Прах земной [СИ]

Элена.

Со дня странного признания Рича прошло три дня. За это время я так и не получила от него ответа ни на одно из своих сообщений.

Серьёзные основания для переживаний давало и то, что неприкасаемый был сильно пьян, когда уходил от меня. А в таком состоянии, как известно, проще простого заработать себе на голову неприятности…

– Это чё за кислая рожа? Улыбнись, мать, ты к другу на праздник едешь! – пыталась достучаться до меня Мальвина, с раздражением глядя на водителя и нетерпеливо постукивая пальцами по коробочке, в которой лежал наш подарок для Миши. Зубакина настояла, чтобы я дарила ему эту цепочку вместе с ней.

– Угу, я помню, – отвернувшись к окну, задумчиво ответила.

С Мишкой за всё время нашего знакомства мы, конечно, успели сдружиться, но вот идти на его день рождения мне не хотелось. Я не любитель больших сборищ, а у него – как сказала подруга – именно сборище и планируется. Будет много парней и девушек, моих ровесников, ну, а толку, если я почти никого из них не знаю?

То ли дело Маля! Она везде, в любой ситуации и компании чувствует себя, как рыба в воде. Человек без комплексов, что называется.

Дом у Самохиных оказался на один этаж скромнее, чем у Зубакиных, зато по площади раза в полтора больше. Подарив имениннику цепочку и выслушав его едкий комментарий по поводу "бирки покойника", мы с Мальвиной пошли искать Аню.

Отовсюду лилась громкая музыка, на первом этаже кто-то устроил световое шоу с дискотекой, так что протолкнуться к лестнице было довольно сложно, но нам с Малькой это всё же удалось.

– Слушай, а это точно все его друзья? – подёргала я подругу за рукав кофты, увидев, что наверху людей не меньше, чем внизу.

– Кто тебе такую глупость сказал? Естессна, нет, – выискивая в толпе Аню, прокричала мне на ухо девушка. – Тут не только Мишкины друзья, тут ещё друзья его друзей и друзья знакомых. А, вижу её. Пошли быстрей!

Мишина сестра сидела на диване у окна и пила молочный коктейль, рядом стоял высокий парень с синими волосами и что-то ей доказывал. Подойдя ближе, я разглядела в его губе кольцо, а над бровью маленькую татуировку-паука.

– Тоха, ты снова покрасился? А почему не в красный? Синий тебя на гопника делает похожим! – раскинув руки в стороны, Мальвина обняла и расцеловала парня в обе щёки. Я, что скрывать, удивилась. Не часто она такими пламенными объятьями кого-либо встречает.

– В красный я не смог, Костян не захотел меняться.

– Ясно. Кстати, вот, познакомься это – Эля. Элька, а это Антон, – представила нас друг другу Мальвина.

– Привет.

– Здорова.

Они продолжили обсуждать какого-то Костяна, который с прошлого месяца захапал себе красный цвет и никому другому его теперь не уступал.

Так как я единственная не понимала о чём идёт речь, мне объяснили, что Мишка прошлым летом предложил шестерым своим однокашникам пари: выбрать один из цветов радуги и на год покрасить в него свою шевелюру. Цветами можно было меняться, главное только не возвращаться к своему природному "окрасу".

– А давайте найдём Костика, напоим его и заставим перекраситься! – предложила внезапно Мальвина, придвинувшись поближе к Антону.

Мне тут же вспомнился Рич. Чем он таким, зараза, занят, что не может ответить на сообщения или хотя бы перезвонить?

– Как ты его найдёшь? Сама видишь, сколько здесь народу.

– Так мы разделимся, – не унималась подруга, схватив парня за руку и утащив его по направлению на первый этаж.

– Чего это она с ним такая добренькая? – с непониманием обернулась я к Ане.

– А она Тоху за старшего брата почитает, вместо Петьки, так сказать. И ведёт себя с ним прилично, а-ля барышня средневековая. Ну что, пошли искать Костяна?

Мы-то пошли, но, прочесав весь второй этаж и заглянув во все комнаты (по крайней мере, во все открытые), никого не нашли.

– Может, они его уже внизу схватили? – предположила я.

– Может быть… ан нет, вон же он шатается! – указала Аня в другой конец зала, потянув меня за собой. Но вскоре толпа танцующих нас разделила, и я отстала.

