Повстанец II

Глава 24

Теперь помимо техники поглощения, мне приходилось контролировать свои инстинкты. Бугорок в штанах увеличивался с каждой секундой. Настолько сильное желание…

— Сама не знаю! — смутившись, прошипела в ответ Луньес, ее взгляд стал слегка туманным. — С дедушкой такого не…

Она оборвала себя на полуслове и внезапным ловким движением расстегнула рубашку, обнажив гибкую талию и открыв взгляду черный топик, который обхватывал ее внушительную грудь, оставляя невероятный простор для фантазии. Я возбудился еще больше.

Тем временем Селия убрала ладонь, уселась мне не колени и, приобняв меня, соприкоснулась своим животом с моим, после чего положила голову мне на плечо.

…Поток санмхаты увеличился раз в десять!

В меня чудовищным водоворотом хлынула волна энергии. Одновременно с этим я почувствовал, что температура тела Селии поднялась на несколько градусов. Запоздало отметил: кажется, ритуал начал выходить из-под контроля…

— Селия, да у тебя жар! — просипел я, все еще себя контролируя. — Всё, я прекра…

…Луньес напористо заткнула меня поцелуями, в перерывах шепча то на английском, то на испанском:

— Двейн… нет… нет… я…

Заторможено ответил на ее поцелуи. Ее страстный язычок наконец преодолел последнюю преграду. Селия активно заелозила бедрами сквозь одежду — от приятных ощущений я едва не достиг пика раньше времени.

Теперь лишь на грани сознания я понимал, что мы с Селией находимся будто в одурманенном состоянии. Но в таком приятном и желанном… Возможно мы оба давно этого хотели.

Пусть хоть весь мир остановится… Теперь были только я и она.

Мое тело стало действовать инстинктивно. В пару движений я сорвал с нее и себя одежду и завалил Селию на топчан, чтобы насладиться ее нежным податливым телом. Ее горячие изгибы будоражили мой разум. Но прежде чем мой «миемро» нырнул в ее влажную «гатиту», я на остатках воли взглянул в томные глаза Селии:

— Под твою ответственность, — выдохнул я.

Всего на миг, но ее взгляд вернул осмысленность. Полуприкрытые от удовольствия веки затрепетали, и Селия зашептала в ответ:

— Не могу больше тер… петь… аморе мио… Двейн… прошу, сделай это!

И она крепко прижала меня к себе. Последнее осознанное воспоминание: я покрыл ее грудь поцелуями, ласково куснул одну из вершин, слегка приподнял девушку за восхитительные ягодицы и горячо вошел в лоно удовольствия.

Тем временем Ларавель тщательно проверила скрытые посты и установленные ранее ловушки. Уже заканчивая обход ближайших окрестностей, она почувствовала всплеск знакомой энергии. Девушка обернулась в сторону лагеря и испытала неоднозначные чувства.

С одной стороны, она искренне радовалась вероятному переходу Двейна на четвертый ранг, с другой… Она была почти на сто процентов уверена, что ритуал Селии и Двейна не заканчивался одними лишь «объятиями».

Хотя, чего ей возмущаться? Все к этому и вело: она сознательно не препятствовала, прекрасно зная об их едва скрываемых чувствах друг к другу. От ее эмпатического дара такое невозможно скрыть, как бы они не старались по отдельности. Особенно Селия… Та при ней вообще показывала чудеса равнодушия по отношению к Двейну, держа эмоции очень глубоко внутри.

Ларавель вдруг стало любопытно: кто во время ритуала не смог удержаться первым?..

Она не стала говорить Двейну и даже подавать виду, но когда тот начал поглощать ее энергию через поцелуй — вместе с истощением она также почувствовала невероятное сексуальное возбуждение, будто находилась под афродизиаком. Вряд ли Луньес станет исключением. Не с ее горячим темпераментом…

Неожиданно для себя, в момент, когда это могло произойти, от мыслей о том, что Двейн и Селия в самом деле могли заняться этим… Ларавель ощутила укол ревности, который не посещал ее, когда она разделила Двейна с сестренкой Дайной.

