Послушник забытого бога

Глава 5. Бесплатная раздача слонов

Награда это хорошо. Когда ты знаешь, за что её получишь. Бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке.

— А разве моя награда не в том, что я начну новую жизнь на этой твоей Суре? И, кстати, как именно я её начну? И когда я должен идти искать твой храм и реликвию какого-то жреца в нём? Мне же нужно будет время, чтобы освоиться. Ну и чтобы не казнили, как только появлюсь.

— Вот об этом я и хочу поговорить, — сказал Гермигот и сложил лапки под подбородком. Серьёзности ему это не прибавило. — Но учти, это будет очень серьёзный разговор. Сделай мне стол, пожалуйста, как у начальника твоего отдела. Его стол, его кресло и себе что-нибудь. Ты ведь уже понял, как тут всё работает. Разговор серьёзный, а мы стоим тут посреди снегов как два дурака.

Именно дураком я себя почему-то и почувствовал: захотеть, чтобы передо мной появилась мебель из кабинета босса, у меня вышло не сразу. Было очень неискренне, но тем не менее сработало.

— Сам бы и создал. Я бы предпочёл пообщаться в более приятной обстановке, — проворчал я. Хождение вокруг да около начало утомлять.

— Ну, во-первых, не засунь ты свои амбиции по самый аппендикс, было бы это кресло твоим, — сверкнул Гермигот глазами, словно подтверждая уверенность в своих словах. — И стол бы ты себе выписал такой, который тебе нравится, а не это мебельное исчадье. А во-вторых, это чтобы ты понимал всю серьёзность разговора. Скажи спасибо, что я не принимаю облик капитана Жеглова.

— Спасибо.

Очень подмывало спросить, откуда он знает столько о культуре моей страны и эпохи, но момент был неподходящий. Нужно было сделать серьёзное лицо, а то и вправду ещё примет облик моего начальника, в довершение-то картины…

— Мои просьбы могут оказаться очень странными, — сказал Гермигот, а затем запрыгнул в кресло и, скрестив по-турецки задние лапы, повис в воздухе, не прикасаясь к сидению. — Порой противоречивыми. Иногда неприятными для тебя. Но всё это будет делаться во благо. Саша, скажи, какова твоя цель?

— Дойти до какого-то храма, чтобы найти нужную тебе реликвию.

— Нет. Это моё задание. Сейчас, под действием моей ауры, ты готов бежать за тридевять земель только из благодарности за то, что я дал тебе шанс. Но сам-то ты чего хочешь, Саш?

Я задумался. Хотелось попробовать прожить жизнь в новом мире не так, как я прожил её в родном. Чтобы понимать, ради чего я жил и ради чего умер. Но впереди меня ждала неизвестность. Каким будет тот мир? Как мне к нему адаптироваться? Что, если он совсем не похож на Землю? Как тогда вообще выживать, попав туда?

— Слишком много неопределённого, чтобы я…

— Вот именно, — оборвал меня бог-изгнанник. — Если я оставлю всё как есть, ты будешь заниматься только удовлетворением своих базовых потребностей. Ваш Маслоу был не промах. Тебе будет не до смысла своей новой жизни, если ты поглощён поисками еды и крова. И уж точно не до моих поручений.

Да уж, обнадёжил, так обнадёжил. Гермигот продолжал:

— Поэтому для мотивации за каждое выполненное задание ты получишь награду. Это поможет самореализоваться на Суре и быстрее справиться с моими квестами. Награду выберешь себе сам.

— То есть у меня будет по желанию за каждое выполненное поручение?

— Я что, похож на золотую рыбку? — Гермигот повертел перед мордочкой своим хвостом, рассматривая его словно он действительно мог стать рыбьим. — Выберешь из списка. А чтобы тебе было попроще поначалу, возьмёшь себе два Божественных Дара перед отправкой на Суру. Только ты подумай как следует, Саш. Я также дам тебе возможность чувствовать стихии и получать Дары. Другой халявы, ништяков и плюшек не будет, у меня будет полный аврал и без твоих «о нет, этот цветок откусил мне руку, Гермигот, хэлп ми».

