Прах земной [СИ]

Элена.

Снаружи шёл сильный ливень, изредка грохотал гром, сверкала молния… не погода, а настоящий подарок небес, особенно учитывая, что в воздухе ещё совсем недавно стояла невыносимая духота, а о дожде нельзя было даже помечтать.

Филька вон тоже радуется, стоит на входе в пещеру и, высунув руки, ловит падающие с неба холодные капли воды. Рич сказал, что это почти безвредно и не опасно, а потому с моей стороны возражений не было. Раз мелкому нравится, то пусть играется, я же со своим поганым настроением тихо посижу в сторонке и понаблюдаю за неприкасаемым.

После того как мой обморок, вызванный кровью убийцы, плавно перешёл в лёгкий сон, мужчина растолкал меня и, абсолютно ничего не сказав о причинах своего ненормального поступка, приказал подниматься на ноги и идти дальше. А у меня тогда, если честно, в голове такой кавардак творился, что смысл некоторых слов доходил далеко не сразу. Вот и получилось так, что когда я слишком долго обдумывала всё сказанное в свой адрес, у Рича закончилось терпение, и он, разозлившись, как бы случайно вывихнул мне плечо. Хорошо ещё, что не сломал ничего, а то я, после всего пройденного и пережитого, рамки для этого человека не ставлю, потому что понимаю – бессмысленно ставить их для того, кто незнаком с такими понятиями, как мораль, честь и честность.

Эх, надеюсь, его дрянной "поцелуй" не будет мне теперь каждую ночь сниться? Вместе с осуждающими лицами тех людей, которых Рич до этого убивал на моих глазах… да, я не оговорилась. Их лица мне действительно уже снились, как раз прошлой ночью.

– Тьфу ты, дрянь, – тихо прошипела я, сплюнув чуть в сторону слюну, до сих пор имеющую металлический привкус.

Сидящий на соседнем матрасе убийца на это никак не отреагировал. Ещё бы! Ведь он даже не пытался хоть чем-нибудь объяснить свой поступок, так чего же ему сейчас рот раскрывать?!

Поудобнее устроившись на точно таком же, что и неприкасаемый, матрасе и подперев щёку кулаком, я обвела взглядом пещеру, которая, судя по всему, не только укрытием от дождя нам сегодня послужит, но и местом ночлега. Потому что на улице уже начинает темнеть, а вот дождь лить всё никак не перестаёт. Ну, в принципе, не велика беда, переночуем в пещере. Здесь, что удивительно, имеются кое-какие удобства. Вон, к примеру, в паре метрах от меня около стены стоит тумбочка и шкаф, чуть дальше – невысокий стол, больше всего напоминающий обеденный. И хотя невооружённым глазом видно, что сколочена вся эта мебель самостоятельно, из неровных досок и кривых, ржавых гвоздей (хотя поржавели они, наверное, из-за слишком большой влажности воздуха в пещере), но всё равно это – мебель! Помимо неё здесь также нашлось несколько одеял, много одежды, лекарств и даже железной посуды.

Прикинув мысленно, что да как, я вскоре пришла к выводу, что пещера эта когда-то принадлежала Ричу. Неспроста же он около двадцати минут назад носился по ней с лопатой наперевес? И уж точно не по счастливой случайности нашёл клад, в виде двух заряженных пистолетов, одного молотка, отвёртки, пары метров верёвки и мыла. Последние две вещицы особенно символичны, правда?

Но сейчас, похоже, это место занято кем-то другим, потому что пещера выглядит до странности обжитой. Ни грязи от случайно забредших животных, ни пыли на мебели нет, а ведь неприкасаемый не был здесь больше девяти лет. И то девять – это приблизительная цифра, так как сама я встретилась с ним в первый раз именно столько лет назад, как раз тогда, когда ходила с Риной на её "вечернюю прогулку".

