Пример для подражания

Глава четвертая

— Что думаешь о Барретте? — спросил Харрис.

Уже наступило утро после первого матча Троя в составе Оттавы, а сам Харрис как по профессиональным, так и по личным причинам не мог перестать о нем думать.

Жен оторвала взгляд от компьютера. Их столы в маленьком кабинете стояли друг напротив друга.

— По мнению большинства в хоккейном мире, он засранец. И пока что он не доказал обратного.

— Про Розанова говорили то же самое, — заметил Харрис. — Но оказалось, что это не так.

Жен рассмеялась.

— Розанов — засранец. Просто засранец веселый. А Трой из тех, что невеселые.

Харрис нахмурился, пролистывая комментарии под своим последним постом в инстаграме, но не особо вчитываясь в них.

— Я тут подумал, может…

Жен прищурилась, глядя на экран, затем несколько раз щелкнула мышью.

— Что?

— Не знаю. Что ему сейчас не помешал бы друг? Он кажется… грустным.

Харрису удалось полностью завладеть вниманием Жен. Та откинулась на спинку стула, вздернув брови.

— Ты хочешь подружиться с Барреттом? Погоди. О чем это я? Ты же со всеми хочешь дружить.

— Это моя работа!

— Отчасти. — Она вернулась к щелканью мышью и прищуриванию глаз, а через пару секунд небрежно бросила: — Он симпатичный.

Харрис, словно защищаясь, скрестил руки на груди.

— Не урод, — согласился он.

Жен улыбнулась уголками губ, не отрывая взгляда от монитора.

— Разве не ты в прошлом сезоне говорил мне, что считаешь его самым горячим игроком в лиге?

Харрис однозначно где-то говорил такое.

— Не помню.

— Мы играли в «трахни, женись, убей», и ты трижды выбрал «трахнуть Троя Барретта».

А. Точно.

— Возможно, виноваты несколько кружек пива.

— М-м.

— Но его внешность тут ни при чем. Не знаю, реально он мудак, или ведет так себя, ну типа, защитного механизма. Может, ему просто нужно, чтобы люди по-доброму к нему относились.

Жен фыркнула.

— Ох, как же тяжело живется звездам НХЛ. Если бы только кто-нибудь их обожал.

— Ты видела хоть один комментарий к нашим постам? Фанаты готовы разорвать его на части.

— Нет. Читать комментарии — твоя работа. Меня волнует только, чтобы ты использовал мои хорошие фотки, а не свои дерьмовые с айфона.

— Фотография, где он на льду во время гимна перед своей первой игрой здесь, — продолжил Харрис, игнорируя ее. — И в твиттере, и в инстаграме под ней примерно миллиард злобных комментов.

— От фанатов Далласа Кента?

— Не только. Но почти все хейтят Троя Барретта. Вот, например: «Барретт завидует, что Кент его не дрючит». Дальше несколько гомофобных оскорблений, которые я зачитывать не буду.

— Хоккейные фанаты — идиоты. Что в этом нового?

Харрис не стал защищать хоккейных фанатов.

— Не понимаю, почему Барретт в этой ситуации не стал героем.

— Прекрасно понимаешь.

— Но он поступил прав…

— Мужчины никогда не верят женщинам. А женщины не верят друг другу. Да ладно, Харрис. Ты же знаешь. Чего ты ожидал? Что вся Лига поддержит Барретта, а Кента вышвырнут из хоккея?

— Так и должно было случиться.

— Не в этой вселенной, блядь. Кроме того, Барретт, вероятно, жалеет, что вообще открыл рот. Готова поспорить, он сказал это сгоряча! Он ни словом не обмолвился, когда я упомянула об этом при нем.

Харрис чуть не выронил телефон.

— Ты упомянула об этом при нем? Когда?

— Когда делала его официальное фото. Я похвалила его за то, что прищучил Кента.

— И что он ответил?

— Что все сложно, считай, что ничего не ответил. — Она вздохнула. — Ненавижу это слово. Что тут сложного? Кент — насильник, и Барретт назвал вещи своими именами.