Растерянно оглядываясь по сторонам и думая, как бы протолкнуться обратно к окну, я прижалась к стене, чтобы не быть задавленной каким-нибудь подвыпившим бугаем.

Вдруг все лампочки потухли, а помещение осветил яркий сиреневый луч, за ним последовал голубой и розовый. Кто-то восторженно вскрикнул, для меня же время будто замедлилось, стало трудно дышать.

Опять дежавю. Опять мир замер, а голова заполнилась яркими образами.

Последние кусочки памяти вернулись на своё место, и по щекам потекли слёзы.

Филька, братец мой… два года, всего два года, куда тебе умирать?!

– Эй, а ведь мы знакомы, – прозвучало неожиданно над головой. – Тобой Царь очень интересуется.

– Что?

Передо мной стоял парень со светлыми волосами и мягкими, детскими чертами лица. Глаза на пол лица, наивная улыбочка и белая, застёгнутая на все пуговицы рубашка создавали образ галантного джентльмена, однако от его голоса по позвоночнику пробежало стадо мурашек.

– Элена, правильно? А я Себастьян, – заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо незнакомец. Я не успела перехватить его руку, и он дотронулся до нервно бьющейся жилки на моей шее. Дальше – темнота.

– Простите, пожалуйста, я вас не заметил, – Олег помог подняться с земли немолодой уже черноволосой женщине. Зазевавшись, он перестал смотреть по сторонам и в итоге врезался в неё.

– Ничего страшного, – через силу выдавила из себя та, притянув к себе своего не то сына, не то внука, маленького мальчика с белыми волосами.

Где-то он этих двоих уже видел… не тот ли это мальчуган, которого Марк за Филиппа принял?

– Ещё раз извините, – вновь пробормотал Романов, подав женщине упавшую в снег сумку.

– Угу. Роберт, пошли, – сказала она уже мальчику, но тот на это никак не отреагировал, пялясь во все глаза на Олега и приоткрыв рот.

– Я не Робет, я Фийип! – крикнул мелкий неожиданно, вырвав свою руку из руки женщины и кинувшись мужчине за спину. – Я Фийип, – повторил уже гораздо тише и неуверенней. – Па-а-апа…

– Роберт!

– Филипп?

Девять ангельских чинов* – делятся на триады, каждая из которых имеет какую-либо особенность. Первая триада: Серафимы, Херувимы, Престолы. Вторая триада: Силы, Господства, Власти. Третья триада: Начала, Архангелы, Ангелы.

Штанга** – украшение, пирсинг.

Триазген*** – ядовитое вещество, газ или жидкость без цвета и запаха.

Часть пятая. Пыль небес.

Рич.

Пять дней прошло с тех пор, как пропала Элена. Карл за это время таинственным образом тоже успел куда-то подеваться, что не осталось без моего и Зубакинского внимания.

Конечно, живущие в городе Джен с Крисом всячески отвергали его причастность к похищению Романовой, но одно из основных правил, которому нас учили в Доме, гласило, что к любым совпадениям нужно относиться с опаской и осторожностью. Тем более, Царёк сам обещал отомстить мне за враньё про "сына". И как же он рассчитывал это сделать, если не с помощью Элены?

Пока я искал подтверждение своим домыслам, наркоторговец обратился в полицию и задействовал многочисленные криминальные связи, но никаких зацепок так и не нашёл. Что лишний раз подтверждало – девушку похитили профессионалы, коими как раз и являлись Карл с Себастьяном.

В конце концов, мне надоели бесплодные поиски, и я снова пришёл к неприкасаемым за разъяснениями, на сей раз не собираясь уходить без ответа.

– Куда уехал Карл? – устало повторил я свой вопрос, прижав Дженнифер к полу и прочертив ножом от её виска до подбородка кривую линию.

Девушка даже не поморщилась, однако сердце её застучало быстрее и страха в глазах основательно прибавилось. Она уже призналась, что Элену забрал их обожаемый Царь, а вот куда он уехал, говорить отказывалась.

Кристиан же в это время лежал в прихожей с поломанным позвоночником и помочь своей напарнице, естественно, был не в состоянии.

– Не знаю, – ответила неприкасаемая, всем своим видом сейчас больше напоминающая куклу Вуду с переломанным руками и ногами, чем живого человека.

Поняв, что ответа мне не добиться, я воткнул ещё одно лезвие в её грудь и поднялся.

