Призрак древних легенд

Глава 16

Нет, все-таки в бытность мою графом, с графством нам с Жанет повезло. Со всех сторон окруженный горами клочок земли, на которой кроме винограда ничего не росло. И воинственные горцы, готовые перегрызть глотку любому, кто покусится на их оплетенные лозой скалы. Потому и с пауками-аристократами у меня особых конфликтов не было. Я им давал вино, коньяк и бренди они мне давали золото. В интриги и схватки за место рядом с троном я не лез. Втянуть, конечно, пытались, но довольно лениво. Опасались, что решу урвать свой жирный кусок. Войско у меня было хоть и маленькое, но хорошо обученное и свирепое. Так что, изъяви я такое желание, можно было бы и повоевать. Иногда, даже приходилось. Но в меру. Когда уж совсем девать некуда было, или конечный результат давал неоспоримые выгоды, превышающие потери от войны.

Я к чему это? Да просто надоело! Я в великокняжеской вотчине не пробыл и пары месяцев, а меня уже пытались убить, пленить, ограбить, подмять под себя, а теперь еще и покусились на моего человека. И если Кракен забирал в рабство никому не интересную нищенку из трущоб, то храмовники прекрасно знали и понимали, что Сольвейг не простой ребенок. Их даже не остановило, что явилась она с княжной Бежецкой. Но с этим фактом пусть князь Ярослав разбирается. А Зоряна уже получила от меня выговор, думаю, еще и от родственников достанется. Не пороли ее в детстве, а зря. Какого демона она потащила с собой на дуэль ребенка, да еще и простолюдинку⁈ Хотя чего ожидать от наивной дурочки, всю жизнь прожившей под защитой семьи. Одна Валькирия чего стоит. А ведь есть еще и братец, который, как я слышал, тоже еще тот оторва и в своей младшей сестренке души не чает.

Я, конечно, понимаю, что юная княжна совсем блондинка, то есть абсолютно. Но ведь летние приключения в Заброшенных землях должны были чему-то ее научить⁈ Неужели в эту милую головку не залетела мысль, что не просто так вызов состоялся именно тогда, когда никого из семьи и влиятельных подруг не было в Або⁈ Вопрос риторический. Куда там, о чем-то думать. Задета честь рода. Юная кровь вскипела, и получилось, как получилось.

Согласен. Дуэли было не избежать. Но ведь можно было перенести поединок⁈ Отложить⁈ Или самой назначить место, а не идти на поводу у провокатора⁈ Подстраховаться⁈ Дождаться кого-то из родственников⁈ Нет! Невместно! Бежецкие не бегают от боя! В результате, едва не погибла сама и подвела под судилище ребенка. Сольвейг я вытащу в любом случае. Только не хочется связываться с Богами, да и с их служителями тоже. Впрочем, плевать. Да и не думаю, что здесь замешаны какие-то высшие силы, слишком мелко для них. Скорее всего, жрецы решили срубить легких денег.

Подозреваю, подобный бизнес у них поставлен на поток. В смертельных поединках они вряд ли стали бы рисковать, слишком велика вероятность серьезных разбирательств. А бои в песочнице среди молодых забияк повернуть в нужную сторону вполне возможно. Ну, проиграла девчонка парню. Что тут такого? Так получилось. Она не боец. Лекарь, как и ее противник. Если бы не моя подопечная, никто бы и не заметил вмешательства в ход дуэли. А что там юной княжне показалось, кого это интересует? Показалось и показалось. За ходом боя следили жрецы. Целых три штуки. А значит и сами Боги. Кто будет спорить с Богами? Они и Сольвейг схватили, потому что испугались огласки. А значит, девочку уже приговорили. Ну, это мы еще посмотрим.

За невеселыми мыслями не заметил, как добрался до великокняжеского дворца, сияющего иллюминацией в начинающих сгущаться сумерках. Роскошные лимузины величественно подкатывали к главному крыльцу, выталкивая из своих уютных, пахнущих кожей и дорогим парфюмом, салонов разодетых франтов и красавиц. На крыльце толпятся лакеи, с глазами цепных церберов. Явно из ведомства князя Лобанова. Они встречают прибывающих гостей и уводят их в ослепительно сияющее великолепие княжьих палат.

Балы, красавицы, лакеи, юнкера,

И вальсы Шуберта, и хруст французской булки,

Любовь, шампанское, закаты, переулки,

Как упоительны в России вечера.