Да уж, весёлые у них цветочки, очень обнадёживает. А Гермигот всё больше входил в роль начальника.

— Рояли по кустам тоже не ищи, кусты в моём мире музыкальные инструменты не жалуют. Но это не значит, что я не буду вмешиваться в твои приключения. Буду, но тогда, когда это нужно мне, а не тебе, — подмигнул он. Вот тебе и серьёзный разговор.

— Определённо, это лучше, чем ничего. Надеюсь, твой список с наградами не спрятан в одном из сугробов?

Настроение у меня поползло вверх. Совершенно ясно, что отправляться в неизвестность спокойнее, если у тебя будет что-то такое, благодаря чему тебя не сожрёт стая волков или не поднимут на вилы аборигены при первой же встрече. Впрочем, всё лучше, чем трубочки во рту и жизнь, по каплям уходящая из тебя, как раствор из капельницы под аккомпанемент симфонии боли и кошмаров.

— Увы, кроме чьих-то материализованных безумных фантазий и одного не в меру любопытного старика, в местных сугробах ничего нет. А список… — Гермигот тряхнул головой, и мебель исчезла. Включая стул, на котором я сидел. Так что моя пятая точка переместилась в сугроб. — Узри же, о тот, кому суждено вершить мою волю своими руками, сей список невероятных великих Даров, и ощути всё могущество Гермигота и пафос его необъятный!

И прежде чем я успел попросить больше так не делать (не аннигилировать мебель подо мной и не говорить так высокопарно), передо мной прямо в воздухе возник текст, написанный сияющими синими буквами. На русском языке, что не могло не радовать. Я попробовал коснуться его рукой, но не почувствовал вообще ничего. Встал, чтобы подойти поближе, но текст отодвинулся от меня. Повертел головой, но буквы двигались вслед за мной, оставаясь у меня перед глазами. Кажется, из сугроба неподалёку послышалось хихиканье… Гермигот сделал фэйспалм (face-palm). Хотя в его случае это был скорее мазлпо (muzzle-pow).

— Ну ладно, допустим, ты VR-технологии никогда сам не пробовал. Но хоть слышать ты про них должен. Текст перед тобой существует только в твоей голове. Читай, листай, меняй масштаб, если будут вопросы — задавай.

Был у меня вопрос, когда же я наконец перестану выглядеть дураком, но задавать я его не стал. Вдруг мне не понравится ответ. Вместо этого я прочитал список Даров, который оказался более скромным, чем хотелось бы.

1. Полиглот. Услышав слово лишь на языке любом иль прочитав его хоть где-то, тебе понятен станет он, коль надо будет тебе это. Но у всего есть свой предел, лишь три ты языка достоин знать одновременно, а коли хочешь выучить ещё, один из старых позабыть тебе придётся. Но нет тут речи про родной язык твоей души иль тот, что выучишь ты сам с усердием и прилежанием.

Класс. Один маленький абзац текста, но сколько в нём издевательства надо мной, рифмой и размером. Я пообещал себе никогда не писать стихи сплошным текстом. И это обещание выполнить будет легко — стихи я не писал в принципе.

2. Сопротивление божественной ауре. Чтоб лик ужасного лицезреть и наставление получить от двух сторон одной медали, тебе необходимо разум укрепить, чтоб боги благодатью своей тебе на мысли ход не сильно так влияли. Чтоб тьму познать и связь иметь с этой стихией страшной, увидеть тебе нужно то, что скрыто было от тебя, дурного, до сих пор.

И вот я даже не знаю, что было большим издевательством: как написано это «описание» или то, что почти в каждом пункте меня пытаются унизить.

— Кажется, я знаю, кто писал этот текст…

— Мы с Эем вместе писали. У нас тут было много времени, так что старались как могли.

Мда, был бы у них доступ в Интернет, они бы стали знатными троллями.

3. Сканер. Стихийных порождений легионы уже хотят тебя, убогого, сожрать, и надобно знать их слабые места, чтоб в битвах с ними побеждать. Ошибка будет стоить тебе жизни, а так ты будешь точно знать, какой стихии твари уязвимы, какая же, напротив, лишь силы им придаст.