Затем, вызвал скорую помощь и полицию.

Первые пускай заберут с собой неприкасаемых, а вторые прочешут квартиру Карла. Уверен, они найдут много интересных вещей, способных создать этой наглой морде большие проблемы.

Не смотря на неудавшийся разговор и малое количество информации, поиски Элены я продолжил, только вот… на седьмой день у меня полностью отнялась рука. В прошлый раз, чтобы это случилось, должно было пройти две недели, а сейчас хватило и одной.

Но чем дальше в лес – тем больше палок. На восьмой день я перестал чувствовать плечо, на девятый – часть туловища, на одиннадцатый – вторую руку. А потом случилось то, о чём не так давно предупреждал меня Мифьен.

Началось всё поздней ночью и с того, что ко мне вновь вернулась прежняя чувствительность. Решив, что это Элена находиться где-то поблизости, я выбежал на улицу, прочесал весь район, но ни Романову, ни Карла так и не нашёл. Возвращаясь домой, почувствовал странное головокружение и присел на лавочку отдохнуть.

Я не сразу сообразил, что со мной происходит, поэтому, когда рядом стали крутиться большие, даже жирные крысы, лишь удивился. Но когда одна из них запрыгнула мне на колени и превратилась в маленькую ящерицу с Пепелищ, на время потерял способность говорить.

Совсем скоро ко мне на лавочку подсел человек в сером плаще. Это был тот неприкасаемый, которого давным-давно колесовали и посадили со мной в одну камеру. Именно его голос раз за разом призывал меня покончить жизнь самоубийством.

– Ну, как жизнь? – придвинувшись поближе, спросил он. Лицо его наполовину истлело, в нём копошились разные жуки и черви, из пустых глазниц выглядывали змеи.

– А тебе зачем?

– Протокол веду, – усмехнулась жертва колесования. – Бесы приказали.

– Тогда, лучше всех.

– Не-е, так не пойдёт. Мы, убийцы, хорошей жизни не заслуживаем. Надо исправлять.

Сильный удар под дых выбил из меня весь воздух, последующий в грудь сломал несколько рёбер. Я упал на землю, попытался встать, но тело снова будто парализовало.

– Дева или колесо? – спросил стоящий надо мной мёртвый мужчина, держа в одной руке маленькую деревянную статуэтку женщины, а в другой – кольцо. Но спрашивал он не меня. Крыс.

– Дева! – пропищала стая озлобленно пищащих грызунов.

Тут же земля подо мной разверзлась, и я упал… в железный гроб. Под кожу мне загнали тысячу игл, а сверху накрыли крышкой с изображённой на ней девушкой. Из горла вырвался тихий хрип, мысли затмила боль. По венам будто пустили жидкий огонь, а глаза выжгли кислотой. Тишина звенела в ушах, сводила с ума, обещая бесконечно долгие муки. Не зря всё-таки я так сильно боялся в детстве этой железной девы – любимой пытки наших палачей…

– Герр Ричард, герр Ричард, – продрался в затуманенное сознание обеспокоенный голос Мифьена.

Я вздрогнул, потому что гроб и боль с иглами мгновенно исчезли.

Крюгер, не теряя ни секунды, помог мне подняться и сесть на лавочку. На небе ярко светило солнце. Это что я, полночи пролежал в снегу? И как только не замёрз…

Мимо проходили люди, и пусть никто из них не обращал на нас внимания, но все они о чём-то разговаривали, смеялись и шумели. Они шумели! И тишины не было.

Поднявшись с лавочки, я на деревянных ногах обогнул Мифьена и пошёл прочь.

– Герр Ричард, вы куда?

– Домой, на улице холодно.

Находиться в вертикальном положении было тяжело, ходить – ещё тяжелее. Я бы, наверное, и до квартиры своей не дошёл, свалился бы где-нибудь по дороге, если бы Миф не подставил вовремя своё плечо и не помог дойти, куда нужно.

– Чего вы в снегу-то лежали? Что случилось? – проведя меня в квартиру, нетерпеливо поинтересовался хирург.

– А сам не догадываешься?

– Ну…

– Ломка случилась.

Зайдя в зал, я без сил упал в кресло.

– Хм, уже? – поправил очки на носу мужчина, поставив на подлокотник небольшую деревянную коробку.

– Что это?

