Повстанец II

Глава 2

Луньес вздохнула и виновато посмотрела сначала на Лициня, а затем на Эрвина:

— Прошу прощения у представителей рода Вэйхуа и Холланд, до этого я подозревала именно вас в мятеже… — прикусив губу, она покачала головой, а ее игре восхитились многие собравшиеся. — Лидером митингующих, а, следовательно, и бунтовщиков оказался некий человек по имени Двейн, и его требования таковы: исключение из совета города людей Вэйхуа и Холландов, а также всех их приближенных. В ином случае, он грозится устроить военный переворот с множеством жертв, в том числе со стороны аристократии. Он дает родам Вэйхуа и Холландов полдня, чтобы они вместе со своими вассалами и приближенными покинули город и остров Джайрам.

Голос Луньес дрогнул, ее красивое личико побледнело, а негр за ее спиной неожиданно направил в ее сторону пулемет. Теперь все находящиеся в зале запутались еще больше. Неужели кто-то стоял за Луньес и решил использовать ее в темную?..

Однако наиболее опытных интриганов подобное представление конечно же не провело.

— Что будет с нашей собственностью и бизнесом? Этот как его… Двейн, не сказал? — сквозь зубы процедил Лицинь, подавляя свою гордость.

Он прикинул последствия, и теперь даже ему пришлось подыграть, иначе и так хаотичная ситуации грозилась полностью выйти из-под контроля. Он примерно понимал, какой характер у Луньес и что она не пойдет на тотальные жертвы ради своей цели, но он совершенно не знал ни о каком Двейне и тем более — что можно от него ожидать. А если тот решит пустить Лициню пулю в лоб, невзирая ни на какие последствия?..

Из всех собравшихся наблюдателей и представителей совета лишь Кхан Синху показалось имя Двейна смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где мог ранее его слышать… Его змеиные глаза даже прищурились от напряжения, ведь эта информация могла оказаться важной для него и его покровителя.

Но он так и не вспомнил.

Луньес сглотнула, всем видом показывая, что не знает ответа на вопрос главного представителя рода Вэйхуа.

— Позвольте мне ответить, — громким басом неожиданно заговорил негр с пулеметом. — Двейн сказал, что если рода подчинятся его требованиям и не будут испытывать его терпение, то он не перейдет границы и не станет трогать чужую собственность.

На лицах многих богатых людей в зале появилось облегчение. Уйти «побитыми» и униженными — это одно, но побитыми, униженными и ограбленными — совершенно другое.

Луньес озадаченно привлекла внимание леди рода Тоеден:

— Мадам Вайс, как временная глава совета, вам, как независимой стороне предлагаю определить, что Двейн имеет в виду под «приближенными» родов Холланд и Вэйхуа… Скольких членов совета нам нужно лишить мандата, чтобы удовлетворить его требования?

Мадам Вайс прищурилась. С виду — для нее это предложение выглядело так, будто Луньес хотела косвенно втянуть род Тоеден в этот заговор.

— Госпожа Селия, — равнодушно ответила она, — можно обойтись и без моего участия. Просто взгляните, кто из членов совета сейчас находится на стороне господина Лициня, а кто — за Эрвином, не ошибетесь.

— Спасибо за подсказку! — слегка улыбнулась Луньес, давая понять, что оценила ее «невмешательство».

Минут десять Селия самостоятельно сопоставляла списки членов совета и конкретных людей, собравшихся в зале и за спинами глав Вэйхуа и Холландов. Держа нос по ветру, ей вызвались помочь несколько «внефракционных» членов совета, которые за множество заседаний уже успели «натерпеться», что от левого, что от правого крыла парламента. Их тихая консультация ускорила процесс.

Вскоре на экране позади трибуны возник список членов совета и голосование на исключение. Чуть более тридцати имен.

Большинство голосов набралась в том числе за счет самих исключаемых: многие из них сами за себя проголосовали «за», как бы им этого не хотелось.

