У кого-то есть свобода,
У кого-то — нет!
Кто-то видит сны,
А кто-то — бред!
Первые дни Роберу пришлось очень тяжело. Как и всякий дворянин, он не привык к физическому труду, тем более такому. Работать веслом приходилось много. Нечасто попутный ветер давал долгожданные часы отдыха, весла убирались и во время сильной непогоды. Хотя эта весна была ранней и теплой. Шторма и бури редко посещали обычно неспокойное море Крабов.
Сама жизнь в гребном отсеке казалась невыносимой. Темное пространство, пахнущее потом, кровью и человеческими выделениями. Малую, да и большую нужду рабы справляли, не покидая своих мест, используя специальные отверстия в лавках. Мылись редко. Раз в три дня с верхней палубы приходил угрюмый пират. Он просто обливал людей и помещение соленой морской водой из ведра. Вот и весь корабельный туалет. В качестве мер для борьбы с насекомыми всех рабов обязательно брили наголо. Это порою даже спасало от сильной жары, что стояла в трюме в солнечную погоду.
Насчет одежды мало кто беспокоился, ибо тяжелая работа разогревала тела гребцов чуть ли не до огня. Но обувь давали. При гребле рабы сильно упирались ступнями в пол, и когда участились случаи повреждения ног, приводящие к заражению крови и смерти, пираты решили худо-бедно, но обувать пленников.
Когда надо было усиленно грести, появлялся надсмотрщик с кнутом, который подгонял даже тех, кто трудился исправно. Бывало, что приходилось ворочать весла и ночью. Тогда спали по очереди, а на долю бодрствующих выпадало больше работы.
К концу первой недели Робер свыкся со своим положением. Свыкся, но не смирился. В минуты отдыха он перебросился парой слов с другими рабами. Большинство даже не помышляло о свободе. Правда, Сэм, сосед Робера по лавке, говорил, что иногда рабам выпадает счастливый билет. Если пиратскую команду сильно потреплет, и она основательно поредеет, капитан может предложить гребцам вступить в ряды головорезов. С полными правами и обязанностями «джентльмена удачи», вступающего в береговое братство. Но, в таком случае ты оказываешься вне закона, и любой король будет вправе тебя повесить. Если ты попадешь в лапы правосудия, конечно, а не погибнешь в бою. Жизнь пирата казалась легче, но и убить могли при каждом абордаже.
Робер понимал, что его талант фехтовальщика пока не востребован, а вот уровень магии просто необходимо повышать. Путь, хотя и непростой, существовал. Медитация. Усиленная работа с умом. Лунными холодными ночами, когда все тело ныло от боли, а веки уже готовы были смыкаться от усталости, Робер обращался к своему уму и сосредоточенно нашептывал слова молитв. Это были, как общие для всех магов молитвы, так и созданные только для Пламени. Несколько раз Робер проваливался в неосознанное забытье, чтобы лишь утром открыть глаза. И вновь, пока еще не началась монотонная работа, хотя бы несколько раз прочитать молитву. Прошло не менее месяца, пока маркиз не увидел на своей звезде долгожданную двойку.
Уровень поднялся, хотя каждый следующий достигается еще более длительными и продолжительными медитациями. И тут уже непонятно, что наступит раньше — смерть от изнурительной работы или полное восстановление былой силы. Чтобы вернуть четырнадцатый уровень понадобится не менее трех лет медитаций. А что будет, если боцман Билли прознает, что уровень одного из рабов неожиданно поднялся? Наверняка у них есть нужные методы, чтобы опять опустить человека. Сходные с теми, что уже испытал Робер.
Мир на самом деле был не таким простым, как казалось. Это лишь на королевском турнире победитель сразу получал новый уровень и силу. В обычной потасовке это случалось далеко не всегда. Можно было убить десяток людей и не подняться, но иногда, победив одного сильного, сам мгновенно совершенствуешься. Также существовали падальщики. Шакалы войны. Эти люди сами не участвовали в схватках, а били исподтишка. Часто опустошали медальоны еще живых людей, а уж мертвецов то обносили обязательно. В регулярных армиях за этим следили. Наверняка и Джон, капитан судна, принимал определенные меры. Только в абордажном бое трудно увидеть и заметить все. Робер не знал, какой уровень имел Билли, боцман, но наверняка немаленький, раз считался вторым человеком после капитана, и заслужил непререкаемый авторитет среди команды. Это Робер понял еще во время шторма в столичной гавани, в тот самый день, когда он ступил на борт корабля. Еще наверняка, в пиратской команде числилось три-четыре сильных мага. Однако, остальные члены шайки вполне могли оставаться на низких уровнях, используемые чаще, как живая сила для рукопашной. Ребята на убой.
