Принятие

Глава 49.

Князь был трезв, умыт, причёсан и одет в мундир. На лице у князя было заметно несколько синяков, но так, небольшие.

— Видимо Морозов бил так, чтобы заметно не было, профессионал, —подумала Ирэн.

Ирэн молчала, молчал и князь. По нему было заметно, что он не просто здесь гуляет, а что он видел, как Ирэн вышла из дома и специально пошёл за ней, чтобы встретиться подальше от лишних глаз.

Ирэн заметила, что князь чувствует себя неловко, но не собиралась облегчать ему задачу. Это не она за ним пошла, а он. Если ему есть что сказать, то она его выслушает, нет, пойдёт дальше.

Между тем пауза затягивалась, и Ирэн, сделав лёгкий кивок головой, обошла князя и двинулась дальше.

— Ну до чего странный, — думала Ирэн, вот он и сестра как будто совершенно от разных родителей.

И она уже думала, что князь так и не решится заговорить, но вдруг из-за спины раздался несколько хриплый голос:

— Вам не понравились цветы?

Ирэн остановилась, обернулась. Князь Обухов стоял и смотрел на неё не как обычно, со злостью на лице, а как-то растерянно, словно не мог понять, как он здесь очутился и почему о чём-то её спрашивает.

—Доброе утро, князь, — Ирэн решила, что в случае с Обуховым, да ещё в безлюдном месте поместья лучше соблюдать этикет, а то события вчерашнего вечера показали его не с лучшей стороны.

Хотя на выставке, когда он ещё не знал, что она Ирэн Виленская, он был весьма и весьма вежлив и даже показался ей привлекательным.

— Доброе утро, баронесса, — вдруг поддержал светскую беседу князь, — так, скажите, вам не понравились цветы?

— Цветы прекрасные, но от их аромата у меня заболела голова, — Ирэн решила, что кокетничать не будет, пусть знает правду.

— Я хотел извиниться, — пробормотал князь

— Хорошо, — Ирэн пристально на него посмотрела, — ваши извинения приняты, что-то ещё?

— Нет, — быстро ответил князь, явно не ожидавший такой холодности, но сразу же исправился —да

Ирэн стало смешно:

— Так нет или да?

— Нет, то есть да, ну в смысле я ещё хотел с вами поговорить, — наконец-то удалось связно сказать князю

— Говорите, только предлагаю вам пойти, я бы хотела продолжить прогулку, — решила проявить благосклонность Ирэн.

И Обухов начал говорить, но Ирэн не покидало ощущение, что говорит он совсем не то, что собирался, когда поджидал её в безлюдном месте, скрытом от посторонних глаз пышными кустами сирени.

Обухов начал говорить про то, что боится за сестру, отправляя практически одну в Горное княжество, не то, чтобы он не доверял роду Дадиани, которые на протяжении многих столетий верой и правдой служили империи, а ему было бы спокойнее, если бы она уехала туда уже после проведённого обряда здесь.

Для Ирэн, кстати, оказалось откровением, что церковь допускала разбивку брачного обряда на две части. Одну часть делали для невесты, а другую для жениха и невесты. Согласно половинчатому обряду, невеста становилось «нетронутой женой», женой перед богом, но «хранимой богом», до того, как клятвы будут произнесены во второй раз и уже оба поклянутся исполнить предназначение и стать мужем и женой в полной мере.

На первой половине обряда родители передавали невесту родне жениха или его представителю, но находилась она под защитой бога, и жених клялся сохранить «богову жену» до того, как будет проведён полный обряд.

Обычно таким обрядом пользовались королевские особы, когда не было возможности заключить брак сначала в одной стране, а потом в другой, то проводили обряд, который носил поэтичное название «богова жена», а потом, когда невеста приезжала в дом мужа, церковники завершали обряд, давая благословение на полный брак.

— Если бы вы согласились, Ирэн Леонидовна, то я бы предложил княгине Дадиани провести такой обряд здесь, перед отъездом в Горное княжество.

— А причём здесь я? — удивилась Ирэн

— На обряде девушке нужны оба родителя, я могу заменить отца, а мать или старшую женщину, я бы хотел попросить вас, потому что Соня настаивает на вашей кандидатуре, — сказал Обухов и тяжело вздохнул.

И здесь Ирэн не удержалась:

— А вы? Вы хотите, что я поддержала Соню на обряде? Мне казалось, что вам неприятно даже рядом со мной находиться, а на обряде всё должно быть по-честному? Или я не права?

Но Обухов не успел ответить. За разговором они практически подошли обратно к дому, перед которым пышным ковром были выставлены букеты, между ними ходили Танюша с Глашей, и Танюша наклонялась к каждому букету, нюхала его и выносила свой вердикт.

Увидев маму, подбежала, обхватила ручками, Ирэн подхватила дочку, приподняла и поцеловала в пухлые щёчки.

— Мама, мама, ты видела, мне опять цветы плислали

Танюша, уже стоя на дорожке, смешно подпёрла золотую головку ручкой, вздохнула и грустно сказала, явно кого-то копируя:

— Ума не плиложу, кто бы это мог быть?

Ирэн рассмеялась, обернулась на Обухова и увидела, что он не смеётся, а как-то странно, на грани ужаса и восхищения смотрит на Танюшу.