Пытаясь разобраться в собственных противоречивых чувствах, Ларавель наконец достигла лагеря и крадучись направилась в сторону одного из замаскированных блиндажей, где находились Двейн и Селия.

В отместку ей захотелось слегка «припугнуть» новоявленных любовничков.

Очнулся, и не открывая глаз, сразу ощутил изменения в своем теле и насколько обострились все органы чувств. Качественно иная сила теперь кипела где-то глубоко внутри моего источника. Хотелось поскорее ею воспользоваться. Проверить новые возможности.

Но я не стал спешить…

Особенно когда почувствовал на себе пристальное внимание девушки, лежащей рядом.

Повернулся к ней набок и наконец открыл глаза, встретившись с ней взглядом. Подоткнутый до уровня ключиц пододеяльник оставлял оголенными совсем маленькую часть ее плеч и рук. Личико Селии казалось безразличным, но щеки раскраснелись, будто сейчас в ней сталкивалась целая буря эмоций, которую она пыталась скрыть.

В полутьме помещения ее взгляд выглядел слегка обвиняющим, на миг я даже почувствовал нечто подобное, но затем вспомнил… Кто на самом деле был инициатором произошедшего. Кто на самом деле не смог себя сдержать, напористо залез мне на колени и стал целовать как в последний раз…

Я не знал, что сказать, поэтому решил начать с искренней благодарности:

— Сели… спасибо. Теперь у нас есть еще один боец стратегического значения.

— Не за что, — усмехнулась она.

— Я правда не знал, что так все… Жалеешь?

— Нет… — спустя паузу тихо ответила девушка. — Но это… произошло слишком… слишком неожиданно.

— Но ты помнишь, что… Первой?.. — улыбнулся одними глазами я.

Селия на миг отвела взгляд, который теперь выражал скорее смущение.

— Да, Двейн… Я все помню.

В ее тоне не было обвинений, хотя они могли быть.

Если говорить начистоту: в самом начале я мог вовремя прекратить нашу близость, но не стал. Потому что давно этого хотел. Селия, вероятно, догадывалась.

— Надеюсь, данное… эм, происшествие, — попытался я подобрать слова, — не отдалит, а сблизит нас еще больше, как думаешь?

Позволили себе нежно прикоснуться к ее прекрасному личику.

Селия накрыла мое запястье ладонью, что говорило больше слов. Поэтому я перестал сдерживаться и привлек девушку к себе, чтобы крепко обнять.

Помолчали. Вскоре решил немного разрядить обстановку.

— Сели, а ты понимаешь, в каком положении теперь находишься, — нарочито серьезным голосом начал я.

— О чем ты? Ну и в каком же? — глаза девушки блеснули; она также стала возвращать себе боевой настрой после минуты неловкости.

Четко заявил:

— Теперь ты не только мой командир, союзник, партнер, но и моя женщина, возлюбленная. Ожидаю преференций.

Строго закончил я и, прикусив губу, попытался оттянуть пододеяльник, чтобы еще раз насладиться голенькой фигурой Луньес, ибо все касаемо самого «процесса» как назло уплывало из моей памяти. До сих пор все будто в тумане.

На что Селия смешно закатила глаза и оказала молчаливое сопротивление — пододеяльник не сдвинулся ни на дюйм. Не смотря на видимую хрупкость ее женственных рук — ее сила была нечеловеческой. Едва я хотел праведно воскликнуть «саботаж на корабле!», как…

— Что, еще воркуете, голубки? — у входа в землянку раздался прохладный женский голос.

Такой вкрадчивый и такой знакомый.

Я и Селия замерли почти одновременно. Селия бросила взгляд мне за спину, в сторону голоса, а затем обернулась к стенке, мол, сам разбирайся и выкорачивайся.

