Прятки

Глава двенадцатая

Майлз

— Тебе не скучно? — спрашивает Эхо.

— Нет, — отвечаю я.

— Но разве ты сейчас не единственный человек в общежитии?

— Да, кроме персонала.

— Как это вообще возможно? Весь персонал дома обслуживает тебя? — Она фыркает от смеха. — Наверное, это не так уж и невероятно, когда ты учишься в школе, где есть домашний персонал. Я бы, наверное, не бросила учебу, если бы у меня были уборщики и повара в моем распоряжении.

— Да, бросила бы, — говорю я с улыбкой. — Но ты бы подождала до конца семестра, чтобы сначала окупить свои деньги.

— Да, наверное, — соглашается она. — Но я не понимаю, как ты не скучаешь. Я бы сошла с ума, если бы оказалась в огромном общежитии в полном одиночестве.

— Это потому, что ты экстраверт, который любит людей. Я интроверт, который ненавидит большинство людей, так что для меня это практически сбывшаяся мечта. И прошел всего один день с тех пор, как я вернулся. У меня еще много времени, чтобы беспокоиться о скуке. Сейчас я все еще отдыхаю после возвращения из дома.

— Кстати, о доме, — я почти слышу, как Эхо кривит лицо. — Мне нужно уходить через несколько минут.

— Сегодня вечером свадьба твоей кузины, верно?

— Да. — Она вздыхает.

— Это та кузина, которая уже дважды была замужем?

— Три раза, — поправляет она. — Это четвертый раз, но со вторым женихом. Так что у нас четыре свадьбы и три жениха.

— Она действительно выводит переработку отходов на новый уровень, если повторно использует женихов.

Эхо хихикает.

— Слава богу, на этот раз мне не пришлось ходить на саму свадьбу, а только на прием сегодня вечером. Но серьезно, какой человек не приглашает своих родственников на саму свадьбу и ужин, но ожидает, что мы придем с подарками в руках на последние несколько часов вечеринки? И еще нет открытого бара.

— Ты в конце концов купила ей что-нибудь? — спрашиваю я, вспомнив ее тирады несколько недель назад о том, что ей пришлось покупать еще один подарок на повторную свадьбу, на которую ее даже не пригласили.

— Купила, — отвечает она со смехом. — Я распечатала одну из их свадебных фотографий с первой церемонии и вставила ее в рамку. Она уже три раза так поступала, так что это все, что она получит.

— Она будет в ярости.

— Хорошо. Может, она не станет приглашать меня на пятую свадьбу. — Она вздыхает. — А моя семья говорит, что я разрушаю святость брака, потому что хочу жену, а не мужа. Но хватит об этом, потому что мы оба знаем, что я не остановлюсь, если начну.

— Может, одна из подружек невесты захочет немного развлечься с девушкой, — говорю я. — Разве ты не переспала с одной из них на ее последнем приеме?

— Да. — Я слышу, как она улыбается. — И она будет там снова сегодня вечером. Надеюсь, она ищет еще одну авантюру.

— Будем надеяться.

— Ты слышал что-нибудь от Шифра? — спрашивает она.

— Не особо.

— Да, я тоже. В последний раз, когда я с ним разговаривала, он сказал, что у него проблемы с одним из соседом по комнате.

— Правда?

— Да, он не рассказал мне много, только что тот парень не платил свою долю аренды последние несколько месяцев и отказывается съезжать, так что они, по сути, имеют дело с самовольным жильцом, а им приходится выкладывать дополнительные деньги, чтобы их всех не выселили.

— Черт, надеюсь, они скоро все уладят.

— Да, я тоже. Я так рада, что живу одна. — Она выдыхает недовольный вздох. — Уф. Мне действительно пора.

— Веселись и удачи.

— Спасибо, я так и планирую. Скоро поговорим.

— До скорого.

Связь обрывается, я снимаю наушники и кладу их на зарядную подставку на столе. Откинувшись на спинку кресла, я рассеянно тянусь к своему теневому кубу.

Я уже закрываю ладонь вокруг него, когда останавливаюсь, и в моей голове загорается метафорическая лампочка.

Последние два дня я пытался понять, почему он собрал куб и что означают его действия. Я анализировал, какие цвета были обращены наружу, под каким углом он был расположен, все, что мог, чтобы понять смысл сообщения.

А что, если куб и не был посланием? Что, если он просто показывал мне настоящее послание и был своего рода подсказкой?