– А-а-а! – вдруг закричал Филя, но не успела я толком испугаться и узнать, что случилось, как братец, словно маленький косолапый медвежонок, переваливаясь, подбежал ко мне и стал несильно стучать по голове.

Около минуты ушло на то, чтобы понять, что это он мне так волосы моет, шкодник мелкий, руки-то у него были мокрые.

– Нет, всё, Филь, спасибо! Я уже чистая! – как могла отнекивалась я, убирая маленькие ручки подальше от своей больной головы.

– Сё? – переспросил брат, застыв. Убедившись же, что купать меня больше не надо, он решил с чего-то облагодетельствовать и неприкасаемого. Подойдя к сидящему к нам спиной Ричу, Филька замахнулся и несколько раз со всей силы приложил его по голове.

Испугавшись возможной реакции со стороны убийцы, я быстро подскочила к этим двоим и оттащила мелкого как можно дальше от мужчины. Филя хоть и не больно бьётся, но Рич уже столько раз грозился покалечить его, что сердце у меня тотчас забилось быстрее от страха, а на языке уже крутились извинения за ничего не смыслящего брата.

– Рич… – осторожно начала, как в ту же секунду услышала раздражённо-усталое "отстань".

И всё-таки я его не просто боюсь… я его ещё и ненавижу.

Рич.

Интересно, каким образом я проморгал тот момент, когда брат Элены подкрался ко мне со спины и ударил по голове? Оно хоть и не больно было, но куда я тогда смотрел? А если бы это Элена захотела мне голову снести? Повод у неё был, пусть и не совсем весомый, на мой взгляд, нужный настрой тоже присутствовал, из-за чего я даже не стал бить Филиппа по рукам, в качестве наказания за его поступок, потому что этим только спровоцировал бы Романову на нападение. А этого мне, по правде говоря, не очень хотелось делать. Так как одно дело было грозить девчонке смертью, когда мы только оказались на Пепелищах, и совсем другое – сейчас, когда пройдено уже больше половины пути и потрачено так много усилий, чтобы сохранить ей и её брату жизнь.

К тому же, ладонь у меня почему-то неметь стала. Не холодеть, как раньше, а именно неметь. И если уж мне в скором будущем всё-таки придётся избавиться от надоевшего общества детей Романова, то перед этим нужно будет сначала убедиться, что это онемение никак не связанно с кровью девушки, в чём я сильно сомневаюсь.

Осторожность не помешает, – любил повторять Роберт, отправляясь на охоту за чёрными лисами и беря меня с собой.

К слову о нём. А ведь пещера на самом деле не брошена. Пусть отец и убит, но Джейн всё ещё живёт здесь… не думал, что она сможет выжить на Пепелищах без него.

Предавшись воспоминаниям, я не заметил, как на землю опустилась ночь. Снаружи по-прежнему лил дождь, уже не такой сильный, как вначале, но всё равно идти по такому не представлялось возможным. Потому что рано или поздно можно было потерять осторожность и, поскользнувшись, упасть на камни, переломав себе все кости.

Элена с братом полчаса назад устроились на одном матрасе и быстро уснули. Мне же сегодня ночью сон опять не грозит.

Пещера всё-таки не нора, в неё может заглянуть любой зверь, находящийся на охоте, а потому приходиться насильно бороться с усталостью посредством старых, относительно работающих методов, чтобы не пропустить приход ночных тварей.

Нагрев на костре, который мы специально разожгли на ночь, немного воды, я достал из шкафа несколько листьев мяты, крапивы и пару ягод шиповника. Всё это Джейн определённо нашла в лесу, но где же она сама сейчас ходит?

Кинув в кружку с кипятком наготовленные листья и ягоды, я подождал пару минут, пока всё заварится, и сделал первый глоток. На вкус получилось не очень вкусно, впрочем, как и всегда, зато со сном теперь будет хоть немного легче бороться.