Здесь не Россия, да и про Шуберта тут никто не слыхал. А в остальном все то же самое. Особенно громко и мерзко хрустит булка. А в десятке кварталах отсюда начинается беспросветная нищета. Покалеченные войной или изнурительной работой люди сидят, кутаясь в лохмотья, на ледяной мостовой выпрашивая у таких же бедолаг корку хлеба. Жалко ли мне их? Нисколько! Они для меня никто. К всеобщей справедливости и счастью для всех я не стремлюсь. Но и эти напыщенные индюки ничего, кроме презрения у меня не вызывают. На цацки, навешанные вон на той матроне, можно экипировать полк. Только кому это надо? С мятежниками и интервентами пусть разбирается Великий Князь. А рода будут делать на этом свой небольшой, а кто-то и большой, гешефт. Хотя, не мне их судить. Я тоже вовсю пользуюсь моментом. Только княжество для меня не Родина — очередной мир, очередная страна, где мне волею судьбы пришлось осесть. А для них? Пожалуй, тоже. Понятие Отчизны для аристократов эфемерно. Сначала род, потом все остальное. А благородство и честь и вовсе в конце списка.

В дальнем углу банкетного зала, у столиков с напитками, заметил старпома и нескольких офицеров с «Сокола». Друзьями мы так и не стали, но не подойти поздороваться, было бы неприлично.

— Господа офицеры, — раскланялся я со сверкающими орденами военными.

— Господин Раевский, — они одарили меня равнодушными, официально-любезными улыбками. С командным составом «Сокола» отношения у меня таки не сложились. Голубая кровь, великокняжеская гвардия, отпрыски родов из высшей аристократии. Они не очень понимали кто я такой, не верили слухам, которые крутились вокруг меня, при этом боялись, презирали и ненавидели. Но терпели из-за Наследника. Наши дружеские отношения с Олегом выводили их из себя, вызывали недоумение и тихое шипение, чтобы, не дай Боги, не услышал командир. Не у всех. Было несколько человек, с кем мы сошлись довольно близко. В основном инженеры и технари. Но здесь и сейчас их не было, потому и пришлось мне подойти к единственным знакомым людям.

— Я не частый гость на подобных мероприятиях, — кто-то просто кивнул, кто-то презрительно скривился, — Мне необходимо увидеться с Олегом Ингваровичем. Как мне его отыскать?

— Быдло, — едва слышно прошипел кто-то себе под нос. Сделал вид, что не услышал. Можно было бы и вызвать хама, но у меня других дел хватает, чем учить уму-разуму высокомерных идиотов.

— Вряд ли он сможет с Вами поговорить, Федор Михайлович, — через губу выдавил старпом, ­­– Сегодня у него слишком много дел.

Не сможет, так не сможет, ему же хуже. По большому счету он с папашей мне нужен постольку поскольку. Просто хотел узнать о взаимоотношениях двора и служителей культа. Потому что сомневаюсь, что завтра наша встреча закончится мирно. Ну, еще надо напомнить Олегу, о его обещании переговорить с папой насчет доставки меня с девочками в Заброшенные земли. В свете вновь открывшихся обстоятельств возможность быстро исчезнуть из Або обретает особую актуальность. Правда, есть у меня еще одно дельце в этом душном городе. Послезавтра собираю сходку вольных охотников. Перед балом успел заскочить к Кнуду — обрисовал обстоятельства и необходимость беседы с уважаемыми людьми. Тоже непростой разговор предстоит.

Эх, мне бы людей. Тогда я уже не простой парень, непонятно за какие заслуги признанный Вороном, а командир вольного отряда — по сути, равный любому ватаману. Да только где взять преданных воинов? Придется крутиться так, изображая из себя полностью безбашенного, не боящегося крови одиночку. Кем я, по большому счету, и являюсь.

— В таком случае не буду вам мешать, — я нагло улыбнулся, слегка кивнув господам офицерам. Краска бросилась в лицо старпому, не по статусу мне так раскланиваться с ними. Но он сумел сдержаться сам и сдержать своих подчиненных. А я уже уходил в примеченный мной самый дальний и обделенный вниманием блестящего общества угол, прихватив с собой бокал крепкого алкоголя. «Блистать» вместе с этой публикой мне не хотелось. А захотелось вдруг просто напиться. Вдруг подумалось: «Интересно, а как там Лютый? Наверное, уже кучу щенков настрогал и забыл своего нечаянного товарища». О! Оживились сиятельные и не очень. Значит, скоро Ингвар с Олегом появятся.