Все эти размышления были нужны Роберу для понимания, сможет ли он бежать с пиратского судна. Допустим, Робер выберет удачное время для побега, и что? Двоих-троих рядовых он уложит точно, а вот если на пути попадется сильный маг? Магическая схватка может привлечь внимание, и тогда уже Роберу придется иметь дело со всей командой. Это приведет к поражению, если не к смерти. А любая неудача опять же грозила падением на первый уровень магической иерархии.
Робер решил продолжать свои занятия, иногда медитируя и днем. Упражнения с умом стали неожиданно раскрывать его потенциал, маркиз стал понимать мир и людей лучше, чем до этого. Конечно, поднимать уровень магии проще, побеждая сильных соперников, однако, простой путь — не самый лучший.
Через пару месяцев Робер увидел на своей звезде тройку. И тут произошло необычное событие. Билли во время очередной гребли заметил, что Робер излишне молчалив, и с его губ срываются чуть слышные шептания! Даже казалось, что порою вместе со словами молитв полыхают маленькие язычки огня!
Боцман насторожился. О, среди этих парней дураков не было. Билли жестом приказал остановить работу и стремительно подошел к Роберу, грязная рука полезла к шее, выволакивая наружу медальон. Робер инстинктивно дернулся, но не мог сопротивляться, прикованный к веслу. Он лишь вскользь посмотрел в глаза Биллу и снова стал всматриваться в медальон, который уже трепыхался в пальцах боцмана, показывая предательскую тройку. Однако, Робер, сам того не понимая, что делает, пронзительно глянул еще раз на боцмана и на медальон, который затянула странная багровая дымка. Вскоре сквозь нее показалась уже знакомая единичка! Как, почему? Неужели, дни продолжительных медитаций были напрасны?
— Вы слишком задумчивы, сударь! — с издевкой заметил боцман. — Хотя, каждый смиряется со своим положением по-своему. Продолжить работу!
Билли ушел, и Робер, как и все остальные, вынужден был вновь ворочать тяжелое весло. Остановиться и проверить свой медальон во время гребли невозможно. В голове уже змеились подозрения, что он зря потратил время на ночные медитации. От злости на себя и мир руки сами собой жадно вцепились в весло и потащили его с удвоенной силой. По щеками полился липкий пот, ладони заныли из-за свежих мозолей. Перед глазами замелькали желтые круги, пламя свечей поплыло, затуманивая сознание.
Робер не помнил, как он доработал эту смену. Видимо, после команды остановиться, тело само замедлилось, руки расслабились, и он провалился в тяжелый бессознательный сон.
Проснулся Робер намного раньше рассвета. Корабль еще спал. Спали пираты, спали рабы, из капитанской каюты не тянуло вонючим табаком, как обычно. За бортом мерно плескалась вода, кричали голодные чайки.
Первым делом Робер, воровски озираясь, вытащил из-за рубашки медальон и, чуть подсветив, взглянул на него. На звезде красовалась привычная тройка. Робер сосредоточился и, повинуясь желанию, медальон затянуло багровой дымкой, сквозь которую проступила единица. Робер посмотрел еще минуту, и единица сменилась двойкой. Все правильно. Амулет — это лишь ключ к разуму мага. Ключ и паспорт! Значит, можно скрывать свой уровень!
Следующий эксперимент выявил, что Робер не может менять уровень на более высший, чем имеется в реальности. Не выше тройки. Но все равно это здорово! Это — истинное заклинание Морока! Неожиданное открытие давало новое умение и уникальные возможности. Значит, теперь Робер может скрывать свой истинный уровень, напуская колдовской туман. Многие ли маги владеют подобным? Есть ли противодействие этому? Теперь становилось понятно, что истинный уровень великих магов неизвестен. Уж они-то наверняка владеют Мороком!