– Мой эксперимент.

– Крыса? – брезгливо уточнил я, открыв коробку и увидев в ней тощего, запуганного зверька с грязно белой шерстью и красными глазами.

Подавив в себе желание выбросить этот эксперимент в окно, я потребовал от Крюгера объяснений.

– Да, крыса! У неё восемь дней назад была ломка. Ну, если честно, я вкалывал кровь с нафетоном и другим крысам, но они не выжили. В общем, когда у Герты закончилась ломка, – кивок на забившееся в угол животное. – Я снова вколол ей кровь. Позавчера был срок второй ломки, но ничего не произошло. Так что, поздравляю вас, герр Ричард! Вы не только избавились от зависимости, но и обезопасили себя до конца жизни! И можете теперь не опасаться видеться с тем человеком, что вогнал вас в такое состояние.

– Точно?

А нужно ли мне, если подумать, на самом деле продолжать видеться с Эленой? Я же от неё больше не завишу. Или как?

– Герр Ричард, вам звонят.

– Да? – достав телефон из кармана брюк, я ответил на звонок.

– Рич? Прекращай поиски, Элена нашлась. Она все эти две недели была с этим ушлёпком в горах на Урале.

– С ушлёпком – это с Карлом?

– Да. Он мне недавно звонил, говорил, что они вечером прилетят. Так что к восьми часам, думаю, поедем их встречать.

– Я тоже?

– Да.

Надо же, с чего это наркоторговец вдруг решил позвать меня с собой? Он чего-то ждёт от Карла? Боится или наоборот хочет подраться, проучить его?

– Кто звонил? – полюбопытствовал Мифьен, едва я закончил разговаривать.

– Не важно.

Выпроводив его за дверь, я прилёг было отдохнуть, но сон, как назло, долго не шёл.

Мысли в голове вертелись самые разные, и не сказать, чтобы приятные.

За покалеченных и доведённых едва ли не до смерти неприкасаемых Карл однозначно будет мстить. И не так, как в случае с Романовой, а по-настоящему. Впрочем, с этим психом можно и потом разобраться, гораздо сильнее меня сейчас волнует Элена. Честно, вот что мне с ней делать?

Не смотря на то, что я от неё больше не завишу, меня всё ещё тянет решать её проблемы. А уж как чешутся пальцы свернуть шею тому проныре, что "нашёл" у неё рак! Возможно, я всё же немного привязался к этой девчонке? Привыкают же люди друг другу. Джейн вон до сих пор Роберта ждёт…

Не разобравшись толком в ситуации, я уснул.

А вечером, к половине девятого, мы с Зубакиным и его людьми уже стояли в аэропорту. Из-за шума от взлетающих и заходящих на посадку самолётов у меня пошла кровь из правого уха, но никто этого вроде бы не заметил.

– О, идёт, тварь! Улыбается, – тихо и зло сказал наркоторговец, дав команду своим охранникам, двум высоким, хмурым мужчинам, быть настороже.

– Всем привет, скучали без нас? – остановившись напротив Зубакина и одной рукой обнимая Элену за плечи, насмешливо оскалился Карл. Ответа на своё приветствие он не получил, после чего картинно скривился и пробубнел:

– Ой, какие мрачные морды. Элька, они нам не рады, полетели обратно.

– Полетишь… полетишь ты у меня, гном чокнутый! И на кладбище аварийную посадку совершишь!

– Тёмка, тише будь. Не кипишуй.

– Заткнись, глиста зелёная! – сжав кулаки и едва сдерживая рвущиеся наружу ругательства, наркоторговец двинулся в сторону парня, но тот вовремя отскочил назад и спрятался за спиной девушки. Та лишь кисло улыбнулась и попросила их не ссориться и не устраивать представления для ждущих свой рейс зевак.

Приглядевшись к Элене повнимательнее, я заметил, что глаза у неё подозрительно блестели, будто от слёз, кожа была бледной-бледной, а губы искусаны… это она из-за Карла такой измученной стала выглядеть?!

– Ричик, ты излучаешь слишком много негативной энергии, даже больше, чем обычно. Может, успокоишься? – поинтересовался глава Дома, поцеловав Романову в макушку. К его счастью, ответить мне не дал прибежавший с кучей сумок Себастьян.

– Царь, я забрал наши вещи, – запыхавшись, сообщил чёрный.

