Пример для подражания

Глава восемнадцатая

На следующее утро Трой проснулся поздно, чувствуя себя хорошо отдохнувшим. Ему было так комфортно в постели Харриса.

Ну почти.

— На чем я, блядь, лежу?

Он пошарил у себя под спиной и вытащил то, что оказалось изрядно потрепанной мягкой игрушкой… жирафа?

— О, — подал голос Харрис, потянувшись за ней. — Это Мистер Длинношей.

Трой не отдал жирафа, продолжая рассматривать, очевидно, одну из любимых игрушек Харриса.

— Ага, — подтвердил тот, опуская руку. — Он у меня с младенчества. Мы были неразлучны.

— Мило.

— Он утешал, знаешь, когда я… Ну, в детстве я много лежал в больницах. И во взрослом возрасте, наверно, тоже, но в основном в детстве.

Трой повернулся на бок, лицом к нему.

— Хочешь поговорить об этом?

— Конечно. Почему бы и нет? — Харрис нахмурился, и Трой затаил дыхание. Он ужасно боялся, что Харрис скажет, что ему осталось жить месяц или типа того. — Я родился с пороком сердца. Это называется общий артериальный ствол, но, по сути, с моими артериями была полная задница, и за эти годы мне сделали несколько операций, чтобы это исправить. Последнюю три года назад.

— Господи. — Это казалось таким неправильным, чтобы у такого излучающего тепло и любящего парня, как Харрис, было что-то не так с сердцем. — Мне жаль. Как ты сейчас?

— Хорошо, — быстро и автоматически ответил Харрис, как человек, которого слишком часто спрашивали о его здоровье. — Правда, я в порядке. Я постоянно проверяюсь у врачей. Но именно поэтому я в детстве не играл в хоккей. Вероятно, мог бы, но родители беспокоились. Я их не виню.

Трой тоже не мог их винить, потому что даже в этот момент ему хотелось завернуть Харриса в одеяло и оберегать его. Но Харрису это не понравилось бы, поэтому Трой просто протянул ему его плюшевого жирафа.

— Я рад, что у тебя хорошие врачи. И хорошие родители. И Мистер Длинношей.

Харрис рассмеялся.

— Мистер Длинношей прошел со мной через огонь и воду. Он настоящий друг.

— Мне жаль, что ему пришлось стать свидетелем того, что мы делали прошлой ночью. М-м. Прямо на нем. — Трой приподнялся на локте и улыбнулся. — Технически, это был секс втроем?

Харрис ударил его жирафом.

— Нет! Да что, блядь, с тобой не так? И это не первый раз, когда Мистер Длинношей видит подобные вещи.

Трой почувствовал необоснованный укол ревности от того, что в этой постели бывали другие мужчины, но загнал это чувство поглубже.

— Мистер Длинношей — извращенец.

— Нет же, чувак. Он просто спокойный и позитивно относится к сексу.

Они оба рассмеялись. Трой обнаружил, что ему удивительно легко было смеяться на пару с Харрисом.

— Нам бы принять душ, — сказал тот.

— Мы оба поместимся?

— Я готов попробовать. — Харрис коротко поцеловал его, затем скатился с кровати. — Блядь, холодновато. Пойдем.

Они оба умудрились поместиться в душе, но едва-едва. Впрочем, Троя это устраивало, он все равно не желал дальше, чем на дюйм находиться от Харриса. Они долго целовались, тратя понапрасну воду, пока их возбужденные члены соприкасались.

В конце концов они занялись полезным делом — мытьем. Харрис протянул ему флакон шампуня, а Трой рассмеялся, прочитав этикетку.

— Что? — спросил Харрис.

— Он с запахом яблок.

— Правда?

— Да! О боже. Я думал, что схожу с ума. Я постоянно чувствовал запах яблок, когда ты был рядом, и твердил себе, что мне кажется. Господи.

Харрис усмехнулся.

— По-моему, стиральный порошок у меня тоже с запахом зеленого яблока.

Трой набрал немного шампуня в ладонь и начал втирать его в волосы Харриса.

— Невероятно.

Харрис счастливо вздохнул и несколько секунд, похоже, молча наслаждался тем, как Трой массировал ему кожу головы, затем сказал:

— Ты думал, я от природы пахну яблоками? Потому что это очаровательно.

