Проклятье гномов. Клинки и розы

Прелюдия + 1. Людвиг. Ядовитый цветок

В стране проклятия и зла

Не меркнет божий свет.

Царям — величье, нам — тюрьма

И прадедов завет.

Был кровью трон залит давно,

Бесовская игра!

Мы пребываем среди снов

Старинного двора…



— Эй, старикашка! — магистр Аква обернулся и увидел двух грязных голодранцев. — Ну-ка выворачивай свои карманы!

Глупцы! Они не понимают, кого пытаются ограбить! Старый маг Воды откинул полу фиолетовой мантии, обнажая волшебный посох. Хотя издали его можно было принять за обычную старческую клюку.

— Вы уверены, что хотите этого? — попытался остановить дураков Аква.

— Да, что с ним болтать! — воскликнул первый, а второй несколько вальяжно раскинул руки в стороны, и через мгновение в Акву полетел маленький огненный шар. Маг Воды стремительно выставил вперед левую руку и шар остановился в паре шагов, грозно искря. Второй же рукой, с зажатым между пальцами посохом, Аква дважды махнул наискось, словно чертя букву «Х». На противников моментально обрушилась стена холодной воды. Неудачливые разбойники не успели и шагу ступить, как их окатило ледяным душем с ног до головы, бросив на землю.

Ручейки воды еще не успели стечь с одежд грабителей, как Аква подошел ближе к тому, что запустил в него огненным шаром. Вихрастый курносый парень, совсем мальчишка, лежал навзничь, бессильно раскинув руки. На его груди шипела и исходила дымом алая магическая звезда. На амулете виднелась «пятерка». Щенок! Как таких не убивают в детстве? Не успел еще обрести настоящую силу, как занялся разбоем.

Аква уже протянул руку, чтобы сорвать амулет, как мальчишка открыл глаза и отчаянно пнул магистра ногою в живот. Аква согнулся, но не упал, а парень быстро поднялся и, словно заяц, скрылся в зеленой листве орешника. Маг Воды крякнул и тяжело вздохнул. Он был стар и сил, чтобы преследовать негодяя, не оставалось. Можно надеяться, что жестокий урок пойдет незадачливому грабителю впрок. Впрочем, если он все-же вернется, Аква не окажется столь милосерден. Будет бить насмерть!

Пока волшебник занимался первым разбойником, его товарищ также успел убежать, не пытаясь сопротивляться невиданной силе. Откуда ж им было знать, что нарвутся на Верховного мага?

Аква переждал еще некоторое время, восстанавливая дыхание, и продолжил свой путь. Он медленно шел по узкой, едва заметной среди густого кустарника, тропинке. Полы старой фиолетовой мантии едва касались земли, костлявая рука цепко сжимала посох.


К вечеру холодное небо озарилось тревожными огненными сполохами. В далеких горах, скрытых низкими сизыми тучами, били ветвистые молнии. В воздухе чувствовалось напряжение, но гроза так и не начиналась.

По этой старой дороге почти никто не ходил, имперские купцы предпочитали широкий тракт, всегда охраняемый стражей. А куцые перелески, изобилующие узкими тропами, таили всевозможные опасности. В последнее время тут расплодилось много дикого зверья, да и лихие людишки давали о себе знать. Старый король Карл, чувствуя приближение смерти, совсем помутился разумом. Налоги росли каждый год. Обнищавшие, потерявшие все, ремесленники и торговцы с лихвой пополняли Лесное братство. И спасения от этого не предвиделось, пока не сменилась правящая стихия, пока жив венценосный властелин.

Вскоре тропа основательно расширилась, и идти стало проще. Аква, кряхтя, сделал еще несколько шагов и, наконец, увидел старый верстовой камень, поставленный здесь неизвестно когда. Много сот лет назад основной тракт Империи проходил тут, и на камне выбито, что до Столицы чуть меньше двух верст. Сейчас же этот камень использовался для иных целей.

Аква подошел ближе и уже полез в полу мантии за ключом, как испуганно отпрянул. На камне, прямо у едва заметной замочной скважины, сидели ядовитые змеи. Три серебристые гадюки перевивались телами, поднимали головы и противно шипели.

