Пример для подражания

Глава первая

— Может, попробуешь не улыбаться?

Трой Барретт кивнул фотографу — молодой женщине с короткими серебристыми волосами и франко-канадским акцентом — и оставил неуклюжие попытки улыбнуться. Вместо этого он посмотрел в объектив своим фирменным холодным и бесстрастным взглядом.

— Уже лучше, — похвалила она.

Троя никогда раньше не обменивали, к тому же позировать перед камерой в черно-красном и, откровенно говоря, уродливом джерси Оттавских мать их Кентавров было странно. До вчерашнего дня он был лучшим нападающим лидеров дивизиона — «Торонто Гардианс». Еще на прошлой неделе у него были друзья, шанс стать обладателем Кубка Стэнли и милая квартира с видом на башню CN Tower. Теперь же Трой жил в гостиничном номере на окраине Оттавы с видом на парковку Costco. Однозначно не самый крутой район города.

А в Оттаве вообще есть крутые районы? В Торонто были игры «Рэпторс» (местная баскетбольная команда — прим. пер.), грандиозные концерты и отвязные вечеринки. В Оттаве были правительственные здания и реки.

И худшая хоккейная команда в НХЛ.

— Думаю, этого достаточно, — сказала фотограф, выходя из-за камеры. — И, это… Ты молодец, что публично высказал все Далласу Кенту.

При упоминании этого имени Трой вздрогнул. Возможно, так будет всегда.

— Всё сложно, — пробормотал он.

Это слово он в последнее время использовал очень часто.

— По мне, так все было предельно ясно

Ее улыбка была теплой и отчасти задорной. Трой не улыбнулся в ответ, но она была права. В том, что он прокричал Кенту прямо в лицо во время тренировки, не было ничего неясного. Это слышали все, кто был на льду, и все, кто потом смотрел слитое в сеть видео.

Ты кусок дерьма и насильник, Даллас!

В словах Троя бесполезно было искать двойной смысл.

Он хотел, чтобы лиге не было похер на то, что одна из их самых больших ее звезд оказалась монстром. Хотел бы никогда не встречать этого парня. Никогда не быть его соседом по номеру в поездках, его партнером по звену на льду. Его лучшим другом.

Он жалел, что не обращал больше внимания на то, чем занимался Даллас все эти годы. На то, каким человеком он был на самом деле.

Первым ударом стала шокирующая правда о своем друге. А нокаутирующим — то, что его команда встала на сторону Далласа. Команда, в которую он так упорно стремился попасть, а присоединившись к ней, так гордился тем, что играл в ее составе…

Он поблагодарил фотографа, а затем, в неуклюжей попытке проявить дружелюбие, спросил:

— Прости, как, ты сказала, тебя зовут?

— Жен.

— Приятно познакомиться, Жен. — Он старался придумать вежливый вопрос, который был бы уместен. — Ты в основном занимаешься съемками команды?

Она начала отсоединять камеру от штатива.

— В основном съемками вне льда. Портреты и рекламные снимки. Я работаю с Харрисом. Ты с ним уже знаком?

Троя уже представили менеджерам по экипировке, тренерам, врачам команды, но он предположил, что Харриса среди них не было.

— Думаю, нет, но я не очень хорошо запоминаю людей.

— Он ведет социальные сети команды. И поверь мне, его бы ты не забыл.

Трой с трудом представлял, что это означало. Харрис был мудаком? Или чудаком? Горячим красавчиком? К тому же, Жен не имела реального представления о неспособности Троя запоминать людей.

А еще, будь его воля, он бы взаимодействовал с SMM-менеджером команды как можно меньше. Он не интересовался этой херней.

Он оставил Жен собирать свое оборудование и направился в раздевалку. Он пришел на тренировку очень рано, и та была почти пуста, но он знал, что к этому времени, вероятно, все уже подтянулись.

