Пример для подражания

Глава третья

— Харрис! У меня тут кое-что для тебя! — Харрис оторвал взгляд от телефона. Он стоял в коридоре у раздевалки «Оттавы» и постил в командный аккаунт несколько предматчевых твитов. К нему трусцой бежал Уайетт Хейс, с толстой красочной книгой в руке. — Это комиксы про Тора, о которых я тебе говорил, все в одном сборнике. Думаю, тебе понравится. Они прикольные.

— О, круть! — Харрис как-то обмолвился Уайетту, что раньше читал много комиксов, и с тех пор тот с энтузиазмом подкидывал ему книги. Пока что ему нравилось все, что приносил Уайетт, хотя он и чувствовал обязанность читать быстро, поскольку тот горел желанием поскорее их обсудить. — Спасибо. Слушай, надо бы нам сделать новый выпуск «Супергероев Хейси»! Давненько мы ничего не снимали.

— Легко. У меня бесконечный список книг для рекомендаций. — В прошлом сезоне Харрису пришла в голову идея снимать короткие ролики, в которых Уайетт рассказывал о своих любимых комиксах. Видео стали настолько популярными, что Харрис создал похожие серии и для других игроков: «Покатушки с Розом», где Харрис — набравшись смелости — сидел на пассажирском сиденье роскошного спорткара, которым управлял Илья Розанов, и «Барбекю с Будом», в которой Зейн Будрам демонстрировал свое мастерство у гриля даже в разгар оттавской зимы. — Я тут подумал, — добавил Уайетт, — может, когда поедем в детскую больницу, я накуплю кучу комиксов для всех возрастов и раздам их. Ничего не имею против хоккейных шайб с автографами, но чтиво из них так себе, знаешь ли.

— Они будут в восторге, — с уверенностью сказал Харрис.

Он точно знал, как много значили для детей визиты игроков НХЛ, и как здорово получить в подарок что-то, что поможет скоротать время, когда ты прикован к больничной койке.

— Только не говори Розу, а то он попытается меня переплюнуть. Подарит им всем по Феррари или что-то типа того, — пошутил Уайетт.

Харрис рассмеялся. Он вполне мог себе это представить, как бы абсурдно оно ни звучало. Когда в последний раз все они посещали детскую больницу, Илья задержался там надолго после того, как уехал командный автобус. Харрис слышал, что домой он потом добирался на такси после эпического турнира по Mario Kart, в котором участвовало множество детей.

— Может, наоборот стоит ему сказать, вдруг он явится в костюме Бэтмена.

В этот момент мимо прошел Трой Барретт. Он только что приехал на арену — раньше большинства своих товарищей по команде, как отметил Харрис. На нем был костюм, который выглядел так, будто его только что достали из чемодана, и черная шапка, натянутая до самых бровей, таких же черных. В ладони он сжимал огромный стакан из Старбакса.

Он кивнул Харрису с Уайеттом, но в выражении его лица не читалось даже намека на то, что он был рад их видеть. Впрочем, и безучастным его назвать не поворачивался язык. Трой выглядел… нервным, как подумал Харрис. Робким.

— Нашел-таки Старбакс, — весело сказал Харрис.

— А?

Трой засунул пальцы под шапку и вытащил наушник. Харрис указал на стакан.

— Говорю, ты нашел Старбакс, — повторил он.

— Да.

Трой не улыбнулся. Его широко открытые глаза смотрели неуверенно, словно он не знал, окончен ли разговор. Ладонь с наушником застыла у виска. Харрис едва не сказал что-то вроде «удачи сегодня», но не хотел еще больше нервировать Троя. Поэтому решил поинтересоваться:

— Что слушаешь?

Признаться честно, сперва Харрис почему-то подумал, что Трой ответит: «тебя». Тот сначала прищурился, потом моргнул, будто пытаясь не позволить сорваться с губ чему-то язвительному.

— Э-э... в основном электронную.

— Круто. — По опыту Харриса, если спросить любого игрока НХЛ, какую музыку тот слушает, ответ всегда был одним из четырех: электронщина, кантри, хип-хоп или Mumford & Sons (британская фолк-группа, занимала первые строчки в чартах Канады — прим. пер.).

Еще раз кивнув, Трой вставил наушник обратно и удалился.

— Он все так же приходит пораньше, — заметил Уайетт, когда тот скрылся из вида.

— В Торонто он тоже так делал?

— О да. Это, в том числе, отличало его от Кента. — Уайетт упер руки в бока. — Он гребаный мудак, но к своей работе относится серьезно.

— Думаешь, он и здесь будет мудаком?

