Прятки

Глава первая

Джекс

— Дум-дум, ду-ду-да, дум-дум-да-ду-да, — поет Джейс, мой брат-близнец, с другого конца комнаты, под мелодию из фильма «Миссия невыполнима».

Я бросаю на него взгляд.

— Полагаю, у тебя все получилось?

— До-до-до-до-до, — продолжает он песню. — До-до-до-до-до, до-до-до-до, ду-ду.

— Ду ду. — Феликс хихикает, растянувшись на диване в центре комнаты, которую мы с Джейсом делим.

Джейс поворачивается в кресле и улыбается Феликсу.

— Ты что-то уронил.

— Правда? — Феликс бросает на него любопытный взгляд.

— Да, вот здесь. — Он указывает на кофейный столик рядом с диваном, на котором сидит Феликс.

— Где? — Феликс смотрит под столик.

— Под ним, — Джейс снова показывает.

— Под чем? — спрашивает Феликс, сбитый с толку.

— Нижнее белье. — Джейс усмехается.

Феликс бросает на него бесстрастный взгляд, но уголки его губ поднимаются вверх, и ему не удается полностью скрыть улыбку.

— Ты выявляешь в нем все самое худшее, — говорит Киллиан, наш кузен и лучший друг, обращаясь к Феликсу с улыбкой и ласковым тоном.

Феликс широко улыбается Киллиану и сдвигается, чтобы тот мог сесть на диван, а он мог лечь, положив голову на его бедро.

— Или он выявляет худшее во мне? — спрашивает Феликс с улыбкой.

— Обе вещи могут быть правдой, — Киллиан проводит пальцами по волосам Феликса. Феликс тихо вздыхает и прижимается к нему поближе.

— Если вы двое закончили быть тошнотворно милыми, может быть, мы сможем сосредоточиться на том, что я только что сделал огромное дело, и, возможно, признать мою крутость, — говорит мой брат с явным подтекстом.

— Молодец, — говорит Киллиан, не отрывая глаз от Феликса.

— Молодец, — добавляет Феликс, не отрывая взгляда от своего парня.

Джейс бросает на меня взгляд.

— Долго же ты, — говорю я с ухмылкой.

Он вытаскивает из кармана свой любимый нож-бабочку и открывает его.

— А сколько времени у тебя ушло бы на то, что я только что сделал? Два месяца по сравнению с моими двумя часами.

Я фыркаю от смеха.

— Два часа? Ты неделями, разобрался в этой херне.

— Недели, чтобы придумать систему, на которую у тебя ушли бы годы, чтобы найти в ней лазейку.

— Лазейку, — говорит Феликс с очередным хихиканьем.

Джейс улыбается Феликсу.

— Нам с тобой нужно как-нибудь посмотреть хоккей.

— Хоккей? — Феликс с недоумением хмурится.

— Ты слышал, что говорят комментаторы? — спрашивает Джейс, вращая нож между пальцами сложным движением, которое на данный момент является чистой мышечной памятью. — Обойти, забить, сыграть в паре, найти брешь, забить в пятую точку и бесконечные комментарии о дереве, задних дверях и принятии вещей на свой счет.

Феликс смеется.

— Серьезно? Кто бы мог подумать, что хоккей такой откровенный.

— Любой, кто когда-либо смотрел его. — Джейс закрывает лезвие и крутит рукоятку между пальцами.

— Я не знал, что ты увлекаешься хоккеем, — говорит Феликс.

— Я не увлекаюсь, — Джейс пожимает плечами. — Не особо. Драки забавные, а комментарии интересные, но сама игра — ни то ни се. Мало стратегии, только грубая сила и мастерство.

— Не заводи его на тему футбола, — предупреждаю я Феликса.

— Ты имеешь в виду T-бол регби[1]? — ухмыляется Джейс.

— Думаешь, он понял? — спрашивает Киллиан, прерывая тираду Джейса, не дав ей начаться.

