Прах земной [СИ]

Элена.

Взбив подушку и поправив едва не упавшее на пол одеяло, я поудобнее устроилась на кровати, взяла с тумбочки книгу и с головой погрузилась в чтение.

Убивать время подобным образом мне вчера вечером подсказала Маргарита Анатольевна, а Мальвина даже книжку нужную подкинула, сказав, что это её самая любимая история. Долго упрашивать меня не пришлось, потому что умереть в столь юном возрасте от скуки и безделья пределом моих мечтаний никогда не являлось.

Сначала чтение шло со скрипом, потом в книге стало появляться интриг и загадок… но Малька, негодяйка, как-то умолчала о том, что подсунула мне ужасы. А по обложке и аннотации жанр определить было невозможно!

До середины романа главы ещё ничего попадались, зато, читая вторую половину, мне то и дело хотелось спрятаться под кроватью и просидеть там до самого утра, носа наружу не высовывая. Да интерес, будь он неладен! Пришлось всю ночь из-за него читать и прислушиваться к каждому шороху, боясь услышать за дверью скрип половиц или скрежет точащихся друг о друга ножей. Но, не смотря на то, что на чтение этого романа ушла уйма времени, дочитать его я так и не смогла. Слишком томик объёмным оказался. Автору нужно было ещё немного помучить героиню, прежде чем прирезать её руками маньяка.

В итоге после обеда я опять сидела с книгой в руках, чувствуя, как на шее волоски поднимаются от страха, а глаза против воли стреляют в сторону закрытой двери, окна и шкафа, стратегических мест для появления любого маньяка-извращенца.

– Артём Сергеевич будет недоволен…

– А я тебе что тут уже битый час втуляю? Это мой телохранитель! Так что давай, отходи в сторону! Или я тебе сейчас морду начищу! – послышалась вдруг ругань где-то на другом конце этажа.

Голос Лёши среди прочих узнать было легко, в нём как обычно смешались капелька возмущения, горстка вздорности и нахальства. А спорил он с кем-то из личной охраны Зубакина, кажется.

– Здорова, Элька! – распахнув двери, жизнерадостно поприветствовал меня Алексей, попутно одарив загадочной, слегка пакостной улыбкой и лёгким прищуром хитрых глаз.

Одет он был в ярко-красную футболку с иероглифами, чёрную куртку и серые джинсы. Волосы как всегда растрёпаны, а глаза немного блестят. Всё-таки они у него по жизни такие.

– Привет, – нерешительно проблеяла я, так как парой секунд ранее прочитала эпизод, где главной героине от неведомого воздыхателя пришла посылка с браслетом из человеческих зубов. – С кем ты там уже поцапался?

– Ай, не знаю. Осёл какой-то прибежал и выгнать меня с этажа пытался. Самоубийца, чтоб его, – усмехнулся парень, приблизившись и сев на самый краешек кровати. За ним с отставанием в пару секунд в комнату вошёл… мой старый знакомый из Дома неприкасаемых.

На меня будто каменную плиту кинули. Сердце в груди дало сбой, на мгновение упав куда-то в область желудка, а по спине пробежал слабый холодок. Эффектное и неожиданное появление моего самого сильного детского кошмара.

Откуда? Откуда он здесь взялся?!

Незаметно облизав пересохшие губы, я попыталась поймать за хвост хоть одну умную мысль, но на ум, как назло, ничего путного не приходило. Лёша, скорее всего, заметил мою нерешительность и нехилый испуг, отчего не постеснялся заговорить первым.

– В общем, Эль, у меня к тебе есть разговор. Он короткий, но очень серьёзный. Ричард, – кивок на застывшего чуть позади убийцу. – Я знаю, ты с ним знакома, когда-то жил в Ластонском Доме неприкасаемых, и сам, естественно являлся неприкасаемым. По приказу своего главы, он когда-то убил твою мачеху.