— Нет! Я думал, это, типа, психосоматика. Или что-то в этом роде.

— Ты хотел, чтобы я пах яблоками?

— Знаешь, мы можем сменить тему.

— Тебя возбуждает запах яблок, Трой?

— Раньше не возбуждал. — Он отступил на шаг от Харриса. — Смывай.

Тот откинул голову под струи воды.

— Я что, привил тебе яблочный фетиш?

— Может быть.

Трой опустился на колени и поцеловал головку его покачивающегося члена.

— О, блядь, — Харрис удивленно открыл глаза. — Я же пошутил.

— Ага, ну а я хочу, чтобы ты заткнулся про яблоки.

Трой взял член в рот и обхватил Харриса за обе ягодицы, сжимая их, пока двигал головой. Харрис на несколько минут перестал говорить о яблоках или о чем-либо еще.

— Ты, — выдохнул он, — так хорош в этом. — Он гладил мокрые волосы Троя, наблюдая за всем, что тот делал. Трой немного отстранился, чтобы уделить больше внимания головке. — А-а, блядь, — ахнул Харрис. — Я очень близко. — Трой не останавливался. Он хотел получить все, что мог, от этого мужчины. Харрис кончил через несколько секунд, его крики звучали еще громче обычного в тесном пространстве маленькой душевой. Трой со стоном проглотил его сперму, неистово возбужденный тем, что довел парня до оргазма своим ртом. — Поднимись, — хрипло попросил Харрис. — Поцелуй меня. Хочу тебе подрочить.

Трой не торопился, медленно соскальзывая губами с члена Харриса и поцелуями поднимаясь по животу, груди, минуя шрамы, охранявшие его стойкое сердце.

Их губы соединились, Харрис обхватил твердый член Троя. Ему не потребовалось много времени, чтобы довести того до грани оргазма, а затем и толкнуть за нее. Содрогнувшись всем телом от удовольствия, Трой излился на живот Харриса.

Даже приходя в себя, Трой продолжал его целовать. Он не мог насытиться им. Это было нехорошо.

— Ну что, — Харрис прижался лбом к его лбу, — я на вкус как яблоки?

Трой фыркнул.

— Заткнись.

Харрис рассмеялся, Трой не удержался и присоединился к нему. Возможность смеяться так легко и непринужденно была другим видом разрядки, даже более волнующим, чем оргазм, которым он только что в полной мере насладился.

В конце концов они помылись, вышли из душа и оделись. Когда они пришли на кухню, Трой уже умирал с голоду.

— Ты любишь овсянку? — спросил Харрис. — Обычно я ее ем на завтрак. Кофе тоже сделаю, конечно.

В неестественно счастливый мозг Троя начала пробираться паника. Возможно, из-за упоминания Харрисом того, что он как правило ел на завтрак, Трой осознал, что умудрился вклиниться в его утреннюю рутину. А, быть может, вдруг понял, что стоял на кухне Харриса, в его квартире. Может, Троя напугало то, что он не хотел уходить. Что бы то ни было, он вернулся к своему обычному, замкнутому состоянию.

— Мне, наверно, пора. Тебе не нужно меня кормить.

— Но ты же не ел, — запротестовал Харрис. Затем он улыбнулся. — Ну, почти не ел.

— Фу.

— Сделать две порции овсянки так же легко, как и одну. Присядь. Останься хотя бы на завтрак. Или, если хочешь, недалеко отсюда есть закусочная, которая…

— Я останусь. Овсянка пойдет.

Единственное, что было бы в тот момент хуже, чем оставаться там с Харрисом, — это проводить с ним время на людях. Любой, кто увидел бы их вместе, понял бы, что Трой по уши втрескался в этого парня, а к этому он не был готов.

Трой не сел. Он бродил по маленькой кухне, вероятно, мешая Харрису. Он был весь на нервах, и, по-хорошему, ему следовало куда-то направить свою энергию — пробежаться или сходить в спортзал, как только уйдет.

— Если ты так и собираешься метаться туда-сюда, может, сделаешь кофе? — предложил Харрис.

— Ладно.