Отпустив куб, я внимательно смотрю на статую, рядом с которой он был перемещен. Персонаж одет во все черное, с развевающейся на ветру накидкой. Куб черный, когда он не нагрет. Может быть, в этом и есть связь?

Я поднимаю статую, и крошечный проблеск света отражается от чего-то под плащом.

— Что за черт? — бормочу я и наклоняю статую, чтобы плащ и тело были под углом к свету.

Я действительно ошеломлен, когда вижу маленький черный квадрат, спрятанный под плащом. Это камера?

Отвлеченный, я рыщу в ящике стола свободной рукой и вытаскиваю маленький фонарик. Я включаю его, а затем направляю свет в пространство между плащом и телом статуи.

— Черт возьми.

Это камера. Я не очень разбираюсь в оборудовании для наблюдения, но эта камера необычайно маленькая, а маленький провод, свисающий с ее конца и обмотанный вокруг рукояти одного из мечей, похож на антенну.

У меня в животе появляется тяжелое чувство, и я достаю из ящика стола лупу. Осторожно кладу статуэтку на бок и держу лупу над камерой, освещая ее фонариком.

Похоже, на нижней стороне есть надпись, похожая на ряд выпуклых цифр на черном пластиковом корпусе. Это серийный номер? Или, может быть, номер продукта?

Умный человек вырвал бы камеру и уничтожил ее, чтобы его преследователь больше не мог заглядывать в его комнату. Но, несмотря на то что я умный парень, я склонен делать много глупостей, в том числе не трогать камеру и оставлять ее на месте.

Однако я ставлю статуэтку на место и поворачиваю ее лицом к стене. Я не имею понятия, наблюдает ли он за мной сейчас, но мне нужно несколько минут, чтобы подумать, прежде чем решить, что делать.

Все еще находясь в шоке от своего открытия, я открываю веб-браузер на своем компьютере и ввожу цифры, которые я видел на камере, чтобы посмотреть, даст ли это мне больше информации.

Это код продукта, и изображение, которое появляется, идентично камере в моей статуэтке. Я нажимаю на ссылку, чтобы прочитать технические характеристики.

Неудивительно, что камера — это топовая модель с кучей функций. Дальность сигнала огромна, легко покрывает весь кампус, так что это не помогает сузить круг подозреваемых или определить, где живет мой преследователь. У камеры также двухлетний срок службы батареи, автоматическое ночное видение, 72-часовая внутренняя память, 30-дневная облачная память, двусторонний динамик и двусторонний микрофон.

Тот факт, что он наблюдает за мной через камеру, не беспокоит меня так сильно, как должно было бы. На самом деле, это немного оправдывает меня, потому что доказывает, что я не сумасшедший, и ощущение, что за мной наблюдают, когда я нахожусь один в своей комнате, реально. Он наблюдает за мной и, вероятно, тоже слушает меня.

Это должно было бы меня напугать или, по крайней мере, разозлить, но это не так. По причинам, которые я не готов или не хочу исследовать, это на самом деле заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

Я может и не знаю, кто он и почему он наблюдает за мной, но он не раз доказывал, что не хочет мне вредить. По крайней мере, пока. Он остановил тех парней, когда они напали на меня во время пробежки, и он мог бы сделать со мной буквально все, что угодно, в лесу, и никто бы об этом не узнал, но он не причинил мне вреда.

Я не обманываю себя, думая, что он делает это из альтруистических побуждений или что он не сошел с ума, если получает удовольствие, наблюдая за моей скучной жизнью, но мой инстинкт подсказывает мне, что он не тот, о ком мне нужно беспокоиться.

Это может измениться, но сейчас он не представляет угрозы по сравнению с множеством людей, которые, похоже, одержимы идеей удалить меня из переписи населения. И осознание того, что он так внимательно за мной наблюдает, странным образом утешает меня.

Даже если он не тот хороший парень, каким его хочет видеть мой мозг, у него было много возможностей причинить мне вред, но он этого не сделал. И однажды он вмешался и помог мне. Может, это была случайность, и в следующий раз он просто будет сидеть сложа руки и позволит Кингам или тем, кто меня преследует, довести дело до конца, но, может, и нет.

И если я честен с самим собой, то тот факт, что он вкладывает столько усилий в то, чтобы следить за мной, более чем немного волнует меня.

Никто никогда не обращал на меня внимания. Я тот парень, который может слиться с фоном, не прилагая к этому никаких усилий, и никто никогда не смотрит на меня дважды, особенно здесь.