— Смотри-ка, вас тут тоже трое! Точно по числу основных пороков человеческих. Ложь, подлость и зависть! Все, все начинается с зависти. Сначала человек завидует более успешному соседу, потом другу, а после не против завидовать и близкому родственнику! Брату, сестре, отцу или матери. Зависть порождает желание обокрасть другого, а если это не удается — убить! Из алчных завистников вырастают настоящие подлецы, они ложью и хитростью добиваются своих корыстных целей. О, мир, как ты болен! Кто же спасет тебя? А, ну-ка, посторонитесь! — с последними словами Аква сделал несколько пассов рукой и из глубины земли пробился малый фонтан воды, он щедро омыл камень со всех сторон — змеям пришлось ретироваться. Затем струя воды заметно уменьшилась, и вскоре от сильного потока остался небольшой родничок, журчащий у самого подножия камня.

— Вот так… — крякнул Аква, снова достал ключ, вставил в отверстие на камне и медленно повернул. Валун остался на своем месте, но мраморная плита у земли медленно отошла в сторону, открывая проход вниз и узкую лестницу. Аква, придерживая полы мантии и старчески кряхтя, начал медленно спускаться во мрак.

Лестница закончилась длинным узким коридором, уже полностью погруженным в темноту. Магистр слышал, что как только он сошел с последней ступени, скрытый механизм вновь пришел в движение, закрывая тайный вход от посторонних глаз. Аква вскинул руки и медленно шевеля ими, вырастил небольшой светящийся шар голубого цвета. Он насадил шар на навершие посоха и, освещая себе путь, будто факелом, двинулся дальше.

Через некоторое время Аква попал в просторный зал, где возвышался большой пятиугольный стол, освещаемый шарами разного цвета со всех сторон. Алый шар Огня, желтый — Земли, серебристый — Металла и зеленый — Дерева. Все высшие маги Империи уже собрались и ждали одного его, Акву. Магистр Воды, торопясь, занял свое место и отпустил голубой шар с посоха. Тот, покорный воле хозяина, занял свое законное место над его головой.

— Опаздываете, магистр Аква… — покачал головой маг Огня, Игнис. Он был самым молодым и горячим членом Совета пяти в отличии от всех остальных. Но в его силе и знаниях никто не сомневался.

— Что-то стало сыровато в воздухе… — поморщился железный маг, Металлиум. Его серебристые волосы ярко выделялись в свете магических шаров.

— На верстовом камне сидели змеи, пришлось прогонять… — начал Аква, подкашливая.

— Прогонять? И как же ты это сделал, друг мой? Вызвал дождь или, быть может, обрушил на бездушных тварей водопад? — Металлиум, как истинный приверженец своей стихии, не любил воду.

— Ну, что, вы! Зачем тратить столько сил? Всего лишь небольшой родничок…

— Аква! — Игнис сверкнул карими глазами. — А что, если каждый из нас будет ставить свои метки на верстовом камне? Может быть, мне там разжечь маленький костерок, и выжечь все дерево вокруг?

— Но родник — это естественно! — возмутился Аква. — И он не мешает открывать проход…

— Прекратите! — грозно стукнул посохом Террос, маг Земли и самый старый среди собравшихся. — Я пришел предпоследним и это я привлек ядовитых змей на верстовой камень!

— Но зачем, Террос? — наконец-то высказался последний, маг Дерева Арбор. — Неужели вы хотели смерти или болезни для Аквы?

— Конечно, нет, уважаемые члены Совета! Я знал, что Аква опоздает, также я знал, что к вечеру собираются тучи, и грядет буря. Думал — змеи уползут до прихода мага Воды…

— Но…

— Извини, Аква! Я сделал это для защиты нашего зала от посторонних. Очень много развелось разбойников на старом тракте.

— О, да, мне пришлось отбиваться от парочки, — рассказал Аква.

— Они не могли проследить за тобой?

— Нет, бежали, как зайцы, едва я их окатил водопадом! — усмехнулся Аква.

— Хорошо. Но мы должны применять все меры предосторожности. Над Империей сгущаются тучи, мое время, время Земли проходит. Нас могут ждать неспокойные годы. Ну и, неужели вы не простите старику его небольшую причуду? — Террос усмехнулся в густую белую бороду.

— В следующий раз не удивляйтесь, если вокруг камня будут лежать ржавые гнутые гвозди… — съязвил Металлиум.

— Или острые колья… — добавил маг Дерева.

— Металлиум и Арбор! Прекратите! Мы собрались сегодня здесь не для взаимных перепалок! Я уже принес свои извинения, ты их принимаешь, Аква? — вопросил Террос.

