Предварительно обречен

12

Вхождение на эшафот начинается каждое утро, едва распахиваются двери лифта. Гудящий офис обволакивает пеленой савана, и хочется закрыть глаза, чтобы не видеть ни людей, столкновения с которыми неизбежно овеяны сводящим челюсть любопытством, ни бесчисленные шеренги иероглифов. Но тяжелее всего соседствовать с человеком, чей стол я постоянно наблюдаю, стоит поднять голову от бумаг. В утомительном техническом переводе я нахожу спасение. Погружаюсь с головой, чтобы не видеть и намек на поверхность. Бесконечные листы описаний составов, технологий изготовления затягивают в омут, где царствует главный закон — ошибиться нельзя.

Артем чаще всего безмолвствует, что кажется чудом, но верней, это просто здравый смысл. На второй рабочий день я выясняю, что мой невольный начальник предпочитает общаться письменно и большую часть дня находится в кабинете, изредка выходя, чтобы переговорить по телефону. По утрам он заходит со стаканом кофе и после короткого приветствия занимает кресло. Большой монитор скрывает лицо. Но откинувшись на спинку кресла в моменты передышки, я вижу его, сосредоточенно просматривающего переведенные тексты. Тут же он делает пометки, которые потом будут обсуждаться с китайскими партнерами, и время от времени резко прорезает лезвием взгляда муть серого пространства, оставляя на мне щиплющие царапины.

К пятнице кипа бумаг уменьшается втрое, а я, кажется, сплю в постели из иероглифов, дышу ими, говорю, нахожу в каждом силуэте на улице. Мир размывается, убегает назад, в небрежно выписанный фон, в котором я вижу пропущенные звонки коллег по основной работе, сообщения и письма. Я быстро отписываюсь, что все в порядке, но нет сил говорить, и я все время сплю. И по правде сказать, это недалеко от истины.

Однако завтра начинаются выходные, которые я проведу с тремя товарищами: утренним сном, обеденным сном и вечерним бокалом вина. Остается протянуть до вечера. И чтобы день прошел быстрее, я планирую погрузиться на предельную глубину. Прикрыв дверь кабинета, я тут же натыкаюсь на твердый взгляд его хозяина.

Под присмотром аккуратно ставлю на край стола утренний Романовский кофе, горячий, как ад, и бодрящий настолько, что можно пробудить роту Спящих красавиц. Первые десять минут я едва могу пригубить напиток, поэтому обычно просто оставляю его остыть до приемлемой температуры. Пока кофе приходит в себя, пробегаю по новой партии материала, рассортированного по разноцветным папкам. Сегодняшняя порция подозрительно мала. Не успеваю спросить, как вижу боковым зрением, Артем берет папку, и встав из-за стола, идет ко мне.

— Мне нравится темп твоей работы, — на ходу говорит он. — Лучше, чем я предполагал. Приятно, что держишь обещание.

Сегодня он в бледно-голубой рубашке с закатанными рукавами и серых брюках, от которых веет индивидуальным портным. Вспоминаю, что он не носил рубашки с короткими рукавами, а на работу никогда не надевал джинсы и футболки. Этот жизненное правило, видимо, никогда не будет изменено.

— То есть ты все же уяснил, что я гораздо лучше, чем ты думал, — бесстрастным тоном надавливаю я.

— Ты гораздо лучше — покладисто соглашается Артем. — Поэтому сегодня закрепим этот вывод.

Я прищуриваюсь — случайный налет вежливости явно готовится улетучиться с поверхности разговора.

— В обработанном материале кое-какие пункты нужно доработать и откорректировать, — продолжает Артем. — Кроме того, есть технические моменты, которые вызывают у меня вопросы. Здесь, — он протягивает папку, — вариант с моими пометками. Вопросы, на которые мне надо получить ответы, я также прописал. Все спорные пункты надо обсудить с господином До. Ничего сверхсложного там нет. Поэтому миссию поручаю тебе. Сегодня до обеда решишь эти вопросы, а вторую половину дня — готовишь документы с учетом достигнутых соглашений. И остаток дня — перевод того, что Роман оставил на столе. Номер телефона До я тебе скину. Он тебя ждет. Такси сейчас будет.