Не по-семейному поступаешь, Лия, — мысленно проворчал я, надевая портки и рубашку и готовясь к явно непростому разговору.

То что у нас с Селией параллельно с прорывом будет секс… О таком с Ларавель мы не договаривались.

Открыл ранее закрытую на щеколду дверь и в тамбуре нос к носу столкнулся с девушкой, которая стояла оперевшись о стену и скрестив руки на груди. По взгляду понял — Ларавель обо всем догадывается и даже не стала заглядывать внутрь, ожидая объяснений здесь и сейчас.

Плотно прикрыл дверь.

— Смотрю, ритуал, — и она двумя пальцами обозначила «в кавычках» какой. — Прошел более чем успешно, да, дорогой Двейн?

В ее голосе так и сквозила ирония. Дополнительно она еще сморщила носик, как бы говоря: от тебя еще пахнет тем… чем вы там занимались.

— Да, все случилось как-то неожиданно… — буднично подтвердил я, ибо скрывать бесполезно. — Но не совсем по нашей вине…

— Да ты что-о? — лукаво прервала она и сверкнула взглядом. — А по чьей? По моей?

Смотря на ее довольную усмешку, я внезапно кое-что понял и от пришедшей мысли прищурился:

— Ты же знала о том эффекте… Испытала на себе. Но ничего мне не сказала…

— Я думала, ты испытываешь то же самое, — парируя, пожала плечами она.

Но тогда почему ты дала согласие на ритуал с Селией… — не высказал я свой вопрос и попытался вспомнить все знаки и намеки, которые происходили между нами тремя. В голове наконец сложился некий пазл, но на котором еще не было картинки.

…Может, Селия, как и я, на самом деле могла себя контролировать, но притворилась, что не может?..

Следующая цепочка мыслей касалась уже Ларавель.

Я мягко навис над ней, уперев руку в стенку позади нее. Ларавель гордо вскинула подбородок и сощурила свои хитрые алые глазки, мол, ну давай, что дальше.

— Скажи мне, только честно, — елейно заговорил я, — ты это сама спланировала или… вы вместе с Селией?..

— Она точно также ничего не подозревает, — тихо призналась в содеянном Ларавель, но по ее взгляду и голосу в данный момент я не мог понять, говорит ли она правду.

— Но тогда зачем, Вель? Мне непонятно, в чем…

— Моя выгода?.. — закончила за меня Ларавель и серьезно посмотрела мне в глаза. — Все просто, милый. Я не хочу, чтобы твое сердце разрывалось между нами двумя. Благодаря этим случайным обстоятельствам я всего лишь ускорила процесс, который рано или поздно в будущем все равно бы произошел. Я люблю тебя, Двейн. Понимаю и принимаю… И я готова разделить тебя с теми, кто также искренне любит тебя!

После чего она чмокнула меня в щеку и выскользнула из тамбура, оставив одного наедине со своими мыслями.

Вскоре начались артобстрелы лагеря и нам резко стало не до дел сердечных. Я едва только успел признаться самому себе: они всегда были для меня на втором плане. Да, важном, но все-таки втором.

Небольшими группами мы поспешили скрыться в лесах, благо огромные территории, тропические деревья и джунгли в целом представляли собой отличную естественную защиту против огневого натиска противника.

Нас явно пытались загнать в ловушку и окружить. Отбросил лишние мысли и на ходу припомнил базовые знания касаемо окружения, которое считается самым опасным моментом в партизанской войне и не только.

В окружении испытываются организованность, боеспособность, героизм и моральный дух всего партизанского отряда. Во время многих партизанских войн о человеке с грустным выражением лица говорили: «Он, никак, побывал в окружении».

Окружение и уничтожение — так хвастливо именовали свои кампании главари прошлых правящих режимов. Однако для партизан, хорошо знакомых с местностью, идейно и духовно сплоченных вокруг своих лидеров, окружение не всегда представляет катастрофу.