Подойдя к краю пещеры и время от времени отхлёбывая из кружки, я стал внимательно вглядываться в темноту. По-хорошему, мне следовало бы сразу достать нож, на случай неожиданного нападения хищников, но, правду говорят, безопасная жизнь портит человека, притупляя его осторожность и добавляя лени… тем не менее, ящеров я разглядел сразу. Маленькие светящиеся точки красного цвета двигались хоть и осторожно, но достаточно быстро, с каждой секундой сокращая расстояние до пещеры.

Поставив кружку с заваренными лечебными травами на землю, я достал из голенища сапога короткий кинжал с маленькими зазубринами на конце лезвия, чтобы легче было пробивать чешую монстров, и вытащил из кобуры пистолет.

– Элен! – от громкого окрика девушка резко подскочила со своего места и, прищурившись, устало покосилась в мою сторону.

– Чего?

– Лови пистолет, я всё равно привык пользоваться ножами, но тебе он может и пригодиться. Ты же умеешь с ним обращаться? Умеешь? Тогда тем более бери, бери и смотри не отходи от Филиппа. Сейчас к пещере подбираются несколько ящеров, примерно таких же, каких мы видели сегодня днём, только размерами больше, и собираются на нас напасть, – объясняю, не отрывая глаз от крадущихся к нам красных точек.

– Насколько побольше? – схватив пистолет, напряжённо поинтересовалась Романова.

– В длину не уступают нильским крокодилам.

– А это…

– А это три метра, – произнёс и тут же услышал стук выпавшего из рук девушки пистолета. – Да не трясись же ты, их всего двое. Даже если я одного пропущу, и он подойдёт к вам слишком близко – стреляй, так ты его хотя бы на время оглушишь, задержишь. Поняла?

– Угу, – сглотнув и подобрав с земли оружие, нервно кивнула Элена. Кажется, она как раз собиралась ещё о чём-то спросить, но меня отвлекло шипение готовящихся к атаке ящеров.

Вот уж…

Из темноты выскочило двое хищников, шкуры у них были мокрые из-за дождя, глаза светились красным, а с длинных двадцатисантиметровых языков капала жёлтая слюна. Краем уха услышал, как вскрикнула от страха Элена, и заплакал от увиденного Филипп.

Дети неприспособленные, – отстранённо подумал, кинув нож в одного из ящеров. В ответ, тут же чуть не оказался сбитым с ног вторым зверем.

Метнувшись вперёд, я попробовал дотянуться кинжалом до морды ближайшего хищника, но тот со злобным рычанием вовремя отпрыгнул назад. Ещё бы, при росте не больше полуметра они могут себе позволить как угодно вертеться у меня под ногами, избегая многих ударов, а вот мне, чтобы хоть немного их задеть, приходиться наклоняться чуть ли не к самой земле, рискуя столкнуться нос к носу с мордой ящера…

Когда у одного из них получилось проскочить мимо меня с боковой стороны, я сам едва не зарычал от злобы и собственного промаха, уверенный, что зверь попытается запрыгнуть мне на спину и перегрызть горло, однако, в прошествии трёх жгущих нервы секунд, понял, что ошибся и нападать на меня никто не собирался. Улучив момент и оглянувшись, заметил, как излишне прыткий зверь, оставив своего сородича один на один со мной, взял курс на застывших позади Романовых.

Понимая, что не могу разорваться на части и защитить и себя, и их, я решил разобраться сначала хотя бы с одним хищником, а уже потом – со вторым, которого Элена вполне в состоянии отвлечь на минуту-другую, тем более, оружие у неё для этого есть.

Отскочив от метившего по моим ногам хвоста первого ящера, я сразу же бросился вперёд, не боясь, что сзади на меня кто-нибудь нападёт. Мгновение спустя, увернувшись от целившихся в лицо когтей, ударил хищника кинжалом в горло, а затем, нащупав у него на затылке две выпирающие косточки, со всей силы на них надавил. Сколькое, покрытое чёрной чешуёй тело тут же замерло, а мощные лапы резко подкосились…

Не помню точно, как добрался до второго ящера, который, как выяснилось чуть позже, успел прокусить Элене голень, но помню, что его смерть была точно такой же, как и первого. Единственное, что тот зверь всё-таки смог до меня дотянуться и неслабо поранить плечо, а этот только бесполезно барахтался перед тем, как я воткнул ему нож в шею, ломая позвонки.