В конце он полирует монолог ободряющей улыбкой. Зная Артема, этого решения стоило ожидать.

— Где я, по-твоему, должна с ним работать? — сухо спрашиваю я, усилием воли подавляя бешено скачущие мысли.

— Очевидно, что у него. Адрес я пришлю с телефоном.

— Адрес чего?

— Адрес дома, Лиза.

— Я не буду работать с До Шэнли у него дома. Пусть приедет сюда. Поработаю с ним в переговорной.

— У меня другие планы, это первое. Второе, До Шэнли не стоит посещать мой офис, пока мы согласовываем контракт. И третье, ты сказала, что разберешься с этой проблемой. Но, судя по сему, ты еще и на начинала.

— Почему ему не стоит посещать твой офис? — я игнорирую упрек. — Суеверие одолевает?

— Он же не черная кошка. Это предосторожность. До Шэнли человек известный в нашем бизнесе. Ненужное внимание может навредить и ему, и мне, ведь конкуренты не дремлют.

— Складно выходит.

— Это не подножка, как ты думаешь, — Артем усмехается. — Глупо играть против тебя, когда ты так стараешься. Но и соломку подстилать не буду. Задача тебе ясна. Не хочешь работать у него дома, обсуди нейтральное место. Мне все равно, хоть в парке на траве сидите.

Его телефон пиликает.

— Такси приехало, — бросает Артем, не глядя на экран. — Иди, Лиза.

Но я сижу. У меня нет рычага против. Нечего противопоставить, нечем уесть, нечем отбиться от выпада. Меня накрывает злость на себя за то, что поддаюсь давлению, и на него за демонстрацию во всем превосходящего меня лидера. Он четко говорит — мне с ним не тягаться, не стоит и начинать. Это образ он создал специально для меня. Чтобы наказать.

Но ведь когда человек делает что-то специально, то состояние неестественно. Он осознанно идет против течения и неосознанно против себя. Это заметно, это царапает в Артеме сейчас. Он умел быть жестоким и умел манипулировать. Но сейчас жестокость и безразличие нелепы. По-видимому, слишком глубоко я задела его тогда. И дело не в бизнесе. У обиды другие корни.

Молча я встаю и беру сумку. Подхватываю в одну руку кофе, в другую — Артемову папку. Теперь я иду.

Перед глазами адрес и номер телефона, но я рассматриваю почерк. Низкий, немного растянутый и четкий, будто печатные буквы на полпути отказались превращаться в рукописные. Я запомнила его крупнее, сейчас же приплюснутость солирует под аккомпанемент легкой небрежности из-за скорости появления на свет.

Одиннадцать цифр. Я спотыкаюсь о каждую из них, произнося одну за другой то по порядку, то наоборот. Обычные — они складываются в отвратительный номер. Можно ли ему не звонить? Я вздыхаю. Если откажусь, придется поступить похуже — ехать к нему домой.

Стиснув зубы, я вколачиваю номер и без паузы жму кнопку вызова. Ответ тут же, будто человек в нескольких километрах от меня сидел и ждал звонка. А, может, Артем предупредил, что я выехала и могу звонить. Да неважно уже.

— Ли-са, — обрадовано говорит директор До первым. — Так приятно, что ты позвонила. Ты едешь? Я выйду тебя встречать.

Он и правда ждал. Дал ли ему Артем мой номер заранее? Мы не договаривались, но я и не запрещала. Как бы там ни было, после звонка он у него точно есть. Как все закончится, сменю.

— Директор До, — с искусно-искусственной любезностью говорю я. — У меня предложение насчет встречи. Хочу пригласить вас на завтрак в качестве извинения за прошлый раз. Думаю, раз уж мы будем работать вместе, надо забыть тот эпизод. Есть подходящее место. Там же и поработаем.

— Это очень здорово, Ли-са. Хорошее предложение. Давай сделаем, как ты хочешь. Скажи мне адрес.