Тысячи горожан и жителей пригорода собрались в порту, наблюдая за поспешным отплытием множества местных элит и их прислуги. К кораблям в окружении телохранителей аристократы ехали подобно побитым собакам, а на борт набивались — как сельдь в бочки. Всего несколько кораблей едва смогли уместить всех.

Одни жители до сих пор не верили своим глазам, другие радостно кричали, предвкушая перемены в жизни города.

Изменения уже не заставили себя ждать. Тюрьма была расширена и сейчас наполнялась разного рода отребьем, от которого днем, месяцем или годом ранее страдал обычный человек. Практически поименный список негодяев стал доступен новым властям города. Каждый спальный квартал, даже самый бедный, теперь патрулировался суровыми, но доброжелательными вооруженными мужчинами и женщинами, которые говорили с испанским акцентом. По словам новой власти — временная и вынужденная мера.

Зверского вида загорелые и обветренные мужчины с бородами и в наколках охраняли различные точки города, куда ограничили ход обычным горожанам. В отличие от дружины Луньес — их голоса казались грубыми и неотесанными, манеры — пиратскими, но держались они дисциплинированно, даже более дисциплинированно, чем бравые латиносы Селии.

Самые глазастые горожане заметили, что береговые рельсовые орудия Мантау заранее направились строго по ходу движения кораблей со сбежавшими аристократами. До тех самых пор, пока корабли полностью не скрылись за горизонтом.

Шум толпы стих, когда на пирс на возвышение вышла Луньес в строгой деловой одежде вместе с молодым юношей в военной униформе, который мало кому из горожан был знаком. Однако по толпе быстро распространился слух, что именно благодаря его поддержке Селия смогла выгнать из города прогнившую верхушку аристократии и лишить ее политической власти.

Лица горожан с любопытством уставились на юношу, чей благородный и задумчивый взгляд многим пришелся по душе.

— Дорогие друзья, — обратилась Луньес к горожанам. — Наша свобода теперь находится в наших руках. Приложенные усилия не прошли даром! Общество Мантау сейчас сильно и сплочено как никогда! Я благодарна всем и каждому, кто вышел сегодня на митинг, который вылился в свержение диктата родовых элит. Именно благодаря вашей поддержке, мы, как представители народа, смогли добиться многого… Но предстоит еще больше!

Послышались крики поддержки и аплодисменты. Луньес слегка улыбнулась:

— Хочу представить вам молодого человека рядом со мной. Без его помощи и помощи его людей нашему «Движению за освобождение Мантау» вряд ли бы удалось осуществить задуманное… Разойтись с китайскими и британскими родами мирно и полюбовно. Без ненужного насилия.

Его зовут Двейн Святов. Он родом из Российской Империи. И также, как и я, оказавшись в Мантау, он не смог пройти мимо творимого на острове произвола. Как вам может уже известно, именно он со своими людьми уничтожил шайку пиратского барона Накула, которая несколько лет терроризировала прибрежные воды окружающих островов.

— Знаем таких!

— Отморозки Накула лишили меня семьи!

— Туда ему и дорога, мерзавцу!

Послышались праведные крики собравшихся.

Луньес дождалась, когда люди немного успокоятся, и продолжила:

— … Вы абсолютно правы. Накул заслужил своей участи… Но после его уничтожения Двейн не остановился. Как только он прибыл в Мантау, он успел на себе почувствовать все беззаконие, творимое в нашем городе!

…Гуляя посреди неблагополучного района, он заметил, как несколько аристократов избивают ни в чем неповинных ребятишек. Двейн не смог пройти мимо, встал на их защиту и проучил богатых отморозков… И что вы думаете, кто-то из бывших властей поблагодарил его? Смягчил последствия? Или может — неофициально сказал спасибо? Нет, конечно! — эмоционально повысила голос Луньес. — За ним объявили охоту, словно за диким зверем, а за голову назначили награду!

