Екатерина ждет свою зарю,
Когда зашевелится паутина,
То паучиха сделает свой ход,
К ногам держава упадет…
Полумрак королевского ложа, прикрытого балдахином, освещался лишь парою восковых свечей, веющих ароматическими маслами.
Екатерина, распростертая, как морская звезда, лежала на большой кровати с позолоченными спинками и хищно улыбалась. Дама была полностью обнажена и ее красивые груди призывно стояли, словно пологие, пышущие жизнью, холмы. Они терпеливо ждали смелого разведчика, который покорит эти чарующие вершины. Чуть ниже немного пухлый, но вполне очаровательный животик слегка поднимался от возбужденного дыхания. Рыжеватые кудряшки вились подобно дикому винограду, они росли вверх от блудливой щелки и блестели. Шаловливые зайчики от свечей играли на них. Екатерина поглаживала рукой левое бедро и пыталась зажмурится. Видеть короля Франциска обнаженным ей не хотелось.
Худой властитель страны без одежды представлял собою безобразный скелет, обтянутый кожей. Хотя король неплохо питался, нарастить мясо ему никак не удавалось. Наоборот, с возрастом мышцы стали дряблыми и на груди выпирали ребра, местами просвечивая через синюшную кожу. Сейчас престарелый ловелас напоминал мертвого ощипанного петуха, хотя, в другое время он же, облаченный в камзол и причесанный, смотрелся весьма молодцевато и привлекательно.
Любовники оба являлись магами Стали и имели весьма странные представления о том, как доставлять друг другу удовольствие. В руках Франциска появился узкий и тонкий нож, лезвие сверкнуло, и король с жадной улыбкой на лице начал медленно резать бархатные груди Екатерины, она же в свою очередь вяло взмахнула рукой и в спину мужчины вонзилось несколько коротких стальных игл. Тонкие, чуть-чуть надрезающие плоть, движения лезвия причиняли небольшую боль и возбуждали женщину. Франциск же испытывал мягкие покалывания ниже лопаток. Его длинные усы зашевелились, как у голодного кота, почуявшего жирную сметану. Франциск продолжил методично резать нежную кожу, получив новую партию острых жал, теперь уже — в ягодицы. Вскоре сначала едва капающая кровь полилась быстрыми ручейками на тела людей и белые простыни, превращая ложе любви в арену битвы. Франциск застонал и едва сдерживался от того, чтобы воткнуть нож поглубже в свою женщину, но та коротким взмахом ладони выбила лезвие в сторону и требовательно прижала любовника к себе.
Екатерина содрогнулась, когда почувствовала, как в нее вошел король, острый и раздирающий плоть, как пика. Торопясь, она начала ласкать себя у корней рыжих кудряшек, ибо хотела получить хоть капельку удовольствия. Старик между тем стиснул плечи женщины жилистыми пальцами, словно клешнями, и начал быстро двигаться. Минуты через три Екатерина уже разгорячилась, но тут же все и закончилось. Франциск с трудом совершил еще пару движений и замер, упав топорщащимися усами между грудей своей любовницы. Одна из свечей погасла и зачадила.
Екатерина вздохнула. Да, она получила свое. Стала любовницей короля, но любовница — это не королева! Да и законной супруге этого старика не позавидуешь. Нетерпеливый, да еще и полумертвый любовник! Вот, опять он еле дышит! Долго не протянет. А что, если Екатерина станет причиной смерти короля? Смерть в постели с женщиной! Какой жуткий убийственный финал для Франциска и его любовницы. Король то просто умрет, а что она, Екатерина? Что с ней сделают ревнивые братья властителя? Екатерину быстро поставят на место, как сельскую замухрышку! Ее не только выкинут со двора, так еще хорошо будет, если в живых оставят! О всех честолюбивых замыслах можно будет забыть. Нет, нужно действовать иначе.
Между тем в дверь спальни требовательно постучались. Франциск вздрогнул, ибо совсем позабыл о времени! Они, конечно, замечательно развлекаются. Но на дворе еще ранний вечер, а не глубокая ночь! А они, несмотря на это, любят друг друга. В то время, когда Империя живет сама по себе, трудится, не жалея сил и, вообще-то, даже воюет.