Я называю адрес и отключаюсь. Такси сворачивает к обочине, и, подняв глаза, я вижу, что мы приехали. Кафе с открытой верандой, которое только что прозвучало в разговоре, проливает в воздух неторопливую мелодию и запахи поздних завтраков.

Я выбираю столик на улице и успеваю опустошить кофе из офиса, а после заказать чай, когда появляется До Шэнли, одетый в синюю футболку-поло и чернильно-синие брюки.

— Ли-са, так приятно, что ты позвала.

Ко мне тянется рука. Приходится согласиться на ритуал рукопожатия Ладонь, сухая и жесткая, сжимает кисть словно капкан. Огромных сил стоит, чтобы не вырвать ее первой. Мы одновременно разжимаем руки, и До опускается напротив. Кладет на стол телефон, пачку китайских сигарет и пластиковую зажигалку.

— Твой начальник очень требовательный, — До улыбается и указывает на папку с бумагами. — Но большой молодец. Его усилия не должны пропасть даром.

— Мы на вас очень рассчитываем, — вежливо отвечаю я. — Давайте постараемся, чтобы у Артема получилось.

— Уверен, что получится, — с удовольствием подхватывает До. — Я нашел фирму, какую он просил, — «Соён». Очень надежную. Делают качественную продукцию. Много поставляют в США. Очень много. Она на третьем месте в рейтинге производителей масел. Российские компании уже ими интересовались. Если Аэртему будет первым, для него это будет очень хорошо. Много денег заработает.

— Думаю, он их заслужил.

Директор До склоняет голову, глаза смотрят с хитринкой. Мы оба, крадучись, обходим недалекие края глубокой ямы.

— Он заслужил. Поэтому мы с тобой и сели за один стол. Ты очень сильная, Ли-са. Была сильной, а стала еще сильней.

— Жаль, что способ стать сильней был не самый приятный.

До Шэнли жует губы, прежде чем ответить. Жестом отсылает подошедшего было официанта — пока не время. Заказать можно будет позже, после обязательной для нас обоих прелюдии.

— Он изменится, по крайней мере в воспоминаниях, если перестанешь называть оленя лошадью.

Иными словами, мне надо изменить позицию и принять версию До. Неужели он верит, что я на это соглашусь? Кому это выгодно? Точно не мне.

— Это выгодно вам, господин До. А мне просто приятно через столько лет знать, что ваши воспоминания уж точно не изменить.

Я киваю на его руку, но он и сам понимает смысл фразы. Сжимает и разжимает пальцы, пристально всматриваясь, как они работают.

— Да, рука подводит до сих пор, видимо, задет нерв, — признается До. — Но, как видишь, мне все равно легко снова встречаться с тобой, а тебе со мной — нет. Пришла бы ты, если бы не эти бумаги? Я бы — с удовольствием.

Ответ смущает, но я стараюсь держать лицо безучастным.

— Мне незачем приходить к вам, как и незачем о вас думать.

— И все же ты думаешь, Ли-са. Это хорошо. Твои воспоминания тоже не изменить.

Я упираюсь каблуками в пол. Внутри зажигается колющий нервы шар.

— Похоже вы так и не выучили урок, директор До. В вашем возрасте пора обретать мудрость, а не только упрямство.

В ответ До Шэнли прикуривает и, выпустив первый дым, говорит:

— Вот поэтому ты мне и нравишься, несмотря ни на что. Что я могу с этим сделать? Вы, русские говорите, что невозможно приказать сердцу. У меня оно тоже есть. Мое сердце отдано тебе. Ты ведь не замужем? Надеюсь не из-за меня. И не из-за Аэртему. Вы ведь встречались, да? Это было очень заметно нам всем.

От этого бесхитростного признания лопатки сводит отвращение.

— Тогда меня тем более удивляет ваше решение в гостинице.

До, будто чувствуя, что потихоньку пробивает мой щит, подмигивает:

— А что ты сама думаешь? Или скорее хочешь думать: оно было спонтанным или… важным для проекта. Какой вариант тебе больше нравится?