— Да, магистр! Тем более, что вид этих змей навел меня на некие философские мысли. Это… — начал рассказывать Аква.

— Не сегодня! Мы опять отклоняемся от основного дела, — маг Земли поднял посох, призывая к молчанию. — Итак, мы, Совет магов, Совет пяти, должны определить судьбу страны на ближайшее время. Королю Карлу осталось недолго править. В лучшем случае — год, в худшем — не более недели. Время Земли проходит, какая стихия должна сменить ее?

— Согласно салическому закону после Карла Двенадцатого, престол должен занять его, сын, Карл Тринадцатый. Стало быть — время Дерева! — Арбор, казалось, и не пытался скрыть торжествующую улыбку. Этот сухенький мужчина средних лет стремился перетянуть одеяло на себя.

— Это так, но всем известно, что младший Карл страдает нервными расстройствами. Такой король приведет страну к разорению. Сумасшедший не может править!

— У Карла есть малолетний сын, он может наследовать корону, по тому же салическому закону.

— Тогда кто будет регентом до вступления наследника в возраст? Я не думаю, что королева Анна — лучший вариант! Женщина не может править Империей! — Террос нахмурил брови, покачав головой.

— Следующий по фамильному древу — Франциск! — тряхнул серебристыми волосами Металлиум. — Он самый старший после Карла и единственный, кто не имеет наследников мужского пола и не сможет узурпировать трон!

— Узурпировать как раз может. Но основать новую королевскую династию — нет! У него нет детей мужского пола. — поправил Террос. — Но что нам даст правление Франциска? Время Металла? Это не лучшее решение на данный момент. На западных пределах вновь собираются темные силы. Фринцландия затевает новый передел мира. Как бы не разразилась война!

Аква прекрасно понимал, что все маги хотят получить преимущество. Ведь от того, чья стихия будет признана правящей — зависит статус. Правящая стихия дает своему магу определенные привилегии. Магические эманации увеличиваются, да и поступления кролов в храмы правящего Святого возрастают. Но, как указал Террос, от выбора стихии зависит и будущая судьба Империи. Земля, уходящая стихия, предоставляла время для зарождения нового, сеяла семена будущего урожая, несла мир и покой. Стихия Дерева дала бы стране шанс преумножить и вырастить еще больше разумного и вечного. А вот Огонь и Металл сулили эпохи войн или иных бедствий. Хотя, иногда и это нужно. Если государство долго пребывает в скверне, очистить ее может только пламя войны. Время Воды же чаще всего предполагало ровное течение жизни, без особых перемен.

— Вы забыли про старое пророчество? — уронил Аква, внимательно осмотрев всех.

— Какое? — удивился маг Дерева.

— Неужели ты думаешь… — начал Террос, но Аква перебил:

— Да, ни король, ни любой из его трех братьев не смогут править Империей долго. Среди молодого двора, хотя они и все между собой братья, зреет и скоро войдет в полную силу тот, что принесет стране много страданий. Трон Империи проклят, вы забыли про это.


Террос многозначительно вознес голову вверх и на столе образовался магический звуковой кристалл. Он осветился разноцветными гранями и раздался голос, записанный на этот предмет много лет назад.


— Когда поднимет черный дым

Смерть одного, кто вертит мир,

Кровавый дождь польет с небес,

Придет король — король-вампир,

Но, некто, наплевав на всех,

Взойдет на трон, повергнув в прах

Пять рыцарей, на алтарях

Забрызжут слезы, свет затмив,

Лик Старца Палачом сменив,

Тогда брат свергнет брата…

… и скипетр и злато…


Последняя строчка прозвучала невнятно, но все прекрасно поняли, что один брат должен свергнуть другого и забрать власть.

— Неужели среди молодых принцев найдется тот, кто отринет Старца, Великого Учителя? — удивился Игнис.

— Всем нам известно, как появились на земле люди и другие расы. Нас создал великий творец, а потом он погиб. Мы все, хоть и принадлежим к разным стихиям, веруем в него. В Великого Учителя или, как еще его называют, Старца. Мы знаем, что он совершил для людей. Старец обучил и сделал сильными Пятерых Святых. Однако, Учителя схватили слуги зла, долго и мучительно истязали. Главным из них был Палач или Инквизитор, враг человеческий. Когда злодеи натешились, Учителя повесили на столбе на Железной цепи. Деревянный столб стоял на Земле, его жег солнечный Огонь…

— А уже мертвого Старца оросила небесная Вода, — добавил Аква, сложив лодочкой руки. — Лишь после этого он воскрес и дал миру шанс на искупление грехов!