– Дура, почему ты не стреляла?! Я тебе пистолет для чего дал? Жить расхотелось? Ты теперь посмотри, что у тебя с ногой стало! – после того, как всё утихло, тут же заорал на Элену я, потеряв всякий контроль над собой.

– Я с-стреляла, но ем-му всё равно б-было… а ты… ты вообще… не в-видел и н-не слышал н-ничего… – сильно заикаясь, выдавила из себя бледная девушка, но, в конце концов, не выдержав напряжения и не договорив, расплакалась.

Я даже замер на секунду от растерянности. Но не от того, что Элена неожиданно надумала лить слёзы, а от того, что она сказала про выстрелы. Неужели я так увлёкся боем, что пропустил такой грохот?

Подойдя к трупу второго убитого мною ящера, я наклонился и стал осторожно осматривать его чешую.

В основном никаких повреждений на ней наблюдалось, но на передней лапе и кое-где на морде, если присмотреться, чешуйки были сильно повреждены, хотя открытой раны и не наблюдалось. Мне, человеку, использовавшему в своё время против ящеров один лишь пистолет да пули, очень знакома такая картина, а это значит, что Элена не соврала. Она и вправду стреляла в зверя и даже смогла его немного задеть, а я этих выстрелов почему-то не заметил. Точно также как недавно не заметил и приближения Филиппа… что же со мной такое твориться, откуда взялась эта рассеянность, невнимательность?

Вздохнув, я заставил себя не думать на эту сколькую тему, хотя бы до того, пока не перевяжу плечо и не заставлю сделать то же самое со своей ногой Элену. Я-то к боли уже давно притерпелся, а она вполне может и умом повредиться, терпя всё это. Только вот на этот раз лечить себя сама будет! С моими подсказками, но сама. Не хватало мне в очередной раз в её кровь вляпаться. И так уже терпение с каждым часом всё больше испаряется, а желание остаться в одиночестве заполняет все мысли.

– Хватит ныть, Элен, тебе нужно перевязать рану. Вот сумка с лекарствами, начинай, – говорю, сев на свой матрас и сняв грязную, залитую в нескольких местах кровью рубашку, которую после боя с ящерами только на тряпки выкинуть.

– Ты меня слышала? – заметив, что так и не получил какого бы то ни было отклика на свои слова, раздражённо интересуюсь.

– Слышу, – шмыгнув носом и с трудом отняв от лица ладони, дрожащим голосом ответила девушка.

– Почему у тебя слёзы… красные? – спросил настороженно, увидев, что вместо обычных прозрачных капель, у Элены из глаз идёт непонятно что красного цвета.

– П-потому что Пепелища. Я тебе уже рас-сказывала, это с команд-дировкой моей матери с-связано.

– Тоже с рождения такое?

– Д-да… вместо н-нормальных слёз из глаз всегда течёт к-кровь. Это очень б-больно, знаешь ли. Я из-за этого и не люблю плакать, и стараюсь себя сдерживать, а сейчас просто уже не выдержала… последние дни ведь были такими насыщенными, вот и выползло всё накопившееся наружу, – поделилась своими ощущениями девушка, хотя какой толк рассказывать об этом мне, я не понимал.

– Знаешь, – хотела продолжить свою речь Элена, но, повернув голову в мою сторону, она запнулась и резким движением закрыла себе рот ладонью.

– Что такое?

– Что у тебя с рубашкой?

– Испортилась, я её снял.

– А-а-а, – расслабилась девушка, вытерев тыльной стороной ладони свои губы. И чего она так испугалась?