Пример для подражания

Глава тринадцатая

— Хватит, блядь, столько работать!

Харрис поднял взгляд на Буда и улыбнулся ему, сидя в своем кресле в самолете.

— Не могу! Такая крупная победа означает, что у меня тонна работы.

Буд от души хлопнул его по плечу и пошел дальше по проходу, уже крича что-то Луке Хаасу.

Шла первая неделя января, Кентавры начали свою выездную серию с крупной победы 4:1 в Роли и теперь летели в Тампа-Бэй. Им предстоял выходной, которого все с нетерпением ждали — вдали от зимнего холода Оттавы. Скорей всего те, кто играл в матче, были измотаны, но несмотря на это, в самолете царила атмосфера вечеринки.

Харрис участвовал в ликовании, как мог, но перед ним стоял ноутбук, на котором он сосредоточено работал, размещая посты во всех аккаунтах команды, отвечая фанатам и снимая на телефон видео с празднованиями из самолета. Он собирался отредактировать видео, чтобы ничего слишком личного не попало в сеть.

Он сидел один, поскольку сам в тот момент был не в настроении веселиться, но наслаждался доносившимися отовсюду восторженными криками. Некоторые люди любят слушать шум дождя или пение птиц, чтобы снять стресс, но Харрис всегда чувствовал себя наиболее комфортно в окружении счастливых людей.

— Главная звезда вечера: Трой Б-Б-Б-Барретт! — прокричал Буд.

Харрис повернул голову и посмотрел назад — по проходу к нему шел Трой. Тот отмахнулся от ликующего Буда и сел на свободное место рядом с Харрисом.

— Привет.

— Хей. Наверно суперские ощущения. Два гола.

Трой торжественно кивнул, будто размышляя, хорошо ли забить два гола.

— Да, — наконец ответил он. — Это была хорошая игра.

В общем все были в праздничном настроении, за исключением, конечно же, Троя Барретта.

Который сидел с Харрисом. Наблюдая, как тот работал.

— Много дел?

— Боюсь, что да. Никто никогда не думает о бедном SMM-менеджере.

— Неправда, — возразил Трой, и тут же, казалось, пожалел об этом. — В смысле, мне жаль. Что заставил тебя больше работать.

— Нет, тебе не жаль.

На губах Троя появился едва заметный намек на улыбку.

— Ты прав, нет.

Внезапно самолет тряхнуло, из-за чего многие из парней в салоне тревожно вскрикнули, а следом рассмеялись. Кроме того, Буд упал и растянулся в проходе, что вызвало более громкий смех. Харрис вытянул шею и посмотрел, в порядке ли Буд, а когда повернулся обратно, увидел, что Трой придерживал ладонью его ноутбук, чтобы тот не упал.

— Спасибо, — поблагодарил Харрис.

Трой быстро убрал руку, будто не осознал, что инстинктивно проявил заботу. Харрис закрыл ноутбук.

— Я могу закончить это позже в отеле. Мы, наверно, скоро приземлимся.

Трой, по-прежнему одетый в рубашку и брюки от костюма, в котором покинул арену, теребил кончик галстука.

— Ты был прав, — тихо сказал он.

— Как обычно. Но в чем именно?

— Насчет этой команды. Это классные ребята.

Харрис толкнул его локтем.

— Я же говорил!

Трой слегка изогнул губы.

— Я не очень хорошо разбираюсь в людях. Всегда выбираю не тех в друзья. Или не тем доверяю. Я, м-м… — Он скрутил кончик галстука в тугой цилиндр, а затем отпустил. — Я хочу вписаться. В эту команду. Они мне нравятся, думаю, что на этот раз я не ошибаюсь в своем желании тоже им понравиться.

— Ты им нравишься, — заверил его Харрис. — И мне.

Синие глаза Троя наполнились болью, что было странной реакцией на слова Харриса. Тот постарался не принимать это на свой счет.