— Истинно так! — воодушевленно произнес Террос, — Но кто же из молодых вам кажется наиболее опасным? Любой из них не прочь занять Проклятый трон!

— Один займет трон, но другой должен снять проклятье! Так говорит пророчество! — вставил Игнис.

— Желательно избежать этого. Лучше иметь Проклятый трон, чем проклятую всеми землю! Иначе — мы нарушим равновесие. А что бывает с миром, в котором нарушается равновесие? Он погибает.

— За кем же нам следить? Кого желательно устранить?

— Дайте подумать? Карл, сын Карла Двенадцатого? Я не думаю, что он очень опасен.

— Тогда остаются сыновья третьего королевского брата — Антония. Робер и Людвиг. Огонь и Вода.

— Еще есть Эдуард, сын четвертого брата, — вмешался Металлиум.

— Нет, это последний, кто может получить Проклятый трон! Тем более, он слишком глуп и самонадеян. — Террос многозначительно поднял вверх палец. — Робер или Людвиг… Вода или Огонь…

— Вода редко бывает жестокой, магистр! — вмешался Аква, естественно, преследуя свои интересы.

— Робер? Этот шалун и шут мечтает о власти? — удивился Игнис.

— Осторожнее со словами, самое страшное время приходит, когда на трон садится шут! — прошептал Аква, однако Террос уже принял решение:

— Значит… Робер… Следите за ним, и при случае снимите эту фигуру с доски… Только не убивать! Ведь мы можем ошибаться!

— Уж я за этим прослежу… — затаив улыбку, прошептал Игнис.

1. ЛЮДВИГ. ЯДОВИТЫЙ ЦВЕТОК

Второй брат, Людвиг, не ступал

По тем ступеням зла, порока,

Где все враждебно, все жестоко,

Где вечный лед мечты сковал.

Казалось, счастие его не покидало,

Мир создан только для него,

Раскинул Старец покрывало,

Любой каприз не стоил ничего.



Солнце только-только начинало свой путь по небосводу, а старая Столица Империи уже просыпалась. За время правления Карла страна пережила многое. Хотя, эпоха Земли и подразумевает посев, зарождение нового, бедствия и катастрофы происходили чаще. Особенно, когда король начал слабеть и часто болеть. За последнее десятилетие каждый второй год посевы пшеницы поражала засуха, за ней следовали разорительные пожары. Несколько малых сел и деревень выгорели дотла, лишая людей крова. Власти умело справлялись с бедствиями, но амбары королевства стремительно оскудевали, лишая столицу продовольствия. Это сказывалось на общей экономике государства, повышая цены и обрушивая стоимость золотой монеты. Обитатели Столицы: сам король, члены его семьи и другие приближенные почувствовали, что им на десерт перестали подавать мороженое, а вместо дорогих вин лакеи приносят перебродивший сок. Да и обычные горожане, по большей части — столичные франты, не хотели отказываться от сытой довольной жизни. Чтобы поддерживать роскошь Карл решительно увеличил налоги и подати. Он провернул это очень хитро. Сначала глашатаи всем раструбили, что поборы, наоборот, уменьшаются, и это, действительно, было в точности исполнено. Но через четыре месяца в Малый совет протолкнули грабительский закон, что сбор налогов будет проводится не раз в год, а три. Кроме золота, в имперские закрома теперь стали собирать пшеничное зерно и мед. Мед, конечно, больше нужен для продажи за границу, а зерно пополняло исключительно имперские амбары. Так король решал свои задачи. Налоговое ярмо для народа потяжелело. Конечно, это не могло не сказаться на положении самых бедных людей: мелких торговцев, ремесленников и землепашцев. Они разорялись, залезали в долги, слабые сводили счеты с жизнью, а самые отчаянные — уходили в леса промышлять разбоем. Имперская стража справлялась с преступностью в Столице и других крупных городах, но за крепкими коричневыми стенами любого человека мог ожидать удар по голове и потеря всего имущества, вплоть до штанов. Там уже начиналась другая страна, а праздник заканчивался. Краски тускнели, и вместо парадной помпезности тебя ожидали старые покосившиеся избушки, старики с протянутыми руками, грязные продажные женщины и вечно голодные оборванные мальчишки.