В кабинете повисла гнетущая тишина. Жен всегда отличалась прямолинейностью, но в большинстве случаев она была права.

— Как думаешь, — спросил Харрис, — Трой, типа, знал наверняка?

Этот вопрос не давал ему покоя уже несколько дней.

— Ты имеешь в виду, был ли он свидетелем того, что его лучший друг творил с женщинами? И молчал до сих пор, о том, что видел? — Жен пожала плечами. — Не знаю. Все возможно. Надеюсь, это не так.

— Я тоже надеюсь.

Она снова переключила внимание на компьютер.

— Они не обязаны мне нравиться, моя работа заключается в том, чтобы они хорошо выглядели. А смазливое личико Барретта облегчает мне задачу. Надеюсь, он не соучастник сексуального насилия, но даже если и так, то, уверена, он не единственный такой игрок в этой лиге.

Харрис пожевал губу. Вероятно, Жен не ошибалась. Но по какой-то причине он не думал, что Трой был соучастником. Он едва знал этого человека, но хотел верить — пусть лишь из профессиональных соображений — что Трой — хороший парень. Харрису нравился каждый игрок Оттавы, он не хотел, чтобы стало иначе.

— Ладно, — с громким скрежетом колесиков офисного стула по твердому полу Жен отодвинулась от стола. — Мне нужно идти фотографировать Хааса для промо нового мерча.

— С этим не возникнет проблем, — сказал Харрис. — Хаас — очаровашка.

Лука Хаас был двадцатилетним новичком из Швейцарии, светловолосым и с детским лицом, которое легко краснело. Пару лет назад он стал вторым номером на драфте, а фанаты Оттавы радовались, что он примкнул к команде в этом сезоне.

— Спорим, я смогу заставить его принять несколько реально нелепых поз. Как думаешь, он позволит мне вылить на него ведро воды, если я скажу, что нам нужен ветлук?

Харрис не сдержал смеха, представив это зрелище. Лука был чрезвычайно вежлив и очень старался всем угодить.

— Будь с ним помягче. Ему и так хватает подколов от товарищей по команде.

— Сам виноват, что так весело над ним прикалываться.

Харрис пробыл в одиночестве минут пять, прежде чем раздался стук в дверь.

— Войдите.

Дверь, которая и так была приоткрыта, медленно распахнулась. Харрис едва ли мог бы удивиться больше — в кабинет зашел Трой Барретт.

***

Стоило Трою войти, как улыбка сползла с лица Харриса, сменившись сбивающим с толку хмурым выражением.

— О. Привет. — поздоровался тот

— Привет.

Харрис встал из-за своего компьютера.

— Вот так сюрприз.

— Да, м-м. — Трой потер шею. Лучше было покончить с этим сразу. — Прости. Я вчера вел себя грубо. Ты был мил, а я, как обычно, был мудаком.

Харрис приподнял брови.

— Ты проделал весь этот путь сюда, чтобы извиниться передо мной?

Именно так Трой и сделал, но теперь, когда его спросили об этом в лоб, почувствовал себя немного глупо.

— Я живу в отеле через дорогу.

Черт. Надо было сказать, что все равно шел сюда. По другому делу. Так было бы круче.

Улыбка вернулась на лицо Харриса.

— Извинения приняты.

— Хорошо. Спасибо. — Теперь Трой не знал, что делать. Следовало уйти, наверно. — Вообще-то, — продолжил Харрис, прежде чем он успел сбежать, — утром я думал о тебе и соцсетях. Я не виню тебя за то, что ты их ненавидишь. Я читал, как люди отзываются о тебе в комментариях. Это… нехорошо.

— Я стараюсь не обращать на все это внимания.

— Отличный план. Но если захочешь создать себе другой образ, я очень хорош в этой работе.

Трой не особо представлял, что значит «быть хорошим» в постинге всякой херни в твиттере, но, возможно, следовало расширить кругозор.