– А… ты откуда об этом знаешь? – вздрогнула я. Не столько от неожиданности, что об этом случае знает кто-то ещё, сколько от лёгкости и беспечности, с которыми приятель мне об этом сообщил.

– Потом расскажу, не сейчас, – замахал руками парень. – Из-за аварии ты много чего забыла, а Рич не обо всём хочет мне рассказывать, поэтому нормально разложить ситуацию по полочкам я тебе не смогу. Так что выслушай пока так, как есть. Гут?

– Гут, – с подозрением согласилась я, гадая, что же такого страшного хочет сказать мне этот засранец, по доброй воле связавшийся с убийцей.

– Итак… ну, не буду особо мудрить со вступительными речами и скажу сразу: ты и Ричард вместе недавно сбежали из Ластонии. По какой причине, нафига – не знаю. Но так сложилось, что моя работа тесно связана с поисками таких вот неприкасаемых-беглецов. Я помогаю им устроиться и приспособиться к жизни в обществе, учу тому, что убивать всех подряд плохая кака, а они за это какое-то время работают на меня. Так вот, Эль… можешь на меня, конечно, обижаться, но мы с тобой знакомы никогда не были. Я нашёл тебя только для того, чтобы попытаться потом связаться с Ричардом. Понимаешь?

Не всё, что он говорил, доходило до моего мозга с первого раза, но то, что всё-таки долетало, тоже имело нехилый успех и вводило в длительный ступор. Большое благо, что от шока я очнулась достаточно быстро и хотя бы внешне смогла вернуть себе самообладание. Про внутренний контроль, правда, лучше умолчать.

– Связался? Молодец. Зачем тогда опять ко мне припёрся? У меня ведь, надеюсь, больше нет знакомых среди убийц и маньяков? – почувствовав в душе слабую обиду на то, что моей мечте о сильном, преданном друге сбыться, похоже, не суждено, я поспешила скрыть разрастающуюся апатию за едким словом и хмуро поджатыми губами. Правда, слишком сильно вливаться в образ смелой и обманутой всеми барышни мне мешала маячившая неподалёку тень под именем Ричард. Что поделать, страшный он…

– Элька, дурочка, не плачь, – с чего-то был о себе слишком высокого мнения Лёша, раз подумал, что из-за него я готова тут слёзы начать лить. Он резко подался вперёд и, как большого плюшевого медвежонка, прижал меня к своей груди. Пахло от него хорошо, если ничего не путаю, то яблоками и, может быть, совсем немножко апельсинами.

– Отпусти её, видишь же, она не плачет, – нарушил тишину холодный голос убийцы.

– А нос и глаза всё равно красные, – упрямо возразил Алексей, взяв моё лицо за подбородок и внимательно посмотрев в глаза. Так внимательно, словно душу вынуть хотел.

– Лёш, отпусти, пожалуйста, – не услышав или просто не пожелав исполнить такой маленькой просьбы, парень ещё сильнее прижал меня к себе и крепко поцеловал, слегка укусив за нижнюю губу. Смелый ход, попытка достать упавшее в бездну хорошее настроение. Весьма в его духе.

– Эленка, не кисни, мы же с тобой до этого много времени вместе проводили, я и вправду теперь считаю тебя своим другом. И ты считаешь меня своим другом… Рич, собака, ну ты что, совсем не ревнуешь? – обратился он уже к Ричарду, состроив печальное лицо. Убийца вместо ответа лишь тоскливо вздохнул и устало прикрыл глаза ладонью. Знаете, это, наверное, было самое высочайшее проявление чувств с его стороны, которое только может увидеть обычный человек и остаться при этом в живых.

– Алексей, – дверь неожиданно распахнулась, и на пороге комнаты возник злой, но умело это скрывающий, Артём Сергеевич. – Дай ты Элене отдохнуть. Пошли лучше наверх, поговорим. Ты забыл, что у нас сегодня встреча с Капрановым? – бросив пробирающий, короткий взгляд на Рича, недобро осведомился он.