Когда я еще учился в государственной школе, все было по-другому. Там я не был невидимым парнем. Я не был популярен или что-то в этом роде, но у меня были друзья.

Затем меня заставили пойти в интернат, и я превратился из маленькой рыбки в маленьком пруду в головастика в океане. Никто в интернате не разговаривал со мной, даже мои соседи по комнате, потому что я был новым богачом. Мое скромное воспитание считалось недостатком моего характера, и мои одноклассники не стеснялись говорить мне, что они думают о моей семье и о нашем скачке из едва среднего класса в топ 0,1 процента. В любой другой ситуации мы были бы примером успеха. В интернате мы были чужаками, которые не принадлежали к их миру.

Здесь, в Сильверкресте, все примерно также только вместо того, чтобы все знали, что я не всегда был частью привилегированного клуба, в котором родились все, кроме нас, первого поколения, никто не имеет представления о том, кто я такой и какова моя история.

Я не разговариваю с людьми, если не нужно, и не рассказываю о себе, если меня прямо не спросят. Это позволяет мне оставаться незаметным, и, хотя это лучше, чем было раньше, результат тот же. Я невидим для всех, кроме тех, кто находится в непосредственной близости от меня, и даже в этом случае я думаю, что большинство моих соседей по общежитию и одноклассников не смогли бы выделить меня из толпы, если бы их попросили.

Если бы я исчез завтра, никто, кроме Шифра и Эхо, не заметил бы этого, пока мои родители или брат и сестра не смогли бы связаться со мной, а учитывая, что мы не так часто общаемся, могли бы пройти недели, прежде чем кто-нибудь в реальном мире узнал бы о моем исчезновении. Я ничтожество в этой школе, и, хотя это сделано специально, осознание того, что на территории кампуса есть один человек, который заметил бы мое исчезновение, странным образом возбуждает.

Нет, это ложь. Это очень волнительно, и впервые за почти пять лет я чувствую себя особенным или важным.

Покачав головой, я вырываюсь из этой цепочки мыслей и сосредотачиваюсь на статуе. Я должен достать камеру и разбить ее, или хотя бы выбросить, но я не могу заставить себя это сделать.

Это глупо и опрометчиво, но я не хочу избавляться от нее. Пока нет.

Я просто оставлю ее лицом к стене, пока не решу, что делать. Возможно, он все еще слышит меня, но что он на самом деле слышит? Как я ругаюсь на компьютер во время игры? Половину моих односторонних разговоров с Эхо и Шифром, поскольку я всегда надеваю наушники, когда мы общаемся? Я ни с кем больше не разговариваю, так что он не подслушает ничего интересного.

Мой взгляд притягивает головоломка с часами на другой стороне комнаты. Теперь, когда я разгадал загадку с теневым кубом, мой мозг чешется, и мне нужно понять, что он хотел сказать, когда изменил время.

Оттолкнувшись от стола, я подхожу к высокому комоду и вглядываюсь в циферблат часов. Четыре двадцать две. Он изменил время на четыре двадцать две. Это достаточно конкретно, чтобы означать что-то, но что?

Это дата? Это имеет какое-то отношение к 22 апреля? Это не 4:20, так что это не отсылка к марихуане, и это не 25 апреля, так что он не имеет в виду тот фильм, который моя старая няня заставляла меня смотреть полдюжины раз, когда я был ребенком.

Это не Пасха и не какой-либо другой праздник, который я могу вспомнить, но я достаю телефон, чтобы перепроверить на всякий случай. Уголки моих губ поднимаются в улыбке. Что-то подсказывает мне, что мой преследователь не пытался напомнить мне о Национальном дне каши с шоколадной глазурью, Национальном дне детского сада или Национальном дне желтой летучей мыши, когда он оставил эту подсказку.

Это означает, что, вероятно, это отсылка к времени, но почему 4:22? Это что-то значит для него? Это время его рождения или отсылка к чему-то важному для него? Это возможно, но маловероятно. Зачем ему давать мне подсказку, которая для меня ничего не значит? Как я могу понять, что это значит для него, если я даже не знаю, кто он?

Я как раз убираю телефон, когда замечаю время. Сейчас 4:35, и взгляд в окно подтверждает, что солнце только начинает садиться.

Мое сердце начинает биться чаще, и я чувствую прилив адреналина, открывая веб-браузер. Не может быть, чтобы все было так просто, правда?