— Ты мне тоже нравишься, — наконец произнес Трой. Он нервно огляделся по сторонам и заговорил еще тише. — Харрис, я…

Раздался громкий хлопок, через мгновение самолет снова тряхнуло, на этот раз сильнее.

— Господи! Что за хуйня? — крикнул Трой.

Одновременно все остальные в салоне кричали плюс минус то же самое.

А потом самолет накренился носом и начал резко снижаться.

Ощущение было ужасным, тошнотворным, усугублялось оно криками, наполнившими салон. Харрис не кричал, потому что ему не хватало воздуха в легких. Они умрут. Они все умрут, падая в темноте где-то над Флоридой.

Он закрыл глаза и понадеялся, что они разобьются подальше от других людей на земле.

Самолет задрожал и столь же резко выровнялся, отчего закружилась голова и замутило. В салоне воцарилась полнейшая тишина. Все ждали, что произойдет дальше.

Из динамиков раздался голос пилота. «У нас отказал один из двигателей, но мы по-прежнему контролируем самолет. Нам разрешена аварийная посадка в Тампе, однако приготовьтесь к сильной турбулентности при снижении. Пожалуйста, ожидайте дальнейших инструкций от бортпроводников».

Рядом с Харрисом Трой резко втянул воздух. Харрис понял, что тот крепко сжимал его ладонь. Он сжал ладонь Троя в ответ и сказал спокойно, насколько смог:

— Все будет хорошо.

Вокруг раздавались панические крики, Харрису было ненавистно, что он узнавал каждый голос. Он так хорошо знал этих парней, любил их как членов семьи, и не хотел, чтобы они испытывали страх.

Его сердце бешено колотилось в груди, и, по-хорошему, стоило бы об этом поволноваться, но — всему своё время.

— Там огонь! — это кричал Ник Шуинар. — Самолет горит!

— Блядь, — пробормотал Трой. — Блядь.

Напротив них через проход Илья лихорадочно что-то печатал на своем телефоне. Харрису, вероятно, следовало бы попытаться написать родителям, но что?

Боже, родители. Они будут раздавлены.

Его ноутбук в какой-то момент упал на пол. Харрис поставил на него ногу, чтобы тот не бросало по салону. Стюардесса двигалась по проходу, раздавая инструкции. Молодая женщина действовала четко, но Харрис видел, что она едва сдерживалась.

— Пожалуйста, уберите столики, приведите кресла в вертикальное положение. Снимите очки, галстуки, украшения и другие подобные предметы. Приготовьтесь к жесткой посадке. Опустите голову и упритесь в спинку впередистоящего кресла. Ступни должны твердо стоять на полу.

Харрис отпустил руку Троя и, пока тот снимал галстук, поднял столик. Затем они оба приготовились к жесткой посадке, как было велено. Харрис снова закрыл глаза и сосредоточился на тяжелом дыхании Троя рядом с собой. Он думал обо всех остальных на борту. О Буде, который готовился вот-вот стать отцом. О жене Уайетта, Лизе. О жене и трех дочерях тренера Вибе. О Луке Хаасе, которому только что исполнилось двадцать. О Дейле, менеджере по экипировке, который недавно отметил восьмую годовщину победы над раком.

Харрис слегка повернул голову, продолжая прижиматься к твердому пластику кресла впереди, и увидел в нескольких дюймах от себя лицо Троя, смотрящего на него широко открытыми, испуганными глазами. Он накрыл своей ладонью его ладонь, лежащую на колене. Трой перевернул ладонь, переплел их пальцы и крепко сжал.

Харрис сумел слабо улыбнуться. Они либо переживут это, либо нет, но в тот момент ничего не могли поделать. Все, что оставалось Харрису — ждать и пытаться в меру своих скромных возможностей утешить Троя. Взамен он мог наслаждаться видом его красивого лица. Если это станет последним, что Харрис увидит в жизни… что ж, существовали варианты и похуже.

В салоне стояла полная тишина. Возможно потому, что биение его сердца стучало в ушах, заглушая все остальное, но казалось, никто не издавал ни звука. Харрис не сомневался, что некоторые молились — Шуинар наверняка. Он был католиком. Или, может, все просто сосредоточились, будто общая ментальная энергия могла помочь безопасно посадить самолет.

