Преследуя судьбу

Двадцать четвертая глава. Ноа

Это был адский день.

Огромное количество идиотов, тратящих мое чертово время, делают меня невероятно раздражительным.

Я почти не останавливался, чтобы поесть, и не пил свой обычный кофеин. Головная боль затянулась, угрожающе нависая над глазами, мешая сосредоточиться.

Риэлторы.

Неужели им так трудно делать свою гребаную работу?

Я рассказал им о своем бюджете и о том, что именно я ищу. Не слишком сложно, поскольку на рынке полно свободных объектов. И все же их некомпетентность оставила меня без жилья. Я просмотрел пять гребаных кондоминиумов, и все они — полный мусор.

Все это в сочетании с долгим рабочим днем оставило меня абсолютно без сил.

Теперь мне придется возвращаться домой, в дом детей, требующих моего внимания, когда все, что я хочу делать, это быть внутри Морган. Мне уже пришлось отложить встречу с ней на вечер после того, как вчера мне позвонил риэлтор и сказал, что осмотр одного из свободных домов назначен на сегодня. Просто одна катастрофа за другой.

Я прохожу через заднюю дверь и вижу Чарли, сидящую за столом. Она все еще одета в свой рабочий наряд, и, как и я, выглядит уставшей. Возится с мобильником и набирает быстрое текстовое сообщение, она на мгновение поднимает голову, чтобы пообщаться со мной, а затем снова переключает свое внимание на экран.

На столе стоит домашняя лазанья. Чарли умеет готовить, поэтому покинуть это место будет непросто. В Бостоне я редко ел дома, предпочитая ужинать вне дома или прохлаждаться у Тома, потому что этот человек тоже умеет готовить пиршество.

— Голоден? — просто спросила она.

— Голоден, — отвечаю я, откладывая ноутбук, — Девочки уже спят?

— Да, для них это был длинный день.

Чарли ставит передо мной тарелку, молча работая, похоже, занятая своими мыслями. Что-то ее беспокоит, ее улыбка натянута, когда она кладет передо мной ложку, но потом понимает, что это должна была быть вилка.

— Что-то не так?

Ее взгляд поднимается и встречается с моим. За ее глазами я вижу признак беды и понимаю, что что-то не так.

— Эм… ничего страшного.

— Хорошо…

Я ковыряюсь вилкой в своей лазанье, и когда я поднимаю ее ко рту, Чарли случайно роняет свой телефон на пол.

— Черт, — ругается она в расстройстве.

— Точно, — говорю я, кладя вилку обратно на тарелку, — Садись и поговорим.

Выпустив вздох, Чарли садится за стол прямо напротив меня. Ее живот увеличился, поэтому ей трудно сидеть слишком близко к столу. Я молю Господа, чтобы это не было связано с ребенком, которого она носит.

— Ной, ты говорил с Кейт?

— Нет, с тех пор как… — я качаю головой, — Я не могу вспомнить наш разговор. Почему?

— Прошлым вечером было торжественное мероприятие. И… Кейт и Лекс присутствовали на нем.

— Это мило, — говорю я, ожидая чего-то заслуживающего внимания, — И ты волнуешься, потому что?

— Там был Доминик.

Это имя бьет меня как тысяча ножей. Я ненавижу этого парня, и с этим гнев начинает бурлить внутри меня. Мысль о том, что он был там и, скорее всего, промывал Кейт мозги своими анти-обязательствами, заставит ее усомниться в своей ценности. И к черту его за то, что он так с ней поступил.

— Я чертовски ненавижу этого парня, — бормочу я, скрещивая руки.

— Ты не один такой, — соглашается Чарли, потирая лицо, — Мы немного повздорили. Я думала, что ей не стоит идти. И теперь я ничего не слышала о ней со вчерашнего дня.

— Итак, у вас были разногласия. Разве у вас, женщин, они не случаются довольно часто?

— Да, нет, — Чарли поджала губы, — У нас с Кейт нет. У меня просто есть интуиция, Ной. Что-то не так, и я беспокоюсь, что она не в порядке.

— Я уверен, что она в порядке, — достал свой мобильный из кармана, — Она, наверное, занята.

Я набираю ее номер. Звонок сразу попадает на голосовую почту. Ее напыщенный британский акцент передает сообщение, заставляя меня улыбнуться. Я пытаюсь снова, но ничего. Ее телефон никогда не бывает недоступен. Он практически приклеен к ее руке. Быстро набрав текст, я отправляю сообщение с просьбой позвонить мне.