— Третий. В котором нет ни важности, ни спонтанности, а только дно вашей морали.

Глаза До зажигаются, будто я сказала то, что он и ждал.

— Что ж, если эту версию ты считаешь лучшей…

— Лучших среди них нет. Но эта самая выгодная мне.

Я знаю, что ответ ему тоже понравится, и вспорхнувшие брови это подтверждают.

— Однако среди них есть и самая страшная для тебя, Ли-са, верно?

Верно. И он знает, что я могу подозревать Артема. Но манипулировать этим страхом я ему не дам. Каблуки вжимаются в пол. Сизый дым плывет между нами.

— Главное, чтобы она не мешала моему участию в новом проекте. Мы оба принесли много неприятностей Артему. Хотелось бы, чтобы и вы, и я в полной мере постарались их исправить. Поэтому надеюсь, в этот раз мы с вами обойдемся без любого из вариантов?

— Можешь быть спокойна. Я не столь богат, чтобы снова разориться на врачах. В этот раз мы закончим «по любви».

Фразу он заканчивает на ломаном русском и подзывает официанта.

— И у нее будут очень четкие границы, далекие от ваших желаний, — отвечаю я также на русском, придвигая папку, и как только заканчиваются деловитые советы, что лучше заказать, продолжаю: — Скажите, когда последний раз Артем посещал завод в Китае?

После обеда я захожу в пустой кабинет и обессиленно опускаюсь в кресло. Встреча с До Шэнли явила странности, которые теперь каруселью крутятся в голове, и главной был сам Артем. В ушах эхом отзываются слова о том, что он никому не доверяет, однако директор До был единственным связным между нами и китайской стороной. Откуда такая беспечность? Неужели желание триумфа до нуля стерло осторожность?

«Артем пришел первым, — сказал директор До. — Нашел меня, убедил, что надо работать вместе. Будто без меня не справится».

Но ведь Артем справился бы. Не велика сложность найти подходящих партнеров в Китае, годами оттачивающих мастерство сделок любых масштабов, лишь бы деньги платились. Даже «Соён» можно уломать при должном желании и без такого вредного элемента, как директор До.

Но Артем желал именно его, всучил тому в руки такую ответственность. Как он на такое решился? Почему столь слеп? Неужели не понимает, чего именно хочет директор До. Мне становится смешно — оба они, как бы ни отнекивались, не могут отойти от прошлого.

Я выстукиваю пальцами по краю стола незамысловатый ритм, помогающий думать. Директор До покладист и добр. Без запинки выдал телефоны и адреса почт нужных мне отделов. В порыве проверить прямо сейчас я захожу на сайт «Соён» и гуляю по страницам. Несмотря на масштабы компании, он совсем простой. В Китае не волнуются по поводу красоты и полезности. Все решается переговорами.

Чтобы успокоить совесть, отбиваю стандартное приветственное письмо и отсылаю в маркетинговый отдел завода. А заодно решаю подстраховаться и пишу сообщение в Вичат. Моя просьба не из простых и вежливых. Но ведь старый друг лучше новых двух, верно? Поколебавшись несколько секунд, жму кнопку отправки.

Артем так и не возвращается. Я работаю допоздна, желая охватить необъятное. Несмотря на разницу во времени, приходит ответ от завода. Я могу рассчитывать на любую помощь, ведь господин Го-лин и господин До — важные партнеры. Иного и не ожидалось.

И все же Артему нельзя быть таким беспечным. Да, это не мое дело. Сегодня я здесь, завтра — нет. Но опыт подсказывает, что молчать нельзя. Пусть хотя бы задумается. Приоткроет глаза в сторону директора До.

Разговор с ним, как ни странно, перебивает болезненную нить, опутавшую легкие, дышать становится вольнее. Этому страху я посмотрела в глаза и не отвела их. Артем будет признателен.

Папки сменяют друг друга, азарт щекочет, гонит вперед, в выходные. Отоспавшись в субботу, в воскресенье я решаю, что вполне отдохнула, и пишу сообщение Роману. Мне нужен пропуск в офис. Сегодня отличный день для переводов.