На первых порах, где надо — стоит окопаться, где надо — остановить продвижение противника и свести на нет его преимущество в тяжелом вооружении… И наконец — подождать наступления ночи — этого естественного союзника партизан.

С наступлением темноты у отряда, если тот проявил всевозможную осторожность и разведал местность вокруг, имеется хороший шанс на выход из окружения. Нужно выбрать наилучший и наиболее оптимальный путь — в нашем случае: путь на юго-запад. Главное не забывать о средствах маскировки и соблюдать абсолютную тишину. Большинство средств у нас было — и против тепловизоров, и против ночных беплов-разведчиков, и управляемые генераторы шума, и многое другое, полезное в наших условиях.

Даже в современной технически-оснащенной войне помешать немногочисленной группе людей выйти из окружения будет той еще задачкой, особенно если эти люди хорошо подготовлены. Особенно если они теперь имеют троих энхансеров четвертого ранга!

Следовало прорываться под покровом темноты. Близился вечер, а за ней и ночь. Наш следующий ход должен быть максимально неожиданным не только для возможных ищеек противника, но и даже для наших рядовых бойцов!

Едва я, Ларавель, Дункан и Селия выделили время на обсуждение прорыва из окружения, как на коммутатор Селии, судя по ее лицу, пришла очередная нерадостная новость.

Черная полоса продолжалась.

— Этот ублюдок!.. — воскликнула Луньес.

— Что там?

— Со мной связался Онг Чиа, если ты помнишь, Двейн, тот немой мастер, замкомандира Тинга. По его словам, Тингу вместе с группой приближенных небольшой группой тайно удалось бежать на северо-запад. Однако противник смог проследить его путь… И теперь британцам оперативно удалось окружить наиболее многочисленный лагерь малайских партизан.

Иными словами, малайцам перерезали пути отступления на сутки раньше, чем мы рассчитывали!

Онг говорит, что их атакуют минимум десять мастеров, сменяя друг друга, и такими темпами его отряды продержатся максимум день-два. Он понимает, что мы сами находимся в непростом положении, но надеется, что мы сможем им как-то помочь.

— Плохо… — нахмурился я, просчитывая варианты. — Значит наш левый фланг, считай, теперь оголен. Передай Онгу, что мы постараемся сделать все, что в наших силах, но если в течение суток не дадим положительный ответ, пусть действует, как считает нужным. За одно уточни, сколько союзных Мастеров вместе с ним попали в окружение, чтобы мы примерно понимали его возможности.

— Сделаю.

Вскоре пришел ответ. Вместе с Онг Чиа в окружение попало еще два мастера.

— Получается, у них мастеров столько же, сколько и у нас… — быстро прикинул я. — При этом атакуют их силы раза в три больше, если считать только в количестве высокоуровневых энхансеров. Значит, британцы сначала хотят разобраться с ними… И по-прежнему думают, что у нас только один мастер. Недооценка наших сил сыграет с ними самую злую шутку в их жизни. Дорогие товарищи-командиры, вот что я предлагаю…

Около двухсотен элитных рейнджеров рассредоточившись пробирались в ночи, чтобы окружить область, в которой предположительно засели партизаны Луньес. Двигались они со стороны юга, высадившись на границе Центрального и Северного Калимантана, и были оснащены по самому последнему зову техники, поэтому ночные джунгли почти не являлись для них преградой.

Никто из рейнджеров не был ниже второго ранга энхансера, числилась пара десятков третьего, поэтому их скорость продвижения была намного быстрее, чем это могли бы позволить себе обычные силы спецназначения. Более того, командование выделило им в помощь двух энхансеров четвертого ранга, поэтому рейнджеры не опасались даже прямого столкновения с более многочисленными силами партизан. При таком сценарии их основная задача — задержать противника, навести координаты артиллерии и дождаться высадки подкрепления с воздуха.

