Принятие

Глава 13.

Особняк князя Ставровского. Москов.

Кирилл Николаевич Балашов не был подлым. Ума, конечно, он бы недалёкого, жить хотел сладко и не напрягаясь. Дядю уважал, воспитан был матерью, что и сказалось на его характере.

Но предателем он не был и становиться не собирался.

Да, в какой-то момент у него была обида на Ирэн, которая вдруг перестала его любить и демонстрировала полное равнодушие. Но смерти ей он не желал. В глубине души он знал, что и ребёнок, девочка, от него. Он же помнил, как тогда Ирэн его любила. Безропотно сносила его гулянки и свою потерянную репутацию.

—Что же делать? — думал Балашов, стоя в тёмном углу в коридоре, — если дядя узнает, что он подслушал его разговор с броттским шпионом, то неизвестно как он поступит.

Он ещё немного постоял, услышал фамилию Виленского, которого Бротта должна была вывести из игры, после того как Ставровский передаст им Ирэн.

Кирилл всё же не был уверен, что Ставровский может предать империю, возможно это личная месть Виленскому, которого дядя ненавидел. И Балашов решил сначала спросить. Вот так спросить, напрямую.

Тихо, стараясь не выдать себя он выбрался из угла и прошёл в жилую часть дома. Стал ждать, когда Ставровский вернётся

Прошло ещё примерно полчаса, когда появился Константин Петрович.

Удивился, увидев племянника, сидящего на диване, но потом вспомнил, что запретил выдавать тому алкоголь и с обречённым выражением на лице, спросил:

— Что, Кирюша, выпить хочешь?

Кирилл поразился, отчего он раньше не замечал, какое неприятное лицо может быть у дяди

— Нет, спасибо, — спокойно ответил Балашов, —я пришёл с вами поговорить

Но дядя снова отреагировал странно, без ухмылки, но довольно грубо прозвучало:

—Если ты о том, что хочешь поехать в офицерский клуб, то забудь, не время сейчас.

Балашов поморщился и встал.

— Нет. Но у меня к вам вопрос, — и прежде, чем Ставровский снова его перебил, он сразу продолжил, — вы имеете дело с Броттой?

Лицо Ставровского застыло ледяной маской.

— Ты что себе позволяешь, щенок? — показал своё истинное лицо Константин Петрович

— Я видел вас в погребе с Уитвортом, —наивно полагая, что родственник матери его пощадит, открылся Балашов, и не замечая, как темнеет, уходя в бордовую красноту лицо дяди, продолжил, — и я против того, что вы собираетесь сделать с Ирэн.

Через некоторое время Балашова впихнули в комнату без окон, бросив злое, «посиди подумай с кем ты».

Нет, его не били, не обижали, его даже не связали, но как теперь он сможет помочь Ирэн.

***

—Она у Ставровского в особняке, — сказал Шувалов, сразу предупредив, что штурм будет проходит под его контролем.

Улица, сам особняк и близлежащие переулки были оцеплены. У Ставровского не было и шанса. Приказ на штурм подписал сам император. Штурм назначили на четыре утра, чтобы исключить гибель людей на улицах. Все понимали, что Ставровскому терять нечего он будет отбиваться до последнего.

Также все понимали, что есть риск, что он может попытаться избавиться от Ирэн и надеялись, что этого не произойдёт. Она уже сутки была в особняке и человек Ставровского докладывал, что пока Ирэн цела и невредима.

Человеку, который был внедрён в особняк, дали указание любой ценой вывети Ирэн раньше, чем начнётся штурм.

Уже к двум часам ночи все участники штурма, а среди них был и граф Забела, и Виленский и несколько ключевых безопасников из тайной службы, сидели в доме напротив и ждали отмашки от Шувалова.

Время тянулось медленно, наконец, в дверь вошёл молодой адъютант и передал записку Забела, прочитав которую, он сказал:

— Начинаем

Всё уже было много раз обговорено, поэтому каждый пошёл на свои позиции, к своим людям.

Виленского, как человека гражданского и юридически заинтересованного, оставили в «штабе».

Сигналом стали одновременно выбитые окна на первом этаже особняка. Часть людей осталась на улице, часть, выбив двери устремилась внутрь дома. Раздался взрыв.

Ставровский, старая сволочь, подготовился к тому, что его могут начать штурмовать, и основной холл в доме был заминирован. Со стороны имперской разведки сразу погибло несколько человек.

Забела шёл позади и потому остался жив. Из дымного холла стали выбегать вооружённый люди, завязалась рукопашная. Стоял звон железа и крики атакующих.

Выхватив родовую шпагу, Забела ринулся в драку.

Уже через несколько минут с оборонявшимися было покончено. Забела с ещё двумя безопасниками прошёл в особняк, ни хозяина, никого видно не было. Вдоль стенок жались перепуганные слуги. Но никто из них не подошёл к Забела и не сказал, где Ирэн.

Сам он в лицо человека Шувалова не знал.

Несколько человек были отправлены на обыск дома. Вскоре со второго этажа раздался крик одного из них. Забела перепрыгивая через ступеньки добежал до комнаты откуда кричали.

Это была оружейная зала, на стенах висели гобелены с изображением славных предков Ставровского в военных баталиях. Красиво.

А вот посередине залы, с кинжалом в груди лежал человек. И, судя по всему, это и был «засланный казачок*» Шувалова.

