Прах земной [СИ]

Элена.

Нападение ящеров и внезапный приступ злости неприкасаемого стали той последней соломинкой, что переломила спину верблюда и окончательно смела весь мой внутренний контроль и самообладание.

Обидно. Я столько дней сдерживала себя, старалась не плакать, не думать о плохом и не переживать попусту, но в итоге всё равно не смогла избежать слёз. А главное, по такому глупому поводу сорвалась, что самой неприятно становится, стоит в очередной раз вспомнить об этом.

И как бы мне ещё намекнуть Ричу, что после устроенной недавно истерики я могу на время ослепнуть? Сказать прямо? Оно-то, конечно, может и прокатит, но что будет, если неприкасаемый отреагирует не так, как мне хотелось бы?

Потеря зрения всё-таки серьёзная проблема, которая может помешать нашему быстрому передвижению или вообще создать такие трудности, что Рич, чтобы не заморачиваться лишний раз, сам решит от меня избавиться… но если убийце ничего не сказать, то дальнейшая ситуация может оказаться в разы хуже возможной смерти. И это при том, что считается, будто хуже смерти ничего нет. Идиотизм, хуже неё всегда были вечные мучения.

Конечно, если завтра днём, как раз тогда, когда у меня по идее должно пропасть зрение, на нас нападут твари, подобные сегодняшним ящерам, то мои и Филькины муки вряд ли будут вечными, но тоже вполне серьёзными и долгими. Сами посудите: быстро бегать или хотя бы держать в руках пистолет я уже не смогу, Филька вообще ребёнок. Для живущей здесь мерзости не составит труда напасть на нас откуда-нибудь из-под земли и начать жрать заживо.

Рич тоже не всесильный и отбиваться сразу от десятка монстров не сможет. А его словам о том, что днём все звери спят в своих норах, я уже не слишком-то и верю, потому что не раз натыкалась в горах на мелких, шныряющих туда-сюда животных…

Так, ладно, не буду развивать тему насчёт того, что с нами может произойти. Лучше просто с утреца пораньше расскажу обо всём Ричу и понадеюсь на то, что он сдержит своё слово и будет защищать нас согласно Договору.

Пододвинув с трудом уснувшего брата поближе к себе и стараясь не тревожить понапрасну больную ногу, я прикрыла глаза, в надежде хотя бы немного подремать, и тут же их открыла, заслышав снаружи чей-то рёв.

– Кто это?

– Не бойся, не к нам, – лениво отозвался неприкасаемый, разорвав когтями очередной бинт. Мою-то ногу мы вдвоём пару минут назад с горем пополам перебинтовали, а теперь Рич сам со своим плечом мучается, хотя я честно предлагала ему помощь.

– Спи, давай!

– Да спала бы уже давно, если бы могла, – с грустью пробормотала, и вдалеке тут же снова раздался чей-то вой.

Джейн была до крайности раздражена и обессилена, едва ли не впервые за последние двадцать с лишним лет.

Где-то там в её пещере сидело и готовилось ко сну трое незнакомцев, тех самых, которых она позавчера встретила у озера.

Точнее, – поправилась женщина, не обращая внимания на льющуюся за шиворот холодную воду и голодное шипение выбежавших на разведку грызунов. – Спать легли только двое, а третий, мужчина, продолжает караулить вход.

Если бы Джейн не видела, как он разобрался сразу с двумя ящерами, то однозначно попробовала бы отстоять свою пещеру. Но она видела, а потому придётся отступить… хотя бы на эту ночь.