17. Шарлотта. Мечты и грезы

Красивый замок средь ветвей,

Живет там птичка, всех милей.

И каждый входит в этот дом,

Что так приятен и знаком.



После вечерни в монастырь Марии Плодородной постучались две миловидные девушки. Внешне они не напоминали ни монашек, ни благородных дам. Скорее — крестьянки. Обе в длинных платьях и алых чепцах, слегка прикрывающих волосы. Некоторое время девушки ждали, переминаясь с ноги на ногу, ибо небольшой морозец холодил щеки.

— Что вы забыли в святой обители? — послышался хриплый старческий голос из-за дверей.

Первая селянка казалась выше ростом, однако на заданный вопрос ответила вторая.

— Веру и истину.

— Воистину! Входите.

С этими словами дверь тихонько распахнулась, и девушки осторожно ступили вовнутрь. Через некоторое время они прошли темными галереями, сопровождаемые пожилой монашкой. Сумрачный свет редких свечей плохо рассеивал тьму, поэтому лица гостей скрывались в тени. Поступь грубой обуви гулко отзывалась в сводчатых потолках несмотря на то, что селянки старались идти медленно и тихо. Вскоре они приблизились к одной келье, и их провожатая постучалась условным стуком.

— Наконец-то, — послышался тихий шепот, и дверца открылась. — Входите.

Шарлотта, беглая принцесса, обрадовалась, увидев посетительниц. Первая являлась ее родной сестрой Изабеллой, а вот вторая… Вторая селянка сняла чепец и подошла ближе. Свеча ярко осветила лицо, на котором отметилась некоторая небритость. Селянка подняла вверх неестественно широкие для девушки ладони.

— Доброго вечера, любезный друг.

Второй прихожанкой оказался мужчина, Андрэ дерибонский. Тот самый маг Дерева, что получил поражение от железного Эрика. Вальяжный любимец женщин решил не ехать на войну, прикрываясь тем, что является единственным наследником в династии. Король еще не подписал освобождение, однако, виконт, не дожидаясь вердикта, покинул Столицу и также, как Шарлотта, скрывался от гнева властелина.

Шарлотта сразу после памятной кровавой ночи решила бежать, ибо опасалась нехороших последствий. Все-таки убит наследный принц Фринцландии. Она оказалась права, вскорости узнав об ультиматуме Алоиза и начавшейся войне. Принцесса скрылась ото всех, посвятив во все лишь родную сестру. Монастырь Марии Плодородной, находящийся на востоке, в ста верстах от Столицы, оказался удачным прибежищем.

Шарлотта казалась весьма противоречивой натурой. В этой женщине постоянно боролись между собой разные чувства и эмоции. В потаенной глубине души принцесса нежно любила Робера и беспокоилась о его судьбе, ибо все говорили об исчезновении маркиза. Однако, эта женщина любила почти всех мужчин, особенно ее привлекали молодые, еще не оперившиеся дворяне, недавно появившиеся при дворе. Светская львица со свойственным ей размахом и коварством увлекала к себе в постель молоденьких щенят, обещая чины и должности при дворе. Она, как дочь правящего монарха, имела большие возможности. Ведь достаточно пары слов на ухо любимому отцу, и очередной любовник получит теплое местечко и высокий чин. А то и красивый замок с богатыми угодьями.

Но с внезапным бегством принцессы все поменялось. Шарлотта затаилась в женском монастыре, куда не пускали кавалеров. Не каждый мужчина был готов переодеваться в платье, сбривать усы ради свидания с Шарлоттой и надеяться на призрачные перспективы, ибо непонятно, сколько она еще будет прятаться. И как потом посмотрит на это Франциск? Простит дочь или нет? Конечно, все окружение принцессы так или иначе разделит ее судьбу.

