Призрачный Путь

Глава 24

Он позвонил Ларго из своего трейлера, пока кофе кипел, и рассказал капитану, что нашел в хогане Бегея. Ларго потребовалось что-то вроде микромиллисекунды, чтобы преодолеть сонливость, а затем он начал задаваться вопросами, не на все из которых Чи мог ответить. Наконец, эта часть была закончена, и было немного позже двух часов ночи, и Чи был полон горячего кофе и двух бутербродов, лежал в постели и заснул почти прежде, чем смог оценить шум зимы на улице.

Он проснулся с солнцем на лице. Шторм приближался быстро, так как ранние зимние штормы, как правило, перемещаются по Горному Западу, оставляя после себя холодную яркую тишину. Чи не торопился. Он согрел себе на завтрак немного тушеной баранины и съел ее с кукурузными лепешками и жареными бобами. Он ел медленно и много, потому что ему нужно было много сделать и пройти долгий путь, и будет ли у него еще одна горячая еда в этот день, будет зависеть от дорожных условий. Он надел термобелье, шерстяные носки, ботинки, которые использовал для грязи. Он удостоверился, что его цепи противоскольжения были в ящике за сиденьем в его пикапе, что его лопата, его ручная лебедка и его буксирная цепь были на своих местах. Он остановился на заправке рядом с мостом Сан-Хуан, долил бензин и убедился, что дополнительный бак тоже полон. А затем он поехал на запад из Шипрока, чтобы найти Фрэнка Сэма Накаи. Накаи был его учителем, его другом с самого раннего детства и, что наиболее важно в схеме вещей навахо, братом его матери - его ключевого дяди клана.

Первые семьдесят миль, через Teec Nos Pos, Red Mesa, Mexican Water и Dennehotso, были достаточно легкими по заснеженному асфальту шоссе 504. За Dennehotso, чтобы добраться до зимнего хогана Фрэнка Сэма Накая, нужно было свернуть на юг с шоссе. по грунтовой дороге, которая пролегала через Greasewood Flats, спускалась через обычно сухой каньон Tyende Creek, а затем поднималась на Carson Mesa. Пройдя пять миль по этому сомнительному маршруту, Чи решил, что это не сработает. Воздух был еще холодным, но жаркое солнце превращало снежный покров в кашу. Прежде чем съехать с шоссе, он надел цепи, но даже с ними грузовик проскальзывал. По мере того как день шёл к концу, становилось всё хуже, пока закат снова не заморозил всё. Он вернулся на шоссе и сделал сто миль обратно через Мексикан-Уотер и на юг к Раунд-Рок, Мэн-Фермм и Чинле,

а затем длинный скользкий путь к южной стороне Блэк Меса мимо дневной школы Коттонвуд и через Блу-Гэп к старой дороге, которая вела к Тах Чи Уош. плохой, как дорога к югу от Деннехотсо, но от того места, где проходимый участок заканчивался около Блу ​​Гэп, намного короче. Чи проехал на нем за секунду, осторожно, со скоростью десять миль в час. Он уезжал так далеко, насколько позволял тающий снег, проходил оставшиеся мили и снова выходил, когда холодная тьма превращала снег в лед, а грязь - в замороженное железо.

Пеший путь оказался чуть меньше десяти миль - четыре часа в мягком снегу. Это дало Чи время подумать, снова во всем разобраться. Он превратился в единую центральную головоломку. Почему кто-то приложил столько усилий, чтобы скрыть убийство Эши Бегея? Чи мог понять, почему Гормана могли последить по дороге в хоган Бегей. Это просто продолжало попытки найти Лероя Гормана. Макнейр каким-то образом, казалось, узнал, что Лерой был в Шипроке, узнал, что Альберт едет туда, решил, что прибытие Альберта напугает ФБР и заставит его переместить Лероя до того, как его точное местоположение будет установлено, и послал кого-то, чтобы поймать Альберта и узнать у него Альберта, где можно было найти Лероя. Альберт сопротивлялся, был ранен, сбежал. Альберта выследили у Бегея кто-то (вероятно, Вагган), ищущий ответ на тот же вопрос. Вагган либо нашел Альберта мертвым, либо умирающим, либо убил его, а также убил Эши Бегей, чтобы устранить свидетеля преступления. Все это было достаточно правдоподобно. Это оставило вопросы, правда. Как Вагган смог так быстро найти Альберта Гормана в хогане Бегей? Вероятно, потому, что люди Макнейра знали достаточно о связях Альберта в резервации, чтобы сделать обоснованное предположение. В конце концов, одним из участников был навахо: Бено. Роберт Бено, сказал Апчерч. Достаточно высокий в организации, чтобы оправдать действия большого жюри, и единственный, кому удалось бежать. Возможно, еще один родственник. Еще один член клана Турция. Кто-то, кто мог угадать единственное место, где мог найти убежище Альберт Горман. Или, может быть, это было проще. Альберт определенно намеревался навестить своего дядю, когда приехал в резервацию - по мнению индейцев Чи, такой визит племянника был неизбежен и неизбежен, - и он сказал об этом миссис Дэй, которая передала информацию. В любом случае, это не имело значения. Важно было то, почему все эти хлопоты сделали невидимым преступление в хогане Бегея.