Первым, кого он заметил, войдя в помещение, оказался Уайетт Хейс — единственный парень в команде, который играл с Троем в Торонто. Уайетт был запасным вратарем «Гардианс» до позапрошлого сезона. Теперь он был основным вратарем Оттавы. И чертовски хорошим. А еще он был славным парнем, но, вероятно, ненавидел Троя. Не потому, что тот наорал на Далласа Кента. А потому, по большей части, что Трой дружил с ним. Вдобавок на протяжении всей карьеры Трой вел себя, как гребаный мудак. Он не проявлял дружелюбия к Уайетту, когда тот был запасным вратарем, поэтому не заслуживал дружбы с ним теперь, когда Уайетт удостоился чести стать участником Матча всех звезд.

Уайетт как раз зашнуровывал коньки и поднял на него взгляд.

— Значит, это правда?

— Боюсь, что да, — попытался пошутить Трой.

В раздевалке, которая гудела от разговоров, когда он вошел, воцарилась тишина

Уайетт встал.

— Перед нами новая, улучшенная версия Троя Барретта?

Трой заставил себя встретиться с ним взглядом. В Уайатте не было ничего сурового или устрашающего, но Троя всегда напрягала его непоколебимая доброта. Его обычно тянуло к мужчинам с противоположного конца этого спектра. К мужчинам, которые насмехались и издевались над такими хорошими парнями, как Уайетт.

Трой ответил честно, насколько мог.

— Я стараюсь.

Уайетт сдержанно улыбнулся ему, но улыбка эта однозначно была теплее, чем та, что Трой пытался изобразить на камеру.

— Враг моего врага — мой... ну, «друг» пока не скажу, но дам тебе шанс.

Трой опустил взгляд на пол.

— Спасибо.

Непростой разговор остался позади. Трой с облегчением вздохнул, отыскал свой шкафчик и принялся раздеваться. Раздевалка вновь зашумела от разговоров, а он больше не чувствовал на себе взглядов новых товарищей по команде. Он как раз натягивал новые черно-красные гольфы, когда отчетливо прозвучал знакомый голос с русским акцентом.

— Харрис уже здесь?

Капитан команды, Илья Розанов, осматривал помещение, будто этот Харрис, которым все, казалось, были одержимы, прятался где-то среди игроков.

— Не думаю, — ответил Эван Дайкстра, защитник, с которым Трой пересекался на льду, но никогда раньше не общался. — Зато здесь новичок. Барретт.

Он кивнул, указав козырьком своей камуфляжной бейсболки в сторону Троя. Розанов мельком взглянул на того и быстро переключил внимание на Уайетта.

— Харрис сказал, что сегодня приведет щенка.

У Троя загорелись уши от смущения. В таком духе все и продолжится, раз уж он решил дальше играть в хоккей — товарищи по команде будут ненавидеть его. Либо за дружбу с Далласом Кентом, либо за то, что он предал свою команду. О новых друзьях можно было и не мечтать.

Наверно, оно было и к лучшему. Друзья иногда оказываются монстрами.

— Уверен, он скоро будет, — подал голос Уайетт. — А ты должен поприветствовать своего нового товарища по команде, Роз. Это входит в обязанности капитана.

— Ладно. — Розанов подошел туда, где сидел Трой. И навис над ним на мгновение, хмурясь. Розанов был намного крупнее Троя и гораздо выше его пяти футов девяти дюймов. Трой едва не поежился под его тяжелым взглядом. — И что, теперь я должен тебя любить? Считать хорошим парнем, потому что до тебя наконец дошло, что твой лучший друг — гребаный ублюдок?

Трою удалось выдержать его взгляд.

— Я здесь только для того, чтобы играть в хоккей.

Ответ получился так себе, но он сказал правду. Большего он не мог обещать.

Розанов еще мгновение пристально смотрел на него, затем наконец протянул руку.

— Добро пожаловать в Оттаву. Надеюсь, тебе нравятся скучные музеи.

Рукопожатие походило больше на шлепок по ладони, как только оно закончилось, Розанов развернулся и ушел. Назвать это теплым приемом не поворачивался язык, но могло быть куда хуже. Бывших товарищей по команде Троя в Торонто разрывало от ярости. Как только его не называли — от предателя до... чего-то похуже.