— Я подумаю об этом.

На этот раз он реально собирался уйти, но Харрис снова остановил его вопросом.

— Как тебе Оттава?

Первым порывом было сказать какую-нибудь гадость о скучном городе, который приходилось называть домом, или напомнить Харрису, что жил в номере отеля, который практически примыкал к катку, но все же удалось сохранить вежливость.

— Нормально. Пока мало что видел.

— Я прожил здесь всю жизнь, так что могу ответить на любые вопросы. — Даже едва зная этого парня, Трой не сомневался — стоило попросить Харриса порекомендовать ресторан, тот с энтузиазмом выпалил бы сотню вариантов с подробным объяснением, почему каждый из них великолепен. — Ты уже искал жилье?

— Нет. Займусь этим, когда вернемся с выездной серии.

— Думаешь о центре или поближе к арене?

— Даже не знаю. — Честно говоря, Трою было все равно. Он планировал арендовать что-то попроще с меблировкой, потому что не собирался задерживаться в Оттаве дольше этого сезона. Он хотел использовать этот год, чтобы доказать, что по-прежнему оставался ценным активом, а затем перейти в более сильную команду. — А ты где живешь?

— В Глебе. Небольшая милая квартирка. Ничего особенного.

Трой понятия не имел, что, блядь, за Глеб (престижный район Оттавы, расположенный южнее центра города, на берегу канала Ридо — прим. пер.).

— Круто.

Харрис, казалось, воспринял односложный ответ как приглашение продолжить разговор.

— Я живу там всего год, и до сих пор мне странно жить одному. Я вырос в большой семье. Сорок акров земли, а нам все равно приходилось делить одну ванную.

Звучало ужасно.

— В большой семье?

— Две старшие сестры, мама, папа, бабушка, правда она уже умерла, три собаки, кошка и привидение.

Трой решил проигнорировать последнее.

— Господи. Столько народу. — Черт. Нет, он не мог проигнорировать последнее. — Привидение?

— Ага. Бабушка говорила, что это брат моего прадеда Элрой. Он был тихим парнем и стал почти тихим привидением. Иногда роняет вещи.

Трою это показалось абсолютно невозможным. По многим причинам.

— Ты, должно быть, рад, что съехал оттуда.

— О нет, мне там нравилось. С семьей, в смысле. Без дяди Элроя я бы наверно обошелся, но он ведь тоже член семьи. Я люблю приезжать домой. Много помогаю, когда не занят здесь. Ой, черт, я же тебе даже не рассказал. У моей семьи яблоневый сад. Уже четвертое поколение. — Он с гордостью указал на значок на своей куртке с надписью «Собери сам. Семья Дровер» (означает возможность для покупателей самостоятельно собирать фрукты и овощи прямо на ферме. Это форма торговли и отдыха, когда люди приходят на ферму, чтобы собрать урожай и платят за количество собранного — прим. пер.). — Так что, это… дай знать, если понадобятся яблоки.

Щеки Харриса немного походили на яблоки, румяные и пухлые над линией его аккуратной бороды. Почти не сходившая с лица улыбка придавала им форму шариков. У Троя возникло мимолетное, сбивающее с толку желание их укусить. Он бы не удивился, окажись Харрис на вкус как яблоки — сладкий и полезный.

— Окей.

Харрис продолжал улыбаться, будто ничто на свете не сделало бы его счастливее, чем просьба Троя угостить яблоками. А ведь Харрис, подумал Трой, был почти полной противоположностью Эдриану. Эдриан был высоким, со смуглой кожей, темными волосами и глазами, обладал более мускулистым и рельефным телосложением, чем даже сам Трой — профессиональный спортсмен. Харрис был невысоким, светлокожим и… скорее мягким. Эдриан тоже легко улыбался, но по крайней мере иногда в его улыбке проскальзывала фальшь. При необходимости он мог нацепить дружелюбное выражение на лицо, как маску, независимо от реального настроения. А хорошее настроение Харриса казалось абсолютно естественным и искренним.