По блестящей брусчатой мостовой шел красивый молодой человек в роскошном фиолетовом плаще. Да и вся остальная одежда выделялась чистотой, аккуратностью и богатством. Идеально подогнанный по фигуре камзол, плотно обтягивающие ноги кюлоты, прочные сапоги из выделанной свиной кожи. Левая рука лежала на эфесе шпаги, инкрустированном алмазами, а голову украшала широкополая шляпа с перьями. Под этой шляпой скрывалось узкое скуластое лицо с небольшим аккуратным носом между голубых глаз. Узкие губы украшали черные усы под цвет заботливо уложенных волос. Этого столичного франта звали Людвиг, и сам король являлся ему родным дядей.

— Милорд! Не желаете зайти? — заискивающе произнес вылезший из подвального трактира толстопузый кабатчик. — Опрокинуть стаканчик красного? Нового урожая!

— Спасибо, приятель. Вам и без меня скоро забот хватит. Я бы на вашем месте основательно отоспался, а то трое суток вам покоя не дадут! Только подставляй карманы. А сегодня мне не до вас, — отпарировал Людвиг, чуть поправляя свою шляпу, ибо солнце, отражаясь от оконных стекол, стало заглядывать прямо в глаза.

— Удачи, милорд! — не скрывая разочарования, уронил толстяк и тут же, заметив в глубине своего заведения отлынивающего от работы мальчонку, громогласно взревел: — Что расселся, негодник! Быстро на кухню!

Действительно, скоро в столице будет праздноваться столетняя годовщина в Прибрежной битве. По указу короля — вся страна отдыхает от трудов три дня и три ночи. Кроме увеселительных и питейных заведений, конечно. В кабаках и трактирах работы прибавится. Богатые господа отчаянно примутся прожигать свои золотые, напиваясь до безумия, уничтожая мясо и зерно, еще не съеденные крысами. Беднота пойдет пить в места попроще, но все одно, каждая лавочка, торгующая хмельным, в накладе не останется. Поэтому и гонял старый кабатчик своих поварят с самого раннего утра.

Конечно, эти трое суток могут сильно подорвать состояние тех, кто привык работать каждодневно и еле сводит концы с концами. Ну, что-ж, всеобщий праздник — хороший повод умереть от хмельного напитка. Это лучше, чем от голода или побоев в долговой тюрьме. Людвиг усмехнулся в усы и огладил рукой едва пробивающуюся небольшую бородку, заметив в окнах кабака уже подвыпивших и веселых людей.

Самого Людвига ожидала другая, более завидная, судьба. Грех жаловаться на происхождение. Правда, он всего лишь второй сын третьего королевского брата, и до Проклятого престола, ему, видимо, не дотянуться. Но титул графа и королевского племянника обеспечивал безбедное существование. Пусть он и маг Воды, но достойной, уважаемой в обществе, десятой ступени. Да, следуя канону, Вода питает правящую Землю, но… Во-первых, не сам же Людвиг дотировал короля, а преданные вассалы, а во-вторых, — время Карла Двенадцатого стремительно уходило. Людвиг, как еще очень молодой и полный сил дворянин, надеялся на будущее. На свою счастливую звезду.

А весь мир был напитан магией. Каждый человек от рождения имел некоторые базовые способности и только собственными усилиями мог достичь более высоких уровней. Конечно, дворяне имели больше возможностей, чем простые граждане и крестьяне. Однако почти в каждом доме огненная хозяйка могла разжечь руками костер, другая — выудить из эфира несколько поленьев, а третья — взглядом создать и вскипятить воду.


Через два дома от питейного заведения показалось темное здание с толстыми решетками на окнах. Тюрьма. Людвиг покачал головой, поняв, что место для нее выбрано весьма удачно. В этот узкий переулок редко заглядывало солнце, еще более удручая состояние заключенных. А близкое соседство кабака позволяло городской страже быстро отправлять бузотеров под замок. Магические поединки в столице запрещены королевским эдиктом, но кто старался его соблюдать? Особенно после нескольких кружек вина.

Сквозь черные решетки виднелись угрюмые лица узников, казалось, переломанные этими стальными прутьями пополам. Смогут ли они вернуться к нормальной жизни или так и останутся на дне общества?

Через некоторое время Людвигу повстречался патруль. Знакомый офицер отсалютовал молодому графу, и тот дружески кивнул в ответ. В отдалении показался метельщик, прибирающий с земли первую опавшую кленовую и тополиную листву. Столица понемногу просыпалась.