Казалось, лайнер снижался быстрее обычного, но Харрис не мог с уверенностью об этом судить. Трясло из-за турбулентности гораздо сильнее. Он старался не думать об огне за бортом. Он слышал, что авиационные двигатели оборудованы автоматической системой тушения. Может, пожар уже потух. Может, перекинулся на крыло. Возможно, весь самолет мог вот-вот взорваться.

Он с трудом сглотнул. Ему следовало сохранять оптимизм, ради себя и ради Троя, который по-прежнему смотрел на него с расстояния в несколько дюймов глазами, дикими от страха.

— Когда приземлимся, — сказал Харрис, достаточно громко, чтобы Трой услышал, — я куплю мороженое.

В глазах Троя стояли слезы, но он сумел слегка улыбнуться и спросил:

— Какое?

Самолет ощутимо тряхнуло, Трой зажмурился и плотно сжал губы.

— Куки до (ванильное мороженое с шоколадной крошкой и тестом для печенья с шоколадной крошкой — прим. пер.). Однозначно, — поспешил ответить Харрис.

Трой открыл глаза. Они все еще были влажными.

— Звучит отвратительно.

Харрис рассмеялся, но прозвучало это скорее как всхлип. Внезапно лицо Троя стало очень размытым.

Раздался жужжащий звук. Пилоты выпустили шасси? Слава богу. Быть может, они выживут. Возможно, это станет приключением, о котором они будут рассказывать годами. На Харриса свалится столько работы после этого. «Оттавские Кентавры» привлекут к себе много внимания СМИ.

Колеса шасси коснулись полосы. Никогда в жизни Харрис не испытывал ничего более прекрасного. Посадка оказалась не особенно жесткой. Самолет замедлился, и салон взорвался оглушительным ревом восторга. Кричал даже Трой.

Они отпустили ладони друг друга — Харрис даже не заметил, кто первый разжал пальцы. Они оба присоединились к аплодисментам пилотам и фортуне.

За иллюминаторами мигали аварийные огни, но Харрис не мог оторвать взгляд от Троя. Тот вытирал глаза и улыбался от уха до уха.

Возможно, сказался выброс адреналина, но Харрис осознал, что влюбился по самые уши.

— Твой ноутбук разбился, — заметил Трой.

Его улыбка исчезла. Харрис проследил за его взглядом до трещины на пластике ноутбука, лежавшего на полу.

— Да, но сейчас меня это не особо волнует.

***

Когда их автобус наконец доехал до отеля в Тампе, Трой должен был чувствовать себя выжатым, как лимон, но, напротив, его переполнял адреналин. Он думал, что реально умрет. Что они все умрут. Что Харрис умрет.

И в те ужасные минуты вопреки ощущению неминуемой гибели, он продолжал думать об одном и том же, снова и снова.

Я хочу его поцеловать.

Он хотел этого так сильно, что едва не поддался желанию. Едва не потянулся к Харрису, преодолев разделявшие их несколько дюймов. А ведь это могло стать последним, что он почувствовал бы в этой жизни — губы Харриса на своих губах. Что сделал бы Харрис, если бы Трой его поцеловал? Ответил на поцелуй? Если да, то лишь из-за паники? Или просто от доброго сердца давая Трою то, в чем тот нуждался? Ведь Харрис был хорошим парнем. Или он поцеловал бы Троя в ответ, потому что хотел этого так же сильно, как сам Трой? Хотел испытать это ощущение, раз уж им суждено было погибнуть.

Трой так и не решился, но взял теплую ладонь Харриса в свою и сжал, будто эта связь могла каким-то образом их защитить. Искать утешения у Харриса вошло у Троя в привычку. Он эгоистично нуждался в этом и в тот критический момент. Даже если попытка его упокоить стала бы последним добрым поступком Харриса при жизни.