А еще Эдриан был немного снобом и в жизни бы не надел шапку с помпоном или джинсовую куртку с кучей значков. Или футболку с Чудо-женщиной, которую Харрис надел этим утром. На самом деле, Эдриан, вероятно, отпустил бы что-нибудь язвительное обо всем вайбе Харриса. Трою почему-то очень не понравилась эта мысль.

Он задался вопросом, был ли у Харриса бойфренд. Харрис казался хорошим парнем. Наверно, очень заботливым. Из тех, что дарят продуманные подарки. Или делают их своими руками.

— Гипотетически, — сказал Трой, — если бы я согласился на видео «вопрос-ответ», сколько бы это заняло времени?

— Недолго. Может, минут пятнадцать. После монтажа остается плюс-минус девяносто секунд.

— Это можно сделать… сейчас?

Харрис просиял.

— Вполне возможно.

— Только простые вопросы, да? Типа арахисовая паста с кусочками или однородная? Да?

Харрис выпучил глаза в притворном ужасе.

— Ни в коем случае. Ты же не хочешь, чтобы фанаты арахисовой пасты с кусочками накинулись на тебя в сети. Лучше избегать таких спорных тем.

— А может, мне нравится с кусочками.

— Любители однородной еще хуже.

Трой не рассмеялся, но впервые за последние дни у него отлегло от сердца.

— Давай сделаем это.

***

— Присаживайся. Мне только нужно подготовить оборудование.

Харрис наблюдал, как Трой шагнул в направлении стула, но остановился. Он нахмурился, глядя в пол, и прикусил губу, словно пытаясь на что-то решиться.

— Что-то не так? — спросил Харрис.

Трой устремил на него свой пронзительный кобальтовый взгляд.

— Нет. — Он возобновил движение в сторону стула, затем снова остановился. — Я не гомофоб.

Случилось невероятное — Харрис на секунду потерял дар речи. Затем все-таки сказал:

— Рад это слышать.

— Ты, м-м… гей? Верно?

Харрис хотел пошутить, что значок с надписью «Супер-гей — Весы» был слишком тонким намеком, но вовремя прикусил язык.

— Да.

— Это круто. Знаю, при первой нашей встрече я, наверно, выглядел так, будто осуждаю тебя за твои… — Трой жестом указал на свою грудь. — Значки. И все такое.

— Такая мысль у меня проскальзывала, — признался Харрис.

— Это не так. Клянусь. Просто меня это удивило. У меня правда нет проблем с… ну, ты понимаешь.

— Со значками?

Харрис прикусил щеку. Ему нравилось дразнить этого парня больше, чем следовало, наверно. Щеки Троя слегка порозовели.

— Точно.

Его губы изогнулись в некоем подобии застенчивой улыбки, а взгляд потеплел. Харрис был заворожен. Он вспомнил, что Трою было всего двадцать пять. Столько же, сколько и ему самому.

— Тогда давай попробуем заново. — Он протянул руку. — Я Харрис.

Улыбка Троя растянулась еще на одну десятую дюйма.

— Трой.

Его ладонь была такой же крепкой и теплой, какой Харрис помнил ее с их первого рукопожатия, хватка уверенной, а кожа суховатой.

— Приятно познакомиться, Трой. Устраивайся поудобнее, а я позабочусь, чтобы все прошло быстро и безболезненно.

Трой сел на стул, раздвинув ноги и сложив ладони на коленях. На нем были свободные шорты, которые тем не менее плотно облегали рельефные мышцы бедер. За время работы в «Оттавских Кентаврах» Харрис немало насмотрелся на идеально вылепленные бедра и задницы, но все же позволил себе с мгновение полюбоваться ногами Троя, прежде чем проверить уровень освещения на его лице.

— Ты же в курсе, что на улице холодно, да? — поддразнил он.

Трой взглянул на свои голые ноги.

— Я сюда почти бегом добрался.