Командир рейнджеров изрядно удивился, когда они вышли к целевым координатам, так и не встретив дозора противника. Цепочка замкнулась, партизаны окончательно попали в кольцо. Неужели миссия выполнена? Осталось окопаться и доложить на…

Однако ровно в этот момент в джунглях позади них послышались приглушенные рыки, а затем тыловые подразделения вступили в ожесточенный бой с неизвестным противником, который прекрасно ориентировался в ночи.

Глухую ночь озарили вспышки выстрелов, а затем и взрывы гранат. Положение рейнджеров затруднялось еще и тем, что они были рассредоточены на большую область и лишь ограниченно могли помочь друг другу.

— Это звери-мутанты! Второй и третий ранг! А-а! — закричал в наушник один из офицеров, после чего в динамике раздалось раскатистое урчание и треск помех.

— Всем двигаться в квадрат эль! Повторяю, всем двигаться в квадрат эль! — сцепив зубы, приказал командир рейнджеров.

Пока он колебался, что делать и вызывать ли воздушное подкрепление, крупные кошки расправились как минимум с двумя десятками солдат, нападая на людей группами по двое и по трое, разрушая энброни рейнджеров множеством ударов когтей, обернутых во внутреннюю энергию.

Но самым странным, как потом выяснилось, оказалось то, что довершающие удары приходились в сочленение экипировки солдат. Кошки словно знали, куда и как нужно атаковать, чтобы быстро вывести противника из строя… Чтобы затем тут же накинуться на соседнего! А встречаясь в бою с энхансерами третьего ранга — они тут же отступали и находили себе более легкую цель!

Один из рейнджеров-энхансеров третьего ранга смог серьезно ранить одну из кошек, как внезапно на него напали сразу две кошки, чьи эндоспехи светились от голубой энергии! Даже с одной он бы вряд ли справился… Его биоэнзащита лопнула менее чем через десять секунд!..

Командиру рейнджеров постоянно поступали обработанные ИИ данные о потерях и действиях противника, которые мелькали на периферии зрения его тактического боевого шлема. Наконец он заподозрил неладное — уж слишком целенаправленно звери расправлялись с его бой…

…В следующий момент его голову прожгли из гаусс-винтовки, и пользуясь сумятицей в рядах рейнджеров, огромный отряд партизан колонной бегом двинулся на прорыв. Теперь почти каждую секунду кто-то из рейнджеров лишался жизни или падал на землю серьезно раненым — несколько групп партизанских снайперов прицельно работали по самым активным отрядам противника, которые продолжали сопротивляться звериному натиску или пытаться остановить прорыв партизан.

Ближайший энхансер четвертого ранга двинулся было колонне противника наперерез, как ему дорогу преградил здоровенный мускулистый мужчина, который размашистым ударом своего молота на излете вышиб полуметровые щепки из ближайшего дерева-исполина. Слегка побледнев, мастер тут же понял, что так просто к колонне его не пропустят…

…В британский штаб уже успел поступить сигнал о помощи, в воздух поднялись сверхскоростные реактивные вертолеты, однако к тому моменту, как по предполагаемой траектории движения противника прилетел первый артиллерийский снаряд — партизаны малыми группами рассредоточились по джунглям, уходя вглубь гор и лесов в сторону Центрального Калимантана.

Кошек-мутантов и след уже простыл. Вместе с ними исчезли и три фигуры партизан, чей синий блеск ауры уже наверняка заинтересовал британское командование…

Нужно отдать рядовым рейнджерам должное — лишившись сразу нескольких командиров и невзирая на потери, они очень быстро смогли прийти в себя, снизить урон к минимуму и достойно поогрызаться в нашу сторону. Профи, что сказать.

Бросил взгляд в спину последнего скрывшегося подчиненного и удовлетворенно переглянулся сначала с Селией, а затем и подоспевшим Дунканом, который уже успел слегка «подвигаться» с британским мастером, пока мы с Луньес выступали натуральными щитами для колонны, принимая на себя самые серьезные и опасные контратаки противника.

— Ну и как он тебе, Дунк? Пересчитал косточки? — спросил я, разгоняясь по ночным джунглям.