Многие в толпе наконец вспомнили, где могли видеть этого юношу, а некоторые даже имели листовки при себе, где действительно была изображена фотография Двейна в полный рост и крупная сумма денег за любую информацию о его местоположении. Живым или мертвым.

Народное уважение по отношению к Двейну скакнуло вверх на еще одну величину. Теперь он стал не чужаком, который помог народной избраннице Луньес, а «почти своим».

— Более того, — вдохновенно заговорила Луньес после паузы. — Как вы может знаете, позавчера на меня совершили гнусное покушение. Я едва не лишилась жизни! Вы, конечно, может не поверите, но именно Двейн помог мне избежать смерти! Именно так мы впервые и познакомились, и он присоединился к нашей борьбе за правое дело!

Толпа довольно загудела, а глаза нескольких юных девушек и даже замужних дам заблестели, в их сердцах возник романтический образ. Они в очередной раз по-новому взглянули на юношу, который не только был героем, который уничтожил злодея и спас детей, но и продолжал совершать не менее благородные поступки!

Двейн не был обделено обаянием, отчего после слов Луньес у него теперь существенно прибавилось симпатий в женской части населения города. Особенно многих молодых девушек покорило то, как он скромно стоял сбоку от Луньес со слегка прикрытыми глазами, словно для него похвалы на тысячу человек не означали ровным счетом ничего. Многим стало любопытно, о чем он сейчас думал? Какой он имел характер и темперамент?..

Луньес продолжала всячески представлять Двейна, раскрывая его личность с разных сторон, после чего наконец подошла к главному:

— … Двейн и сотни его людей приняли самое активное участие в сегодняшнем изгнании элит из города, и даже сейчас — они продолжают обеспечивать безопасность каждого из нас… Поэтому я хочу взять на себя смелость, ответственность и порекомендовать его на должность главнокомандующего армии и флота города Мантау. Что вы об этом думаете?

— Пускай! Мы согласны!

— В первый раз слышу… У нас в городе разве была такая должность?..

— А не слишком ли он юн для командира… такой важный пост…

Плотину прорвало, послышались различные мнения: поддерживающие, скептические, недоуменные, но даже без подсчета становилось понятно, что большинство людей согласились с выдвижением Двейна на этот пост.

С другой стороны — кто если не он? Луньес уже являлась чрезвычайной главой совета, многие считали, что она также займет пост главы администрации города. Еще одну должность ей явно будет не потянуть, а других лидеров «восстания» народ в общем-то и не знал.

— Чтобы окончательно развеять ваши сомнения, предлагаю самому Двейну сказать несколько сопутствующих слов. Думаю, объяснить ситуацию у него получится даже лучше, чем у меня, — загадочно закончила свою речь Луньес, поправила одежду, и они с Двейном поменялись местами — теперь он стал по середине за трибуной, а Луньес чуть позади и справа.

Два часа назад.

Вместе со множеством бойцов мы находились на крышах городских зданий, в прицел наблюдая как аристократы, члены совета, их семьи и прислужники грузят свои пожитки и сваливают по единственно открытой дороге к порту. «Желающих» уйти вместе с Вэйхуа и Холландами оказалось предостаточно.

…Пустили здесь, понимаешь, целую сеть вассалов и приближенных. Наверняка остались и шпионы, которым поручили соответствующее задание. Но без этого никак — всех не выкуришь.

Местный парламент теперь ждут реформы. Основные полномочия сконцентрировалась в руках у нас с Луньес. Хотя видимость народовластия мы не собиралась утрачивать. Какой «беспредел» произошел в парламенте — вряд ли станет известного широкому кругу общественности.

Во-первых, большинство доказательств, в том числе аудио и видеофиксация находились у нас в руках: на любую даже самую правдивую утку мы могли выпустить свою антиутку — современные технологии позволяли воссоздать и не такое. Уже как сто с лишним лет ни фото, ни аудио, ни видео не являются строгим доказательством чего-либо, ибо все можно подделать и подделать это так, что ни один специалист не прикопается.