Франциск отодвинул Екатерину в глубину постели и прикрыл сбившимся бельем так, чтобы вошедшие ни в коем случае не видели лица женщины. Затем король натянул объемное одеяло до подбородка и громко произнес:
— Войдите!
В комнату быстрыми твердыми шагами, будто выбивающими дробь по Царской площади, промаршировал подтянутый военный в сером жакете, при шпаге и в ботфортах. Шляпу он, по правилам этикета, держал в руках, скрывая узкий конверт полевой почты. Пройдя к письменному столу и, не заметив там государя, военный замешкался, пугливо озираясь, но Франциск быстро «нашелся» сам:
— В чем дело, сударь?
Офицер несколько смутился, увидев своего господина в постели, но продолжил:
— Извините, Ваше Величество, но вы просили докладывать обо всех изменениях на фронте немедленно!
— Что случилось?
— Герцог Вискарийский ранен…
— Так… Хорошо, Мартин. Отвернитесь к окну, я сейчас оденусь.
Мартин являлся «домашним генералом» Франциска. В боевых действиях он не участвовал, но весь гарнизон Столицы подчинялся этому человеку. Смерть короля Карла, аресты и казни старых военачальников неожиданно возвысили немолодого, но исполнительного офицера. Так неглупый сорокалетний майор быстро получил чин генерала и стал одним из влиятельных лиц государства. Особенно ему повезло то, что сейчас шла война, а стратегом он оказался прекрасным. Правда, пока на бумаге. Удивительно, но Франциск не хотел отпускать Мартина на фронт, справедливо полагая, что в случае народных волнений, генерал сможет быстро подавить бунт. Да, своего народа король опасался больше, чем иноземных захватчиков.
Франциск быстро, по-военному, натянул обтягивающие кюлоты, достал босыми ногами туфли из-под кровати и застегнул кафтан прямо на голое тело. Причесываться и лакировать усы он самостоятельно не умел, поэтому решил, что будет вполне нормально предстать перед генералом и в таком, полуодетом виде. Король бережно зашторил занавесь балдахина, скрывая содержимое своей постели и медленно поднялся.
— Я вас слушаю, Мартин! Докладывайте! — попросил король, подойдя к столу. Одновременно он трижды дернул шнурок звонка. Придворные знали, что это сигнал, чтобы принести королю набор легких закусок и бутылку вискарийского вина.
— Ваше Величество. Герцог получил ранение в ногу. Очень нехорошая рана…
Король брезгливо поморщился.
— Потом… как общая обстановка?
— На фронтах в целом пока без перемен. Враги предпринимают вылазки, но мы героически сдерживаем натиск. Идет позиционная война. Однако…
— Однако?
— Алоиз, по сведениям разведки и перебежчиков, скапливает резервы на южном рубеже. Навряд ли он предпримет новое наступление на Столицу, а вот восточной Вискарии и Маконьяку угрожает опасность.
— Что намерен предпринять Антоний?
— Судя по всему, пока ничего… Впрочем, он прислал вам письмо.
— С этого надо было начинать! Давайте!
Франциск принял поданный конверт и быстро взрезал краешек острым ножом. Тем самым ножом, который он использовал недавно на ложе любви. На кончике даже оставалась кровь. Заметив ее, Мартин несколько переменился в лице.
В этот момент в комнату вошли несколько слуг. Они принесли тарелки с закусками, поднос с бутылкой вина и двумя хрустальными бокалами. Король редко пил в одиночестве, поэтому бокалов всегда подавали не менее двух.
Франциск быстро пробежал глазами текст письма, несколько раз хмыкнул и поводил бровями. Затем он подошел к столу и взял услужливо наполненный слугою бокал.
— Трус! Мой братец боится наступать! Просит резервы! Откуда я возьму эти резервы, Палача ему в глотку! — король стал нервно ходить по комнате, тараща глаза и приглаживая усы.
— Если снять два столичных полка из трех, то вполне возможно…
— Два полка! Да, ты что, Мартин! — Франциск забарабанил пальцами по столу и вдруг спросил: — Что слышно о Лесном братстве?
— Грабежи участились… — развел руками генерал. — Более того, есть сведенья, что отдельные банды начали сотрудничать с врагом. Муриканский лес никогда не был так опасен, как этой весной!