А может, и зря я стихи не пишу. Скорее всего, я смог бы лучше.

4. Справочник. Тебя ждёт и то, и сё, и это, и никому того не предугадать, что встретишь ты, а что не встретишь, что надо знать тебе и что не надо знать. Но выбор сделав, стать можешь ты не хуже, чем любой энциклопедист. Значенье слов тебе открыты будут, и ты не будешь выглядеть дураком, когда не поймёшь то, что для окружающих тебя очевидно. =)

Я перечитал пункт несколько раз, пока, наконец, не нашёл то место, в котором стихотворение превращается в прозу. И да, мне уже не казалось, что в этом списке мало пунктов.

5. Пространственный карман. И предложен тебе дар сей. И выбрав дар сей, сможешь в любую ёмкость, что возжелаешь, вложить добра столько, сколько нужно тебе будет. И любая вещь, что не больше ёмкости твоей, войдёт туда, и там лежать будет, покуда не извлечёшь её вновь. И когда украдут у тебя, нерадивого, ёмкость ту, не потеряешь ты скарб свой, ибо как захочешь можешь ты прикрепить хранилище своё к ёмкости новой. И ежели будет ёмкость новая меньше прежней, не сможешь достать из неё ты предметы, что не влезли бы в неё.P.S. Вес предметов никуда не денется.P.P.S: Чтобы достать нужный предмет, придётся его найти среди всех прочих.

Ага, ага. Осталось только приписать, что срабатывает это только во время летнего солнцестояния…

6. Совет Визера. Компания «Гермигот и его ипостаси» готова сделать беспрецедентное предложение! Вы можете гарантированно увидеться во сне с Визером при желании. С ним можно поболтать за жизнь, сыграть в гольф, обсудить последние спортивные новости, выпить по стаканчику виски или выплакаться ему в жилетку! Предложение уникально и действует для вас без взимания абонентской платы в течение всего периода нахождения на Суре!

Жизненный опыт мне подсказывал, что так впаривают только то, что тебе совершенно не нужно.

7. Маркер опасности. Ты будешь знать, кого не сможешь победить в принципе, а кого сможешь уделать одним ударом. Хотя в твоём случае, скорее, кто уделает тебя с одного удара, а кто повозится подольше.

— Да уж, ну вы и креативные менеджеры… Можешь объяснить для чайников, я в твоих именах запутался, — пожаловался я боголаске. Вроде он как-то уже объяснял, но больно уж невнятно.

— Ещё раз для самых маленьких, — закатил глаза глаза мой собеседник. — Визер — это моя проекция в чужом сознании. Так я общаюсь с тем, кто спит или в отключке. И для каждого я выгляжу по-своему. Визер — моё отражение в зеркале твоей души.

Уж завернул, так завернул, но стало понятнее.

— А в текущей форме я — Гермигот. Да, Саша, есть у меня и другие облики и аватары, но ты сначала с этими разберись.

— Ладно, а можно как-то покороче тебя называть?

По взгляду Гермигота, который он бросил на меня, стало понятно, что нет. Ну и ладно, про себя всё равно буду называть его Герми. Или ещё как-нибудь.

— Понял, проехали. А всё-таки, почему так мало пунктов? Что ты будешь делать, когда я получу все эти дары?

— А это не весь список, это подборка «Самое необходимое для попаданца на первое время». Если хочешь, можешь выбрать что-то менее полезное, я не против.

Тут же передо мной возник новый список, на этот раз без описания позиций и гораздо более длинный. Очень длинный. Чего там только не было… И увеличение силы, и владение разным оружием, и самые разные полезные навыки от неслышного шага до «божественной кулинарии», были даже контроль эмоций и определение ценностей. Но некоторые пункты удивили меня настолько, что я не мог о них не спросить.

— Воскрешение? Почему оно в этом списке, а не в первом?