И точно, спустя несколько минут в зал вошел Великий князь с сыном и юным султаном. Они двигались сквозь сверкающую золотом и драгоценными камнями публику, как ледокол сквозь застывший океан. Следом шла немногочисленная свита, состоящая из княжеских ближников и степняков. Ингвар шествовал вальяжно и величественно, с легким превосходством в глазах и отческой улыбкой на губах, поглядывая на склонившихся перед ним подданных. Олег с Бахтияром о чем-то весело переговаривались, не обращая внимания на окружающих. А мне было смешно наблюдать, как только что важные и напыщенные аристократы лезли в первые ряды, в надежде обратить на себя внимание монарха. Все как обычно, все как везде.

Наконец этот парад павлинов закончился, и началась раздача наград. Ордена, земли, титулы. Вот и до меня очередь дошла. Пришлось быстренько допивать бренди и двигать к Великому князю, на ходу сунув пустой бокал вовремя подскочившему лакею. А как загудел зал, когда мне вручили грамоту, подтверждающую мое вхождение в высшее сословие княжества, какой концентрированной ненавистью обожгло мне спину, которая, впрочем, сменилась недоумением, когда Ингвар озвучил, какие земли жалованы свежеиспеченному боярину Раевскому. Великосветские интриганы никак не могли понять, как ко мне теперь относится. Вроде князь наградил меня не по чину, возведя в боярство и в то же время наказал, даровав совершенно непригодные, да еще и не подконтрольные нынче княжеству земли с довольно сомнительными буйными обитателями в лице вольных охотников и прочих свободолюбивых жителей Пограничья. Поэтому, обернувшись к залу, наткнулся на взгляды полные злорадства. Выскочек нигде не любят. А в глазах аристократов я самый, что ни на есть, выскочка.

Меня такое отношение вполне устраивало. Злорадствуют — значит, не будут особо сильно пакостить. А на всякие мелочи можно не обращать внимания, тем более, в столице оставаться я не планирую. Хотел было шепнуть Олегу, что надо срочно поговорить, как вперед вышел Бахтияр:

— Мой отец — Великий хан Абылай, считает, что не правильно, когда род сына Тэнгри будет признан в Княжестве и останется официально непризнанным в степи. Хотя Великий Гэсэр и не нуждается в чьем-либо признании, — султан с сияющими восторгом глазами поклонился мне, а по залу вновь прокатилась волна ропота. Бахтияр обернулся и принял у одного из своих сопровождающих расшитый золотом и каменьями широкий пояс, с изображением на массивной пряжке фигуры война, вонзающего копье в извивающегося Олгой-хорхоя. — О, Великий! — зал загудел еще сильнее, а я едва не двинул парня по подставленному бритому затылку. Ну, зачем это все, да еще и с таким пафосом⁈ — Прими от детей Великой степи этот пояс нойона. Лучшие мастера день и ночь не смыкали глаз, чтобы успеть изготовить его к нашему отъезду, — и он собственноручно опоясал меня этим тяжеленым произведением искусства. А султан не унимался, — На таком поясе должно находиться достойное владельца оружие, поэтому прими в дар эти клинки, — он, как фокусник вынул из-за спины парные, слегка искривленные, сабли с потертыми рукоятями в совершенно невзрачных, украшенных почерневшим от времени серебром ножнах, от которых веяло далекой древностью. — Согласно легенде, эти мечи принадлежали когда-то Буртэ-Чино и супруге его Гоа-Марал — прародителям всех степных народов.

Пришлось принимать подарок, изобразив должный трепет. Закрепив ножны на поясе, вытащил мечи на свет. И так нервная от огромного количества вооруженных незнакомых воинов из свиты султана, охрана Ингвара напряглась. Но, повинуясь взмаху руки Великого князя, никто в мою сторону не кинулся.

Сами клинки оказались хороши. Отличная сталь, даже удивительно, что в столь давние времена умели такую выделывать. Балансировка «старшего» словно под мою руку. А вот «младший» легковат. И чувствуется в ладони не так хорошо. А вот для женской руки будет в самый раз. Опять на женитьбу намекают. Не дождутся. Сам решу, когда и на ком.

— Благодарю хана и всю Великую степь за оказанную мне честь. Клянусь, никогда эти клинки не будут обнажены против моих степных братьев.

— Это еще не все, Великий, — радостно улыбнулся Бахтияр, — Эти молодые воины — рядом с султаном встали пятеро джигитов, самого воинственного вида, — Младшие сыновья самых знатных семей, ведущих свой род от Буртэ-Чино. Они отказались от своего рода, чтобы войти в твой род в качестве обычных нукеров.