– Не забыл, – раздражённо отрезал молодой человек, поднявшись с кровати и с коварной улыбкой отправив мне воздушный поцелуй, мол, намекая: разговор не окончен, я ещё вернусь.

Уже без улыбки он подошёл вплотную к Зубакину, вытолкнул его в коридор и захлопнул за собой дверь. Я же осталась одна на один в комнате с Ричардом, который стоял сейчас около стены, засунув руки в карманы брюк, и сквозь рваную чёлку сверлил меня взглядом.

– Чего ты от меня добиться пытаешься? Опять кровь понадобилась? Так сцеди пол стакана или сколько там тебе нужно и уходи, – натянув одеяло по самый нос и незаметно для себя перейдя на "ты", смело пробубнела я.

– Если бы всё было так просто, – с намёком на мечтательность, негромко произнёс черноволосый мужчина. Взяв стул в дальнем углу комнаты, он поставил его рядом с моей кроватью и присел. Я, честно сказать, ждала от него объяснений или даже требований немедленно сделать то-то и то-то, но убийца молчал, не желая посвящать вашу покорную слугу в свои страшные думы. Лишь спустя минуту неприятного молчания и угнетающей тишины, он соизволил спуститься с небес на землю и снова обратить на меня свой взор. – Тебе холодно?

– Чего? Это тут причём?

– Тебе холодно? – настойчиво повторил Рич.

– Нет.

– Тебе жарко?

– Нет, – недоумённо ответила я, начиная заметно нервничать.

Тогда неприкасаемый осторожно взял мою ладонь в свою руку. Длинные когти слегка оцарапали запястье, но кожу вроде бы не проткнули. Тем не менее, сердце в груди от волнения застучало как бешеное.

И стало более-менее понятно, к чему клонил мужчина, спрашивая о холоде и жаре. У него у самого рука была ого-го какая холодная, будто он её в ледяную прорубь на две-три минуты засунул, не меньше. Постепенно она, конечно, отогревалась, но всё равно, думается мне, что-то тут было нечисто.

– Вы меня… убьёте? – спросила о самом важном.

– Убил бы, если бы точно знал, что это хоть чем-нибудь мне поможет.

Неприятно такое слышать, зато пустых надежд и иллюзий точно не возникнет. Одно непонятно, почему мне на своём жизненном пути обязательно нужно было столкнуться с вот этим… пренеприятнейшим, вызывающим тошноту и отвращение человеком?

– Ясно, – устало заключила я. В то же мгновение убийца резко поднялся со стула и оглянулся на дверь.

– Элена, мы не последний раз с тобой видимся. Если к тебе вернётся память, и ты вспомнишь что-нибудь обо мне, тебе же будет лучше молчать. Сболтнёшь кому-нибудь что-нибудь лишнее – себе же хуже сделаешь, – тут он опять оглянулся на дверь, а затем, склонившись вперёд, крайне убедительно прошептал на ухо. У меня от его шёпота и горячего дыхания все краски с лица спали:

– Либо украду, чтобы ни Карл, ни Зубакин не нашли, либо точно убью.

Разогнувшись, как раз тогда, когда в дверь громко постучали, Рич развернулся и вышел из комнаты. Так это за ним приходили? Он что, шаги заранее услышал?

И о каком Карле шла речь? Кто-нибудь знает?

Артём Сергеевич, не оглядываясь, шёл прямо по коридору, стремясь быстрее попасть в свой кабинет. Мимо его внимания проходили картины известных художников, развешанные по всему третьему этажу, и окрашенный во все цвета осени сад, который можно было увидеть, просто подойдя к окну, выходящему на внутренний двор дома.

За мужчиной, что-то неразборчиво бубня себе под нос, тащился Алексей. Люди Зубакина уже успели привыкнуть к вздорному характеру парня, но сам Артём никак не мог спокойно относиться к его мелким выходкам и хамской манере общения.

Отец Мальвины был лидером и уже достаточно давно привык видеть в своём окружение опущенные в смирении головы и согнутые спины. Исключением из правил являлась его семья, но она только сильнее подчёркивала жёсткий нрав мужчины.

