Вина супруги пригубили,
Уселись в свадебный кортеж
Да и к Франциску покатили,
Чтоб там начать лихой кутеж.
Теперь всем кажется, не страшен враг,
Когда король с соседом породнился,
Опять фамильный серый флаг
На мачте флагмана-фрегата взвился.
Шарлотта устало смотрела в окно, за которым падал первый снег будущей зимы. Поднимался северный ветер. Хотя на улице стояла еще теплая погода, многие дворяне уже укутывали шеи в теплые шарфы, носили плотные зимние плащи, отороченные мехом.
Принцесса в отчаянии перебирала косточки на пальцах и грустила. По прекрасным розовым щекам текли слезы. Шарлотте казалось, что с наступлением холодов заканчиваются ее юность и беззаботная жизнь. Приближалась свадьба с заморским принцем Адольфом. Прекрасная сказка превращалась в ужасную быль. Скоро ей придется раздвигать свои прелестные ножки не для удовольствия, а ради государственных интересов.
Дыма никогда не бывает без огня. А в Империи, где любой магический след заметен и виден, особенно сильным волшебникам, каждый твой поступок становится известным рано или поздно. Грязные придворные слухи оказались неприкрытой правдой. Дочери Франциска действительно потеряли свою девственность гораздо раньше, чем того требовал имперский этикет и нормы морали. Мало того, эти веселые сестрички не ограничивались связями с конюхами или кузнецами. Последние, надо сказать, весьма ценились среди женщин, ибо человек, который целый день в состоянии молотить железом по наковальне, явно может молотить и чем-то другим. Не менее долго и сильно.
Шарлотта, прекрасный белый цветок в золотой оправе, едва распустила свой бутон, раскрыв нежные лепестки, как на ее чарующий аромат стали обращать внимание все взрослые особы мужского пола. Они слетались на молодую девушку, как ненасытные шмели, настойчиво хлопая крыльями и жужжа в уши. А учитывая то, что ее отец Франциск — военный и большой любитель путешествий, то и девица оказалась предоставлена сама себе. Подобное поведение — в правилах этой семьи. Лизетта, мать Шарлотты и супруга нынешнего государя, тоже отнюдь не страдала наличием нимба. Поэтому, когда отец и супруг в очередной раз покидал свой замок, туда наведывались многочисленные гости. Столы ломились от яств, вино лилось в бокалы, гремела веселая музыка. Но главное угощение дворян ожидало в господских спальнях. Многие оставались на ночь, мать и дочь охотно привечали маркизов, графов и баронов. А вскоре к их забавам присоединилась и младшая дочь, Изабелла. Впрочем, она оказалась более благоразумной, ибо все свои свидания тщательно скрывала, то переодеваясь в одежду простолюдинки, то пряча хорошенькое личико под темной вуалью.
— Что нового в Столице? — спросила принцесса, пока услужливые девицы приводили в порядок ее свадебное платье, разглаживая складки и прикалывая в нужных местах неброские украшения. Удивительно, но платье, несколькими днями ранее мятое, залитое вином и едва не прожженное свечами, сегодня выглядело свежо и великолепно. Пышная объемная юбка скрывала тонкие ноги Шарлотты в белых панталончиках, а на небольшой, но выразительной груди красовалась алая брошка в виде шпаги, на которую нанизан цветок. Принцесса настояла именно на этой детали, хотя она выглядела издевательски, ибо герб семьи Робера представлял собой два клинка и две розы.
— Так что нового, вы не расслышали? — повторила принцесса, заметив, что служанки пропустили ее вопрос мимо ушей.
— Людвиг продолжает находится в тюрьме Звезды. Обвиняется в связях с нечистым.
— А что там случилось? — нахмурив лобик, спросила Шарлотта. — От меня как-то ускользнули подробности.
— Как? Вы разве не знаете, что у него обнаружили флакон с темной водой! — заговорщически прошептала служанка. — И будто бы сам Террос поймал его за руку.
— Мари, ты все путаешь. Не Террос, а Аква! — защебетала другая прислужница.
— Это ты все перевираешь!
— Так важно, кто его поймал? — поинтересовалась Шарлотта. — Впрочем, меня мало волнуют подробности. Людвиг — странный молодой человек и себе на уме, он мне неинтересен.
— Может быть, сударыня, вас заинтересует, что его новая пассия, Катерина, приглашена на вашу свадьбу. И ни кем иным, как самим королем!