Повернув на аллею Любви, Людвиг заметил множество женщин в красивых, ярких одеждах. Шлюхи. Красные фонари на аллее уже тушили, а из крайнего дома выбежал господин в одних кюлотах, крича, что его обокрали. Конечно, продажные девки ответили ему издевательским смехом. Усмехнулся и Людвиг. Да, он и сам иногда посещал подобные места, но делал это очень аккуратно. Выбирал постоянных партнерш, которым доверял. Ну и, конечно, следил за тем, чтобы не выпить лишнего, а в его глубоких карманах не водились большие деньги. По крайней мере, такие, которые жаль потерять.

На широком проспекте прогуливались уже совсем другие люди. Чопорные офицеры, блестя пуговицами и звеня шпорами, вели роскошных столичных дам под руки. Женщины, прячась от солнца под зонтиками и махая веерами, щебетали, словно весенние беззаботные птички. Понятно, что вскоре могла решиться их судьба. Они готовились к маскарадам и балам, проводя репетицию своих будущих интриг. Кокетки прощупывали почву, тренируясь на младших офицерах, втайне мечтая выйти замуж за каких-нибудь более влиятельных господ. Генералов, герцогов или, на худой конец, графов. Одна из дам, улучив момент, даже стрельнула глазками в Людвига, но тот оставался безучастным. Ибо его ждала милая Екатерина, к которой он и направлялся.

На морской набережной поднялся легкий ветер, и Людвигу пришлось поддержать рукой свою шляпу, дабы она не улетела в воду. На рейде стояло несколько красавцев бригов и бригантин, их паруса надувались, словно щеки прожорливого бургомистра, а на мачтах развевались яркие флаги. Слышались звонкие команды капитанов, переливчатые свистки боцманов, перемежаемые вздохами и крепкой мужицкой бранью. Флот готовился к торжественному параду.

Чуть поодаль, у старого причала возвышался, лениво накренившись, ветхий флагманский фрегат, давно уже списанный, но оставленный в качестве памятника. Доски его палубы прогнили, хотя они помнили тяжелую поступь покойного Карла Десятого и шелест платьев его многочисленных любовниц. Руль тосковал по крепким рукам капитана, одержавшего сто лет назад морскую победу, а пушки хранили сажу и гарь от выпущенных по врагу ядер. Увы, все это в далеком прошлом, а старый корабль стоит на вечном причале, ожидая своей смерти от беспощадного времени.

На широкой поляне, обрамленной низким зеленым кустарником, стоял памятник основателю города и династии, Карлу Первому. На огромном камне возвышалась железная фигура конного всадника. Карл изображен на могучем вздыбленном коне, правая рука угрожающе поднята, словно король собирался поразить врага своей магией. Лицо выглядит строго и ожесточенно, переливаясь в свете факельных огней по краям небольшой площади, а сзади раздается плеск морской волны.

Пройдя по набережной, Людвиг вышел на торговую площадь, она постепенно заполнялась народом. На многочисленных лавках торговали всем, чем угодно. Шелка и ковры, золото и серебро, чуть поодаль — свежие овощи и фрукты. В темных углах таились странные личности с грязными спутавшимися волосами, со шрамами на лицах. Эти предлагали запрещенный товар — колдовские зелья и снадобья. Людвиг помнил, что неделю назад власти повесили известного кровопийцу, поэтому, он бы не удивился, если б ему сейчас предложили язык и печень висельника. Поговаривали, что из них можно изготовить какой-то чудесный отвар.

За поворотом показался храм Святой Воды, где уже дежурили бедняки, в надежде получить малый грошик от богатого господина. Вскоре из него выйдут счастливые родители с новорожденными, получившими свои магические звезды.

Впрочем, это было последнее, что увидел на улице граф, ибо уже приближался к особняку Екатерины.


Людвиг позвонил в колокольчик, и вскоре ему открыли. Прилизанный лакей в серой ливрее, знаке Металла, коротко улыбнулся и повел молодого повесу в покои госпожи. Ступая по длинному коридору, Людвиг заметил богатое, хотя и не роскошное убранство дома. Белые розы в декоративных горшках; шелковые, приспущенные занавески на широких окнах; начищенные до блеска паркетные полы; серебряные изразцы на каминах и стального цвета элементы декора на стенах и дверях. Прислуга еще только просыпалась в доме, поэтому Людвиг встретил лишь одну молоденькую вертихвостку, выпорхнувшую из спальни госпожи. Вероятно, эта девушка помогала Екатерине одеться. Служанка стыдливо прикрыла за собой дверь, но Людвиг решительно распахнул ее снова и смело зашел в комнату.