– Хорошо. Поехали тогда по домам?

– Разбежался, – одёрнул его Зубакин не без злорадства. – Это Рич Элену домой повезёт, а мы поедем к Комарову. Он ведь нас уже третью неделю по чьей-то милости с документами дожидается, если я не ошибаюсь?

– Э? Я не могу до Комарова, мне сначала своих рабов надо навестить, я по ним соскучился, – запротестовал Карл, нахмурив брови.

Они по тебе тоже очень соскучились… как и следователи из уголовного розыска.

– Сначала поедешь со мной, а потом уже до своих рабов, – прищурившись, с угрозой повторил Артём.

В итоге он и вправду утащил Карла с собой, я же повёз Элену.

– Как отдохнула в горах? – отъехав от аэропорта километров на пять, спросил.

– Нормально, – смотря через лобовое стекло на дорогу, холодно ответила девушка.

Настроение у неё было, как я успел заметить, не очень. И не ясно, то ли это Карл его ей так испортил, то ли ещё кто-то.

– Ты с Карлом поссорилась?

– Нет.

– Себастьян к тебе приставал?

– Нет.

– Тогда почему ты такая недовольная?

– Потому что Филипп умер.

Если бы из-за гололёда я не вёл машину так медленно, то мы однозначно куда-нибудь да врезались бы. Всё же её признание вышло слишком неожиданным.

– Ты уже всё вспомнила?

– Да, две недели назад, у Миши на празднике, – девушка повернула голову ко мне, но в глаза смотреть не стала. – Там же я встретилась с Себастьяном, и он отвёз меня к Лёше. А тот с бухты-барахты предложил слетать с ним в горы. Лёшка наврал, что Артём Сергеевич дал добро на эту поездку, а я этого не знала и согласилась. Думала, улечу подальше от тебя, хоть легче станет…

– И как, слетала – полегчало?

– Чуть-чуть. А вообще… скажи честно, ты до сих пор убиваешь людей, да? – вдруг спросила меня Романова.

– Да, – не видел я смысла отрицать очевидное. К тому же, с полной памятью она и так прекрасно знала ответ наперёд.

– Значит, и Лёшка тебя не перевоспитывает?

– Нет. И никогда не пытался.

– Он тоже убийца? – голос Элены, когда она это говорила, был на удивление спокойным. Я даже растерялся немного.

– Ага.

Кивнув, Элена снова отвернулась к окну. Выглядела она подавленной, и мне… мне, хоть это и странно, хотелось её чем-нибудь утешить. Например, сказать, что Филипп не умер, что я отвёл его к Джейн в пещеру, и та на моих глазах дала ему противоядие, но разве бы она мне поверила? Усмехнулась бы, покивала… и всё.

С неба посыпал снег, ветер усилился. Я включил печку в машине, чтобы девушка не замёрзла.

– Знаешь, когда я была в горах с… Карлом, я немного пришла в себя и поняла, что тогда на Пепелищах ты действовал точно по договору, защищал нас с братом. Но мою жизнь, в конце концов, оценил всё равно немного выше, чем его. Я, конечно, не согласна с таким выбором, но понимаю, что по-другому ты поступить не мог. Поэтому и злюсь на себя… можно вопрос?

– Давай.

– Помнишь, когда ты мне противоядие от яда кеши вколол, ты дал мне ещё чистую одежду? Ты бегал за ней аж в пещеру? По той дороге, где кеши ходили? И всё только ради одежды? – с вопросом посмотрела на меня Элена. В её глазах было столько надежды, немой просьбы и боли, что я не сдержался.

– В той пещере жила моя мать. Пока ты спала, я отнёс ей Филиппа.

– Чтобы она его закоп… похоронила?

– Нет, чтобы выходила.

– Филя сейчас жив? – аж замерла от волнения девушка.

– Да.

Шумно вздохнув, Элена неожиданно уткнулась лбом мне в плечо и всхлипнула.

– Эй, ты хоть не плачешь там?

– Нет, – подняв руку, она невесомо коснулась моей щеки и слабо, но искренне улыбнулась. – Ich liebe dich*.

– Чего?

– Того. И не говори, что не понял.

– Да я честно не понял!

– А ты включи свой переводчик, как в тот раз в квартире.

Мой переводчик сейчас принимает роды у своей обожаемой лисы, как я его включу?