— Вот о чем я беспокоюсь, — признается Чарли, — Она занята… с ним… в его клубе. Именно поэтому я и не хотела, чтобы она была рядом с ним, особенно после того случая с беременностью. Ничего хорошего из этого не выйдет. Некоторые люди просто мудаки, и он подходит под это.

Упоминание Чарли о «секс-клубе» только заставляет мою кровь кипеть. Надвигающаяся головная боль наваливается с новой силой, заставляя меня вздрагивать, когда я безуспешно пытаюсь ее игнорировать. Потирая виски, я делаю все возможное, чтобы ослабить давление.

— Я уверен, что она просто перерабатывает, — понижаю я голос, не веря даже себе, — Ты же знаешь ее и ее фазу обработки.

— Ты прав. Мне нужно поспать, — Чарли кивает, ее усталые глаза задерживаются в раздумье.

— Я приберусь, — предлагаю я, — Иди отдыхай, Чарли, я уверен, что к утру она напишет кому-нибудь из нас.

Пожелав спокойной ночи, Чарли выходит из кухни. Сейчас только восемь, но Чарли редко ложится спать позже этого времени, зная, что девочки просыпаются рано. Это и ее беременность выматывают ее. Я беспокоюсь, что она так устает, но Лекс уверяет меня, что это нормально для беременных, поэтому он делает все возможное, чтобы помогать по мере сил и быть в городе, за исключением последних двух дней, конечно.

Двигаясь к буфету, я беру немного «Адвила», чтобы избавиться от головной боли раз и навсегда, и запиваю его большим количеством воды. Аппетит пропал, поэтому я прибираюсь на кухне и убираю остатки еды.

Мой разум не в состоянии думать ни о чем другом, кроме Кейт. Я перепроверяю свой телефон, но все еще ничего. Направляясь в свою комнату, я прыгаю в душ, чтобы смыть с себя сегодняшний стресс, но чем дольше я нежился под горячей водой, тем больше напрягался. Что, если Кейт снова попадет в эту ловушку? Кто, черт возьми, вытащит ее и спасет от страданий?

Я выключаю воду, быстро выпрыгиваю и хватаю джинсы и футболку. Даже не уложив волосы, они все еще мокрые, я беру свой мобильный и проверяю экран. Ничего. Открываю поисковик и с внезапной срочностью набираю текст.

«Американ Эйрлайнс» — вылет в десять сорок пять.

Не раздумывая, я бронирую билет, беру бумажник, ключи от машины Чарли и направляюсь к ее спальне. Осторожно постучав в дверь, она говорит мне войти.

— Я еду в Нью-Йорк.

Стоя у ее постели, я наблюдаю, как облегчение разливается по ее лицу, как мгновенно расслабляются ее плечи.

— Спасибо, Ной, — говорит она с вымученной улыбкой, — Пожалуйста, убедись, что с нашей девочкой все в порядке.

— Я обещаю, что с ней все будет хорошо.

Я стучусь в дверь ее квартиры, зовя ее по имени. После четвертой попытки и отсутствия ответа я достаю из кармана ключ, который дала мне Чарли. Мне удалось попасть на этот уровень только после того, как Чарли позвонила в службу безопасности и сообщила о моем приходе. Поскольку квартира, в которой живет Кейт, принадлежит ей, они не стали оспаривать ее просьбу и пропустили меня наверх.

Сейчас чуть больше семи утра, а из-за смены часовых поясов мой организм не в духе, ведь я не спал в самолете. Какой-то старый чувак продолжал храпеть, к тому же я не мог отключить свои мысли, отчаянно желая приземлиться и попасть сюда.

Вставив ключ в замочную скважину, я поворачиваю замок и открываю дверь, но меня встречает тишина. Солнце пробивается сквозь шторы, освещая то, что кажется гостиной. Здесь нет никаких следов ее присутствия, но я быстро замечаю черную сумочку-клатч, лежащую на журнальном столике. Мелкими шагами, осторожно, чтобы не напугать ее, я нахожу дверь спальни. Она широко открыта, и там, на левой стороне кровати, лежит Кейт, свернувшись калачиком, все еще в вечернем платье.

Она спит, крошечный храп вырывается из ее идеальных губ. Даже в таком печальном состоянии она выглядит прекрасно. Я облегченно выдохнул, радуясь, что с ней все в порядке, пока не заметил флакон валиума, стоящий рядом с ее тумбочкой вместе с бутылкой текилы.

Блядь.

Ладно, хватит паниковать.

