Провинциалка

14

Я пришел в себя лишь на следующее утро, в своей постели, а в обед Даво восстановил картину последних часов, стершихся из моей памяти. Во время весьма бурных танцев я был настоящим "милашкой", Корнелия осталась в восторге от моих проказ и сказала, что, как только вернется из какого-то заграничного турне, непременно мне позвонит.

С помощью моего верного друга я более-менее привел себя в порядок, и к часу дня мы направились в клуб.

Все столики были заняты, и нам невольно пришлось присоединиться к двум знакомым дамам — супругам известных столичных шефов в области культуры, которые громко пригласили нас за свой столик, не скрывая радости по поводу моего появления.

Обеим перевалило за сорок пять, но они все еще "не нашалились", как поговаривали в нашей среде. Одна из них — поуродливей, с мешками под большими глазами навыкате, была архитектором, но занималась не проектированием, а научной работой в каком-то институте. А вторая — все еще интересная, пышная, соблазнительная блондинка с влажным взглядом и длинной лебединой шеей — делала серебряные украшения, участвовала в выставках прикладного искусства и часто ездила за рубеж. Они были неразлучными подругами.

Пока я глотал горячий бульон, чувствуя, как мой мозг окончательно проясняется, дамы оживленно делились с нами последними театральными и телевизионными новостями, а затем подробнейшим образом осведомили нас о своих курортных планах. Затем архитектор с любопытством подняла свои тонкие нарисованные брови.

— Вы окончили сценарий, товарищ Венедиков?

Меня удивила ее осведомленность, но я тут же вспомнил, что они часто играли в бридж с женой бай Миладина, и мной овладело смутное беспокойство.

— Окончил!

Женщины переглянулись, и блондинка с лебединой шеей перевела взгляд на свои красивые, усыпанные перстнями, пальцы.

— Мне бы не хотелось быть на месте Миладина Кондова!

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего! — очаровательно рассмеялась она. — Просто я была за его столиком, когда ему сообщили, что студия отказалась от его сценария.

Я промолчал, занявшись полуостывшим фрикасе.

Даво сопел, испытывая неловкость и оглядываясь вокруг. Потом пробормотал какое-то извинение и улизнул.

— Я просто перепугалась за бедного бай Миладина, — продолжала блондинка. — Никогда не видела его в такой ярости. Его лицо побагровело, как…

Она запнулась, и ее приятельница поспешила ей на помощь.

— Как свекла, — сказала ты мне на следующий день…

— Совершенно верно, как свекла! Я подумала, что его хватит удар.

— Ладно, прямо-таки удар! — пренебрежительно обронил я.

— Клянусь, вот вам крест! Согласитесь, не слишком приятно оставить сценарий, уехать за границу… Между прочим, им не повезло с погодой, Вале все время нездоровилось, — на мгновение переключилась она на архитекторшу, — и, вернувшись, узнать, что… Нет, так не поступают…

Я почувствовал себя неловко. Попытался объяснить своим сотрапезницам, как все было на самом деле, но они лишь холодно выслушали меня с высоко вскинутыми головами, а затем блондинка сказала:

— Насколько я знаю, никто не требовал от него никаких поправок, все это — интриги режиссера Рашкова, который прибрал к рукам всю студию, особенно после своего нашумевшего фильма… — Она облокотилась на стол, подперев рукой подбородок, и вызывающе взглянула на меня в упор. — А вы сами действительно верите, что все обстоит именно таким образом и что сценарий Миладина Кондова — слаб? Вы вообще читали его?

— Нет.

— Вот видите! Я считала вас более сообразительным, все-таки вы столько лет работаете с режиссерами, хотя и театральными…

— Почему вы решили изменить театру, товарищ Венедиков? — вмешалась архитекторша.

— Может быть, товарищу Венедикову захотелось заиметь соавтора-режиссера, Этти!

Я вздрогнул, пронзенный этим неожиданным намеком, но тут же рассмеялся, решив не обращать внимания на подружек. Но все же взглянул на них с легким презрением и проронил подчеркнуто небрежно:

— Вас неверно осведомили — моим соавтором будет сценарист Докумов.

— Временно, всего лишь временно! — напевно произнесла блондинка. — Затем к вам присоединится и Рашков. Он потребовал этого и от бай Миладина, и если бы тот согласился, то его сценарий прошел бы "на ура"! Но он в этом деле не новичок, знает цену своему труду и таланту и категорически восстал против этой моды, ставшей в последнее время традицией — когда режиссеры повсеместно становятся соавторами сценаристов…

Я потянулся задрожавшими пальцами к сигаретной пачке. Эти гусыни перегнули палку! Никого не пощадили — похоже, им просто доставляло удовольствие говорить гадости, сталкивать лбами и плести интриги из бескорыстной любви к сплетням.

Я взглянул на русоволосую красавицу, в которой, может быть, из-за длинной неподвижной шеи и пристального взгляда, проглядывало что-то змеиное. Она самодовольно и с плохо скрытым наслаждением рассматривала меня, как рассматривают обессилевшие, погибающие жертвы, и вдруг великодушно заявила:

— А почему бы вам не встретиться с бай Миладином и не объяснить ему все, как вы сейчас объяснили нам? Неправда ли, Этти, лучше всего, если они разберутся сами, по-мужски?

— Бесспорно! — тут же поспешила согласиться архитекторша. — Только не нужно откладывать. Валя с Миладином собирались ехать на отдых в Варну, может быть, даже уже уехали…

Вернувшись домой, я поднял трубку и набрал телефонный номер бай Миладина. Никто не поднял трубку, сигнал незанятой линии долго звучал у меня в ушах и, кто знает почему, с каждой секундой приносил мне все большее облегчение.