Призрачный Путь

Глава 19

Вагган заметил припаркованный на гребне пикап в тот момент, когда свернул на потрескавшийся асфальт у въезда на улицу Хака-ранда. Это было заметно в его внимании как неприятность. Если бы он был занят, обитатель был бы свидетелем. Это обязательно повлияет на то, как Вагган ведет свой бизнес. Непосредственной задачей было определить, была ли женская фигура, тащащаяся вверх по холму в направлении пикапа, Маргарет Билли Сози, как подозревал Вагган. Если да, то это было удачей. Намного лучше забрать ее здесь, чем в любом доме, который он найдет по тому адресу, который дал ему Макнейр. Здесь должно быть достаточно просто посадить женщину в фургон и сделать это, не вызвав никакой тревоги. Таким образом, Вагган осознавал пикап, но только как незначительный раздражитель. Теперь внезапно завелся двигатель пикапа, и он катился к нему с холма.

Вагган остановил фургон так, что, когда он высунулся из окна со стороны водителя, он оказался сразу за женщиной. Он сказал «мисс Сози» ясным, решительным голосом. Она остановилась, повернулась и с сомнением посмотрела на него.

«Я офицер Дэвис из офиса шерифа округа Лос-Анджелес», - сказал Вагган, протягивая кожаную папку с учетными данными, которую он использовал, когда ситуация требовала, чтобы он был полицией. "Мне надо поговорить с тобой."

"Что о?" - спросила Маргарет Билли. "Это о моем дедушке?"

«Да», - сказал Вагган и, теперь уверенный, что она будет стоять и ждать его, открыл дверь фургона и шагнул к ней. «Это о твоем дедушке. Мне нужно отвести тебя к нему».

Вагган снова протянул папку с удостоверениями личности и, когда она посмотрела на нее, взял ее предплечье в руку. Это была тощая рука - кость - и уверенность Ваггана в том, что с этой девушкой не будет никаких проблем, укрепилась. Девушка не пыталась оторваться.не будет

"Где он?" - спросила она, глядя Ваггану в глаза. "Он в порядке?"

«В больнице», - сказал Вагган. «Пойдем». Именно тогда Вагган услышал, как грузовик, внезапно взлетевший на гонку, беспорядочно натыкался на холм. Он сбежал с изрезанной колеями дороги, натыкаясь на кочку кактуса, а затем вылетел обратно на дорогу, катясь прямо к ним.

"Сумасшедший сукин сын!" - крикнул Вагган. Он прыгнул к двери фургона, затем отпрыгнул назад. Не было бы времени его переместить. Он оттащил девушку от него.

"Что случилось с ним?" она сказала.

Вагган не ответил. Он залез под куртку, вытащил пистолет, взвел курок и прижал к спине.

Двигатель пикапа заглох так же внезапно, как и завелся. Он снова сбежал с дороги и остановился, дверь открылась, пока он еще катился. Из двери высунулся мужчина, и когда он наклонился, его шляпа упала.

"Йа-тах-эй!" - крикнул мужчина. Он наполовину выпал за дверь, выпрямился и поднял шляпу. "Йа-тах-эй!" - снова крикнул он.

«Я думаю, он пьян», - сказала женщина.

«Да», - сказал Вагган. Некоторое напряжение оставило его. Мужчина сбросил шляпу, изношенную ковбойскую работу из войлока, и что-то сказал Ваггану. Мужчина широко улыбался, и это были слова навахо. Он остановился, засмеялся и повторил их.

"Что он сказал?" - спросил Вагган. Он не спускал глаз с пьяного. Мужчина был моложе, лет тридцати, предположил Вагган, и слегка сутулился. Форт его рубашки был сбоку, и одна из штанин джинсов зацепилась за пыльный ботинок. Из уголка его рта стекала полоска слюны.

Женщина какое-то время ничего не сказала. Она смотрела на Ваггана со странным выражением лица. Затем она сказала: «Он сказал, что у него проблемы с грузовиком. Он не едет прямо. Он хочет, чтобы вы помогли ему с этим».

«Скажи ему, чтобы он кончил», - сказал Вагган. Он сунул пистолет обратно за пояс, внезапно осознав, что у него болит голова. Он не выспался. Прошлая ночь была захватывающей. Ему понадобятся часы, чтобы расслабиться.

Вагган изучил свою карту улиц Большого Лос-Анджелеса после того, как ушел из Макнейра. На Джакаранда Драйв нигде не было. Наконец, потребовался звонок в Департамент дорожного хозяйства округа Лос-Анджелес, чтобы определить его местонахождение. Политика Ваггана заключалась в том, чтобы прибыть на место, где он ожидал принять участие в каком-либо действии, только в сумерках - когда было еще достаточно светло, чтобы видеть, если вы знали, что вы ищете, но достаточно тускло, чтобы свидетели сомневались в том, что они видели. При некоторых обстоятельствах он бы совершил предварительную поездку на место, осмотрел его, изучил землю. На этот раз он определил местонахождение улицы, но, осознав ее изолированность, остался в стороне и стал ждать вечера. Он хотел, чтобы на Джакаранда Драйв никто не помнил, что они видели фургон дважды, в первый раз при ясном дневном свете.