— Это та рыженькая, в кудряшках? — Шарлотта фыркнула. — Что же мужчины в ней находят?
— Она красивая и эффектная!
— Чего красивого в ее коровьих пухлых губах? Настоящая аристократка имеет тонкие губы! Глаза? Зеленого болотного цвета! А кто она сама? Горделивая замухрышка из обедневшего рода! — констатировала Шарлотта, посматривая в зеркало. Все это время принцесса, словно фарфоровая кукла, державшая руки по сторонам своей юбки, боясь помять, внезапно взмахнула ими.
— Сударыня, осторожнее, вы скомкаете оборки! Хотя, я с вами согласна. Эту даму никто никогда не видел, но стоило нашему королю обратить на нее внимание…
— Шлюха! — вскрикнула Шарлотта, понимая, что начинает ревновать новую соперницу. Причем ревновать сразу ко всем мужчинам, включая своего собственного отца.
Служанки, не желая попасть под горячую руку, некоторое время трудились молча. Когда они уже почти закончили, Шарлотта, критически осмотрела себя со всех сторон и тихо спросила:
— А как здоровье моего кузена Робера? Он так и не выходит из своего особняка?
— Поправился! Полностью здоров! Я встречаюсь с его конюшим, поэтому знаю, что господин Робер уже три дня совершает конные прогулки, а вчера даже фехтовал около часа в своем дворике.
— Замечательно! Так он будет на моей свадьбе?
— Ой, всенепременно! Я совсем забыла, что приходил слуга маркиза. Фу, глупый бородач. Постоянно все путал и заикался… Но он…
— Что? — Шарлотта посмотрела с укором.
— Передал вам корзину прекрасных роз.
— Отлично! — принцесса победоносно усмехнулась, затем взмахнула рукой и ее белоснежное платье также покрылось волшебными алыми розами с нежными зелеными побегами. — Подавайте карету!
Собор Пяти Святых сегодня украсили разноцветными развевающимися лентами, свидетельствующими о грядущей великой свадьбе. Пять волшебных стихий и пять цветов: красный, зеленый, синий, желтый и белый. Били колокола, стрелки на огромных башенных часах сошлись на самом верху, указывая на полдень.
Внутри собора собралась знать и верховные маги. На лицах людей играли благожелательные улыбки. Все казались радостными и счастливыми. Лишь герцог вискарийский, как и его старший сын, Робер, оставались мрачными и нелюдимыми. Эти господа, словно блеклые исчезающие тени в ярком солнечном дворе, медленно передвигались по огромному залу, нехотя переставляя ноги. Они ни с кем не разговаривали. У каждого вискарийца было свое горе. Заботливый отец не мог смириться с арестом Людвига. Антоний не верил в его виновность, но король упрямо не выпускал графа из тюрьмы. Робер же переживал свадьбу своей любимой женщины. Маркиз понимал, что этот брак — политический, и необходим государству, но в глубине души он таил горькую обиду.
Стальной король Франциск появился в окружении двух властолюбивых женщин. Если по левую руку его сопровождала уже увядающая жена Лизетта, то по правую выступала новая героиня, Екатерина Калати. Обе женщины имели рыжие волосы, хотя и по-разному уложенные. Седая голова короля на фоне этих огненных красоток выглядела величественной и строгой, к тому же мужчина, естественно, имел более высокий рост, нежели дамы.
Робер, увидев это, почувствовал некоторую ненависть к королю, который не только отбирал у него любимую, но и делал несчастным родного брата. Ибо мало того, что Франциск посадил Людвига в тюрьму, так еще и стремиться забрать у него женщину. По мнению маркиза, это все выглядит не иначе, как низкое и подлое злодейство.
Вскоре двери собора открылись и на порог ступила прекрасная принцесса Шарлотта. Белое свадебное платье в кружевах, украшенное настоящими цветами; высокий стоячий воротник за стройными плечами, маленькие алые розочки в русых волосах — все это делало женщину сказочно красивой и неотразимой. Придворные словно по команде склонили головы, ослепленные блеском молодой невесты. Шарлотта же, мило улыбаясь, начала посылать воздушные поцелуи направо и налево, словно привечая своих бывших и будущих любовников. Франциск нахмурился, показывая, что так не должна себя вести невеста на своей свадьбе. Но она и не собиралась останавливаться, напряжение возрастало, и тут глашатай возвестил о прибытии молодого Адольфа, принца Фринцландии.