Алексей, в принципе, был слеплен из того же теста, но ему больше подходило определение не жёсткий, а жестокий. Из-за чего Зубакину не хотелось ворошить и без надобности трогать то хрупкое перемирие, что образовалось между ними на почве общих интересов.

– А удачно вчера всё-таки дело прошло, – перестав совещаться с самим собой, громче сказал Алексей.

– Ты про Малинина?

– Ага.

Удачно, – про себя усмехнулся мужчина, вспомнив залитый кровью пол в особняке главного вора города, Егора Малинина, и мёртвые, обезображенные тела его подчинённых.

– Твои ребята всегда так проблемы решают или вы вчера больше дури приняли, чем обычно?

– Ты про что? – достав из кармана куртки семечки, уточнил Карл. Зёрнышки благополучно отправлялись ему в рот, а вот чёрная шелуха бесшумно падала на пол, под злым взглядом хозяина дома.

– /Цензура/, а ты не /цензура/ ли?

– Да ладно, выделю я тебе денег на уборщицу, не кипишуй, – панибратски пробормотал тупорылый идиот, продолжая жрать семечки.

Зубакин поймал себя на мысли, что ему до чесотки в заднице хочется прострелить наёмнику голову, но тут на лестнице послышались торопливые шаги и из-за угла показались его секретарь и телохранитель Алексея.

Мечты о зверском убийстве наглого хама пришлось временно отложить. Артём прекрасно помнил, что стало вчера с младшим сыном Малинина, когда тот решил испытать удачу на прочность и напасть на Алексея со спины.

Ричард его сначала просто в несознанку отправил, а потом целое показательное выступление устроил, вспоров парню живот и на кишках протащив его по всему особняку. Крики стояли ужасные, запах отвратительный. Кто-то блевал, кто-то с интересом наблюдал за экзекуцией, приоткрыв рот и не смея даже моргнуть. Равнодушием и крепкой выдержкой могли похвастаться только Алексей, сам Ричард и тройка других убийц, которых Артём видел ранее.

– Ну как, наворковался со своей ненаглядной? – ехидно улыбаясь, спросил Карл на языке одного из коренных народов Ластонии. Мёртвый говор, который сейчас не являлся родным ни для одного человека и использовался, преимущественно, только неприкасаемыми для передачи сообщений с важной Дому информацией. В России его никто не знал, так что беспокоиться о подслушивании не приходилось.

– Да, – не вдаваясь в подробности, просто ответил Рич на том же языке.

– О чём шептались? Не поделишься?

– Не поделюсь.

– Жмо-о-от, – разочарованно протянул молодой глава, остановившись и похлопав любимчика Маэстро по плечу. – Ну и ладно, мне Элька потом сама обо всём расскажет.

– На русском продублировать не хочешь? – вклинившись в их разговор и тоже остановившись, спросил Артём. Ему, как и многим другим людям, не нравилось терять нить разговора и глупо хлопать глазами, пока другие решают между собой важные и не очень вопросы.

– Зачем? Боишься за свою безопасность? – притворно удивился Карл, искоса глянув на Зубакина. – Рич, сгоняй в мою машину, там папка голубая лежит. Принеси её мне.

– Сам иди, – вежливо послал его убийца.

– Мне лениво! – хуже маленького ребёнка заныл главный наёмник, действуя на нервы сразу двум людям.

Артём подумал, что Коготь – так однажды пошутил его заместитель про Ричарда – психанёт и всё же отправиться за папкой в машину, но ошибся. Тот даже с места не сдвинулся, отвернувшись в другую сторону, чтобы не видеть угрюмого лица своего начальника.

Этот момент тут же заинтересовал Зубакина, который почти на сто процентов был уверен, что все убийцы Алексея слепо превозносят своего предводителя. Оказалось не так. Один солдат выбивается из строя. Интересно, можно ли использовать этот факт как-нибудь с выгодой для себя?