Предварительно обречен

14

Сквозь вату раннего утра вторника пробивается Норка. Как истинный жаворонок и ярая почитательница собственной персоны она звонит, когда нет и семи, и сразу начинает натиск.

— Ты проснулась? Поехали позавтракаем в городе. Прогуляемся под свежий кофе и пустые улицы.

Я затыкаю лицо одеялом, отгоняя от него тихий свет.

— Не проснулась. Это ошибка.

— Слышу эхо бодрости в твоем голосе, так что давай не увиливай.

Я зеваю и забираюсь глубже в облачное тепло.

— Нету бодрости, не ври. И желания гулять в такую рань тоже нету. К тому же мне на работу, между прочим, к твоему Артему.

Норка в отдалении глухо смеется.

— Ну, фразы все длиннее, так, глядишь, и до согласия дойдем. Если не собираешься просыпаться, зачем ответила на звонок?

Я только открываю рот от такой логики, но потом понимаю, что Норка так говорит специально, надеясь, что возмущение пробудит меня окончательно, и никуда я от нее не денусь.

— Вдруг у тебя что-то случилось, и тебе нужна помощь.

— У меня что-то случилось, — спокойно повторяет Норка, — и мне нужна помощь.

Я продираю глаза и сажусь на кровати. В горле танцует холодок.

— Что случилось?

— Вчера виделись с Артемом. И я спросила его про наши отношения.

Вчера? Интересно, до или после меня?

Она многозначительно умолкает, и я хочу ее порвать на кусочки.

— И что?!

— И кофе хочется. Прям невмоготу. Гулять тоже. Если ты пас, то позову Ирку.

— До девяти ее не существует — сварливо замечаю я, плетясь в ванную.

— Тогда выбора у тебя нет. А то что-то все страннее и страннее. А у меня на мужчин с тараканами аллергия.

Если этими словами она хочет пробудить во мне жажду узнать подробности, то попадает в яблочко.

— Через сколько завтракаем-то? И где?

От звонка до встречи в кафе со мной случается душ, феновое сражение с волосами, легкий макияж и такси с зевающим водителем. Ворвавшись в кафе, я вижу за столиком Норку, сидящую нога на ногу. Она привстает для поцелуя и тут же подталкивает меню. Я вглядываюсь в лицо подруги, с тревогой ища возможные перемены. Но она спокойна и выглядит бодрее самого крепкого кофе.

— У меня минут сорок, не больше, — сообщаю я.

— Конечно. Спасибо, что пришла, — покладисто говорит Норка. — Так и знала, что новости, связанные с Артемом, тебя заинтересуют.

Она говорит непринужденно, но я не могу понять, есть ли хоть толика сарказма в ее голосе, и если есть, то связана ли она со вчерашним разговором на мосту.

— Меня интересует все, что связано с тобой, поскольку ты встречаешься с довольно сложным человеком, — дипломатично отвечаю я.

Норка кивает.

— В точку. И это проблема. После того, как я убедилась, что сложность — это просто комплексы, которые человек не хочет решать, со сложными мужчинами я завязала. Теперь только с легкими мужчинами я готова крутить романы.

— Парадокс в таком случае.

— Думаю, хуже. Ты выбрала кофе? Здесь нет воздуха. Сейчас умру от удушья. Давай закажем и пойдем гулять.

Она глазами подзывает официанта. Выбирает двойной эспрессо, я — латте. Все с собой.

Улицы, за ночь подкрашенные свежестью, ясные и светлые. Мы идем по голубоватому асфальту, изредка морщась от нарастающего гула — дорога все больше разбухает от машин.

Норка интересуется, как продвигаются дела с Артемом, и я радую ее, что мы на финише. Как ни странно, эта новость оставляет ее равнодушной. Ее маленькое лицо с острым подбородком непривычно задумчиво. Гнетущее молчание только усиливает любопытство. Когда стакан пустеет наполовину, Норка начинает:

— В общем, впервые после развода я не знаю, что делать. Три года без сучка и задоринки, а тут, как привороженная.

Я возвожу очи горе: Норка выбрала витиеватый долгий путь, на который у меня нет времени.

— Переходи к сути, — отрезаю я. — Ты спросила про отношения, и что он?

Меня напрягает, что она не может решиться сказать, и страшит возможная причина. Я даже не знаю, хочу ли знать ее.

— Ну как хочешь. Он сделал мне массаж. Довольно качественный, между прочим.

— Массаж? — восклицаю я. — Каких мест, позволь спросить.

— Обычных массажных мест, — ворчливо отбривает Норка. — Я вообще подумала, тем ли он занимается по жизни. Возможно, ему стоит делать карьеру в другой области.