Робер долго думал над своим положением. И теперь, оказавшись практически на дне общества, понял, что ему надо не только получить свободу, но и бороться за Проклятый трон. Ибо его никогда не оставят в покое. Даже если Робер скроется заграницей. Всегда его будут преследовать ищейки и предатели, наемные убийцы будут караулить за каждым углом. Что делать? Тот, кто наносит удар первым — чаще побеждает!
Между тем пиратский фрегат бороздил море Крабов вдоль и поперек в поисках богатой добычи. Не один и не два раза на палубе звучала дудка боцмана, раздавались крики пиратов и звон сабель. Стрельба мушкетов и пистолей, разрывы огненных шаров заставляли рабов содрогаться, ведь они, прикованные к веслам, были беззащитны. Запертые в тесном трюме, они чувствовали гарь и смог, запах крови. Эта кровь проливалась за звонкие золотые монеты. Но рабам не получить своей доли. Они работали лишь за еду.
Ненасытный Джон целый месяц не приставал к берегу. Казалось, что его корабль уже полон награбленным, но пиратский капитан упрямо продолжал охоту на ротозеев, что имели глупость выйти в море без хорошей охраны. На флотилии и армады, конечно, пираты не нападали, но одиночные корабли, особенно слабые каравеллы, постоянно подвергались опасности. Единственная трудность, их было сложно догнать, ибо тяжелый, груженый добычей, пиратский фрегат обычно проигрывал в скорости.
В одно раннее утро команда Джона опять пошла на абордаж. Большинство рабов воспользовалось передышкой и отдыхало, но Робер не мог спать. Он услышал фринцладский мат, перемежаемый звоном стали. Корабль Алоиза! Это враги Империи! Ох, как Робер хотел сейчас выйти на палубу и встать бок о бок, пусть и с пиратами, но сражаться против врага своей Родины. Увы, вероятно, и эта схватка пройдет без его участия.
Неожиданно позади раздался подозрительный шорох, Робер обернулся и увидел, что в трюм проник вражеский офицер. Рыжий жакет сверкнул в проеме блестящими пуговицами, и его владелец уверенно взмахнул рукой. Колдует! Но какой стихии волшба? Робер собрался, мысленно сосредоточился и сразу почувствовал металлического мага. Маркиз посмотрел на свои руки и понял, что из железных браслетов начинают вылезать заклепки! Расчет врага был прост — освободить рабов и посеять в тылу пиратов панику. Однако, он не знал, что обитатели трюма без продыху гребли полночи, чтобы догнать фринцландскую каравеллу. Рабы устали и навряд ли способны на быстрые активные действия. Эта была первая оплошность, а второй оказалось то, что Робер уже освободил правую руку, спешно сконцентрировался и немедля метнул в офицера огненный шар. Горячий снаряд с шипением пролетел несколько ярдов и проплавил насквозь дыру в человеке, рассыпаясь искрами где-то в глубине трюма. Удивленный фринцландец нелепо взмахнул руками и упал навзничь. «Рыжий» хотел дать людям свободу, а те его жестоко убили. Какая неблагодарность! Конечно, он никак не ожидал, что среди рабов окажется сильный маг, да и соседи Робера не верили, как своим глазам, так и нежданной свободе. Черный Сэм на мгновение остолбенел, потом тряхнул руками, и его цепи тяжело зазвенели об дощатый пол.
Нет, рыжему жакету не удалось освободить всех, ибо действие магии оказалось ограничено, да и Робер быстро прервал это колдовство. Однако, как минимум пятеро человек бросили оковы и начали вставать со своих лавок.
— Бегите к корме, там должны быть лодки… — тихо посоветовал Робер, а сам, освободив вторую руку, прыгнул к мертвому врагу, в сторону носа. Там, недалеко, виднелся прямоугольный квадрат выхода на палубу.
Воспользовавшись суматохой, Робер быстро нащупал амулет на окровавленной груди. Чудо, что он не расплавился от огненной магии! Маркиз судорожно достал свою звезду и соединил с фринцландской. Мимолетный взгляд показал, что тройка на родном амулете сменилась четверкой. Отлично!