Ты реально веришь этим жаждущим внимания шлюхам?

Очевидно же, что они наговаривают, Барретт. Бабы — чертовы лгуньи.

Я думал, ты за меня.

Трой уже надевал тренировочное джерси, когда у входа в раздевалку началась какая-то суматоха. Он услышал громкий, незнакомый голос, за которым последовал возглас Розанова:

— Да, блядь! Наконец-то.

Посреди раздевалки стоял маленький черный щенок. Он был очарователен во всех отношениях: от слишком больших лап до мягких висячих ушей и возбужденно виляющего хвоста. Щенок мгновенно превратил мачо-хоккеистов в ахающих и охающих смайликов-эмодзи с сердечками в глазах.

Но пока новые товарищи по команде умилялись щенком, вниманием Троя быстро завладел сопровождавший собаку мужчина. Довольно симпатичный. Крепкий и коренастый, с долей брутальности, темный блондин с аккуратно причесанными волосами и ухоженной бородой. На нём была джинсовая куртка поверх клетчатой рубашки. На куртке, как сразу заметил Трой, красовались по меньшей мере три значка с символикой прайда.

Троя будто окатили ледяной водой. Не считая обязательных официальных прайд-вечеров, он никогда не видел, чтобы кто-то открыто демонстрировал радужную символику в раздевалке.

Трой знал, что он не единственный гей-игрок в НХЛ — Скотт Хантер, например, не умолкал об этом — но он до смерти боялся совершить каминг-аут. Боялся даже ненароком натолкнуть кого-то на мысль, что он гей. Что у него есть парень.

Вот только парня у него больше не было. После того, как Эдриан бросил его. Посредством звонка по FaceTime на минувшей неделе. Два года тайных свиданий, изучения тел друг друга и освоения всех аспектов гей-секса. Два года доверия, безопасности и комфорта в компании друг друга. Два года любви. И все закончилось. Так неожиданно, что Трой не успел полностью осознать это. Он потерял единственного человека, с которым мог быть самим собой.

А теперь этот мужчина — вероятнее всего, Харрис, тот самый по социальным сетям — смело тусовался в раздевалке НХЛ, увешанный радужными значками, типа это в порядке вещей. И, похоже, он всем нравился — судя по тому, как парни собирались вокруг него и смеялись вместе с ним. Трой почувствовал укол зависти. Не каждому дано быть самим собой и при этом нравиться людям.

По какой-то причине щенок подбежал к Трою, тут же схватил со скамейки одну из его перчаток и с наслаждением принялся жевать один из пальцев с толстой, мягкой защитной прокладкой. Трою показалось, будто щенок улыбался ему. Он настороженно посмотрел на единственного члена этой команды, который, похоже, радовался его приходу.

— О, черт. Чирон, ты балбес! Не ешь экипировку. — Мужчина, предполагаемый Харрис, остановился перед Троем. — Извини за него. Он станет собакой-терапевтом, но пока еще не начал учиться. — Он осторожно вытащил перчатку из собачьей пасти. — Эти перчатки стоят по лимону баксов каждая, приятель.

Трой наклонился и неуверенно погладил щенка по голове. У него никогда в жизни не было домашних животных, даже в детстве, поэтому он не особо представлял, как с ними обращаться.

— Как ты сказал, его зовут?

— Чирон. Ну, знаешь, в честь кентавра (в греческой мифологии Хирон был кентавром, известным своей мудростью, познаниями в медицине и воспитанием героев — прим. пер.).

Трой не знал.

— Он милый.

— Ты будешь его часто видеть. Он новая официальная собака-талисман команды. Ах да, я Харрис. Меня ты тоже будешь видеть часто.

Харрис протянул руку. Его рукопожатие показалось Трою чересчур крепким и энергичным, но в то же время самым дружеским за долгое время. Ему даже не хотелось, чтобы оно заканчивалось.

— Я Трой.