Массаж. Массаж? Массаж?! В голове торнадо из картин. Обнаженная спина лежащей Норки. Руки Артема на ней. Льющееся масло. Интересно, он использовал масло? Он гладит выпуклости лопаток. Кожа блестит. По запястью льется масло, превращаясь в сок от шаурмы. Артем слизывает сок, пока тот не добрался до часов. Когда колдовал над Норкой, тоже следил, чтобы их не испачкать? Время для него так важно всегда.

— Днем или вечером? — замороженным голосом спрашиваю я.

Норка смотрит на меня с удивлением.

— Его не было на работе вчера днем, — спохватившись, поясняю я, ругая себя за несдержанность.

— Вечером.

«Все останется в прошлом вечере». Только он решил оставить в нем не только меня.

От Норки ко мне или от меня к Норке? Нормальные мужчины едут к женщине, благоухая чесноком? В этом же нет смысла, сплошной позор. Не про Артема точно. Значит, сначала она, потом я. Женщина внутри меня совершенно по-женски возликовала так, что внутренняя подруга стыдливо отвела глаза.

— А вечером он вернулся на ра…? — вопросительно тянет Норка, но я перебиваю:

— Что ты решила с отношениями?

Норка выдерживает паузу и не настаивает на прерванном вопросе. Надеюсь, она не сочла, что я специально. Пусть это было именно так. Однако несмотря на безобидность вчерашнего вечера, у меня не хватит смелости рассказать. Слишком обширная и темная у этой безобидности изнанка.

— В этом и странность. У него определенно нет физиологических проблем. Уж поверь. Однако он будто нарочно избегает близости, и это… интригует. Я спросила, долго мы еще будем ходить вокруг да около, ведь я не в том возрасте, чтобы ограничиваться платоническими отношениями. А он сказал, что уважает мою позицию, и я вольна делать то, что сочту нужным. Понимаешь? Не стал канючить или оправдываться. Я могла закончить прям там же. Но я, как ты понимаешь, этого не сделала, потому что это было так… по-мужски. Очень непривычно.

— Последнее уж точно, — глубокомысленно поддакиваю я.

— Ну а после мы выпили по бокалу вина, и он сделал массаж. И это все испортило.

— Я думала, тебе понравилось.

— В другом смысле испортило. Я решила для себя, что если не получу конкретного ответа на интересующий меня вопрос, то нам с ним не по пути. Но тут случился этот массаж, да и все поведение Артема — оно притягивает. Утром я поразмыслила над этим и решила, что есть определенная причина, почему он не хочет переспать. И если эту причину устранить, то, возможно, все придет в норму.

Я поспешно скрываю лицо стаканом. Этого глупого выражения лица Норка не должна увидеть ни при каких обстоятельствах. Хоть мне и стыдно, но я позволяю на пару секунд погрузиться в то самое злорадство, которое испытывают все женщины, узнавая, что бывшие о них помнят. О, еще как помнят. Даже такие упертые, как Артем. Какого бы добра я ни желала подруге, какой бы щедрой рукой не отсыпала благословления, внутри все задыхается от восторга.

— Устранить причину, — тяну я таким повеселевшим голосом, что сразу обращаю на себя подозрительный взгляд. — Звучит как план действий настоящей русской женщины. Нам вечно больше всех надо.

— Вовсе ничего такого, — вспыхивает Норка. — Мне просто интересно разгадать причину и добавить ее в копилку опыта. Вдруг в будущем пригодится.

Я искоса поглядываю на нее — похоже, что только что она весьма жалко оправдала скрытые мотивы. Норка невозмутимо прихлебывает кофе и явно делает вид, что не замечает. Это подтверждает догадку: подруга приняла охотничью стойку, и ничто не сможет ее отвлечь, пока она не исследует добычу. Понять бы, сколько в ее порыве интереса, а сколько зарождающихся чувств.

Ликование сносит жало грусти. В умении подруги подчинить замок, который она решила осадить, я не сомневаюсь. Рано или поздно она заставит Артема забыть, и всего его выкрутасы падут смертью храбрых.

Если они все же закрутят серьезный роман, мне останется только сделать много-много шагов подальше, а лучше наглухо законопатить все щели, сквозь которые может пробиться счастье новоиспеченных влюбленных.

— Не замечала, чтобы раньше ты коллекционировала мужские проблемы, — мрачно поддеваю я.

— У тебя никак ПМС? — спрашивает подруга, удивленная волнообразной сменой настроения.

Я туманно пожимаю плечами. Норка не настаивает. Она сама одну неделю в месяц превращается в чудовище, с которым просто не о чем говорить. Обычно нас с Иринкой об этом по-дружески предупреждают.