Чи брел по снегу по щиколотку, исследуя возможности. Потому что Вагган не хотел, чтобы закон знал, что он разыскивает Лероя и находится в сотне миль от него? На мгновение это выглядело хорошо, но стрельба на стоянке уже предупредила ФБР. Какой еще может быть мотив? Чи не смог придумать ничего и перешел к другому вопросу. Если люди Макнейра знали или даже подозревали, что Лерой спрятан в Шипроке, почему они его не искали? Ларго сказал, что этого вообще не было. Никаких посторонних. Ларго заявил о себе повсюду на заправочных станциях, торговых постах, в магазинах, на почте, в прачечной. Это была старая, простая и абсолютно эффективная система, и Чи не сомневался, что если бы кто-нибудь - хоть кто-нибудь - появился бы в Шипроке или где-нибудь рядом с Шипроком, задавая вопросы, Ларго узнал бы об этом в течение пятнадцати минут. И если Макнейр не знал об алюминиевом прицепе и не имел представления о том, где он припаркован, Лероя Гормана нельзя было найти без вопросов - сотни из них. Чи отыскал достаточно людей в резервации, чтобы знать, сколько утомительных часов вопросов. И если бы Макнейр знал об алюминиевом трейлере и тополе, Лероя нашли бы без всяких вопросов. И Лерой будет так же мертв, как и Альберт.

Итак, мысль пошла по тому же кругу, вернувшись к фотографии алюминиевого трейлера, отправленной по почте в виде открытки с чем-то, по-видимому, написанным на обратной стороне, что привело Альберта в бегство и начало все это. Что-то, хотя Лерой не помнил, чтобы писал такое волнующее сообщение - или утверждал, что не помнит. Что бы Лерой написал, в чем отказался бы признать? Он надеялся, что Чи узнает, когда снова найдет Маргарет Билли Сози - в третий раз - и прижмет ее достаточно долго, чтобы извлечь из нее либо саму карту, либо ее точное и подробное воспоминание о том, что было написано на ней и что она дед рассказал ей о том, почему Горман (а какой Горман?) опасно находиться рядом. И примерно когда Чи подумал об этом, он почувствовал запах дыма.

Это был запах горящего пиньона, сладкий ароматный запах горячей смолы. Затем голубая струйка дыма на фоне можжевельника на следующем склоне холма, и в поле зрения появилось место Фрэнка Сэма Накаи. Это был восьмиугольный бревенчатый хоган, прямоугольный каркасный дом, обтянутый черной тарой, бортовой грузовик, зеленый пикап, загон с загоном для овец, построенный за ним, жестяное здание,

где Накаи держал свой корм для скота, и квадратное дощатое здание на склоне холма, где жила мать покойной жены Фрэнка Сэма Накая с дочерью Фрэнка Сэма Накая. Дым шел из печных труб в обоих домах, отделяя клочья синего цвета от ужинов, которые готовили обитатели. Дядя Чи и свекровь его дяди следовали инструкциям «Изменяющейся женщины», которая учила, что когда мужчины смотрят на матерей женщин, с которыми они женятся, это может вызвать слепоту и другие более серьезные проблемы. Джиму Чи это казалось совершенно естественным.

Чи также казалось естественным, что Фрэнк Сэм Накаи был абсолютно счастлив видеть его. Накай сгребал снег в бочки, где солнце превращало его в питьевую воду, когда увидел приближающегося Чи. Его приветственный возглас вывел тетю Чи из дома. Его тетя по подсчетам белых была миссис Фрэнк Сэм Накай. Ее друзья, соседи и члены клана навахо назвали ее Голубой женщиной в честь ее эффектных украшений из бирюзы. Но для Чи она была, всегда была и будет Маленькой Матерью, и в честь его визита она открыла банки с персиками и засахаренным бататом, чтобы добавить острых тако из баранины, которые она подала ему на ужин. Только когда все это было закончено, и посуда убрана со стола, а новости всей семьи освещены, Чи поднял то, что привело его сюда.

«Мой отец, - сказал он Фрэнку Сэму Накаи, - сколько осталось ятаали, которые знают, как вылечить кого-нибудь от призрачной болезни?»

Позади него, где она сидела у плиты, Чи услышала, как Маленькая Мать тяжело дышит. Его дядя переварил вопрос.

«Есть два способа сделать это», - сказал он наконец. "Есть девятидневное пение и пятидневное. Я думаю, что немногие уже знают девятидневный период. Может быть, только старик, который живет у горы Навахо. Вверху в Юте. Вы могли бы найти кого-нибудь, кто исполнил бы пять" - Днем вылечить немного легче. Был человек, который знал это, я помню, когда мы учили молодых людей быть ятаали в Общинном колледже навахо. Я помню, он сказал, что научился этому от своего дяди, а его дядя жил на плато Моенкопи, там у Диннебито Ваш. Так что их будет двое. Но дядя был стар даже тогда. Может, он уже мертв ».