Чтобы извиниться перед Харрисом. Это было до умопомрачения мило и абсолютно не вязалось со всем, что говорили о Трое.

— Ты больше не на юге, в Торонто. Зимы здесь суровые.

— На юге, — фыркнул Трой. — В Торонто такие же зимы.

— Посмотрим, как ты запоешь в январе. Если к тому времени не замерзнешь насмерть.

— Обещаю, в январе я буду носить штаны.

Харрис рассмеялся и взглянул еще разок украдкой на мускулистые бедра Троя, прежде чем увести тему разговора от впечатляющей нижней половины его тела.

— Если решишь завести аккаунт в инстаграме, я могу помочь тебе с контентом для первых постов.

— Окей.

Трой был известен своим острым языком, который вовсю использовал во время матчей, но вне льда он явно не отличался разговорчивостью. К счастью, Харрису не составляло труда заполнить тишину.

— Можешь вести его чисто, как хоккеист, и делать перепосты из официального инстаграма команды. Некоторые парни почти не пользуются своими аккаунтами, а некоторые прямо-таки фанатеют. Уайетт много постит про комиксы. Буд, по сути, делает за меня мою работу, выкладывая кучу видосов. Илья раньше не пользовался, а теперь подсел на фотографирование всякой случайной фигни в разных городах. — Харрис рассмеялся. — Хотелось бы, чтобы он иногда использовал и фронтальную камеру. Фанаты, наверно, предпочли бы увидеть своего героя, а не странный пожарный гидрант, да?

— Наверно.

— Прости. Я много болтаю.

Трой на мгновение парализовал его своим взглядом, его синие глаза смотрели пронзительно, но не холодно. В них промелькнуло… веселье.

— Я заметил.

— Я мог бы сказать «просто скажи мне заткнуться», но это, скорей всего, не сработает.

— Все хорошо.

Трой снова опустил взгляд на пол, его плечи поникли. Он выглядел уставшим. Харрис решил поторопиться.

— Мне только нужно прицепить на тебя этот микрофон, и мы готовы.

Он достал из своей сумки с оборудованием маленький микрофон-петличку, подошел к Трою, присел на корточки между его широко расставленными ногами и осторожно прикрепил микрофон к воротнику его футболки с логотипом Кентавров.

А подняв голову, попал под пристальный, изучающий взгляд бездонных глаз цвета океана. Харрис ощутил неприятный жар внизу живота. Его член, очевидно заметил, что он расположился между мускулистыми бедрами очень красивого мужчины.

Он быстро встал и вернулся за камеру, продолжив наблюдать за Троем на маленьком экране, а не с пола у его ног.

— Я готов начинать.

— Окей.

Трой расправил плечи и выпрямился. Он держал ладони на коленях, полностью сосредоточился и, вероятно, совсем не отвлекался на сексуальные мысли.

Харрис начал с вопросов о хоккее, поскольку давно выяснил, что хоккеистам комфортнее всего говорить о своем спорте. Он спросил о любимых игроках Троя в детстве и о любимом моменте в карьере.

— Кто твой любимый действующий игрок?

Трой ответил, не раздумывая.

— Скотт Хантер.

Ну. Это было… неожиданно. Скотт Хантер, безусловно, был одним из лучших игроков в Лиге, но также был открытым геем и активистом. Одним словом, Харриса впечатлил выбор Троя.

— Он довольно крут.

— Я также большой фанат Ильи Розанова, — добавил Трой. — Рад возможности играть с ним.

— Господи. Только не говори ему, — пошутил Харрис. — Этому парню не нужно, чтобы его эго раздулось еще больше, чем уже есть.

Губы Троя едва заметно дрогнули.

— Не скажу.

Харрис решил, что настал удачный момент для перехода к вопросам о личных предпочтениях.

— Ты собачник или кошатник?

— Э-э… собачник, наверно. У меня никогда не было домашних животных.

— Вау. Прям никогда-никогда?

— Нет.