Однако, один верный кавалер нашелся. Андрэ в силу последних событий получил невысокие оценки при дворе, поэтому решил ухватиться за единственную хлипкую соломинку. Шарлотта сама послала ему записку, ибо вспомнила мимолетную встречу с виконтом на королевском турнире. В палатке для отдыха она успела разглядеть молодого человека и понять, что как чистокровный самец, молодой и полный сил, он сможет доставить удовольствие даме.


— Изабелла, подожди меня в трапезной, сестричка… — прошептала Шарлотта, игриво поглаживая свою грудь.

— Хорошо, дорогая.

Как только дверь за Изабеллой закрылась, виконт быстро подошел к принцессе, схватил ее за руки и алчно впился губами в приветливый ротик Шарлотты.

— Помедленнее, виконт, — принцесса слегка отстранилась. — Вы же знаете, я не люблю грубости.

— Неужели? Я думал, все женщины любят пожестче.

— Не все… А у меня еще не зажила рана после этого мерзкого Адольфа!

— Рана… простите, телесная…

— Там все нормально… — криво улыбнулась Шарлотта. — Душевная рана. Поэтому, будьте нежнее.

— Хорошо… — согласился Андрэ, увлекая женщину на постель. Кровать в келье была маленькой, монашеской, и они с трудом, но поместились. Медленно, шаг за шагом, Шарлотта освободилась от своей одежды, и улеглась на спину, призывно раскинув ноги. Андрэ не требовалось долгой прелюдии, но виконт замешкался. Сперва он запутался в своем женском платье, но потом выскользнул из него, оставив на полу скомканную юбку и башмаки. С голым торсом и узких панталонах, сквозь которые выступало поднятое мужское достоинство, виконт жадно бросился в объятия принцессы. Та помогла ему стянуть последний предмет одежды, и Андрэ победоносно вошел в женщину. Шарлотте пришлось закусить губу, дабы сладострастные крики не нарушали покой этого святого места.


Через несколько минут все было кончено, и обессиленные любовники просто лежали на узкой кровати, едва не падая с нее. Шарлотта, вспоминая Робера, ожидала большего, но в ее положении лучше довольствоваться малым.

— Может, ты все-таки оставишь меня одну? — спросила Шарлотта.

— Мне уйти? — удивился Андрэ.

— Здесь вдвоем тесновато. Уступи мне кровать, любезный друг, сам же садись рядом. Хочешь, одевайся.

— Брр… как вы только ходите в этих балахонах? — завозмущался Андрэ, вставая с постели. — Мне около часа помогали облачиться в платье. Я сам не сумею.

— Хм… Ладно, оденем тебя попозже. Можешь потом хвастаться, что тебя одевали принцессы, — Шарлотта многозначительно подняла палец вверх.

— Принцессы?

— Глупый, я же не могу просить монашек, чтобы они напяливали на мужчину женское платье! Придется нам тебя одевать с Изабеллой, больше некому.

— А-ааа… — прошептал Андрэ, натягивая панталоны. За ними последовала сорочка, а платье, естественно, он сам умело надеть не в состоянии.

— Что нового в Столице? — спросила Шарлотта, стыдливо прикрываясь одеялом, хотя холод пронизывал помещение весьма ощутимо. В келье было совсем не жарко, ибо в монастыре топили плохо, а ремонт давно не производился. Поэтому зимой тянуло изо всех щелей.

— Антонию удалось задержать неприятеля. Он одержал победу. Маленькую, но победу.

— Прекрасно. Алоиз не предлагал заключить мир или хотя бы перемирие?

— Нет. Какого черта. Он захватил почти весь Россенваль и половину Вискарии. Неужели ты думаешь, что эта небольшая неудача умерит его пыл?

— Не знаю. Думаю, Антоний умеет воевать, как и все знатные имперцы. Я не считаю, что Столица в опасности, — усмехнулась Шарлотта.

— Если к весне не удастся взять под контроль пашни и пастбища Вискарии, то остается надеяться лишь на Маконьяк.

— Справимся. Но мне нужен мир, понимаешь? Чем быстрее наступит мир, тем быстрее я покину эту святую обитель! Ну, и… тебе больше не придется наряжаться девицей.