Не нужно много времени, чтобы найти данные о заходе и восходе солнца, и я кусаю губу, чтобы не выдать радостного возгласа, когда вижу, что, согласно таблице, закат начался ровно в 4:22 в тот день, когда я предложил ему поиграть в прятки в лесу.

Это подсказка? Или просто совпадение? А если это подсказка, что еще он пытается мне сказать?

Я оглядываюсь на свой стол и статую, которая все еще стоит лицом к стене, а затем снова поворачиваюсь к часам.

С большим волнением, чем следовало бы, я включаю фонарик на телефоне и направляю его на циферблат часов.

— Сукин сын, — бормочу я, увидев камеру.

Эта камера меньше другой и гораздо лучше спрятана. Даже при ярком свете моего телефона я заметил ее только из-за блика на объективе камеры.

Итак, он установил в моей комнате две камеры, и они разных моделей. Значит ли это, что у этой камеры другие функции? В отличие от той, которую он установил на моей статуэтке, я не думаю, что смогу достать эту без какого-то инструмента или разборки часов.

Я знаю, что должен что-то предпринять, но вместо того, чтобы полностью выйти из себя от того, что в моей комнате оказалось не одна, а две камеры, я чертовски горжусь собой за то, что вообще обнаружил их.

— Тебе понадобится очень много терапии, — говорю я себе, спеша обратно к столу и открывая нижний ящик, чтобы взять пустой блокнот.

Взяв его, я спешу обратно к часам-головоломке и прислоняю блокнот к верхней части комода, чтобы он стоял вертикально перед часами.

— Вот так, — бормочу я, не успев себя остановить. Я не имею понятия, есть ли у этой камеры динамик или микрофон, но на данный момент это не имеет значения. У другой камеры есть и то, и другое, и я предполагаю, что она достаточно чувствительна, чтобы улавливать все, что я говорю в комнате, независимо от того, насколько тихо я говорю.

Когда блокнот закреплен, а камера закрыта, я быстро оглядываю комнату. Это все? Он поставил камеру где-то, где не оставил никаких следов?

Это возможно, но это не вяжется с его другими действиями.

Но, с другой стороны, он преследователь, который без проблем вломился в мою комнату, чтобы установить здесь камеры, поэтому я не уверен, что могу полагаться на логику, чтобы понять его.

Самое непонятное во всем этом — почему он вообще оставил мне подсказки. Если его цель была наблюдать за мной, то разве не было бы логичнее сделать все возможное, чтобы скрыть их наличие? Зачем ему было специально давать мне возможность их найти, если в этом не было более глубокого смысла?

В его сообщениях есть что-то еще, я это чувствую, но без контекста или понимания того, как устроен его ум, невозможно понять, что именно.

Медленно я подхожу к окну и смотрю наружу. Он на дереве? Это постоянное ощущение, что за мной наблюдают, все еще присутствует, как и с тех пор как я вернулся в кампус, но оно уже не такое сильное, как раньше. И определенно не такое сильное, как было прямо перед тем, как я поднял это сообщение к окну, чтобы он его увидел.

В груди оседает тяжесть, а в желудке появляется кислое ощущение, похожее на изжогу.

Это так хреново. Я только что нашел две камеры в своей комнате и понятия не имею, как долго они там были. Я предполагаю, что он установил их в тот день, когда переместил шахматную фигуру, но это могло быть просто тогда, когда он дал мне подсказки. Может быть, он установил их в моей комнате несколько недель или даже месяцев назад, а подсказки дал мне только потому, что устал ждать, пока я их найду.

В любом случае, я должен был бы запаниковать. Моим первым инстинктом должно было быть избавиться от этих чертовых штуковин, но это не так.

Это так хреново. Я так хреново себя чувствую.

Мне нужно на время выйти из комнаты. Я очень хочу пойти побегать, но я не в том настроении и не готов увидеть его.

Вместо этого я спешу к шкафу, беру свою редко используемую спортивную сумку, а затем иду к комоду, чтобы засунуть в нее свою беговую экипировку. Домашний тренажерный зал очень прост, но в нем есть беговые дорожки, и я наконец-то смогу побыть там один.

Это не идеально, но сойдет.

Надеюсь, пробежка поможет мне перезагрузиться и напомнит, почему наличие преследователя, который очень хорошо умеет заставлять меня сосать его член и может драться как наемный убийца, — это плохо.