— Вот! А ты предлагаешь снять два полка. Эти бродяги если не пойдут на Столицу, так перекроют дороги. Тогда ни один хлебный обоз не придет из Маконьяка!
— Мой король… — Мартин позволил себе эту небольшую фамильярность. — Герцог Антоний и, правда, тяжело ранен. Не может сесть на коня.
— Главное, чтобы мог колдовать! Это же один из самых сильных магов Империи!
— Увы, его лекари запрещают даже самое невинное бытовое волшебство. Это чревато потерей энергии и даже впадением в беспамятство.
— Что же делать! Нам нужен боевой генерал! Надо опередить врага и самим начать наступление! Куда подевался этот бродяга Робер, сын нашего герцога? Это же самый сильный маг Огня после Ингиса! Почему маркиза до сих пор не нашли?
— Совет магов сообщает, что его якобы видели на борту брайтонского корабля…
— Опять брайты! Догнать! — король в ярости стукнул по столу, тарелка подпрыгнула, и генералу шлепнуло блином колбасы в лицо. — Догнать и потопить этот корабль! Пиратов казнить, четвертовать, но спасти моего дорогого племянника! — последние слова Франциск, уже успокоившись, выговаривал медленно и отчетливо, словно рубя дрова на дворе.
— Совет Пяти утверждает…
— Да мне надоела эта компания магов, которые возомнили, что они могут делать все, что хотят! Почему никто из них не отправился на фронт с неприятелем? Зачем проклятый старик Террос месяцами не выходит из пещеры Духа?
С этими словами король выпил полбокала, поморщился и отставил вино в сторону.
— Но инфернальные силы…
— Знаю, знаю… — король уже обессиленно опустился на стул. Вспышка гнева миновала, и теперь он погрузился в тягостные размышления. Его лицо ничего не выражало в такие минуты, глаза были стеклянны и пусты, губы сомкнуты и лишь усы то и дело нервно подергивались.
— Мой король, пошлите меня! Я встану во главе вашей армии! Я принесу вам победу! — взмолился Мартин.
Франциск посмотрел на своего «домашнего генерала» и понял, что не может, не имеет права потакать его просьбе. У Мартина нет ни боевого опыта, ни авторитета среди офицеров. Промахи генерала на войне могут стоить головы не только ему самому, но и Франциску. А страна, сохранится ли страна после позорного поражения?
— Оставьте меня, Мартин, мне надо подумать…
В этот момент Франциск заметил, как балдахин постели чуть пошевелился, и из-за шторки показалась обнаженная женская ножка.
— Не собрать ли нам Малый Совет, мой король?
— Возможно, возможно… — Франциск задумался, не отводя глаз от прекрасной ножки Екатерины. — Малый? Собирайте Великий! Постарайтесь это сделать! И оставьте меня! Прошу, оставьте! Я должен много, очень много подумать и провести следующие часы в размышлениях… — последние слова прозвучали властно и в то же время с каким-то романтическим подтекстом.
Когда генерал ушел из-за шторки появилась и вторая обнаженная ножка Екатерины. Шалунья свесила их и начала игриво болтать ступнями, не показывая при этом бедра. Крохотные пальчики с розовыми пяточками быстро взметались вверх-вниз, медленно сводя с ума. Вскоре Франциск увидел и рыжие кудряшки своей прелестницы, прекрасное личико с белыми зубками, спелую, как дыни, грудь и белоснежные руки. Только лишь то, что сильнее всего влечет в женщине любого мужчину было стыдливо скрыто серым одеялом.
Франциск хищно улыбнулся в свои тараканьи усы, дернул руками отвороты кафтана, наружу вывалился стальной амулет, осветившись белым; на пол полетели вырванные пуговицы. Зверино рыча, король двинулся к Екатерине и одним движением скинул назойливое одеяло на пол. Только он хотел властно завалить женщину на спину, как взгляд выцепил что-то блестящее между ее ног.
— Стой! Стой, дорогой! — засмеялась проказница, и тут король заметил на ней серебристые металлические трусики, надежно скрывающие женское естество. Франциск попытался осторожно снять их, но они так плотно прилегали к телу, что стало понятно, — это волшебные трусики! И снять их может только сама хозяйка или очень, очень сильное колдовство.