— Ах, милая! Я не слишком заставил себя ждать?

Молодая женщина у светлого окна, стоящая к нему спиной, медленно обернулась. Серое роскошное платье с кружевами по вороту и рукавам оттеняло серебряное колье на приоткрытой полной груди. Рыжеватые вьющееся волосы были аккуратно уложены и стянуты небольшим обручем, но по обеим сторонам правильного лица овальной формы осталось два непокорных локона. Красивые зеленые глаза игриво сверкали, как два изумрудных озера, полуоткрытые полные губы притягивали взор. Людвиг в очередной раз не мог налюбоваться. Екатерина, как всегда, прекрасна! Прекрасна и, увы, пока недоступна. Вот уже две недели Людвиг безуспешно оббивал пороги этого дома, желая покорить женщину. Он жаждал попасть в ее постель, целовать эти чувственные губы, смотреть в эти изумрудные глаза, и наслаждаться своей властью над неприступной красоткой. Но только в своих полуночных снах Людвиг видел то, что скрыто красивым платьем. Полные упругие груди, мраморный стан и очаровательные ножки Екатерины. Может быть, сегодня его ждет успех?

— Милая Екатерина! Вы выглядите прекрасно! Я так счастлив видеть вас вновь, что мечтаю лишь об одном?

Екатерина чуть нахмурилась, но ответила:

— О чем же?

— У вас такие прелестные руки! Я хочу целовать их, каждый пальчик… каждый ноготок я бы перецеловал тысячу раз! Ах, я так жажду этого!

Екатерина потупила взгляд и ответила чуть строже:

— Ваши желания, граф, понятны! Но я не хочу стать очередной графской игрушкой! Скольких вы соблазнили и бросили? При дворе уже давно ходят истории, даже анекдоты о ваших любовных похождениях. А по дороге ко мне вы случайно не зашли на аллею Любви?

— Да… но, эта аллея именно что по дороге… Я был на самой аллее, но не в домах под красным фонарем!

— Не верю! Ничему не верю! Впрочем, как вам будет угодно! Мне глубоко… все равно до вас! — Екатерина вскинула свой хорошенький носик и отвернулась.

— Но, неужели, Екатерина, у меня нет ни одного шанса? — взмолился Людвиг. Он уже был весь истощен и истерзан своими бесплодными попытками.

Женщина медленно прошлась вдоль окна, пару раз бросив, казалось, ничего не значащие взгляды, потом промолвила:

— Я не буду вашей любовницей, Людвиг! Я могу быть только вашей женой!

Людвиг опешил, не ожидая такого поворота событий. Он стоял в замешательстве, переминаясь с ноги на ногу. Людвиг не хотел связывать свою жизнь с этой, пусть и знатной дамой. Заранее наведя справки, граф узнал, что Екатерина принадлежит к древнему, но обедневшему роду. Ее отец промотал состояние и спился, а мать умерла с горя. Каким-то чудом Екатерине еще удавалось спасаться от разорения. Ее дела шли из рук вон плохо, оставшиеся во владении две жалкие деревеньки почти не приносили доход. Екатерина глубоко сидела в долгах, и даже этот прекрасный дом был уже заложен. Именно поэтому Людвиг и предполагал получить женщину взамен на дорогие подарки. Не обошлось без подношения и сегодня.

— Милая! Взгляните! Возьмите! — Людвиг достал из-за пазухи маленькую коробочку, открыл ее. Серебряное кольцо с небольшим бриллиантом манило глаз. Оно стоило дорого. Екатерина быстро-быстро задышала, но моментально овладела собой.

— Красиво! Поцелуйте мне руку! Вы заслужили! — Екатерина протянула свою кисть, и молодой граф жадно припал к ней. — Жаль, что не золотое… — тут же огорошила дама, но моментально спрятала коробочку за лиф платья.

— Но…

— Целуйте и вторую, так уж и быть…

— Ах, моя любовь!

— Любовь? Ну, так что же мешает вам сделать мне предложение?

— Я еще не решаюсь… — Людвиг продолжал целовать ее руки, но Екатерина, чуть помедлив, слегка оттолкнула графа.

— А что, что вы решаете? Что вы, вообще, можете? Кроме покупки этих побрякушек, которые наверняка есть у каждой вашей любовницы!