Харрис указал на шкаф, затем на кофеварку на столешнице. Трой принялся за работу. Когда кофеварка заурчала, и кофе начал капать в кофейник, он прислонился к столешнице, наблюдая, как Харрис помешивал овсянку. На нем были джинсы и синяя клетчатая рубашка, а волосы все еще оставались влажными. Трою захотелось притянуть его в объятия, затащить обратно в постель и никогда не уходить.

Двумя месяцами ранее он не мог даже представить, что когда-нибудь снова почувствует себя счастливым, не говоря уже о том, чтобы встретить мужчину, с которым мог бы быть собой. Он думал, что единственным его шансом на счастье был Эдриан, но теперь, на кухне Харриса, понял, что никогда не чувствовал себя так комфортно с Эдрианом. Их отношения были горячими и захватывающими, но держались на страхе и тревоге. Они оба так боялись огласки, их украденные моменты наедине друг с другом были пропитаны отчаянием и облегчением. Трой был так взволнован появлением с своей жизни кого-то, в кого можно влюбиться, что вцепился в Эдриана обеими руками, не позволяя себе рассматривать другие варианты. Эдриан, тем временем, протягивал руки в двух разных направлениях. Пока полностью не отпустил Троя.

Между ними был не только секс. Они делились друг с другом частичками себя, но у Троя никогда не складывалось впечатления, что Эдриан особенно интересовался его жизнью. Эдриан в принципе не интересовался никем, кроме самого себя. Трой сомневался, что тот по-настоящему интересовался даже своим новым женихом.

Короче говоря, Трой испытывал всевозможные новые ощущения с Харрисом, и это сносило крышу.

Харрис разложил овсянку по двум мискам.

— Будешь с кленовым сиропом?

— Конечно. — Трой указал на угол кухонной столешницы. — Это та самая мультиварка, о которой ты велел мне не беспокоиться?

Харрис рассмеялся.

— Клянусь, между мной и мультиваркой ничего нет.

— Хм.

— Но, — осторожно сказал Харрис, — если мультиварка спросит о тебе, что мне ей сказать?

Сердце Троя пропустило удар.

— Я не знаю. А что бы ты хотел ей сказать?

Харрис на секунду взглянул на него, затем снова сосредоточился на мисках с овсянкой.

— Я бы хотел сказать ей, что встретил кое-кого, и он мне очень нравится. И я думаю, я ему тоже нравлюсь. И я бы хотел посмотреть, к чему все это приведет, если он тоже этого хочет. — Трой не ответил. Он просто не мог. В словах Харриса не было ничего шокирующего. Очевидно, они оба были увлечены друг другом, но Трой до сих пор не мог поверить в то, что ему предлагали. И не испытывал уверенности, что мог позволить себе это принять. — М-м, — Харрис покраснел. — Может, я слишком раскатал губу. Насчет этого парня. Который мне нравится.

— Нет, — тихо сказал Трой.

— Нет? — Харрис повернулся к нему, в выражении его лица читалась надежда.

— Но, — добавил Трой, потому что он обязан был прояснить ситуацию, — я не уверен, что смогу предложить. Ты знаешь, я не совершил каминг-аут и не буду просить тебя что-то скрывать из-за меня.

— Не думаю, что у меня получилось бы, — признался Харрис. — Я как открытая книга. Я не умею прятаться.

Нет, Харрис был самым честным и солнечным человеком из всех, кого Трой когда-либо встречал. Ему было не место в тени.

— Я знаю. И не должен. — Трой вздохнул. — Ты мне очень нравишься, Харрис, но мне нужно время, чтобы разобраться со своим дерьмом. Может, побудем пока просто… знаешь, друзьями.

Ответная улыбка Харриса не выглядела непринужденной. Или настоящей.

— Конечно. Это имеет смысл.

Трой кивнул, голова внезапно стала чугунной.

— Да. Спасибо.

Несколько секунд ни один из них не произносил ни слова. Затем Харрис протянул ему одну из мисок.

— Овсянка остывает. Давай есть.

Трою хотелось вытряхнуть овсянку в раковину и поцеловать Харриса у холодильника. Хотелось сводить его куда-нибудь на завтрак и держать за руку, пока они ждали бы еду. Хотелось каждое утро готовить для него кофе.

Вместо этого он молча взял свою миску, отнес к столу и неловко сел напротив своего новоиспеченного друга.