— Ну, не думаю, что ему пересадили личность по дороге из Торонто в Оттаву, но, возможно, без своего дружка он будет вести себя потише.

— Не думаю, что они с Кентом по-прежнему друзья, — напомнил ему Харрис.

— Я до сих пор этому удивляюсь. Даже те парни, которые на дух не переносят Кента, верят ему, а не его жертвам.

— То есть ты веришь женщинам?

— На тысячу процентов. Я играл с Кентом несколько лет. Он вел себя с женщинами, как тварь. А теперь, видишь ли, нашлись такие, кто знаком с ним дольше минуты, но верят в его невиновность. Но все равно, я в ахуе, что именно Барретт его прищучил.

— Думаешь, он что-то видел? — Харрис знал, что выглядел ужасным сплетником, но ничего не мог с собой поделать.

— Не знаю. Честно говоря, я подозревал, что Барретт участвовал во всяком дерьме, которое Кент творил в клубах и на вечеринках. Думал, он у него на подхвате был, понимаешь? Может, я и ошибался.

— Надеюсь, что так. Моя работа — сделать из него пример для подражания.

Уайетт фыркнул.

— Да уж. Удачи тебе. — Он протянул кулак. — Мне пора в раздевалку.

Они стукнулись кулаками.

— Хорошей игры.

Уайетт ухмыльнулся.

— Любая игра, в которой я выхожу на старте, — хорошая.

Он ушел, и Харрис улыбнулся ему вслед. Уайетт годами был запасным вратарем в Торонто, в Оттаве же не только завоевал место основного голкипера, но и стал участником Матча всех звезд НХЛ. Харрис почти не сомневался, что львиная доля его успеха обуславливалась единственной причиной — он получал больше удовольствия от игры, чем кто-либо другой на льду. Он был по-настоящему счастлив просто участвовать в каждой игре.

Харрису было знакомо подобное чувство.

Он вернулся к работе. На вечер у него были запланированы рекламные твиты от официального магазина команды и от спонсоров, он уже опубликовал в твиттере и инстаграме официальные составы команд на предстоящую игру. Ранее он сделал пост, анонсирующий дебют Троя Барретта в Оттаве. А теперь решил пробежаться по комментариям под этим постом в Твиттере, и… м-да. Барретту устроили далеко не теплый прием.

Комментировали как фанаты Торонто и Далласа Кента, которые желали Трою смерти, так и фанаты Оттавы, разъяренные тем, что их команда его приобрела. Когда Харрис заглянул под тот же пост в инстаграме, увидел, что комментарии мало, чем отличались.

Дело было в том, что, получив Барретта за гораздо меньшую цену, чем тот стоил, Оттава уступила Торонто несколько лакомых драфт-пиков. Не считая того, что клубу пришлось взвалить на себя бремя его внушительной зарплаты. У Барретта оставался единственный способ завоевать сердца фанатов Оттавы — играть в лучший хоккей в своей жизни.

***

Много пустых мест. Это было первым, что заметил Трой. Занятых тоже немало, но… пустых очень много.

Он стоял на синей линии, ожидая, когда его объявят, как стартового правого нападающего. В Торонто билеты было сложно достать, их раскупали задолго до каждого матча. Здесь, в Оттаве, очевидно, можно было подойти к кассе в день игры и без проблем купить билет.

Трой знал, что Оттава уже много лет показывала ужасную игру, и многие фанаты потеряли интерес к команде. Вполне вероятно, что приход Ильи Розанова и неожиданный взлет Уайетта Хейса, теперь одного из лучших вратарей Лиги, вернули часть болельщиков. И, возможно, в последнее время людей прибавилось на трибунах, но, черт. Той энергии, к которой Трой привык в «Торонто», на этой арене не было и в помине.

— Номер семнадцать, Трой Барретт! — прогремело его имя из динамиков.

Трибуны отреагировали… прохладно. Присутствовали аплодисменты. Редкие возгласы. На фоне низкого гула, который, скорее всего, издавали неловко перешептывающиеся… примерно одиннадцать тысяч человек.

Он и не ожидал, что его примут в Оттаве с распростертыми объятиями. Некоторые хоккейные фанаты никогда не простят ему того, что он не ринулся слепо поддерживать своего товарища по команде — мерзавца. Кроме того, еще на прошлой неделе Трой состоял в «Торонто Гардианс», с которой Оттава яростно соперничала. Ну, яростно в том смысле, в каком может соперничать морская звезда с большой белой акулой.

Трою не следовало думать так о своей новой команде.

Прозвучали имя и фамилия Ильи Розанова, и перешептывание превратилось в оглушительный рев одобрения. Оттава любила своего капитана. Зейн Будрам, помощник капитана, игравший за Оттаву с самого первого своего матча в НХЛ, также удостоился громких оваций.