— Ага. Я и сам догадался. — Харрис упер руки в бока и улыбнулся. Трой не отличался высоким ростом, но если бы встал, то, вероятно, на пару дюймов возвышался бы над этим парнем. — Это часть работы SMM-менеджера. Легче, когда знаешь игроков по именам.

Харрис рассмеялся, причем так громко, что Трой чуть не вздрогнул. А взглядом то и дело задерживался на значках на его куртке.

— Давно ты в команде?

— Дольше тебя, — пошутил Харрис. Складывалось впечатление, что тот редко бывал серьезным. — Третий сезон. — Он поднял Чирона, который сразу же принялся лизать ему лицо. Харрис опять рассмеялся — опять слишком громко — и выдал: — Так много меня никто из этой команды еще не облизывал.

Шутка была дебильной, но все равно показалась Трою шокирующе смелой. Харрис, вероятно, не собирался подкидывать ему в голову образ... того, как Трой его облизывает, но воображение устремилось именно туда. У Троя никогда раньше не возникало таких ярких сексуальных мыслей в раздевалке, потому что он всегда тщательно контролировал подобные вещи. Но он никогда и не сталкивался в раздевалке с кем-то, кто так открыто заявлял о своей квир-идентичности. И то, что мужчина был привлекателен, лишь подливало масла в огонь.

До Троя внезапно дошло, что Харрис продолжал с ним разговаривать. А он не слушал.

— Прости, что?

— Я говорю, что у тебя, похоже, нет аккаунта в соцсетях.

Публичного нет, но есть тайный.

— Э-э, нет. У меня нет.

— Руководство желает, чтобы у всех игроков был аккаунт хотя бы в инстаграме. Не обязательно какой-то пафосный или выкладывать там личную жизнь. Достаточно просто репостить официальные материалы команды, если тебе некомфортно делать что-то большее. Могу помочь тебе его завести, если хочешь.

— Это обязательно?

Трой ненавидел все, что связано с публичностью. Он хотел одного — играть в хоккей. Ну, еще хотел, чтобы его оставили в покое. А от издержек популярности пусть страдают селебрити.

— В общем-то, да. Но если это проблема, я, наверно, могу…

Нет. Трой не собирался в новой команде укреплять мнение о себе как о сложном человеке.

— Я могу создать аккаунт. Все в порядке.

Харрис улыбнулся так, будто Трой пообещал ему миллион долларов.

— Отлично! А ещё я хочу записать с тобой короткое видео формата вопрос-ответ. Ну, чтобы представить тебя фанатам. Может, ближе к концу недели.

Уф.

— Ну, ладно. Если хочешь.

— Я буду к тебе снисходителен, — пообещал Харрис, вновь сверкнув своей теплой, искренней улыбкой. — Только простые вопросы.

Его глаза успокаивающего мшисто-зеленого цвета задорно сияли, в них не было и тени недовольства. Если бы Троя попросили описать собственные глаза, он бы использовал слова «холодные» и «мертвые». А об улыбке даже упоминать не стоило.

— Можем подождать до воскресенья. Пока ты сыграешь хотя бы в одном матче.

— Когда угодно.

Трой снова задержался взглядом на коллекции значков Харриса. Каково это — быть настолько открытым, так естественно принимать себя?

Осознав, что пялился на значки, он быстро перевел взгляд на лицо Харриса. Харрис перестал улыбаться. И смотрел странно — с подозрением — будто заметил презрение во взгляде Троя, когда тот разглядывал значки. Трой хотел это исправить. Объясниться. Но годы строжайшей осторожности не прошли даром. Он не мог найти нужные слова.

— Эй, Харрис! Хватит присваивать щенка!

Розанов прервал Троя, прежде чем тот успел открыть рот и выставить себя дураком. А еще убедить Харриса, что не был гомофобом.

Трой поймал еще один разочарованный взгляд Харриса, затем на лицо того вернулась улыбка, и он направился к Илье с собакой на руках.

— Я постоянно говорю тебе, просто заведи себе собаку, Роз.