— Во-первых, на Суре воскрешать может любой целитель, — начал Визер лекторским тоном. — Во-вторых, сработает оно только если головной мозг не повреждён, а в-третьих, на себе использовать не сможешь. Да-да, Саш, на Суре тебя с твоим аппендиксом поставили бы на ноги за минуты. Магия. Но преобразовывать силу стихий в целебную — целая наука. Не у всех есть предрасположенность к подобному.

— А что за «контроль рождаемости»?

— Ты сможешь контролировать, забеременеют от тебя или нет.

Обратив внимание на соседние с «контролем» пункты, я поморщился.

— Кому вообще такое надо? Для какого закомплексованного подростка все эти пункты?

— Ну, мало ли. А если бы ты себе гарем захотел? Каждому, знаешь, своё. Кому воду в вино превращать, кому свинец в золото, а кому десять жён иметь…

— Ну нет, спасибо. У меня с одной-то в прошлой жизни не сложилось… Но ты же не всё показал, так ведь? Если в первом списке дары первой необходимости, а во втором более-менее полезные…

— То должен быть и третий список. Ты прав. Эти дары бесполезны для твоего дела. Но если у тебя есть странные подавляемые желания, ты можешь их реализовать.

И передо мной снова возник список, но уже со всякой чушью. Пафосная речь, смена пола, стихосложение (видимо, таких же стихов, как те, что были в первом списке), есть после семи и не толстеть…

— Призыв боевого проклятого мамонта? — воскликнул я.

— Это самый мощный стихийный компаньон. На Суре их нет, но я могу воссоздать. Вот только тебе не хватит сил его контролировать. А наиболее эффективен тот компаньон, с которым у тебя образовалась связь и который становился сильнее вместе с тобой. Так что мамонт тебе не нужен.

— Взрывная смерть?

— В момент смерти тело взрывается. Очень эффектный способ погибнуть. Ты случайно в детстве не мечтал стать камикадзе?

Я решил проигнорировать этот вопрос.

— Ладно. И зачем вообще список, если тут есть почти всё, что можно придумать… Только чтобы разделить на три категории? Или не три? Сколько у тебя вообще этих списков?

— Четыре. Последний содержит то, что я настоятельно не рекомендую выбирать. Не только в данный момент, а в принципе.

Этот список оказался коротким. И тоже без описания.

— Тёмный двойник?

— Ты сможешь расщепить своё сознание на два: тёмное, злое, и светлое, доброе. При этом тобой контролируются оба сразу. Но человеческая психика такого не выдержит, этот дар похлеще любой шизофрении.

Да, я понял, спасибо. Про остальные пункты даже спрашивать не стал. Там сплошь какая-то жесть. Тем временем нужно было делать выбор. Два пункта. Наверняка от того, какой я сейчас сделаю выбор будет многое зависеть! «Полиглот» — однозначно да. «Сканер» и «справочник» выглядят очень полезными. И «маркер опасности» тоже хорошо бы взять. «Карман» слишком уж неудобный, ну да и без него можно прожить. «Сопротивление ауре» — какая-то муть.

«Совет Визера»… Пожалуй, как-нибудь обойдусь. Да и без справочника можно обойтись первое время. «Сканер» или «маркер»? Казалось, и то, и другое жизненно необходимо….

— А можно выбрать три дара?

За такие «стишки» и списки впору было требовать моральную компенсацию.

— Можно, — удивил меня своим ответом Гермигот. — Но только тогда один из этих трёх будет «сопротивление божественной ауре».

Где-то закашлялся сугроб.

— Мы с Эем поспорили, какие два пункта ты выберешь. Но поскольку ты выберешь три, он свой проспорил.

— Ну уж нет, — послышался из сугроба неподалёку голос, а следом из него возник знакомый мне уже старичок. — Третий пункт не в счёт! Какие два помимо сопротивления выберет, те и считаем!

— Спор есть спор, Эй. Я не говорил, что не поменяю правила.

— В следующий раз ищи себе для изгнания другой пустой мир! — недовольно насупился Эй. Хотя, кажется, не сильно-то он и обиделся.

Что ж, пусть и не то, что я хотел, но третий пункт на халяву тоже хорошо. Осталось сделать выбор.