(*Этот оборот - из любимой многими киноленты «Неуловимые мстители», снятой режиссером Эдмондом Кеосаяном в 1967 году… Чудно! Батьков казачок, а выходит дело, засланный. Это тот, кто, действуя тайно или под ложным предлогом, собирает важные сведения, в общем лазутчик, агент вражеских сил, попросту шпион.)

Забела склонился на ним, тот был ещё жив.

— Где она? — спросил Забела параллельно осматривая рану на предмет, можно ли ещё помочь несчастному.

— Б-балашов, — едва слышно прошептал человек Шувалова и умер, как будто только и ждал Забела, чтобы сказать ему это

И что теперь с этим делать, откуда здесь вообще этот слизняк Балашов, — подумал Забела и пошёл помогать своим людям проверять помещения. Надо было найти Ставровского.

Поднимаясь по лестнице на третий этаж особняка, Забела услышал звук заряжаемой винтовки. В Стоглавое огнестрельное оружие такого типа было не сильно распространено, но постепенно появлялось. Оно пока было не очень удобным, после каждого выстрела, приходилось прочищать дуло и перезаряжать. В бою такое можно применить только один раз, иначе пока ты будешь перезаряжать и чистить, тебя сто раз заколют обычно шпагой.

Поэтому иногда, ружейники, как их называли в армии, присоединялись к артиллеристам и работали в парах с двумя ружьями.

Забела пошёл на звук. Перед ним была слегка приоткрытая дверь, ведущая в библиотеку. Он прошёл внутрь и увидел открытое окно и стоящего перед окном Ставровского, который старательно целился из ружья в кого-то, находящегося на улице.

Пока Забела раздумывал как подобраться к Ставровскому так, чтобы обезвредить его и не попасть под выстрел, тот выстрелил, и тогда Забела в два прыжка подбежал к главе совета и рукоятью родовой шпаги ударил того по голове.

Рукоять была крупная, украшенная драгоценными камнями, да и рука у Забела была крепкая, вот и упал Ставровский как подкошенный, а Забела выглянул в окно и увидел, что через двор бежит Виленский к… лежащей на земле Ирэн.

***

Особняк князя Ставровского. Несколько часов до начала штурма.

Пока Балашов предавался терзаниям, что он так глупо себя повёл и теперь заперт и не может помочь Ирэн и остановить предателя, к Ирэн зашёл князь Ставровский.

— Какие люди, — подумала Ирэн, оглядывая грузную фигуру князя, но не двигаясь с места. Она сидела у окна на небольшой табуретке, которую ей принесла немая служанка.

— Доброй ночи, Ирэн Леонидовна, а что это вы не спите? — вежливо, но со скрытой усмешкой произнёс Ставровский.

— А вы что, князь, зашли пожелать мне доброй ночи, не поздно ли? — слегка повысив голос в конце фразы так, чтобы там появились истеричные нотки, спросила Ирэн.

— Ладно вам, — примирительным тоном сказал князь, — я пришёл сделать вам предложение.

Ирина вопросительно на него посмотрела.

— Вы поклянётесь мне, что добровольно переедете в Бротту, и никогда более не вернётесь в Стоглавую империю. А ещё вы напишете письмо на имя императора, что это ваш супруг барон Виленский уговорил вас покинуть империю, шантажируя детьми, —выдал своё предложение Ставровский.

Ирина не ожидала, что такой большой чиновник, глава государственного совета окажется таким подлым предателем.

— А зачем вам письмо на моего мужа? — спросила Ирэн вместо ответа

— это не ваше дело, но, если вы хотите жить, то у вас есть только один выход, это тот, который я вам озвучил, — резко ответил Ставровский и повернулся, чтобы выйти, показывая, что не собирается отвечать ни на какие вопросы, и не говорить больше ничего.

Возле самой двери повернулся и добавил:

— Времени у вас до рассвета, в четыре утра я приду либо за положительным ответом, либо за вашей жизнью.

Улыбнулся акульим оскалом, освещённым свечой в полумраке комнаты, и прошептал:

— Отдыхайте, я пришлю к вам служанку с чаем.

Когда Ставровский вышел, Ирина поняла, насколько она была напряжена всё время пока он находился в комнате.

Она ощутила, что этому человеку нечего терять и он действительно готов её убить. Стало себя жалко, но ещё жальче стало детей, Танюшу и Сашеньку, каково им снова будет потерять маму. Еле сдержала подступившие слёзы. Не будет она плакать, не увидит Ставровский её слабости.

Через некоторое время пришла служанка и принесла чай, на подносе вместе с чашкой стояла свеча и стало немного повеселее. Служанка ушла, а Ирина заметила на подносе маленький квадрат бумаги.

Развернула и поднесла его ближе к свече. На нём незнакомым почерком было написано:

«Не ложитесь, ждите, за вами придут»

Надежда снова расправила крылья и настроение поднялось.

— Конечно они не оставят меня в беде, — Ирина с благодарностью подумала о Забела и о Виленском. Почему-то ей казалось, что несмотря на разногласия, эти двое обязательно объединятся и удвоят усилия, чтобы её спасти.

Время тянулось бесконечно, Ирина не стала ложиться, а продолжила сидеть на неустойчивой табуретке, чтобы даже, если она уснёт, то упасть и проснуться.

Наконец, она услышала звук ключа, отпирающего дверь. Сердце забилось.

Кто? Андрей или Сергей?

Но увидев вошедшего, Ирина всё-таки не сдержалась, и слёзы полились из глаз.