— А кто будет за ней ухаживать, когда я в разъездах? Ты?

С противоположной стороны раздевалки раздался смех, а Трой остался один, всеми забытый.

***

Даже спустя годы Трой по-прежнему испытывал трепет, выходя на нетронутый, свежезалитый лед. Пара быстрых кругов, и он начал приходить в себя. Пусть его жизнь превратилась в хаос, но хоккей все еще придавал ей смысл.

Он сбросил на лед пару шайб, лежавших на борту перед скамейкой, и с одной из них устремился к воротам. Он сделал быстрый кистевой бросок, отправив шайбу в верхний угол. И, как всегда, испытал удовольствие.

Повернувшись к скамейке, он собирался вернуться за второй шайбой, но с удивлением обнаружил, что та уже скользила в его сторону. Он принял пас и дважды моргнул, увидев, кто его отдал.

— Тренер.

— Барретт. Первый на льду. Мне это нравится.

Главному тренеру Оттавы, Брэндону Вибе, было чуть за сорок, он едва превосходил возрастом некоторых из игроков. За плечами у него была долгая — хотя и не слишком выдающаяся — карьера форварда в НХЛ, а в должности главного тренера ему предстоял первый сезон.

Трой вернул шайбу.

— Просто нужно было немного проветрить голову.

— Самый лучший способ. Тебе, наверно, о многом дерьме не помешает забыть.

Это была чистая правда, блядь.

— Это не повлияет на мою игру.

— Я и не говорил, что повлияет, хотя не стал бы тебя винить, даже будь оно так. — Тренер криво усмехнулся. — Но думаю, тебе здесь понравится. Я немного отличаюсь от Брюса Купера.

У Троя сдавило горло при упоминании его бывшего тренера. Купер никому не давал спуску, но Трой был его любимчиком.

Но, видимо, не таким любимчиком, как Даллас Кент — не прошло и нескольких минут после того, как Трой узнал о своем обмене, Купер вызвал его к себе в кабинет, где долго и унизительно отчитывал, прежде чем наконец отпустил домой собирать вещи. Трой покинул кабинет, едва сдерживая слезы. От стыда скрутило желудок. Ему всегда было трудно справиться с яростным разочарованием таких мужчин, как тренер Купер. Таких, как его собственный отец.

— Я готов выложиться по полной, — пообещал Трой. — Я хочу, чтобы мы вышли в плей-офф.

Тренер Вибе улыбнулся так, как никогда не улыбались тренер Купер и отец Троя — тепло и терпеливо.

— Это хорошо. Я собираюсь попробовать поставить тебя в звено с Розановым и Будрамом.

— Правда? — Трой привык быть стартовым нападающим, но все же удивился, услышав, что тренер хочет сразу поставить его в главное звено. — То есть, спасибо.

— Поблагодаришь меня на льду, Барретт. Давай покажем Торонто, что они поставили не на ту лошадь, идет?

Трой пришел в восторг. Он даже едва не улыбнулся.

— Будет сделано, тренер.

Вибе прищурился, глядя в сторону скамейки, где собрались несколько игроков и шумно смеялись.

— О боже. У них щенок.

На лед выехал Розанов с Чироном, уютно устроившимся у него на руках.

— Он хочет пройти отбор (процесс проверки навыков и способностей хоккеиста для определения возможности его присоединения к команде — прим. пер.).

— Десять минут на забавы с щенком. — Голос тренера был строгим, но в глазах плясали смешинки. — Дальше у нас работа.

— Двадцать, — возразил Розанов.

Трой поверить не мог в такую дерзость. Неужели он станет свидетелем того, как тренер кричит на Илью Розанова?

Но тренер Вибе лишь добродушно усмехнулся и сказал:

— Пятнадцать.

Однозначно, стиль его тренерской работы отличался от стиля Купера.

Следующие пятнадцать минут остальные игроки «Оттавских Кентавров» резвились на льду с возбужденным щенком, пока Трой стоял у скамейки, наблюдая за ними и ожидая начала настоящей тренировки. Что, мать твою, не так с этой командой? После тренировки им подадут торт и лимонад?