— К сожалению, от меня мало чего зависит…

— Это так кажется. Почему бы тебе, любезный друг, не пойти на войну и быть в курсе всех событий. Стоять рядом с Антонием насмерть, разить врага? — несколько игриво пророкотала Шарлотта, и Андрэ поморщился, только представив себе подобную перспективу.

— Э-эээ…на войну… Но, ведь там могут оторвать какую-нибудь важную часть… часть тела…

— Да, конечно. Могут оторвать, а могут и не оторвать… — ехидно улыбнулась Шарлотта.

— Хватит! Вы же знаете, что я ненавижу войну и дуэли. Я люблю женщин!

— Да, конечно. Чего тебе там делать, — согласилась принцесса. — Тебе что-нибудь известно о Робере вискарийском. Говорят, он давно пропал.

— Нет никаких сведений, увы.

Андрэ даже если бы знал, ничего бы не сказал, ибо справедливо считал Робера своим соперником.

— Ладно, любезный друг, об этом после. Извини, но мне нужно пообщаться с сестрой. Я покину тебя. Отвернись, дорогой, и я, наконец, оденусь.

Через некоторое время Шарлотта облачилась в монашеское платье, чтобы ничем не отличаться от остальных обитательниц монастыря, и собиралась уже уйти.

— Но как же я? — удивленно спросил Андрэ. Только теперь виконт понял, что его решили оставить, грубо использовав. Хозяйка наигралась, и плюшевая кукла больше не нужна.

— Ты же не можешь сам одеться, любезный друг. Ну, и… Если обман обнаружиться… — тут Шарлотта притворно сделала суровое выражение лица. — Говорят, что мужчин, которые проникают за стены монастыря, — кастрируют.

— Что? Почему вы меня об этом не предупредили! — Андрэ задрожал, его зубы начали выдавать дробь, а плечи покрылись отчетливо заметными мурашками.

— Ну, я думала, что любовь ко мне независима от возможного риска. Опасность должна интриговать, не так ли. Особенно такого бравого кавалера. Да? — с этими словами Шарлотта приблизилась и, опустив руку вниз, осторожно сжала промежность виконта. Тот тихонечко охнул.


Изабелла сидела за грубым столом и брезгливо мешала деревянную ложку в деревянной же плошке. Кукурузная каша, приготовленная на ужин, не возбуждала аппетит у привередливой принцессы. Конечно, зачем набивать желудок монашеской бурдой если в гостинице ждет курочка, поджаренная на сливочном масле. Монастырь Марии Плодородной находился в ста верстах от Столицы. Изабелла не имела рядом никаких владений. Ни земли, ни замка, ни даже зачуханного садового домика. Чтобы посещать сестру и приводить к ней любовников приходилось довольствоваться гостиницей. Впрочем, поездки были нечастыми, а в местном заведении заранее договорено о хорошей комнате без насекомых и с прекрасным обслуживанием. Именно поэтому кукурузная каша оставалась почти нетронутой. Правда, чтобы не обижать монашек, принцесса изредка подносила ложку ко рту, но лишь чуть облизывала ее. Но скоро и это нехитрое действие потеряло смысл. Монашки быстро расходились по своим кельям, и через несколько минут Изабелла осталась почти одна в дальнем углу трапезной. Лишь темненькая уборщица сметала крошки со стола в тот момент, когда в помещение зашла Шарлотта. Беглая принцесса медленно подошла к Изабелле и подсела к ней.

— Сестра, тебе что-нибудь принести? — засуетилась уборщица. Шарлотта появилась в монашеском одеянии, поэтому ничуть не удивилась обращению. Об ее настоящем имени и статусе в монастыре знали немногие. А монашка продолжила: — Я спрошу на кухне. Возможно, осталось немного каши.

— А молока нет? — внезапно поинтересовалась Шарлотта.

— Думаю, найдется. Подожди, сестра.