Она, блядь, храпит, значит, жива.

Я сажусь на край кровати, матрас слегка шевелится под моим весом. С небольшим стоном она медленно открывает глаза и замечает меня, сидящего рядом с ней. Она не выглядит шокированной, увидев меня, но за ее усталым выражением лица только печаль, окружающая темные круги, затеняющие ее обычно яркие глаза.

— Ной, — едва слышно произносит она.

— Кейт… — откидываю ее волосы с лица, проводя большим пальцем по ее щеке.

— Почему он не выбрал меня? — шепчет она с дрожью в голосе, — Он женится.

Я придвигаюсь ближе, снимаю обувь и забираюсь в кровать. Обхватив ее руками, я прижимаюсь к ней, позволяя ей рыдать у меня на груди. Меня осеняет, что она только что сказала, что он женится. Это не может быть тот самый мужчина, который якобы не ходил на свидания, не говоря уже об отношениях.

Ее рыдания идут тяжело и быстро, это поток боли, которую ей нужно выпустить, чтобы жить дальше. Мне ничего не остается делать, как прижать ее к себе, заверить в своих объятиях, что все будет хорошо.

— Он был там прошлой ночью со своей невестой, — бормочет она, глотая слезы, — Он сказал мне, что ему стало страшно… Я напугала его.

Наглость этого долбаного придурка.

— Он гребаный идиот, ясно? — почти рычу, прижимая ее к себе, — Если тебе страшно, ты трахаешься с кем-то другим. Ты не женишься.

— Я так и подумала, — пробурчала она, прижимаясь к моей груди.

— Почему ты не сказала мне, что едешь туда и увидишь его? — спрашиваю я, немного обиженный тем, что она скрывала от меня эту информацию.

— Потому что ты занят… Я знаю, что у Морган…

— Эй, — прерываю я ее, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть ей в глаза, — Я никогда не бываю слишком занят для тебя. Ты меня поняла?

Кейт кивает, на ее губах появляется небольшая улыбка. Просто видя ее улыбку, все это стоит поездки. И еще я хочу выследить его и врезать кулаком по его самодовольному лицу. Как он смеет думать, что может так с ней поступать?

— Знаешь, что сделает тебя счастливой? — в голову приходит мысль.

— Валиум?

— О чем ты думала, принимая валиум и текилу? — я качаю головой, спеша отругать ее, — Ты могла убить себя.

— Да, я приняла немного валиума, — признается она, — Но текила была подарком, и она простояла там несколько недель.

— Если бы с тобой что-нибудь случилось… — я запнулся.

— Я глупая, но не настолько, — отвечает она, защищая свои действия, — Послушай, Ной. Это просто больно, хорошо?

Между нами воцаряется молчание. Когда я думаю о своей истории отношений с женщинами, я не могу сказать, что когда-либо чувствовал боль или разбитое сердце. Я встречался, несколько женщин продержались пару месяцев, но никогда не было отношений с какими-то обязательствами. Конечно, мое эго было уязвлено, но даже тогда это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывает Кейт.

Возможно, это женская особенность.

— Итак, что сделает меня счастливой? — спрашивает она, усталая и внезапно снова замкнутая.

— Я… просмотр «Красотки в розовом».

В ее глазах плавают слезы, но они падают вместе со смехом, вырывающимся из ее рта. Вытерев их тыльной стороной ладони, она кивает головой в знак согласия.

Прежде чем мы включаем фильм, Кейт принимает душ, отчаянно желая снять платье и смыть то, что, как она теперь говорит, было худшей ночью в ее жизни. Несколько раз во время душа я стучу в дверь, чтобы узнать, все ли с ней в порядке, так как она принимает душ целую вечность.

Она появляется, как мне кажется, через несколько часов, одетая в шорты и футболку с надписью «Мое духовное животное — водка».

— Ты можешь дать девушке время для себя? Что, по-твоему, я там делала? Умирала?

— Честно говоря, да, — признаю я, просматривая каналы в ожидании, — Кто принимает душ так долго?

— Тот, у кого разбито сердце, вот кто.

Я закатываю глаза, чтобы сдержать ее драматические переживания. Она такая же плохая, как и Эрик. Как бы ни жаловались на него и она, и Чарли, они все трое вместе взятые ничем не отличаются друг от друга.

Забравшись рядом со мной, мы включаем фильм, задернув шторы, чтобы затемнить комнату. Фильм начинается, но не раньше, чем Кейт предупреждает меня о нескольких вещах, на которые следует обратить внимание.