Неужели Боги Вселенной услышали меня⁈ Ведь только что думал о том, что мне нужны верные люди. И вот, пожалуйста ­– подарок судьбы. Правда, их верность пока под вопросом… И тут парни, преклонив передо мной колено, выхватили из ножен короткие кинжалы и полоснув себе по ладони хором, словно репетировали (а может и, правда, репетировали, не удивлюсь), проорали, что кровью и даром своим клянутся быть верными сыну Тэнгри и его роду и принимают для себя любое назначение, какое мне, «Великому», взбредет в голову им дать. Молодцы! Лучшей рекламы и не придумать! Только вот по напряженной тишине, повисшей в зале, я понял — перформанс этот мне еще аукнется. Но теперь деваться некуда, придется крутиться.

— Встаньте! — едва сдерживая раздражение, скомандовал я — ребята-то ни в чем не виноваты, — Я принимаю вашу клятву. В свою очередь кровью и даром своим клянусь защищать и преумножать величие нашего рода, — резанув ладонь о «старшего» протянул окровавленную руку парням. Ритуал смешивания крови и довольные и гордые воины встали у меня за спиной. Я же, быстро пробормотав слова благодарности, признательности и прочую дребедень, кривящему рот в усмешке Ингвару и сияющему Бахтияру, поспешил ретироваться в облюбованный угол. Не забыв шепнуть Олегу, что срочно нужно поговорить.

Но отсидеться, относительно спокойно, в ожидании аудиенции у Наследника, мне не удалось. Едва завершилась церемония награждения — ко мне потянулись с поздравлениями и лживыми заверениями в вечной дружбе аристократы и дворяне всех мастей и калибров. Единственными, кто был довольно искренним, были технари с «Сокола», с которыми я и провел остаток вечера под ревнивым молчаливым приглядом моих новых родичей. А ближе к завершению вечера, когда гости уже начали разъезжаться, неприметный лакей со взглядом убийцы пригласил меня во внутренние покои дворца.

Великий князь с сыном и высоким гостем милостиво изволили накачиваться алкоголем. Ингвар с Олегом были изрядно навеселе, а Бахтияр, по молодости лет непривычный к таким возлияниям, уже клевал носом, глупо улыбаясь раздерганной на куски жареной птице, чьи непознаваемые останки покоились среди запеченых фруктов:

— Заходи, боярин, садись, выпей с нами — князь гостеприимно махнул рукой и ткнул обглоданной костью в кресло рядом с собой, — Или тебя теперь надо Великий Гэсэр величать⁈ — он весело пьяненько гоготнул, при этом глаза его были совершенно трезвые и серьезные.

«А ведь ты меня опасаешься, ­– подумалось мне, при виде этого взгляда, — Ой, как опасаешься. Понимаешь, что если бы не я, хрен бы ты договорился с ханом. И боишься, что я точно так же могу отыграть назад. И все договоренности псу под хвост». Надо успокоить этого медведя, пока он себя не накрутил и не наделал глупостей.

— Хоть горшком назови, только в печку не ставь. Все равно скоро уеду, — я уселся в предложенное кресло, без церемоний плеснул в стакан из ближайшей бутылки, и опрокинул в себя отличный коньяк — гораздо лучше того, что разносили в зале.

— Этому бренди больше ста лет. Их во всем мире не больше дюжины бутылок. А ты его, как сивуху, — недовольно буркнул князь.

— Да? — я равнодушно посмотрел на бутылку, — С меня десять бутылок пойла гораздо лучше, которого точно нет ни у кого на Мидгарде, если ты дашь добро на использование «Сокола».

— Даже у Богов?

— Даже у них, — уверенно кивнул я. Просто сущностям, созданным силой веры, материальные блага не особо нужны.

Ингвар помолчал, тяжелым взглядом вперившись в меня, и не увидев ожидаемого результата, раздраженно спросил:

— К чему такая спешка?

— Завтра я планирую серьезно пообщаться со жрецами на Княжьем острове. Они решили, что могут судить моего человека, — я зло ощерился, потянулся и оторвал себе кусок мяса. Подумав, плеснул еще коньяка. Лишним не будет. Действительно приятный напиток. Мягкий и ароматный.

Ингвар все это время молчал, хмуря брови.

— Ты собираешься воевать с Храмом всех Богов? — наконец выдавил он.

— Зачем сразу воевать? Сначала поговорю. Пусть вернут мне Сольвейг, заплатят виру, и мы останемся друзьями.

— Сольвейг⁈ Виру⁈ Ты сумасшедший⁈ — удивленно воскликнул князь.

— Я же тебе сказал, называй, как хочешь… Хм, у тебя отличный повар, ­– дичь была приготовлена отменно.

Князь растерянно взглянул на сына:

— Ты что-нибудь понимаешь?