— Но…

— Молчите! Завтра будет пир у самого короля! Праздник, на который меня никто не позовет…

— Но туда приглашают лишь особ королевской крови…

Людвиг немного привирал. Другие дворяне тоже могли попасть на пир, однако, за королевский стол, где он сам будет сидеть, даму, не имеющую родство с королем или официальные брачные отношения с членом рода, конечно, не пустят.

Лицо Екатерины вспыхнуло:

— Да, я мечтаю войти в вашу семью, только не на правах приживалки!

— Что вы хотите этим сказать? — Людвиг терялся в догадках.

Екатерина внезапно улыбнулась:

— Старый девиз нашего рода — «Все или ничего!» Посмотрите на себя, Людвиг! Вы молоды, красивы, умны… Разве вы не желаете получить Проклятый трон?

Людвиг побледнел и осунулся лицом.

— Да, я знаю, что ваша очередь сесть на престол может и не наступить, но не надо позволять обстоятельствам играть с человеком! Надо самому быть игроком, а не пешкой в чужих руках.

— Что, что я могу сделать? — спросил Людвиг упавшим голосом.

— Карл слабеет, а его сын — недостойный преемник. Это все знают. Скоро начнется смута. Нужно оттеснить всех претендентов и занять трон. Вы будете хорошим королем, Людвиг, а я — вашей королевой! Решайтесь!

— Но, сударыня! Вам уже мало быть просто моей супругой?

— Да, теперь я хочу быть венценосной супругой! — отрезала Екатерина, взмахнув ресницами.

— Вы хотите, чтобы я убил пятерых? Двух родных дядек, любимого отца и двух братьев? — на лице Людвига отразился ужас.

— Я не говорила — «убить», я сказала — «оттеснить»!

— Но как это возможно? — пролепетал Людвиг.

— Не знаю. Но если я увижу, что вы, по крайней мере, стараетесь, то тогда я стану вашей женой! А если нет — почему бы мне не найти другого, более удачливого любовника? К примеру, Франциск, брат короля… — Екатерина прикрыла глаза.

Людвиг вспомнил худощавого старика с длинными усами и морщинистым лицом. Представил, как его жилистые руки будут обнимать прекрасную Екатерину, а его бледные губы целовать это милое лицо. Да, он женат, но кто мешает Екатерине стать успешной фавориткой при, возможно, будущем короле?

— Подумайте, Людвиг! И прощайте… А мне… — Екатерина чуть всхлипнула. — Мне предстоит провести три дня в полном одиночестве…


Вскоре Людвиг покинул дом своей избранницы. В голове царил неописуемый хаос. Молодой человек просто не знал, что ему делать! Да, безумно хотелось получить эту женщину, но цена, которую требовала Екатерина, казалась высокой. Людвигу предложили вступить на порочный путь, начав борьбу за Проклятый трон! «Оттеснить» — легко сказано! Если к старику Карлу Людвиг не питал особых симпатий, как и к его брату Франциску, то отец Антоний и родной брат, Робер, — это совсем другое дело! Людвиг не хотел враждовать с самыми близкими, а ведь они стоят выше по положению. В случае смерти короля — наследует сын Карл, но если его признают больным, то королем может стать герцог Франциск. У этого старика нет сыновей, но есть две дочери. Стоп! Что недавно обсуждалось при дворе? Ходили слухи, что старшую, Шарлотту, собираются выдать замуж. Но тогда и ее будущий муж получает, хотя и призрачные, но шансы на Проклятый трон! Все еще больше запутывается, и о, ужас, как болит голова!

Людвиг все-таки зашел к знакомому трактирщику и заказал легкий завтрак. Яичницу с ветчиной и бутылку молодого вина. Хмельное немного взбодрило ум молодого интригана, и Людвиг решил, что нужно помешать свадьбе двоюродной сестры. А бросив тень на сестру, можно ослабить и позиции ее отца, Франциска. Маленький шажок к цели, но шажок! Перед глазами еще очень неясно, но заискрил, замаячил Проклятый трон, переливаясь алмазами на спинке и подлокотниках. Людвиг уже видел себя, сидящем на нем, и любимую Екатерину, склонившую прелестную головку прямо у ботфорт своего царственного господина.

Ехидно улыбаясь и дальше продумывая будущую интригу, Людвиг прикрыл глаза и предался мечтам.

Загрузка...