Как только Робер это сделал, сзади послышалось движение, и оно оказалось опасным! Робер резко развернулся и выставил вперед ладонь с растопыренными пальцами. Подбежавший было раб-стервятник резко остановился и попятился, ибо с пальцев Робера уже срывались огненные язычки, которые сулили быструю смерть от ожогов.
— Назад! К корме, я сказал! — закричал Робер, делая предупреждающие пасы уже двумя руками. Изо рта Робера также полыхнули лепестки пламени, они угрожающе потянулись вперед. Противник попятился, тогда маркиз огляделся и, увидев оброненную «рыжим жакетом» шпагу, подобрал ее и бросился в обратную сторону, к выходу из трюма.
Через несколько ударов сердца Робер уже стоял на палубе корабля, и сразу же на него напал пират, не понимая, что перед ним свой. Головорез уже ударил шпагой, как Робер нагнулся, сделал ему подножку, затем подхватил падающее тело сзади за ремень на штанах и просто выбросил через борт фрегата. Вскоре послышался возмущенный вопль, заглушаемый плеском волн.
«Нет, так не пойдет!» — понял Робер. Его опять примут за чужака, поэтому надо пока спрятаться за бочками, сгруженными на носу вместе с другой добычей. Робер осмотрелся. Впереди, ближе к мачтам продолжалась отчаянная драка. Пираты наседали, но фринцландцы порою выстраивали достаточно плотную оборону. Им удавалось отходить от сцепленных между собой бортов, выстраиваться в организованную шеренгу и давать одновременный залп из пистолей. Это прерывалось пиратскими выпадами, ребята Джона периодически разбивали строй неприятеля, бросаясь в бой со шпагами на пистолеты.
Робер прятался за бочками, где было относительно спокойно. Безопаснее, конечно, пересидеть всю схватку тут, но это против его характера. Если уж не вступать в битву, так можно было и не выходить из трюма или пойти с рабами к корме, надеясь на удачный побег.
Робер не забывал, что у него есть шпага! Разящая сталь, которую он не держал в руках более трех месяцев. Тело ныло от боли, изнуренное тяжелой работой. Но это же тело, питаемое магией Огня, жаждало кровавой битвы. Праздника смерти и крови!
Раздался очередной залп фринцландских пистолей, и сверху, чуть ли не на Робера, упало мертвое тело. Вероятно, этот малый висел на вантах и направлял действия своих друзей свысока. Робер бегло осмотрел его, основательная свежая дыра вместо глаза позволяла думать, что парень уже не жилец. Даже если пират ранен, то падение с высокой мачты наверняка выбило из него весь дух. Робер осмотрел одежду и понял, что ему дважды повезло. Имперский серый камзол и, пусть не шляпа с перьями, а черная бандана, но это все равно хорошо! Она закроет бритую рабскую голову!
Робер спешно переоделся: накинул на плечи камзол и натянул на голову окровавленную бандану. Как только он это сделал, раздался выстрел, который навылет прошил плечо. Опять левое, святая виселица! Робер обернулся и увидел, что на нос корабля уже лезут трое «рыжих», а четвертый, отбросив разрядившийся пистоль, обнажает шпагу, чтобы тоже присоединиться к своим. Проклятье! Они хотят быстро убить Робера и зайти пиратам во фланг, откуда те их совсем не ждут!
Робер был быстр, как пантера! Он моментально развернулся и, пользуясь тем, что стоит на ровной палубе, в два прыжка настиг первого врага и безжалостно заколол. Фринцландцы не ожидали такой прыти и несколько попятились. Теперь уже к ним присоединился и неудачливый стрелок. Несколько секунд Робер умело отбивался от троих врагов, постепенно отступая. Однако «рыжие» наседали и шаг за шагом выигрывали расстояние. Сближаться с ними опасно. Три шпаги одновременно отразить трудно, а чтобы еще нанести укол, так об этом лучше и не мечтать. Тело отдавалось болью при каждом движении, раненое плечо пульсировало. Применять магию Робер не хотел. Это могут увидеть и пираты, а демонстрировать свою «возрожденную» силу не следовало. Приходиться пользоваться лишь холодным оружием. Что же делать? Сзади ждали предательские бочки, которые ранее его спасли, а теперь могут и помешать.