— Блин, это грустно. Я обожаю собак. У меня сейчас их нет, но я хочу когда-нибудь дом за городом и, м-м… пять собак. Больших.

— Это много.

— Это в самый раз.

Трой покачал головой и издал звук, похожий на смешок.

— У тебя есть какие-нибудь хобби?

Странно, но этот вопрос, казалось, поставил Троя в тупик. После явно напряженных раздумий в попытке выдать хоть что-то, что ему нравилось делать помимо игры в хоккей, он наконец сказал:

— Я иногда играю в теннис.

Что ж, по крайней мере, не гольф или видеоигры — именно такой ответ получал Харрис в девяноста процентах случаев.

— Никогда не играл, — признался он. — Но смотреть люблю. — Он не уточнил, что смотрел в основном потому, что теннисисты были горячими. Он не сомневался, что Трой тоже очень хорошо выглядел, играя в теннис. — Какое твое любимое мороженое?

— М-м. Черт. Давно не ел. Шоколадное, наверно.

— Погоди. — Харрис изменил тон, изобразив репортера, задающего крайне серьезный вопрос. — Когда ты в последний раз ел мороженое?

— Не знаю. Пару лет назад?

— Как это возможно?

Трой пожал одним плечом.

— Мне его не хочется.

— А чего тебе хочется?

Господи помилуй, он что, покраснел?

— Я…

— Типа, что для Троя Барретта является лакомством? Если бы ты мог есть что угодно?

Казалось, Трой снова затруднялся с ответом.

— Я люблю лосось.

Харрис рассмеялся. Он не мог сдержаться.

— Я как бы надеялся на что-то, что не входит в одобренный тренером план питания.

— Мне не особо важно, что именно есть. Это просто топливо.

Харрис вообще не понимал такого отношения.

— Еда — лучшее, что есть в жизни! Типа, я люблю рыбу, но, если передо мной поставят филе лосося и гору маминых яблочных оладий, этот лосось совсем остынет.

— Холодный лосось — это вкусно.

— Можешь забирать. А я буду объедаться оладьями.

— Я не сладкоежка, наверно.

— Ну, это не порок. А как насчет чего-нибудь соленого, например, путина? (национальный квебекский фастфуд, состоящий из картофеля фри, посыпанного молодым рассольным сыром и политого слегка подслащенной гарнирной подливкой — прим. пер.)

— Всегда казался какой-то гадостью.

Харрис вздохнул.

— Я вырежу этот ответ, чтобы фанаты Оттавы не узнали о твоих шокирующих взглядах на путин.

— Сыр и подливка не сочетаются.

— Еще как, блядь, сочетаются!

Эти слова заставили Троя улыбнуться по-настоящему. На миг он сверкнул зубами. Все его лицо преобразилось от этой улыбки, а у Харриса закружилась голова и замерло сердце. Он захотел, чтобы Трой улыбнулся снова.

— Я всегда предпочту сладости картошке-фри с подливкой, — сказал Харрис, — но путин — это очень вкусно. Кем ты играешь в Mario Kart?

— Что?

Харрис ухмыльнулся. Он обнаружил, что получает лучшие ответы, когда задает вопросы вразнобой.

— Ты же играл в Mario Kart, да? Пожалуйста, скажи да, иначе мне придется порвать всю вторую страницу вопросов.

— У тебя целая страница вопросов про Mario Kart?

— Отвечай на вопрос.

Улыбка не вернулась полностью, но блеск в глазах Троя позволил предположить, что он неплохо проводил время.

— Я играл в Mario Kart. Обычно я выбираю Марио.

Харрис снова вздохнул.

— Никакого воображения.

— Он же лучший, нет? Игра названа в его честь. А что? Ты кого выбираешь?

— Я фанат Йоши лет с шести.

— Он мой второй выбор, — признался Трой.

— Да мы практически одинаковые с тобой!

— Близнецы, — покорно согласился он.

— Какое твое любимое место на земле?

— Очень трудно переключаться между твоими вопросами.

— Но тебе же не скучно, правда?