Вагган включил новостную станцию, вынес радио на улицу и повесил его на бетонную подпорную стену рядом со второй чашкой кофе. Как и все, что было у Ваггана, для чего требовалось питание, радио работало от батарейки. В будущем, как и ожидал Вагган, радиобатареи хватило бы всего на три недели после рабочего дня. Вещание будет восстановлено в течение нескольких часов после того, как бомбы - и разрушительная электрическая волна ядерных взрывов - уничтожили энергосистему цивилизации. Возьмутся аварийные генераторы, и частоты будут в панике бормотать: приказы гражданской обороны и, в основном, крики о помощи. Вагган прикинул, что эта фаза продлится несколько недель, а затем пройдет, и от его радиоприемника больше не будет никакой пользы. В течение этого короткого, но важного периода Вагган хранил четыре кремниевых радиобатареи в маленькой коробке в морозильной камере. Более, чем достаточно.

Местные новости привели сообщение об операции Ваггана. Вагган отпил кофе и прислушался.

«Полиция сообщает о странном преступлении в Беверли-Хиллз, когда ведущий ток-шоу Джей Леонард был искалечен злоумышленником, который ворвался в его роскошный дом и проткнул ему уши скрепками.

«Полиция сообщает, что злоумышленник позвонил в местные газеты и телеканалы после нападения, чтобы сообщить им, что Леонарда доставили в отделение неотложной помощи в Беверли-Хиллз-Дженерал. Леонард был доставлен в больницу в хорошем состоянии, но не был доступен для комментариев. Вот что детектив Лейтенант Аллен Бизетт должен был сказать.

Бизетт сказал очень мало, сообщая хриплым голосом, что Леонард сказал, что не знает мотивов нападения, что он получил анонимную телефонную угрозу и что он нанял охрану для его защиты. Бизетт сказал, что охранник был побежден злоумышленником, который также убил двух сторожевых собак. Он описал подозреваемого как «крупного мужчину европеоидной расы».

Когда эта тема была исчерпана, диктор перешел к продолжающейся охоте за вооруженным грабителем, который

накануне убил покупателя и ранил клерка в ходе ограбления круглосуточного магазина, а затем и до рекордной пробки на шоссе Сан-Диего, вызванного аварией с двумя грузовиками. Материал был кратким, но этого было достаточно, и он был бы больше как для дневных газет, так и для вечерних телешоу. У них будет дело с головами собак, с пропавшими телами, и с другими странными вещами, над которыми он работал, и с его телефонными звонками, и это даст им повод.

Достаточно, чтобы заработать ему премию, но он никогда не сомневался, что заработает ее.

Он допил кофе, подумал о другой чашке, но отверг эту идею. Кофе был его единственным отклонением от правил отца. В первый год обучения в Вест-Пойнте он приобрел эту привычку и рационально использовал ее в качестве стимулятора, в котором нуждалась его нервная система. Несмотря на это, даже сейчас, через двадцать лет с тех пор, как Командующий в последний раз разговаривал с ним, он пил с чувством беспокойства, которое никогда не мог точно определить. «Слабость», - сказал командующий, сидя напротив стола для завтрака. «Люди находят оправдание в детстве. Но это не оправдание. В Спарте они начали закалять своих детей в возрасте восьми лет. Отнимали их у женщин. Они выносили боль. Выносили холод. Выносили голод. слабость. Мы поощряем слабость ". Вагган это ясно видел. Его отец в идеальном белом платье, с щетинистыми светлыми волосами, с аккуратными усами, с рядом лент. Его голубые глаза смотрели на Ваггана, гордились Вагганом, учили Ваггана быть сильным. Эта мысль привела Ваггана, как это почти всегда случалось, к земле, в которую он не хотел входить: к Вест-Пойнту, где его поймали, и к Розеру, кадету-капитану Розеру. Вагган снова обдумал это - просто взглянуть на воспоминания, чтобы увидеть что-то, что можно было упустить из виду. Нет. Ничего не изменилось. Решение было правильным: убить Розера быстро, прежде чем он успеет доложить. Тактика была правильной. Удар битой софтбол должен был быть смертельным и незамеченным. Но почему-то Розер не умер. Исключение не имело значения. Точка была разочарованием с ее бесконечными проповедями о старых, мертвых истинах, которые больше не были истинами - если они когда-либо были. Но рапорт был отправлен командиру. И командир отправил телеграмму.

Я похоронил тебя рядом с женщиной.

Вагган не знал эту женщину. Она его родила. Должно быть, она передала ему гены, объясняющие его размер, потому что Командующий был маленьким человеком. Но даже в его самых ранних воспоминаниях она не упоминалась. Командир никогда о ней не упоминал. Спросить Командира было немыслимо.