— Что, что это значит? — возмутился Франциск, гневно поводя усами.
— А то, что не все сразу, мой господин.
— Что ты задумала, моя баловница? — король ехидно сощурил глаза.
— Вы любите меня, Ваше Величество?
— Да, любовь моя. Обожаю!
Франциск сразу понял, что сейчас женщина будет просить подарки. Мало ей. А ведь совсем недавно он подарил ей великолепное колье, бриллиантовые серьги и кучу малых брошек. А еще король выплатил все долги этой женщины, прибавил к ее деревням один маленький городок и в придачу нашел толкового управляющего. Теперь дела Екатерины пошли в гору, и она ни в чем не нуждалась. Так к чему эти капризы? Очередная брошка или новое платье? Однако, Франциск ошибся.
— Я ненароком слышала, как вы беседовали со своим генералом.
— Да и что…
— Я случайно не узнала какую-либо важную тайну? Ту, которую мне знать нельзя? — Екатерина потупила взор, прикрывая простыней свою красивую грудь.
— Нет, ты что… Конечно, нет. Положение дел на фронте известно всем. Единственное, что о ранении герцога знают немногие. В армии не должно быть упаднических настроений. Пусть все думают, что у Антония просто небольшое недомогание.
— Да, это важно. Как вы считаете, я — патриотка своей страны? — подняв глаза к потолку, лукаво спросила рыжая бестия.
— Конечно, конечно, вы — патриотка! — воскликнул Франциск, поглаживая бедро женщины. — Ведь только патриотка может спать с королем своей страны.
— И только с королем, заметьте! Больше ни с кем!
— Да, о да!
— Но я хочу, чтобы мой король победил не только в постели, но и на поле боя! Я хочу, чтобы моя страна выиграла эту войну!
— О, да, я поддерживаю это! — король положил руки на плечи Екатерины, мягко касаясь нежной чувственной кожи. Затем, не дожидаясь продолжения разговора, он погладил щеку Екатерины и протянул губы для поцелуя.
— Я знаю, как спасти Империю! — воскликнула Екатерина, слегка отстраняясь.
— И как? — тихо спросил Франциск.
— У вас нет генералов? Робер пропал, Антоний ранен, но есть еще один знатный и достойный дворянин, который может возглавить армию и спасти страну!
— И кто же этот молодец? — удивился король, тщетно перебирая в голове всех возможных кандидатов.
— Освободите Людвига! Он поможет! Освободите его! Дайте ему армию, он разобьет врага! — воскликнула Екатерина.
— О, нет! Нет, нет, не просите! Во-первых, граф Людвиг замешан с темными силами, а во-вторых, он же ваш любовник! Мне не нужны конкуренты!
— Мой дорогой король! У вас не может быть конкурентов! Вы — мой единственный и неповторимый любовник!
— Молодость всегда выиграет у старости! Все только и ждут, когда я умру. Нет, не просите, милая!
— Вы отправите его на войну, а мы останемся здесь. В Столице. Если Людвиг не принесет победу, можно объявить его предателем и казнить. А если принесет… Я не думаю, что война закончится быстро. Будет много времени, чтобы избавиться от него, но страна будет в выигрыше. А вы, вы будете королем-избавителем, королем-победителем, королем-триумфатором!
— Нет, милая. Даже не просите… что угодно, но не это! — усы Франциска нервно задергались.
— Но я даже не спала с ним! Почему вы мне не верите?
Это была истинная правда. Тело Екатерины Людвиг так и не получил, хотя она и доставила ему один раз удовольствие иным образом.
— Как, не спала? Не верю!
— Поверьте, мой господин! Мои губы сейчас скажут вам все иным языком.
И тут Екатерина жадно потянулась ртом к худым бедрам короля, обнимая руками ягодицы. На пальцах моментально выросли острые стальные ноготки, и кудрявая головка мерно задвигалась. Изредка Екатерина останавливалась, поднимая взгляд на Франциска, спрашивая: «Да, да, да, да?» Франциск в ответ мотал головой, но на самом пике удовольствия не выдержал и молча кивнул, страстно прижимая женщину к своим чреслам.