С этими словами прислужница удалилась, а Шарлотта придвинулась к Изабелле почти вплотную, едва не вдавив ее в бревенчатую стену.

— Поосторожней, милая! В чем дело?

— Просто… я не хочу, чтобы нас подслушал кто-нибудь…

— Все настолько серьезно?

— Именно так, сестра! Сколько я уже здесь скрываюсь?

— Почти три месяца. И… и что?

— Ничего. У меня прекратились регулы.

— Быть может, это физическая и моральная травмы из-за Адольфа!

— Физическая? Не, все затянулось… — Шарлотта позволила себе кислую улыбку. — Иначе, как бы я смогла принимать нынешнего визитера?

— Наверно, надо еще подождать. Так бывает, — посоветовала Изабелла.

— Хотелось бы в это верить, но я замечаю тошноту по утрам и мне… Постоянно хочется молока!

— И что ты предлагаешь?

— Нужен лекарь. Только он сможет сказать точно, и если это…

— Ох… сын Адольфа⁈ Наследник двух империй!

— Тише, тише, — зашикала Шарлотта. — Ты же знаешь, что пока ребенок не родится, нельзя провести Обряд Крови и установить точно, кто отец!

В этот момент послышался отдаленный звон колокольчика. Шарлотта нахмурилась.

— Ты думаешь… Робер? — предположила Изабелла.

— Все возможно. Когда мы… это самое… произошел сильный всплеск энергии. И каждый из нас повысил свой уровень!

— Невероятно! — удивилась водяная магиня. — Ты мне не рассказывала. Говорят, что такие случаи очень, очень редки. Если вы зачали ребенка в ту ночь, то должен родиться некто очень удивительный.

Звон колокольчика то замолкал, то раздавался снова.

— Если я решусь рожать…

— Ты хочешь вытравить плод? Но если это сын Адольфа, то тогда его дед будет вести войну до последнего! Ох, пятеро святых, за что нам все это!

Звон колокольчика наконец-то приблизился и ворвался в трапезную вместе со взмыленной монашкой

— Сестры, сестры! Настоятельница настойчиво зовет всех на ночную молитву!

— Как так? — удивилась Изабелла. — Мы уже собирались отойти ко сну.

— Ничего не знаю. Распоряжение настоятельницы. Приходите в главный зал.


Принцессы послушались и нехотя поднялись с места. Шарлотта совсем подзабыла, что в ее келье остался отдыхать виконт.

Непонятно, почему настоятельница всех взбаламутила? Вечерняя служба уже состоялась, а ночные богослужения обычно происходят по крупным церковным праздникам и о них сообщается заранее. Что же случилось?


В главном зале монастыря спешно зажигали свечи и готовились к службе. Маленькие фонтанчики под святыми образами искрились водой и наполняли помещение свежестью. Благоухающие розы символизировали Дерево, Землю и плодородие. Скрещенные клинки показывали Металл. В центре алтаря стоял престол, на котором также размещались знаки всех пяти стихий. Позади красовался образ Марии Плодородной. Если самого Старца лепить и рисовать запрещалось, то икона святой покровительницы Земли являлась в этом монастыре главенствующей и самой почитаемой.

Когда зал заполнился монахинями, широкие двери распахнулись, обдав пространство свежим холодным ветром. Свечи заколыхались на фитилях, фонтанчики чуть сникли, а розы слегка потянулись ко входу. В зал вошла статная женщина, прикрывающая голову большим куколем. Рядом шагала настоятельница монастыря, заискивая и уступая дорогу.

Шарлотта явно почувствовала, что в зал вошла сильная деревянная магиня. Когда незнакомка приблизилась к алтарю, она откинула куколь. Шарлотта чуть не ахнула от удивления. В центре зала стояла великолепная королева Анна!