— Может, ты просто заткнешься и дашь мне посмотреть фильм?

— Да, но вот еще что, — добавляет она, подтягивая простыню к груди, — Никаких разговоров на протяжении всего фильма.

Фильм начинается, и через некоторое время я спрашиваю: — У кого, черт возьми, есть имя Даки?

— Я сказала, никаких вопросов, — Кейт ставит фильм на паузу, — Просто смотри.

Десять минут спустя я оглядываюсь, замечая, что Кейт смотрит на меня с глупой улыбкой. Она заставляет меня стесняться, и это довольно раздражает.

— Почему у тебя такой жуткий взгляд сталкера? — спрашиваю я, снова устремив взгляд на экран.

— Мне нравится смотреть, как ты смотришь фильм. Я живу виртуально, видя, как ты смотришь его впервые.

Я раздраженно хмыкнул: — Просто посмотри этот чертов фильм и перестань меня пугать.

Фильм продолжается, и я признаю, что этот придурок меня просто бесил. Даки был бедным неудачником на стороне. Его комедийное облегчение сделало фильм достойным просмотра.

Когда фильм заканчивается, она быстро начинает преследовать меня, поворачиваясь ко мне лицом, пока я не замечаю, что ее сиськи подпрыгивают от возбуждения. Ладно, возьми себя в руки, Ной.

— Итак… что ты думаешь?

— Хороший фильм, но не совсем запоминающийся или достойный повторения.

Кейт вскидывает руки вверх, затем толкает мою руку, раздраженная моим ответом: — Я даже не знаю, как это переварить. Знаешь что? Проблема мужчин в отсутствии эмоций. Почему вы, парни, не можете просто сказать, что вы чувствуете в реальном времени? Почему вы не можете просто сказать, что вы чувствуете в реальности? Почему вы не можете просто сказать о своих чувствах в реальности?

Эта тирада не имеет смысла, и я чувствую себя несколько атакованным, пока она ждет ответа, ее лицо становится свекольно-красным от гнева. Кажется, действие валиума закончилось.

— Ладно, во-первых… почему ты так на меня смотришь? Я не сделал ничего плохого, — напоминаю я ей, стараясь сохранять спокойствие, чтобы не разозлить зверя еще больше, — Во-вторых… тебе нужно поесть.

Ее плечи опускаются, поражение от всей этой неразберихи с попытками расшифровать поведение мужчины.

— Да, папочка. Но я не готовлю. Знаешь, вся эта жизнь в городе с прекрасными ресторанами.

— На вынос, детка.

Я заказываю еду, которую приносят довольно быстро. Мы продолжаем лежать в постели, есть и смеяться. Я замечаю время, не заказав обратный билет, но мне нужно вернуться домой. Если я успею на завтрашний рейс, то еще успею вернуться на работу в понедельник утром.

— Ной, ты проделал весь этот путь, — бормочет Кейт, копаясь палочкой в маленькой коробке с едой на вынос, но делает паузу, глядя на еду, — Ни один мужчина не спасал меня так, как ты.

— Ну, и никто в моей жизни не был таким занудой, как ты, — ухмыляюсь, облегчая ее настроение и снимая с нее чувство вины.

Она легонько шлепает меня, прежде чем ее лицо опускается, и приходит осознание. Вся эта история с Домиником повлияла на нее больше, чем я предполагал. Я никогда не был рядом с такой уязвимой и незащищенной женщиной. Обычно я трахаю их, а потом покидаю корабль, пока он не затонул вокруг меня.

— Эй, больше никаких грустных лиц.

Я приглашаю ее подойти ближе и снова обхватываю ее руками. Запах ее волос с клубничным ароматом напоминает мне о мыле, которое мама держала в нашей ванной. Снова успокаивая ее, я улучаю момент, чтобы просто обнять ее, без слов, чтобы разрушить этот момент.

— Почему это не может быть так просто? — шепчет она, — Знаешь, как то, что у нас есть.

— Потому что мы особенные. Человеческий эксперимент о том, как люди должны взаимодействовать.

Я чувствую, как ее рот расширяется на моей груди, ее улыбка не может скрыться от моего саркастического ответа. Мы легки, слишком легки. И постепенно чувство вины за то, что я игнорировал Кейт в течение последней недели, поглощает меня. Почему я должен выбирать?

— Ноа, тебе, наверное, пора возвращаться. Я уверена, что ты хочешь провести время с Морган.

Морган. Я совсем забыл. Черт!

— Черт, — говорю я.