К счастью, враги тоже не использовали магию. Либо экономили, но скорее всего, уже потратили всю энергию накануне. А может, сильно веровали в свои клинки, считая, что уж втроем то они одолеют этого пирата.
Шпаги визжали, разрезая серое утреннее небо, словно белые молнии. Робер юлил, припадая то на одно, то на другое колено, избегая выпадов в тело и голову. Он прыгал вправо, влево, вертелся, как загнанный на псовой охоте лис. И тут, он, сам того не заметил, как отступил сильно назад. Робер оперся правой рукой за край винной бочки, резко развернулся спиной к врагам и стремительно прыгнул. Это был риск! Если бочка пустая, то Робер просто проломит ее ногами и застрянет. В этом случае маркиза просто заколют, ибо он превратится в недвижимую мишень.
Счастье, ноги почувствовали плотную древесину, та немного хрустнула, но удержала вес. Вновь повернувшись к врагам, Робер теперь получил преимущество, ибо находился выше. Сразу же он прицелился и ударил наотмашь шпагой, которая срезала клочок кожи вместе с волосами с головы первого «рыжего». Кровь хлынула на одежду, и несчастный заорал. Да, такой удар сопряжен с риском, ибо можно просто сломать шпагу, но — повезло.
Развивая успех, Робер отскочил назад, на следующую бочку, а свою первую сильно пнул. Бочка зашаталась, а после последующих двух быстрых ударов, упала и покатилась. Двое фринцландцев разбежались в разные стороны, пока третий, тот самый пострадавший, стоял у левого борта и оттирал с лица кровь.
Пользуясь замешательством, Робер соскочил на палубу влево и напал на ближайшего противника. После трех-четырех соприкосновений шпага маркиза, минуя защиту, ловко юркнула в грудь врага и скрылась там на добрую четверть. Робер заметил, как широко раскрылись глаза фринцландца, обращенные к небу, а с уголка губы потекла кровь. Маркиз как можно осторожнее и в то же время немедля извлек шпагу и шагнул к раненому, «лишенному скальпа». Быстро ударил левым локтем в живот и развернулся, ибо справа оставался еще один неприятель. А тот уже сам буквально летел в бой.
Все забыли про сбитую бочку, а она, откатившись, стукнулась о что-то и двинулась обратно. Робер чудом не пострадал, а вот фринцландец оказался сбит с траектории. Он не упал, но бочка, задев бедро, развернула неприятеля в сторону. Робер как можно сильнее двинул раненого эфесом по голове и бросился на последнего врага.
Это оказался опасный противник. Настоящий мастер клинка. Он ловко владел шпагой и уверенно стоял на ногах, хотя палуба предательски покачивалась и порою очень сильно. Однако, бой затягивать нельзя! Тело еще не привыкло к долгим поединкам, да и про раненого забывать не следует. В любой момент он мог очухаться и ударить сзади!
Робер старался уколоть в любое место, лишь бы ослабить фринцландца и вывести из схватки. Укол в руку — отражен, в бедро — шпага отвела в сторону. Противники долго вертелись на месте, меняя позиции и используя разные приемы. Изредка обоим удавались легкие, абсолютно не опасные попадания, но они не причиняли вреда.
Внезапно боковым зрением Робер заметил движение сзади, моментально ушел влево, мимо пролетел клинок, а шпага первого врага поразила этого раненого в живот. По инерции он ударил своего. Однако, мастер быстро вытащил клинок и опять обернулся на Робера. Тот инстинктивно сконцентрировал на кончике шпаги небольшую огненную каплю и быстро ткнул в первое открывшееся место. Противник заорал от невыносимой боли, потерял концентрацию, и в этот момент Робер быстро ступил вперед, уже полностью вонзая шпагу в корпус, а другой рукою обнимая врага в крепком смертельном объятии. Из груди фринцландца вырвался булькающий хрип и неприятельская шпага, выпущенная из ладони, брякнула о дощатую палубу.