Трой улыбнулся уголками губ.

— Нет. Не скучно. — Он снова помедлил. — «На льду» — это ужасный ответ?

— Это худший ответ. Где ты проводишь лето? Ты путешествовал по каким-нибудь интересным местам?

— Я, м-м…

Все веселье исчезло с лица Троя. Он выглядел так, будто ответ на этот вопрос мог его убить. Харрис сжалился.

— «На льду» пойдет. Не парься.

— Спасибо. Прости. Я не силен в этом.

— Ты отлично справляешься, — заверил его Харрис, немного слукавив. — Следующий вопрос: горы или океан?

— Зачем выбирать? Я из Ванкувера.

Харрис улыбнулся.

— Точно! И команда летит туда на этой неделе. Это, наверно, тебя порадует.

Трой нахмурился.

— Конечно. Да. Разумеется.

Прозвучало это так, будто он скорее предпочел бы отправиться прямиком в ад, чем домой в Ванкувер.

Харрис все портил. Даже самые элементарные вопросы заставляли Троя чувствовать себя неуютно. А ведь Харрису обычно так легко удавалось общаться с людьми.

Он решил задать нелепый вопрос, чтобы снять разрядить напряжение.

— Окей. Вот важный вопрос: какой твой любимый сорт яблок?

Трой наморщил лоб.

— Не знаю. Красные?

— Ох, чувак. Серьезно?

Харрис театрально схватился за сердце.

— Что? Не все яблоки красные. Мне нравятся красные.

— Я оскорблен.

— Прости, я не гребаный эксперт по яблокам, в отличие от тебя.

Трой высказался немного грубо, но также в его голосе ощущалась… теплота. В глазах его снова вспыхнула задорная искорка, и Харрису это понравилось.

— Ты прав, — поддразнил он в ответ. — Это был очень сложный вопрос.

Трой почти рассмеялся. Харрис в этом не сомневался, и по какой-то причине в нем зародилось предвкушение.

Но Трой сжал губы, вероятно, пытаясь сдержать любые проявления веселья. Хотя в его глазах продолжали плясать искорки.

— Как насчет «Макинтош»? Это же яблоко, да?

Харрис покачал головой.

— Какое неуважение. Невероятно. Последний вопрос: что выберешь — полчаса спринтов на коньках или пять минут отвечать на вопросы?

— Спринты. Однозначно.

Харрис рассмеялся. Вероятно, слишком громко, как обычно, потому что Трой вздрогнул, а затем быстро встал.

— Так, мы закончили?

— Закончили.

— Окей.

Трой направился к двери, явно стремясь поскорее убраться оттуда.

— Подожди, — он остановился, затем настороженно оглянулся. Харрис положил руку ему на плечо и услышал, как он резко вдохнул. — На тебе все еще микрофон.

— О. Точно.

Трой стоял совершенно неподвижно, пока Харрис снимал микрофон, стараясь сделать это максимально быстро, с минимальным контактом. Он чувствовал древесный аромат его лосьона после бритья, или, возможно, геля для душа, поскольку тень щетины на его челюсти позволяла предположить, что Трой не брился этим утром.

— Готово, — весело объявил Харрис, показывая ему микрофон. Он сделал огромный шаг назад, нуждаясь в дистанции, прежде чем натворил бы какую-нибудь глупость, например, понюхал шею Троя. — Тебе, э-э... может, стоит запастись наушниками с шумоподавлением. Для полета. Эти парни не затыкаются в самолете.

— Ты летал с командой?

— Несколько раз. Я обычно летаю с ними на одну-две серии за сезон, чтобы наснимать всего. Получается забавный контент. В январе полечу на юг. И в Тампе у нас будет один выходной, так что должно быть весело.

— О. Круто.

Не похоже было, что Трой реально считал крутым присутствие Харриса в самолете команды. Тот постарался не обижаться.

— Спасибо, что сделал это, — сказал он. — Я дам знать, когда опубликую.

Трой единожды кивнул и исчез за дверью.