— Они сами коллекционируются. Естественным путем, — беспечно ответствует Норка, возвращаясь к теме, которую она пока не разложила по всем намеченным полочкам. — Наверное, только Артем исключение. Однако слишком уж интересный экземпляр. Пока я не готова его лишиться.

Я снова утыкаюсь в стакан, в последней фразе мне чудится угроза. Но Норка тут же убивает ее:

— Помоги мне, а? Ты же проводишь с ним рядом гораздо больше времени. Посмотри ни на него не только как предпринимателя, но и как на мужчину. Он же привлекателен и сексуален. Увидь этот потенциал.

Я сначала непонимающе зажмуриваюсь, пытаясь уложить в голове слова. Потом в святящемся ореоле явственно проступают одно за другим: «Увидеть. Сексуальный. Потенциал. Артема».

— Что? Нет, нет, нет! — задохнувшись, я машу головой, чувствуя, что слов будет недостаточно. — Во-первых, мы условились не говорить ни о чем, что выходит за рамки работы…

— Вы кровью на скрижалях расписались, что ли? Я не прошу в лоб спрашивать. Но у тебя хорошо развита наблюдательность. Я тебе рассказала следствие, может, удастся понять причину.

— Во-вторых, завтра вечером я помашу твоему Артему ручкой и отправлюсь восвояси. За это время я хочу завершить то, что должна, и со спокойной душой свалить!

— Ну и свалишь со спокойной душой завтра вечером. Кстати, вы же договаривались на две недели.

— Он сам предложил, — в моем голосе титановая твердость. — Я слепа. Никак не вижу в нем тех потенциалов, которые хотят видеть другие. И этим его разочаровываю.

Я кривлю душой, но правды все равно не скажешь. Норка цыкает.

— Как гадко это звучит. Такой интересный план испорчен. По моему расчету ты должна была согласиться.

— Ничего не поделаешь, — воздушно замечаю я.

— Но, может, хотя бы одним глазком?

— Оба моих глазка смотрят не дальше документов. Поэтому нет.

— Он тебе по-прежнему не нравится? Ничего не изменилось за время вашего, гм, сотрудничества?

За время нашего сотрудничества произошли тектонические сдвиги, хмуро думаю я. Но говорю иное:

— Он не понравился Иринке, которая напридумывала себе непонятных угроз с его стороны. И для подкрепления гипотез ей нужен был сторонник.

— То есть у тебя ничего личного.

Личного там по самую маковку.

— Ничего, конечно.

— Что же мне тогда делать?

О, я могла бы дать с десяток советов, и первый звучал бы — забей, ближайшие месяцы можно провести гораздо проще. Но прямо так я сказать не могу, поэтому выкручиваю смысл до приемлемого.

— Дай ему возможность закончить волокиту с контрактом. А потом на волне гордости за покорение очередной высоты приди поздравь. Возможно, он наконец отлипнет от тонн бумаг и увидит, кто рядом с ним изнемогает от нетерпения.

Норка смеется и тычет меня в плечо кулачком.

— Твои слова да ему в уши.

Мы подходим к перекрестку, на котором придется разойтись. Мне через него — в офис, который кажется привычным, безобидным. Страх остался в прошлом. Я знаю, что тревожит Артема и способ, который он выбрал, чтобы убежать от неожиданно затлевшего фитилька былой исступленности, только подтверждает это. С собственными изъянами бороться тяжелее всего, потому что для этого их надо принять. Артем не готов. Не может. Не хочет. Чтобы было легче, он действительно может схватиться за Норку. Она получит то, чего желает, он — временное спасение.

Как же хорошо, что для меня все заканчивается, и ошибок я больше не совершу. Как он и хотел, я выйду из всего этого победителем.

На прощение мы касаемся щек поцелуем, и Норка успевает оставить за собой последнее слово:

— Но все-таки хоть на секундочку присмотрись, ладно? Вдруг что.

Я неопределенно мотаю головой.

Это «вдруг что» у нас с ней разное, и мое преследует меня весь оставшийся день. Я пытаюсь увидеть его в глазах Артема, услышать в оттенках его речей, но к облегчению не нахожу нет ни единого следа спонтанной вечерней аферы. Он твердо держит слово — между нами рассыпается деловитая пустыня, лишенная даже капли привычных словесных перестрелок. Вся энергия идет на последние приготовления к подписанию.

Таким и должно было быть наше сотрудничество изначально.

Сделка назначена на вечер среды. В обед от китайской стороны приходит подтверждение — бумаги в порядке. Облегченно выдыхая, Артем выбирает сермяжно русский ресторан. Его декорации станут венцом будущего партнерства. Время галопирует ко встрече.

И одновременно с этим где-то на горизонте финиша собирается гроза.