Беглая принцесса инстинктивно потянула руку к клобуку, стараясь сильнее натянуть его на голову. Что будет, если старая королева ее узнает? Наверняка, они в сговоре с Франциском! А как Анна поведет себя, прознав про интересное положение Шарлотты? Ведь старая бестия хочет иметь если не своего сына, то внука наследником Проклятого Трона!

— Сестры мои! — между тем затянула настоятельница. — Нас посетила величайшая королева, вдова покойного короля Карла и добрая сестра короля Франциска, да славится имя его! Королева Анна жертвует нашему монастырю тысячу кролов!

В зале раздался восторженный гул, ибо монастырь не был богат, каждая послушница съедала в день не более, чем на один крол.

— Королева посетила нас не только, чтобы облагодетельствовать, но и для того, чтобы помолиться с нами! — продолжила настоятельница. — И мы будем сейчас молиться за нашу страну, за нашего короля и братьев его. За всех, кто сражается на поле брани! За великих сынов, разящих неприятеля Сталью и за дочерей, что ждут этих сынов, сохраняя Землю плодородной. И за покровительницу нашего монастыря — Марию плодородную! Зе Тичер!

— Зе Тичер! — вторил многоголосый ответ.

Настоятельница подняла правой рукой серебряный кинжал, а ее плечо с помощью магии Анны обвили молодые зеленые побеги. Вторая рука настоятельницы держала свечу на уровне груди. Песнопения продолжались.

— Да славятся Пять святых, что были учениками Великого Учителя и помогли ему в деле его. Весь мир и суть его подчинена закону круговорота! Ибо сказано, без Воды не вырастет Дерево, без Дерева нет пищи для Огня, без Огня не будет плодородной Земля, без Земли не родится благородный Металл! А Металл — это наша стихия! Та, что правит! Да славится наш король, Франциск победоносный!

Шарлотта заметила, что Анна не столько молится, сколько пристально вглядывается в лица монахинь. После очередных слов настоятельницы все послушницы воздели руки вверх в молитвенном экстазе и принцессе пришлось повторить эти действия. О, святая Мария! Клобук раскрылся и лицо Шарлотты показалось полностью. В тот же самый момент она опустила подбородок, мельком глянув на королеву. Шарлотте показалось, что у Анны в глазах замелькали недобрые искорки. Еще через мгновение королева начала поднимать руку, пытаясь остановить службу. Шарлотта внутренне напряглась.

— Матушка, матушка! — раздался крик со стороны дверей. Настоятельница остановилась.

Двери зала открылись нараспашку и в помещение две полноватые монахини втащили упирающегося виконта Андрэ. Вельможа был в одной рубашке и приспущенных женских панталонах, поэтому представлял собой очень комическое зрелище.

— Мужчина в святой обители! Мужчина! — зашелестели послушницы. Некоторые прикрывали лицо, дабы не видеть выпирающий сквозь одежду срам негодника, а другие, наоборот, смотрели во все глаза, хитро улыбаясь.

— В божьем храме мужчина! — заревела настоятельница, выронив из рук свечу. Огонь упал на низ ее коричневой мантии, запахло паленой тканью. К счастью, сама настоятельница оказалась водной магиней, поэтому быстрым пасом руки потушила пламя.

Виконт, сначала пытаясь сопротивляться, сник, увидев перед собой королеву Анну, которая имела, как и у него, деревянную магию, но более сильную. Четвертый уровень против восьмого? Силы явно неравны. Не выдержит тонкая палочка большого дупла!

— А что обычно делают с нарушителями в святой обители? — поинтересовалась королева, мельком скосив взгляд на то место, где раньше стояла Шарлотта. Однако, принцесса, воспользовавшись замешательством, уже натянула клобук пониже и переместилась в самый темный уголок зала.

— Ну, у нас есть старый садовник. Кастрат… — ответила настоятельница, опустив глаза, видимо, что-то вспоминая. — А лет двадцать назад он еще был мужчиной… Лишите его мужского достоинства! — заверещала, как ненормальная, женщина. Андрэ побледнел и потерял сознание.

Загрузка...