— О, так теперь ты хочешь узнать все о моем гениальном уме и о том, как я только что сделал что-то невероятное. — Джейс перекладывает нож в левую руку и открывает лезвие. — Но, чтобы ответить на твой вопрос. — Он вращает лезвие вокруг пальцев, выполняя еще один сложный паттерн, который он может делать практически во сне. — Я не знаю, понял ли он точно, что мы пытаемся сказать, но он знает, что потенциальный убийца Феликса мертв, а парень, который его шантажировал, также исчез из существования.

— Страшно, как легко это дается тебе, — говорит Феликс, не отрывая глаз от того, как Джейс все еще крутит лезвие. — Делать это одной рукой уже достаточно странно, но быть амбидекстром в кручении ножа — это просто дьявольски.

Джейс улыбается ему.

— Всегда весело видеть, как у людей сжимаются сфинктеры, когда они понимают, что мы можем их уничтожить любой рукой с одинаковой эффективностью. — Он бросает на меня быстрый взгляд. — Правда, брат?

— Это действительно так, — соглашаюсь я.

— Итак, этот парень Майлз знает, что люди, которые его шантажировали, мертвы, — говорит Киллиан, возвращая разговор к взлому Джейса. — Каковы шансы, что он догадается, что это ты проник в его систему?

— Сто процентов. — Джейс берет пачку жевательной резинки со стола и вынимает одну штуку. — С этим парнем вопрос не в том, обнаружит ли он это, а в том, когда. Он один из лучших, если не лучший, из всех, кого я видел. — Он бросает жевательную резинку в рот и громко жует. — Но ему понадобится некоторое время, чтобы выяснить, как я проник в его систему. — Он бросает взгляд на Феликса и делает жестом руки «продолжай».

Феликс улыбается и делает вид, что застегивает губы на молнию.

Джейс ласково смеется.

— Как я уже говорил, ему понадобится некоторое время, чтобы понять, как я проник в его систему, а это значит, что ему понадобится время, чтобы отключить меня и отследить взлом до меня. Я буду продолжать копать и посмотрю, что он скрывает, чтобы мы могли понять, как он вообще оказался вовлечен в эту хрень.

— Хорошо. — Киллиан кивает и нежно проводит пальцами по волосам Феликса. — Ты узнал что-нибудь новое из его студенческих файлов? — спрашивает он меня.

Я качаю головой и откидываюсь на спинку кресла.

— Ничего важного. Майлз Хендерсон, восемнадцать лет, — говорю я, повторяя то, что узнал, когда вытащил его файлы из административной системы школы. — Сын Томаса и Эбигейл Хендерсон, имеет младшего брата и сестру. Окончил одну из лучших частных школ страны с средним баллом 4,9 и у него больше медалей в легкой атлетике, чем у Феликса в плавании. В настоящее время он поддерживает средний балл 5,0 здесь, в Сильверкресте, и он первое поколение, живущее в Бундокс.

Колледж, в котором мы все учимся, является одним из самых элитных учебных заведений в мире и работает по системе приема только по приглашениям. Люди, чьи семьи учились здесь на протяжении нескольких поколений, считаются наследниками, а те, кто являются первыми в своих семьях, кто поступил сюда, называются первым поколением.

Из-за уникального характера нашего учебного заведения первые поколения живут по гораздо более строгим правилам, чем остальные из нас. Им не разрешается вступать в четыре братства на территории кампуса, включая «Мятежников», членами которого являются Джейс, Киллиан и я, и они могут жить только в Бун-Хаус, или Бундокс, как мы его называем. Это довольно хорошее здание со всеми теми же удобствами, что и остальные дома, но им не разрешается участвовать в каких-либо играх или мероприятиях на территории кампуса, а большинство других домов, включая наш, не допускают первое поколение на свою территорию без специального разрешения.

Это отвратительно, но старые деньги не любят новые деньги, а на территории кампуса много старых денег.

— Его отец — инженер-программист, который рано подключился к искусственному интеллекту, а мать — специалист по данным, — сообщаю я. — Они разработали систему искусственного интеллекта для скрининга, которую около трех лет назад купили за миллиарды, и за одну ночь они превратились из людей, едва сводящих концы с концами, в Скруджей Макдаков. На бумаге они именно такие, как и должны быть.

— А что вне бумаги? Что ты узнал из своих глубоких исследований? — спрашивает Феликс.