Будут ли когда-нибудь так же приветствовать Троя? Да и волновало ли его это? Он пообещал себе выкладываться по полной на льду, а фанаты пусть делают, что хотят.

***

Игра с самого начала не задалась. По крайней мере, для Троя. Ему не удавалось наладить взаимодействие с новыми партнерами по звену, он упускал пасы и умудрился позорное количество раз попасть в офсайд (когда хоккеист атакующей команды оказывается в зоне соперника раньше, чем шайба, офсайд останавливает атаку, и судья обычно назначает остановку игры и вбрасывание шайбы в нейтральной зоне — прим. пер.), останавливая игру и отправляя в топку потенциальный голевой момент.

У него не было ни единого шанса забить. Ему удалось сделать лишь один бросок, но он промазал мимо ворот. Он участвовал в двух вбрасываниях и проиграл оба. Он случайно выбил шайбу за стекло и заработал для своей новой команды штраф за задержку игры. Полное фиаско от начала до конца.

Каким-то образом Оттава все же умудрилась победить превосходящую их команду из Питтсбурга. В основном благодаря выдающейся игре Уайетта в воротах, а также двум голам Розанова. Трой не только не внес вклада в победу — его неряшливая игра едва ей не помешала. Он вообще ни на что не годился.

После матча раздевалку наводнили репортеры. Конечно же, все они хотели поговорить с Троем о его первой игре в составе Кентавров.

Он отвечал на вопросы как мог сдержанно. Да, у Оттавы другой стиль игры, чем у Торонто, и ему нужно будет приспособиться. Нет, он ни на что не отвлекался.

Все его ответы представляли собой вариации одного и того же: он сосредоточен на хоккее и рад внести свой вклад в успех своей новой команды. Оба утверждения были ложью, но он хотел бы, чтобы они были правдой.

Затем какой-то мудак спросил, не жалел ли он о том, что сказал Далласу Кенту. Как будто задавал обычный вопрос, а не тот, что мог загнать Троя в депрессию. С таким же успехом можно было поинтересоваться, не жалел ли он, что за одну неделю потерял все самое дорогое в жизни.

А Далласа кто-нибудь спрашивал, жалеет ли он о том, что сделал? Однозначно нет.

Трой сглотнул подступившую ярость и попытался сформулировать ответ. Он поднял глаза и заметил Харриса, который, очевидно, стоял на стуле или еще на чем-то и делал снимки поверх голов толпы репортеров. Их взгляды встретились, и Трою показалось, что он увидел в его глазах сочувствие.

— Я больше не комментирую эту тему, — наконец произнес Трой.

Он гордился тем, что сохранил ровный тон, не выдавая бушевавшей внутри бури эмоций. Но в то же время его пронзил очередной укол вины и стыда. Потому что в глубине души он знал, что обязан был говорить об этом. И не только он, а вообще все.

Репортеры поняли намек и отступили, вместо него окружив Уайетта. Харрис задержался. Он спустился со стула и дружелюбно улыбнулся Трою.

— Не знаю, что этот парень ожидал от тебя услышать. — Трою удалось лишь что-то промычать в ответ, но Харрис продолжал улыбаться, а он продолжал на него смотреть. У Харриса была приятная улыбка, легкая и искренняя. — Что ж, мне нужно… — тот жестом указал на репортеров, собравшихся вокруг Уайетта.

— Ага.

— Увидимся завтра. Вопрос-ответ, помнишь? Если ты конечно не занят.

Точно. Трой забыл про эту фигню, и ему очень не хотелось в ней участвовать.

— Слушай, э-э... Знаю, твоя работа — типа, выставлять нас веселыми парнями, или героями, или кем-то еще, но я бы предпочел просто сосредоточиться на хоккее. Все остальное — не моя тема.

Огонек в глазах Харриса померк.

— Понял.

Трой кивнул, он хотел закончить этот разговор.

— Ладно. Я пойду…

— Конечно. — Харрис натянуто улыбнулся. Такая улыбка совершенно ему не шла. — У меня хватает и других хоккеистов, кого можно подоставать.

Трой почти ответил. Он почти заверил Харриса, что тот его не доставал, пусть это было и не совсем правдой.

Но он этого не сделал, потому что это был самый мягкий способ отказать Харрису. В прошлом он, вероятно, просто презрительно усмехнулся бы или позволил Далласу Кенту открыть свой поганый рот. В общем, на лицо был прогресс.

Но все равно он чувствовал себя гребаным мудаком, глядя вслед Харрису.