Зря что ли Луньес соблюдала почти весь регламент голосований, по крайней мере на словах?..

Во-вторых, подавляющему большинству родов и бывших членов совета не выгодно будет афишировать, что все было сделано под «силовым» принуждением, а не под «принуждением» народных масс. Речь не столько о потери репутации в глазах общественности, сколько в глазах более высшей аристократии. Они провалили этот раунд по всем фронтам.

— Двейн, прием, как слышишь, — зашуршал голос Луньес в наушнике.

— На месте.

— Мне мышки нашептали, что ты неплох в публичной речи. Сможешь выступить на проводы кораблей?

— Я неплох только когда есть время на подготовку.

— Два часа хватит? — с надеждой спросила Луньес.

— А что, есть причина, почему должна говорить не одна ты?

— Конечно, Двейн. В некоторых вопросах ты прям как… Кхм. В общем, нужно набирать себе очки. В городе тебя почти никто не знает. И если я тебя просто возьму и назначу на должность командира армии — многие наши союзники и влиятельные люди могут не понять. Например, Мадам Вайс, с которой у меня уже состоялся приватный разговор. С ее косвенной поддержкой все пройдет намного лучше. Не буду сейчас вдаваться в подробности, но у нее есть ряд маленьких условий. Не только я, но и она заинтересована в твоем выходе на публику. Ее сильно впечатлил мой намек на то, что наш успех — по большей части твоя заслуга…

— Лишние намеки до добра не доводят, Селия… Особенно если их заранее не обговаривать, — нахмурился я, обдумывая многие вещи и чем это может обернуться.

Вообще-то я рассчитывал действовать из тени. Но вот оно как… Все не предусмотришь. Не все умеют держать язык за зубами. Печально.

— Ну прости, Двейн, — беззаботно усмехнулась Луньес, словно почувствовав мое настроение. — Так что, выступишь?

— Выступлю… — я покривил ртом и в отместку решил подшутить, создавая помехи на линии. — Но при условии… если ты мне… дашь потом……… Ладно?

— Что, Двейн? Не поняла тебя.

— Говорю, дашь потом послушать, что ты там наговорила в совете.

— А? Да, конечно, без проблем.

— Отбой.

От души рассмеялся. А затем снова стал серьезным. Перед многотысячной толпой людей говорить мне еще не приходилось… Надо хотя бы примерно в уме набросать пункты речи, о чем говорить, чтобы в лужу не сесть, не бекать, не мекать. Подкинула мне, Луньес, работенку, ну ее… Я ведь рассчитывал уже идти осмотреть свое новое жилище, которое досталось мне по наследству от бывшего хозяина… Так хотелось лечь баиньки после почти двух суток без сна… Видимо, пока не судьба.

Речь Луньес получилась хорошей. Хотя на мой взгляд она слишком углублялась в личное, говорила только положительное и о настоящем.

Да и зачем меня «настолько» нахваливать?..

Не сказала ни слова о будущем и какие тяготы нас могут ожидать. Мы не просто перешли дорогу сразу нескольким родам, а фактически макнули их головой в унитаз… В общем, мысленно критиковал я Селию и так и этак. А потом подумал: может она специально предоставила мне сказать обо всем самостоятельно и «под угрозой» новой должности?..

— Чтобы окончательно развеять ваши сомнения…

Наконец Луньес договорила и предоставила слово мне.

Подошел к микрофону и отвесил ему пару щелбанов, настраиваясь на нужный лад. Обвел взглядом тысячи любопытных и заинтересованных лиц. Я конечно не ученый-генетик, не Чарак, но здесь собралось потрясающее этническое разнообразие. На меня смотрели люди всех цветов кожи и всех разрезов глаз, всех возрастов и мировоззрений.

И чего только в голову лезет?..

Начнем, пожалуй, с маленькой заготовочки…