— «Полиглот» и «маркер опасности»!

А вы бы что выбрали? Наверняка тоже взяли бы «полиглота». Русский на Суре явно не в ходу. Вот только тогда я ещё не знал всего масштаба подставы, которая крылась за этим выбором.

— Принято. Как работает, разберёшься на месте, там всё просто. А вот «сопротивление ауре» можешь почувствовать уже сейчас. Но для начала давай-ка я тебе сделаю связь со стихией света.

Внезапно Гермигот оказался прямо передо мной, так близко, что ещё чуть-чуть — и он бы ткнулся своим носом в мой собственный. Его глаза смотрели прямо в мои, и я провалился в них. Мир вокруг перестал существовать, вместо него кругом был лишь свет. Этим светом был Гермигот, свет исходил от него, и из этого света вокруг создавались горы и моря, звёзды и планеты, и сам я тоже был частью его света. При этом меня наполняли тепло и нежность, словно сейчас Гермигот стал совсем огромным, ещё более пушистым и укрыл меня своим мехом от всего на свете, от всех напастей и проблем. Это состояние продлилось всего секунду, и всё вернулось на свои места: вокруг — снег, недалеко от меня в воздухе — парящая в воздухе огромная ласка. Только теперь я ощущал холод. А ещё связь с силой, которой Гермигот творил. Вот только как пользоваться этой связью, мне было непонятно.

— Теперь ты связан со светом, одной из самых мощных стихий, которыми можно оперировать на Суре, — объяснил Гермигот. — Как ей пользоваться — разберёшься, это не очень сложно. Но сейчас пришло время познакомиться с другой моей стороной.

С этими словами тьма за спиной боголаски пришла в движение. Его шерсть начала стремительно окрашиваться в чёрный цвет. Всё произошло очень быстро — передо мной на том же месте и в той же позе парила уже не белая ласка, а чёрный горностай тех же размеров с таким же огромным хвостом. На лапках были видны когти, слишком длинные для такого зверя, мордочка стала более заострённой. А глаза были красные и смотрели на меня так, что, казалось, существо сдерживается изо всех сил, чтобы не порвать меня на кусочки прямо на этом самом месте. За спиной у преобразившегося Гермигота словно горело маленькое солнце, ещё больше усиливая контраст между его чёрной шерстью и белизной окружающего мира. Сам зверь внушал иррациональный ужас, так что я инстинктивно сосредоточился на том свете, что был за его спиной. Сразу стало немного спокойнее.

— Не бойся… человек, — сказал горностай хриплым голосом, а слово «человек» и вовсе произнёс так, словно сплюнул, — не съем я тебя. Было бы очень глупой тратой сил тащить тебя в такую даль только ради этого. Я — проявление Гермигота, которым на Суре пугают маленьких детей. Я источник бед, страданий, разрушений и декаданса в искусстве. Прежде, чем я познакомлю тебя поближе со стихией тьмы и отправлю тебя на Суру, ты можешь задать мне свои вопросы. Теперь, когда на тебя не действует благостная аура моей светлой ипостаси, у тебя наверняка возникло их огромное множество.

Надо сказать, в этот момент у меня в голове кто-то словно включил тумблер критического мышления. До сего момента под воздействием ауры белой ласки я был в блаженном состоянии и воспринимал происходящие со мной как естественное и должное. Сейчас же под хищным цепким взглядом горностая я словно наконец-то начал осознавать всю фантастичность происходящего.

— Как далеко мы сейчас от Земли? — задал я первый тревоживший меня вопрос.

— Мы за пределами радиуса Хаббла.

Видимо, понимания на моём лице не отразилось, так что горностай продолжил:

— Что, астрономии в школе не было? Этот мир так далеко от твоего, что, с учётом расширения Вселенной, свет от его светила никогда не достигнет твоей планеты. Добраться сюда на космическом корабле невозможно, даже если двигаться со скоростью света. Но некоторые миры связаны друг с другом, это делает возможными перемещения между ними. Но о таком ваши астрологи, — видимо таким образом горностай выражал своё отношение к развитию науки в моём мире, — ничего не знают.