Кейт отстраняется, с сомнением глядя на меня: — Ты не сказал ей, что приедешь?

— Я сказал ей, что кое-что случилось.

— О, брат, — разочарованно покачала она головой, — такая ошибка новичка в отношениях.

— У меня нет отношений, — поправляю я ее, — Мы просто трах…

— Ты трахнул ее? — восклицает Кейт, отстраняясь.

В ее выражении лица произошли изменения.

Почти обида.

Почему ей должно быть больно?

Это она подталкивает меня к себе.

— Конечно, ты это сделал.

Мы оба молчим. Я не знаю, что сказать. В одно мгновение все стало неловким, и, что еще хуже, мы лежим в одной постели. Не похоже, что я могу продолжать игнорировать ее.

— Ты расстроена? — спрашиваю я, пытаясь понять.

— Нет, — быстро признается Кейт, — Может быть, ревную, потому что у тебя отличный секс, а у меня нет.

Мои губы изгибаются вверх, ухмыляясь ее ответу: — У нас может быть весь прекрасный секс, если ты хочешь. Обещай, что в этот раз я буду на высоте. В этой постели тепло, и, по правде говоря, твои сиськи дразнили меня всю ночь, так что да…

Смех Кейт разрывает напряжение между нами: — Это объясняет, почему ты несколько раз «стучал» в меня своим клювом.

— Ты можешь использовать более подходящее слово, кроме «клюв»? Оно заставляет его звучать маленьким, а это, моя великолепная леди, далеко от истины.

— Шланг, — усмехается она.

— Идеально.

Кейт начинает рассказывать мне историю о том, как она ходила в гей-клуб с Эриком. На каком-то этапе мы оба зеваем, и мои глаза начинают опускаться. Не в силах больше сдерживаться, я погружаюсь в сон.

Я осторожно открываю глаза, темнота все еще окружает меня. Когда я напрягаюсь, чтобы открыть их пошире, я вижу небольшую щель в шторах, через которую едва пробивается солнце. Кейт прижалась к моей руке, и, стараясь не разбудить ее, я замечаю время на ее часах. Сейчас чуть больше шести вечера.

Рядом со мной она начинает ворочаться: — Эй, ты все еще здесь.

— Я никогда не брошу тебя просто так, — говорю я ей.

Открыв глаза, она борется, как и я. Выпустив зевок, она пытается сесть, потирая глаза.

— Тебе стоит уйти, — предлагает она, легко касаясь моих волос, — Я буду в порядке, Ноа.

Позволяя ей прикоснуться ко мне, я чувствую что-то, что задерживается в ее взгляде. Я не хочу покидать ее, отчаянно желая остаться и просто побыть вот так. Но дома у меня есть обязанности и, конечно же, Морган.

— С тобой все будет хорошо, — я провожу пальцем по ее щеке, останавливаясь у подбородка.

— Просто признай, что ты пришел сюда только для того, чтобы лечь со мной в постель, — шутит она.

— Цитируя Даки… «Это невероятно романтичный момент, а ты мне его портишь!».

Кейт откидывает голову назад, смех поглощает ее, пока она не начинает кашлять, что заставляет ее сбавить темп. Когда ей удается взять себя в руки, она снова сосредотачивается на мне. Взгляд, такой же, как и несколько мгновений назад, посылает во мне это неизвестное чувство.

— У нас с тобой нет романтики, — напоминает она мне.

Она права, мы делаем много вещей, но романтика — не одна из них.

— Я здесь, Кейт. Всегда.

— Я знаю, Ной, — она опускает голову, выражение ее лица меняется, когда ее глаза отдаляются от меня, — Возвращайся домой. Со мной все будет в порядке.

Я двигаюсь вперед, прикладываясь губами к ее лбу. Когда я медленно отстраняюсь, в сантиметрах от нее, биение ее груди ударяется о мою. Что-то заставляет меня задержаться, желая ее так, что стираются границы между нами.

Мы уже проходили этот путь той ночью на пляже. И мы оба согласились, что мы идеально подходим друг другу как друзья.

Одно неверное движение, и я могу разрушить все между нами.

Отстранившись, я провел большим пальцем по ее губам, улыбнулся и отодвинул смятение внутри себя.

— Ной, — шепчет она. Мое имя вдруг звучит совсем по-другому, — Береги себя, хорошо?

В ее словах есть лучик конца. Как будто она видит меня в последний раз. Между нами ничего не изменится. Я всегда обещал ей это.

И я отказываюсь нарушать свое обещание, особенно когда речь идет о Кейт.