— Ну да, — пришла в голову Ирэн мысль, — он же её никогда не видел, а девочка копия папы, которого Обухов, судя по всему, знал довольно хорошо.

И здесь из-за дома показался Якоб Морозов, вместе с Али и Давидом они, видимо, возвращались с «детской» площадки после «физкультуры»

Танюша увидела Якоба, сразу же побежала к нему на встречу с криком:

— Яша, Яша, смотли, сколько у меня цветов

Якоб поймал её и несколько раз подбросил в воздухе, Танюша весело заливалась. Потом он поставил её на дорожку, подбежала Пелагея, попыталась увести девочку. Но не тут-то было. У Танюши были свои планы. Она снова подбежала к маме и потянула её за руку:

— Мамуля, пошли, нюхать цветочки

Но Ирэн удалось уговорить дочку сначала пойти позавтракать.

К завтраку спустилась и Софья, пришёл Давид и не успели сесть за стол, как прибежал взволнованный дворецкий м попытался что-то сказать, но слова, по какой-то причине застревали у него в горле.

Пока он откашливался, дверь распахнулась и в столовую залу вошла шумные представители семьи Дадиани, возглавляемые бабушкой Нино.

— Вай, Ирэн, а мы тебя ждём -ждём, а ты всё не едешь и не едешь, вот мы и решили сами приехать.

Ирэн улыбнулась:

— Вы, наверное, внука «потеряли» бабушка Нино?

Княгиня поняла, что её «хитрый» манёвр разгадан, театрально покачала головой и сказала:

— Вай, Ирэн ничего-то от тебя не скроешь, ускакал вчера, как будто за ним черти гнались.

Вдруг княгиня Дадиани заметила Софью и понимающе улыбнулась:

— Так вот почему мой внук бросил всё и помчался, оказывается невеста приехала.

Посмотрела на князя Обухова и не менее радостно добавила:

— И брата с собой привезла.

Потом посерьёзнела и спросила:

— Что-то случилось? Вроде бы мы договаривались, что вы приедете через месяц.

По лицу бабушки Нино было понятно, что подозревает она «самое худшее». Даже строго взглянула на внука.

Но юный князь смотрел прямо, было видно, что ни ему, ни Софье скрывать было нечего

Бабушка Нино облегчённо вздохнула:

— Ну и ладненько

Прибежала Пелагея и семейство Дадиани было усажено за стол, который срочно сервировали дополнительными приборами.

Князь Обухов рассказал, что у него новое назначение по службе, в связи с чем он не сможет сам привезти Софью и честь по чести передать её в семью будущего мужа, поэтому решил отправить вместе, — на этих словах князь пристально взглянул на Ирэн, и договорил, — с Ирэн Леонидовной.

Княгиня Дадиани на протяжении всего рассказа князя смотрел на его лицо и думала:

— А что здесь произошло ночью, что княжна выглядит невыспавшейся, князь Обухов побитым, а внук так и не вернулся ночевать?

Но вслух спросила:

— А что это у вас за фестиваль цветов? Я такое только в Ганзе видела по молодости, только там тюльпанами всё было усеяно.

И здесь князь Обухов проявил себя с совершенно неожиданной стороны. Он рассказал правду.

И Ирэн показалось, что все эти люди, которые сидят за столом в небольшой, для такого количества людей, столовой зале, одна большая и дружная семья.

Кому ещё доверять настолько, что можешь рассказать даже то, за что самому очень стыдно.

А то, что Обухову было стыдно, было заметно. Он не винился, не «посыпал себе голову пеплом», не просил прощения. Он просто с сожалением рассказал, что вчера поступил очень плохо и недальновидно и спасибо Ирэн Леонидовне и Морозову, всё разрешилось благополучно.

И также неожиданно для Ирэн, стал говорить про «богову жену» для Софьи.

Княгиня Дадиани, обратив внимание, что Софья сидит вся красная, остановила разошедшегося в своей откровенности Обухова и предложила после завтрака обсудить все детали.

Коротко взглянула на Ирэн и состоялся безмолвный диалог:

— Что думаешь? — между строк спросила женщина, которой на вид было не больше тридцати пяти.

— Думаю, что отличная идея, — также одними глазами ответила ей Ирэн.

После завтрака отправились в кабинет, Ирэн пригласила Софью, но та отказалась. И Ирэн только и успела, что спросить:

— Ты действительно этого хочешь?

— Да, Ирэн Леонидовна, —ответила Софья, снова поразив Ирэн свои рассудительным умом, — хочу, я бы даже сразу полным браком сочеталась, но Давид наследник и будущий правитель княжества, ему тени на репутацию жены не нужны. Вы же видели, как на меня сегодня утром на завтраке княгиня Дадиани посмотрела? В обществе скоропалительный брак — это всегда синоним позора.

Подняла на Ирэн свои синие глаза и спросила:

— Николя же сказал вам, что я бы хотела, чтобы вы моей посаженной матерью были, ну или старшей сестрой? — тут же исправилась Софья, подумав, наверное, что Ирэн в общем-то ненамного её старше, а они с братом её в матери записали.

— Надо же, продуманная какая княжна, — подумала Ирэн, поднимаясь по лестнице в кабинет, — надо бы поподробнее об этом ритуале выяснить, а то, мать, старшая женщина, а потом бац, и ещё раз замужем.