Трой по-прежнему хотел его поцеловать. Эта мысль крутилась в голове, пока он следовал за товарищами по команде в холл отеля. Проще всего было списать все на сиюминутный порыв, уверяя себя, что на самом деле он этого не хотел. Но это стало бы ложью. Он хотел. Он, блядь, так сильно хотел, что едва мог смотреть на Харриса.

— Что ж, — сказал тренер Вибе, — не знаю, как вы, парни, а я бы выпил.

Раздались одобрительные возгласы и несколько смешков, в которых звучало облегчение. Они выжили вместе, и теперь они вместе напьются.

Они толпой заполнили бар. Каждый свободный столик оказался занят игроками, тренерами, врачами и другим персоналом команды. Харрис сидел за одним из больших столов. Трой направился к барной стойке и сел на один из пустых стульев. Ему нужно было подумать.

Некоторое время он в одиночестве потягивал виски, погрузившись в раздумья. Если бы самолет разбился, каким бы его помнили? Участником Матча всех звезд НХЛ? Парнем, который однажды поссорился с Далласом Кентом?

Кто вообще по нему скорбел бы? Мама однозначно. Он ожидал звонка, как только до нее дойдут новости. Отец, возможно, тоже. Эдриан? Тот, как минимум, не остался бы равнодушным. Скорей всего почувствовал бы себя странно.

Господи, а что, если бы они с Эдрианом по-прежнему были вместе? Если бы самолет разбился, Трой погиб, а Эдриан не смог бы его оплакивать. Пока они встречались, Трой никогда не представлял себе сценария, где один из них умирает. Но теперь… от этой мысли скрутило живот. Насколько разрушительным оказалось бы потерять Эдриана, когда никто даже не знал, кем они приходились друг другу? Как ужасно было бы скрывать свое горе. Даже, когда Эдриан его бросил, было неимоверно тяжело, что уж говорить о смерти?

А ведь Трой всегда считал себя обязанным жить именно так. Любить втайне, чувствовать все втайне. Какая несправедливость, блядь.

Кто-то присел стул рядом с ним. В зеркале за барной стойкой он увидел, что это был Илья.

— Что пьем? — спросил тот немного заплетающимся языком.

Его акцент проявлялся чуть сильнее, и от него слабо пахло сигаретным дымом.

— Виски.

— Идеально. — Он привлек внимание бармена, указал на пустой стакан Троя, а следом на пустое место перед собой. — Как ты?

Трой фыркнул.

— Живой.

— Да.

Им принесли виски, Илья тут же одним глотком выпил половину своей порции. Он поморщился, поставил стакан и сказал:

— Когда думаешь, что умрешь, появляются… как это сказать? Важные вещи. В голове.

— Типа прояснение, — ответил Трой. — Да.

Илья медленно кивнул.

— Это заставляет задуматься. Что важно. А что нет.

— Да.

Трой снова отыскал в зеркале Харриса. Тот уже сидел за другим столом, наклонившись к Луке Хаасу, положив ладонь ему на плечо. Харрис умел выслушать и утешить абсолютно всех. Так, как это удавалось только ему, — легко и непринужденно.

А кто заботился о самом Харрисе?

— Я думаю, — продолжил Илья, — то, о чем думаешь в такой момент… это правильно, да?

Харрис поймал взгляд Троя в зеркале. Секунду они смотрели друг другу в глаза, затем Трой отвернулся.

— Может быть.

— Я так думаю. — Илья допил остатки своего виски и хлопнул его по плечу. — То, чего ты хотел в самолете… Действуй.

Илья ушел, направляясь, по-видимому, в свой номер. Трою, вероятно, следовало сделать то же самое. По крайней мере, переодеться из этого костюма.

Он встал и снял пиджак со спинки стула, затем украдкой бросил еще один взгляд на Харриса.

У него сжалось сердце. Харрис был всем, чего он хотел, и всем, чего не заслуживал. До сих пор Трой лишь брал у него, но, возможно, этим вечером он мог бы что-то отдать взамен.