Все расступились в стороны, и на середину зала вышел молодой жених. Этот человек, одетый в пепельного цвета жакет, усеянный маленькими вышитыми ромбиками, в черном берете с белым пером, выглядел бедно и бледно. Длинноватый нос уточкой с редкими щенячьими усами, едва-едва пробивающимися на юношеских губах, делал принца смешным и нелепым. Особенно это стало заметно, когда он встал рядом с невестой. Адольф едва соответствовал ей по росту, хотя на принце красовались сапоги с высокими каблуками.
Шарлотта не удержалась и недовольно фыркнула, Адольф переменился в лице, дергая бровью, он хотел что-то сказать. Однако, верховный маг Металлиум трижды ударил тяжелым посохом об пол и начал церемонию.
Металлиум осенил новобрачных Святой виселицей, и певчие затянули молитву. По велению верховного магистра принесли металлические короны, которыми и решили венчать. По краям алтаря вспыхнули алые язычки свечей, рядом ударили небольшие фонтаны, а прямо перед престолом взору гостей открылся продолговатый деревянный ящик, в котором росли мясистые побеги «золотого дерева». Таким образом, все пять стихий оказались полноценно представлены на обряде.
По правилам новобрачные сами должны выбрать свидетелей таинства. Тех, кто будет держать венчальные короны. Шарлотта обернулась и улыбнулась Роберу, явно желая, чтобы тот поучаствовал в церемонии. Если бы у маркиза была хоть капля хитрости и разума, он бы не отказался. Такой ход наверняка бы заставил злые языки поутихнуть и усомниться в кровосмесительной связи. Но Робер демонстративно отвел взгляд, будто не понимая, что от него требуется. Тогда рядом стоящий Антоний уверенно вышел вперед и принял металлический венец из рук своей племянницы. Приличия казались соблюдены.
Что же касается жениха, Адольфа, то, к сожалению, его отец не смог приехать на свадьбу из-за болезни, и для роли свидетеля подошел Леопольд, дальний родственник принца. Во Фринцландии существовала своя собственная иерархия и соответствующий «дворянский набор» герцогов и графов. Леопольд, хотя и вышел из бедной семьи, но быстро поднялся при дворе, стал лучшим другом молодого Адольфа и уже получил богатое графство на границе с Империей. Стало быть, не последний человек в королевстве. К тому же, граф являлся истинным красавцем, и по сравнению с Адольфом выглядел более внушительно. Многие даже поначалу перепутали его с принцем, считая более достойным для роли жениха.
Свадьба продолжилась, свидетели подняли блестящие короны над головами новобрачных, верховные маги зажгли магические шары под куполом церкви, и Металлиум продолжил вести обряд.
Через час все вышли из Собора и, рассевшись в поданные кареты, покатили в королевский дворец. Там намечался грандиозный пир и продолжение праздника.
Робер чувствовал себя раздавленным и поверженным. Жуткая тоска и ноющая боль проникли во всю его сущность. Лицо стало похожим на бледную непроницаемую маску, хотя внутри клокотало горячее пламя. Разрушительная магия Огня с трудом сдерживалась от выхода наружу. Когда маркиз ехал в карете, то ненароком облокотился о стенки, оббитые бархатом, и сразу же почувствовал запах горелого. Искры неосознанно сорвались с трясущихся пальцев и прожгли мягкую ткань. Робер отчаянно вскрикнул, но, сжав зубы, моментально взял себя под контроль.
В малом дворе королевского дворца соорудили вместительную, сверху крытую тканью, площадку. Поставили несколько столиков у стен, а далее — на брусчатку положили обработанные доски, создавая уютный помост для танцев. Двери во дворик сделали стеклянными и выходящими в малый зал, где также накрыли столы для угощения. Таким образом, господа могли пировать где угодно, даже на улице, и там же танцевать. Тепло во дворе поддерживалось удивительной огненной магией, и первые снежинки, падающие с неба, моментально таяли, не достигнув земли.
Франциск недолго присутствовал на пиру, король не любил фринцладцев, и этот союз казался более политическим, чем намекал на родство двух наций. Как только Франциск произнес поздравления и ушел, остальной «взрослый двор» потихоньку потянулся вслед. Ненадолго обернулась в зал Екатерина Калати, ища своего Людвига, будто забыв, что граф арестован. Молодая интриганка явно хотела остаться подольше на свадьбе, однако, статус фаворитки короля этому мешал.