— У тебя аллергия на собак?

Трой обернулся и увидел Харриса, стоящего перед скамейкой и небрежно облокотившегося на борт. Его золотистые волосы теперь скрывались под красно-черной шапкой с помпоном и логотипом Кентавров. В ярком свете арены его зеленые глаза больше походили на сверкающие изумруды, чем на мох.

— Нет.

— Фух. Надо было спросить, прежде чем приводить собаку в раздевалку. У всех остальных я уже уточнил, но… ой, черт, только посмотри на это. — Он поднял телефон и сделал несколько снимков щенка, стоявшего на задних лапах, а передними упиравшегося в один из щитков Уайетта. — Это точно пойдет в инстаграм.

— Он популярный парень.

— Кто? Уайетт?

— Щенок.

Харрис улыбнулся.

— Естественно! Он новичок и он очаровательный.

А Трой был новичком и... не вызывал умиления.

На самом деле вполне логично было, что, появившись на своей первой тренировке в новой команде, он занял второе место в топе вызывающего всеобщий интерес. Если не ниже.

Его мрачные мысли прервал взрыв смеха Харриса, по громкости сравнимый с сиреной.

— Фас, Чирон! Молодец, мальчик!

Чирон пытался отобрать шайбу у Зейна Будрама. Все смеялись и веселились, а Трой не знал, что делать. Он чувствовал себя так, словно пришел на вечеринку без приглашения.

— Собакам нравится лед?

Казалось, Чирон уверенно держался на ногах и был счастлив, гоняясь за шайбами, но все равно Трой задал этот вопрос.

— Не всем, но Чирон — помесь лабрадора и зенненхунда. Холод — его стихия.

— И он будет... собакой-терапевтом? Как собака-поводырь?

— Его обучат помогать людям с тревожными расстройствами или ПТСР. Если он пройдет отбор.

— Ему придется сдавать экзамен или что-то в этом роде?

Не особо удачная шутка Троя вызвала очередной до ужаса громкий смех.

— Ему просто нужно иметь врожденные способности быть собакой-терапевтом. Мы узнаем все через несколько месяцев.

Харрис, вероятно, продолжал говорить о собаках, в то время как Трой в который раз залип на радужных значках на его куртке. Тоска в сочетании с завистью, которые он всегда испытывал при виде символов Прайда, должно быть, снова отразились у него на лице, как презрение или отвращение, потому что, подняв взгляд, он вновь столкнулся с разочарованным хмурым выражением лица Харриса.

Так. Хватит. Трою следовало немедленно что-то сказать, чтобы избежать недопонимания. Он сглотнул.

— Я, э-э...

Прозвучал свисток, и тренер Вибе крикнул:

— Ладно, пора за работу. Харрис, спасибо за специального гостя.

Розанов подхватил щенка и поднес к скамейке. Он ткнул ему в нос кончиком пальца в перчатке, а затем явно неохотно передал Харрису.

— Где он живет?

— Он живет в тренировочном центре. Клянусь, о нем хорошо заботятся.

Илья нахмурился.

— Ему там весело?

— Однозначно. Он пока слишком мал для серьезных занятий. Все будет позже. Если он пройдет отбор.

— Он пройдет. Он хороший пес. Он вырастет большим?

Чирон лизнул Харриса в щеку. А потом в рот, а Харрис, похоже, вовсе не возражал. Трой старался не морщить нос, но, скорее всего, не сдержался.

— Он будет довольно крупным парнем, — ответил Харрис. — Долго его так не потискаешь.

Тренер снова свистнул.

— Роз, Барретт. За дело.

Трой понял, что покраснел. Зачем он вообще остался стоять у скамеек? Он не был собачником и не дружил ни с Розановым, ни с Харрисом.

— Ты уже влип, — заметил Илья. Говорил он без выражения, но в глазах плясали смешинки. — Плохое начало.

Трой не ответил. Он просто опустил голову и принялся за работу.