«Как я мог найти этого человека? Младшего?»

«Завтра мы поедем в Ганадо. В колледж. Там хранились списки всех, кто знал пение и где они жили». Лицо его дяди задавало вопрос, который его учтивость никогда не позволила бы выразить словами. Кто страдал от призрачной болезни? Был ли жертвой Джим Чи?

«Я пытаюсь найти девушку из клана Турция, которую люди называют Маргарет Билли Сози», - сказал Чи. «Она была в чинди-хогане, и я думаю, она будет петь». Он услышал вздох Маленькой Матери, звук облегчения. Он не хотел говорить этим двоим, что тоже инфицирован. Он не хотел рассказывать дяде о том, что он сделал. Он не хотел говорить ему, что собирается устроиться на работу в ФБР, уйти из Народа и отказаться от идеи стать ятаали, как его дядя. Он не хотел видеть печаль на лице этого хорошего человека.

Они выпили кофе с хлебом и оседлали трех лошадей, прежде чем его дядя пришло время взять щепотку пыльцы и щепотку муки и пойти благословить восходящее солнце с молитвой к Рассветному Мальчику. Маленькая Мать поехала с ними, чтобы отвести их лошадей, и все пошло очень быстро. Обратный путь по теперь уже ледяному снегу был похож на проезд по матовому стеклу с скрипом и хрустом под шинами Чи. Они ехали по хорошей дороге через Голубую пропасть через тридцать минут. До полудня они были в библиотеке Общинного колледжа навахо, работая над списком мужчин и женщин, которые являются шаманами навахо.

Чи не знал, что он существует. «Он должен был знать», - подумал он. Пригодится любому полицейскому. И даже когда он думал об этом, другая часть его сознания была потрясена и встревожена. Так мало имен. И многие из них указали, что знают только Путь Благословения, Путь Врага, Ейбичи, Ночное песнопение или более распространенные и популярные ритуалы исцеления. Он взглянул на Фрэнка Сэма Накаи, который медленно водил пальцем по странице. Его дядя сказал ему, что Святой Народ обучил Дини по крайней мере шестидесяти таким ритуалам, и что многие из них были потеряны в те мрачные годы, когда Народ был заключен в плен в Форт Самнер. И он мог видеть по этому, что теряется еще больше. Он просмотрел список, чтобы узнать, сколько певцов знают Путь преследования, которому он пытался научиться. Он видел только имя своего дяди и еще одного человека.

«Только двое знают Призрачный путь», - сказал его дядя. «Тот парень, о котором я тебе рассказывал, и его старый дядя, там, к западу от страны хопи. Всего двое».

«Вероятно, это будет более молодой человек», - сказал Чи. "Клан Турция, похоже, проживает на востоке навахо - в основном по эту сторону Чуска.

«Вы понимаете, зачем вы нам нужны», - сказал Фрэнк Сэм Накаи. «Все забывают все. Не останется никого, кто бы кого нибудь вылечил. Никто не заставил бы нас оставаться навахо».

«Ага», - сказал Чи. «Вот как это выглядит». Скоро ему придется рассказать Фрэнку Сэму Накаи. Очень скоро. Но сегодня он просто не смог этого сделать.

Парень, который знал Призрачный Путь (а также Путь Благословения и Путь на вершине горы), значился в книге как Лео Литтлбен-младший. И он жил не в чертовых тысячах миль по грунтовой дороге на другой стороне резервации, а в Ту-Истории, всего в двадцати пяти милях вниз по шоссе в сторону Window Rock. И - редкость в резервации - он был внесен в телефонную книгу навахо-хопи.

«Я думаю, что мне повезло, - сказал Чи.

Кто-то ответил на звонок в резиденции Литтлбенов. Женщина.

«Его здесь нет», - сказала она.

"Когда вы ждете его возвращения?" - спросил Чи.

«Не знаю. Думаю, еще три-четыре дня».

"Куда я могу с ним связаться?"

«Он поет».

"Ты знаешь где?"

«Вон там, в резервации Каньонсито».

«Его удача не сильно изменилась, - подумал Чи. Каньонсито находился как можно дальше от Ганадо и все еще оставался в стране навахо. Это был фрагмент резервации, отделенный от Большой резервации милями частной земли и индейскими резервациями Акома и Лагуна. Это было практически в Альбукерке. Фактически, это было за пределами Dine 'Bike'yah, не на той стороне Бирюзовой горы. Некоторые строго ортодоксальные знахари отказались проводить там пение.

"Вы знаете, для кого это?" - сказал Чи. "Кто его нанял?"

«Думаю, для какой-то женщины по имени Сози».

"Призрачный путь?"

«Призрачный путь», - согласилась женщина. «Он поет пятидневное пение. Вернется еще через три-четыре дня».

Так что удача Чи в конце концов изменилась.