— Произошедшее со мной на Земле было случайностью? — спросил я про своё попадание в больницу в новогоднюю ночь. И всё, что случилось после.

— Можешь мне не верить, но я не знаю. Лично я с тобой ничего не делал. Так что почему именно у тебя в новогоднюю ночь разорвало аппендикс, можно только гадать. Может, случайность. А может, Бог твоего мира хотел, чтобы ты принял моё приглашение. Может, всё дело в твоих индивидуальных особенностях, а может, твои индивидуальные особенности — часть плана Бога твоего мира. Гадать бесполезно.

— Если я сейчас передумаю, ты вернёшь меня назад?

Доказывать, что я принимал решения в состоянии аффекта от божественной светлой ауры, было глупо. Да и смысла что-то менять уже не было. Но чисто гипотетически ответ на этот вопрос хотелось знать.

— Нет, мне проще будет здесь тебя убить. Там я тебя уже не оживлю: на земле мои возможности слишком ограничены.

— А откуда тебе столько известно о моём мире?

— Прежде чем заявиться к тебе, я немного поболтался в его ноосфере. Так что узнал о вашей цивилизации и времени, в котором ты живёшь, абсолютно всё. Хотя рекламу онлайн-курсов я бы предпочёл забыть.

— Ты создал Суру? — продолжил я задавать вопросы. Ответ на предыдущий меня не слишком смутил, это было ожидаемо.

— Нет, её создал кто-то другой. Это был мир-черновик. Но его создатель навсегда ушёл оттуда. Сура была обречена. Я более-менее привёл её в порядок.

— Зачем ты возвращаешься на Суру и зачем тебе там я?

— Суре грозит опасность. Я не могу допустить, чтобы с этим миром что-то случилось, слишком уж много моих сил в него вложено. На этом всё, человек. Наше время здесь подходит к концу, так что приготовься познать тьму.

И снова Гермигот приблизил морду к моему лицу, правда, на этот раз гипнотизирующий взгляд его красных глаз подарил мне не самые приятные ощущения. Белый мир исчез. Вокруг меня была тьма: она проникала повсюду бушующей стихией и разрушала всё, к чему прикасалась. Казалось, тьма могла обратить в прах целые цивилизации, континенты или даже миры. И всё это исходило от Гермигота, я тоже словно был её частью, но на этот раз чувствовал боль. Странную боль, избавиться от которой, казалось, можно только разрушая и неся страдания другим. Два красных глаза смотрели на меня злобно, будто Гермигот думал о том, в каком порядке обрушить на меня испытания и горести. К счастью, продлилось это недолго.

Снова я посреди снегов, а парящая передо мной усатая и хвостатая фигура стала белой. Тьма словно сползала с шерсти Гермигота и пряталась за его спину: теперь передо мной всё та же белая ласка с синими глазами, будто ничего и не произошло. Но я-то знал, произошло, о, ещё как произошло...

— Так было нужно. Тьма — твой козырь. Нет более разрушительной и смертоносной стихии. К тому же она откроет тебе путь к пониманию стихий других. Пришёл в себя, человек?

— Да вроде. Но если честно, надо было попросить тебя исцелить меня на Земле. Что-то мне уже не нравятся эти приключения. А там у меня дочь, жена, пусть и бывшая… коллеги, кот…

— …Продавцы в магазине все уже знакомые, да? Давай-ка без нытья! Я тебе лёгкую прогулку и не обещал. Всё, пора отправляться, тебя ждёт прекрасный новый мир. Не убейся там сразу.

На этот раз Гермигот протянул мне не хвост, а лапку. Без поддержки его ауры решиться окончательно на отказ от знакомой земной жизни было сложно. Сложно и очень страшно оставлять её позади и отправляться в неизвестность. Немного успокаивало, что я легко пойму любой язык и смогу определить что-то опасное.

Набрав полную грудь морозного воздуха, я схватил лапу Гермигота, оказавшегося далеко не таким уж белым и пушистым.

Эх, знал бы я тогда, какая меня ждала подстава…