Братья короля также особенно не засиживались. И Антоний, и Генрих прекрасно понимали, что этот праздник для молодых. Правда, последний представитель старшего поколения долго не хотел вставать из-за стола. Наконец, когда в его чреве исчезло несколько молодых куропаток и не менее трех бутылок вина, тучный герцог де Маконьяк вместе со своей супругой Гертрудой удалился.
Что касается верховных магов, то они тоже решили не мешать молодежи веселиться, тем более, из некоторых районов Столицы стали поступать нехорошие новости. Будто бы там видели темных, очень сильных псов, которые уже загрызли несколько горожан.
Как только в зале и во дворе остались одни молодые дворяне, свадьба превратилась в бедлам, а королевский дворец — в вертеп. Люди стали пить и есть беспорядочно, перемежая тосты с выкриками и пьяными песнопениями. То здесь, то там возникали ссоры, хотя до обнажения клинков не доходило. Еще недостаточно выпили.
Первый танец, естественно, принцесса вальсировала со своим молодым мужем, Адольфом. Шарлотта мило улыбнулась гостям, вышла из-за стола с бокалом вина, картинно разбила его о каменную плитку и протянула руку своему кавалеру. Адольф-же по сравнению с королевой бала выглядел сиротливым щенком, которого злая хозяйка подкинула на чужой двор. Адольф дурашливо поклонился, показывая свою важность, и принял протянутую руку жены. Шут Стради заискивающе прошелся вокруг новобрачной пары, немного нагнулся влево и поднес к губам свою дудочку. За ней вступили скрипки и валторны. Танец начался.
Шарлотта сразу взяла очень быстрый темп, поэтому Адольф не поспевал за молодой женой. Он то запаздывал, то едва не наступал своими сапожищами на подол белоснежного платья. Шарлотта смеялась от души и продолжала кружить своего супруга, вовлекая в безумный круговорот танца. Музыка била по ушам, ароматы роз и южных вин щекотали обоняние, смешиваясь с влекущим запахом молодого женского тела. Принц пьянел и глупел, выпучив безумные глаза. Но кривые ноги не успевали за короткими руками, а те судорожно хватали оборки, срывая и комкая живые розы. Вот уже весь помост усеялся раздавленными мертвыми цветами, а танец все не заканчивался. Смех Шарлотты продолжался, заставляя сходить с ума и кричать.
Наконец, последняя скрипка умолкла, и Адольф обессиленно присел на деревянный помост, держась за голову. Сразу же к нему подошел услужливый Леопольд и помог подняться. Шарлотта же, словно ничего не случилось, быстро нашла замену своему кавалеру и взмахнула рукой, показывая музыкантам, что готова к следующему танцу.
По истечении часа принцесса провела на ногах большую часть времени, постоянно меняя партнеров. Кадриль сменялся вальсом, затем следовало танго и так без конца и края. Смех принцессы разливался повсюду, и ее молодые здоровые зубки искрились жемчугами среди восторженной толпы.
Шарлотта звала танцевать и Робера, но маркиз оставался холоден и строг. Он сидел молча, сосредоточенно уставившись на бокал, наполненный вином. Это был всего второй бокал за весь вечер, и пить совсем не хотелось. Как, впрочем, и есть. Робер чувствовал, что в воздухе растет напряжение, как перед сильной грозой.
Адольф же, напротив, поглощал напитки с завидной скоростью. Вино он заедал маринованными свиными хвостиками, постоянно рыгая и плюясь, как поросенок.
Остальные присутствующие тоже не отличались хорошими манерами. Периодически кто-то выкрикивал здравницу или безумный тост, после чего все замолкали, чтобы вновь погрузится в какофонию торжества. Музыка не переставала звучать, и придворные скрипачи уже стерли подушечки на пальцах, неустанно зажимая струны. Люди отплясывали в хаотическом порядке. Молодые дворяне, напившиеся до безумия, срывали камзолы и скакали, как козлы, в одних рубашках, испачканных алыми пятнами. Кто-то, несмотря на запреты использования магии, мастерил огненные шары и кидал их в потолок, водные колдуны пускали фонтаны между ног своих недругов, остальные маги тоже находили, как поразвлечься. Немногочисленная стража смотрела на эти выходки сквозь пальцы, ибо они пока не грозили конфликтами.