Диктор говорил о Берлине - теме, которая всегда привлекала внимание Ваггана. Командующий полагал, что это начнется над Берлином, и Вагган никогда не сомневался в этом. Но этот пункт был несущественным - вотум доверия Бундестагу. Как и все остальные выпуски новостей. Лавина началась не сегодня. Итак, он допил кофе, быстро осмотрел склон холма и редут, который встраивал в него, и - когда пришло время - ушел, чтобы найти Джакаранда Драйв, и теперь он столкнулся с этим пьяным индейцем, который был глупо ухмыляясь ему и игнорируя его приказ уйти.

«Уйди», - повторил Вагган. «Или вы глухой».

Индеец сказал что-то на навахо и засмеялся. Он обошел фургон Ваггана, открыл дверь со стороны пассажира и забрался внутрь.

- Сукин сын, - прорычал Вагган. Очевидно, ему придется иметь дело с индейцем жестким путем, что потребует времени и, возможно, даже привлечет внимание. Но, если повезет, он сможет вытащить его за ноги, ударить, и покончить с этим и уйти с девушкой без проблем. Было почти темно, и это поможет. Он оббежал фургон, выдергивая пистолет из-под пояса.

Он видел то, что приближалось, слишком поздно, чтобы избежать этого. Мгновенное осознание индейца вылетело из двери фургона, вспыхнул фонарик, а затем возник приступ боли. У него было время только на рефлекторное действие. Его рефлексы были в порядке, но они только спасли его от полной силы удара. Фонарь - четыре батарейки D в тяжелой бакелитовой трубке - разбился о его верхнюю челюсть, отшвырнул его от двери и врезал в борт фургона.

Шок от удара на мгновение ослепил его, заставив потерять сознание. Потом он оказался на земле, индеец на нем. Вагган отреагировал взрывной силой прежде, чем индеец смог ударить его снова. Он схватил человека за локоть, дернул, скрутил его тело. Удар был смазан.

После этого борьбы не было. Вагган взвешивался каждое утро перед тем, как приступить к своим обычным упражнениям перед завтраком. В то утро он весил 225 фунтов - на три фунта меньше веса, который он считал своим эталоном. Все это были кости, мускулы и хрящи, обусловленные и дисциплинированные режимом, который Командующий начал его, прежде чем он вспомнил. Фактически, его самым первым воспоминанием об этой части его жизни было время, когда он плакал. Он делал подъемы ног, Командир стоял над ним, голос Командующего пел: «Снова, снова, снова, снова…», и боль в напряженных мышцах прошла сквозь туман его усталости и заставила его слезные протоки течь. Он не мог контролировать это, и Командир заметил, и это было испытанием жгучего стыда. «Это не поможет, если не причинит вреда», - всегда говорил командующий. Боль этого переживания научила его сдерживать слезы. Вагган больше никогда не плакал.

Теперь он вообще не издавал ни звука. Индеец был быстр. Индеец был силен для своих размеров. Индиец определенно не был пьян. Эта иллюзия исчезла из разума Ваггана с болью от удара. Но индеец был моложе Ваггана и на пятьдесят фунтов легче, и у Ваггана не было навыков в этом деле. Прошло всего несколько секунд - короткий шквал борьбы - и индеец оказался под ним. Вагган почувствовал фонарик на своем колене. Он где-то уронил свой пистолет, поэтому воспользуется фонарем. Он дважды хлопнул ладонью по голове индейца, оглушив его. Затем он схватил фонарь, поднял его и ударил.

«Брось это», - сказал голос. Маргарет Билли Сози стояла прямо позади него, держа пистолет обеими руками и направив ему в голову. Вагган уронил фонарик на грудь индейца.

«Слезь с него», - приказала девушка. Мгновенно Вагган изучал ее. Застрела бы она его? Возможно нет. Он мог бы получить от нее пистолет, но это займет немного времени. Вагган поднялся. Он прикоснулся кончиком пальца к скуле, где от удара фонарика была повреждена кожа. «Он ударил меня, - сказал Вагган. Он протянул руку. «Вот, - сказал он. «Дайте мне пистолет, прежде чем стрелять в кого-нибудь».

Девушка отступила на два шага, прицеливая пистолет ему в живот. «Он сказал мне, кто ты», - сказала она. «Ты не полицейский».

"Да, я", - сказал Вагган. "И если вы-"

«Поднимите его», - сказала она, не сводя глаз с лица Ваггана. «Посадите его в свой грузовик. Мы должны отвезти его в больницу».

«Во-первых, - сказал Вагган. «Мне нужно вернуть свой пистолет». Он сделал шаг к ней.

«Я убью тебя», - сказала она.

«Нет, ты не будешь», - сказал Вагган. Он засмеялся и сделал еще один шаг к ней, протянув руку.

Выстрел прошел мимо его лица и ударил в борт фургона с глухим звуком, почти таким же громким, как дульный выстрел.

Вагган остановился, раскинув руки и высоко подняв грудь.

«Следующий попадает в тебя», - сказала девушка. «Посадите его в свой грузовик».

Вагган остановился, просунул одну руку под плечи индейца, а вторую - под колени, и осторожно усадил на пассажирское сиденье. Девушка проскользнула за ним, осторожно держа пистолет, и они уехали.