Олег мотнул головой, и они оба вопросительно посмотрели на меня. Пришлось долго и в подробностях рассказывать о дуэли Зоряны и роли моей подопечной в ней. Князь с Наследником внимательно слушали, не перебивая. Лишь один раз Ингвар уточнил, как девочка могла заметить влияние магии на ход поединка. Она же не одаренная.

— Значит одаренная, — пожал я плечами.

Когда я закончил, Великий князь долго молчал, бросая задумчивые взгляды то на меня, то на сына, то на заснувшего в кресле Бахтияра:

— У меня нет влияния на жрецов. Я не могу им приказать, но я могу поговорить с верховным жрецом. Но от виры придется отказаться, более того, девчонка обвинила служителей Богов в нечестности. Они в своем праве.

— Ты намекаешь, что виру должен платить я?

— Я прямо тебе это говорю, — кивнул Ингвар.

— А тебе очень нужен этот храм?

Великий князь поперхнулся коньяком и закашлялся.

— Федор, храм под зашитой Богов, — вмешался в разговор, сидевший до этого тихо Олег.

— Им же хуже, — связываться с этими безмозглыми сущностями не хотелось, но пойти на попятную в моем положении, когда я только что получил права на основание рода — значит положить конец всем моим будущим начинаниям. Да и не думаю, что Боги вмешаются в эту распрю.

— Ты точно сумасшедший! — наконец-то отдышался Ингвар, — Сын, я даю добро… Нет, я приказываю завтра же доставить боярина Раевского с его людьми в Заброшенные земли.

— Завтра не получится, — в один голос возразили мы с Олегом. Я кивнул Наследнику, чтобы он объяснился первым:

— «Сокол» не готов, даже если я объявлю аврал, мне нужно минимум три дня, чтобы закончить ремонт.

— Ну а у тебя что? — скривившись, Ингвар перевел взгляд на меня.

— У меня послезавтра встреча с ватаманами вольных.

— Демоны знают, что творится! — выругался князь, — Почему я узнаю обо всем последний⁈

— Ты хочешь, чтобы тебе докладывали о каждой студенческой дуэли? — пожал я плечами, — А сходку назначили за два часа до твоего банкета. Уверен, что донесение «Ока» уже готово и ждет, когда ты освободишься, чтобы ознакомиться с ним.

Князь еще раз грязно выругался:

— Как спокойно я жил до твоего появления! Заговорщики, бунтовщики, имперцы ­– такие мелочи по сравнению с тобой. Могу я попросить тебя, никого не убивать?

— Ты имеешь в виду жрецов или ватаманов.

— И тех и других, — буркнул князь.

— Я не настолько кровожаден, как обо мне думают.

— Наемники Лакапиных, Кракен с его людьми, Чалый, отец и сын Угрюмовы, отряд кочевников — я никого не пропустил? — ехидно перечислил Ингвар.

— Они или пытались меня убить или вполне заслуживали своей участи.

Князь покачал головой.

— И тем не менее…

— Хорошо, я постараюсь никого не убивать, если меня не вынудят.

— Хоть так, — с грустью согласился Ингвар, — У тебя все, или еще что-то есть?

— Все.

— Тогда свободен. И так такой чудесный вечер испортил, — со стороны Бахтяра послышалось громкое чамканье. Юный султан рыгнул, пустил пузырь слюней и громко засопел. Князь обреченно покачал головой, налил себе полный стакан и спокойно, как воду, выпил. Олег, последовал примеру отца, выразительно показав мне глазами на двери. Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось. Надраться я и сам могу.

— Куда бутылки-то ставить⁈

— Какие бутылки? — непонимающе уставился на меня Ингвар.

— Ну, я же обещал за «Сокола».

— Прочь! — заревел князь, и в комнате полыхнуло звериной яростью.

— Отец! — воскликнул Олег. Бахтияр поднял голову и оглядел всех мутными глазами. Двери распахнулись, и на пороге возникли гвардейцы.

— Княже⁈ — старший из них настороженным взглядом пробежался по углам.

— Прочь! — рявкнул Ингвар, запустив в воинов костью. — И ты тоже прочь, — темными от ярости глазами он посмотрел на меня. Я поспешил скрыться вслед за гвардейцами, но на пороге был остановлен князем, — Кровавый⁈

Пришлось остановиться и оглянуться.

— Олегу отдашь, — он кивнул на сына, тяжело дыша. А давящая тяжесть неистового безумия потихоньку начал спадать, — И после храма своих к нему на базу увези. Не дай Боги случится с ними что, ты мне всю вотчину разнесешь.

­– Благодарю, княже, — я поклонился князю, как полагается настоящему боярину.