— Не много. — Я кручусь в кресле, делая медленные движения ногой. — И это само по себе интересно.

— Что ты имеешь в виду? — Джейс пускает пузырь из жевательной резинки.

— В Интернете почти нет информации об этой семье. Ни о выкупе, ни о их работе до того, как они разбогатели, и тем более после.

— Это интересно, — говорит Джейс. — Ты думаешь о соглашение о неразглашении и корпоративной тайне, или кто-то удалил их цифровые следы?

— Скорее всего, удалил. Кто-то работал в два раза больше, чтобы убедиться, что любую информацию о семье было бы сложно или невозможно найти, если точно не знать, где искать.

— Так ты не нашел ничего, что связывало бы его или его семью с заговором против Феликса? — спрашивает Киллиан.

Я качаю головой.

— Я не понимаю, как восемнадцатилетний хакер вообще оказался вовлеченным в заговор с целью убийства по найму, — говорит Феликс. — Ты все еще думаешь, что его заставили этим заняться шантажом?

Я киваю.

— Я думаю, что он либо налажал, когда лез не в свое дело, и кто-то узнал, на что он способен, либо он узнал что-то, чего не должен был, и кто-то использовал это, чтобы заставить его участвовать. — Я пожимаю плечами и перестаю раскачиваться в кресле. — А может, я совсем не прав, и он просто идиот, который попытался поиграть с большими мальчиками и получил по заднице, когда связался не с теми людьми.

— А ты что думаешь? — спрашивает Феликс Джейса.

— Не хватает данных, чтобы сказать однозначно. — Джейс пускает еще один пузырь из жевательной резинки. — Но исходя из того, что я видел до сих пор, я думаю, что верно первое. Он хорош, безумно хорош, но в нем нет ничего злобного. Он уже много лет активен в хакерской среде, но я не нашел никаких доказательств, связывающих его с чем-то предосудительным. Скорее он Робин Гуд, а не шериф Ноттингема.

— Робин Гуд? — Феликс привстает и отодвигается назад, чтобы прислониться к Киллиану.

— Около года назад группа хакеров взломала некоммерческую организацию, которая отмывала миллиарды долларов, выделенных на исследования в области рака, и переправляла их в карманы членов совета директоров и их компаний. Взлом не только раскрыл их преступления, но и уничтожил их внутренние системы и перенаправил все их активы в сотни других благотворительных организаций, которые действительно жертвуют средства на исследования в области рака. И в акте мелочности, к которому я однажды стремлюсь, они обнародовали тысячи файлов, разоблачив целую сеть фальшивых благотворительных организаций, связанных с пятью материнскими компаниями. Никто не взял на себя ответственность за эту работу, потому что знал, что это сразу же приведет к их гибели, но он был частью этого. Доказательство находится в его системе.

— Боже, — Киллиан тихо присвистывает. — Это один из способов нажить себе врагов.

— Так он хороший парень? — спрашивает Феликс. — Разоблачать фальшивые благотворительные организации и отдавать деньги настоящим благотворительным организациям — это похоже на то, что сделал бы активист.

— Да, — соглашается Джейс. — Но даже хорошие парни могут быть опасны, если решат, что ты плохой парень. Там есть доказательства и других взломов, и все они похожи на работу белых хакеров, но нам нужно больше информации, чтобы понять, стоит ли с ним иметь дело.

— Думаешь, тебе будет сложно следить за ним? — спрашивает меня Киллиан.

Я качаю головой.

— Сомневаюсь. Он ходит на занятия и сидит в своей комнате. Вот и все. Я не нашел у него друзей в реальной жизни. Он не состоит ни в каких клубах или группах и у него нет соседа по комнате. Он скучный, как и все остальные, что делает его легкой мишенью.

— Он очень похож на меня, — размышляет Феликс. — Или на то, каким я был, пока вы, ребята, не поняли, какой я классный.

Он улыбается нам всем своей приторной улыбкой.

— Да, тебе понадобилось всего девять лет, чтобы понять, что все твои враждебные действия на протяжении многих лет были лишь мольбой о том, чтобы я поставил тебя на место и трахнул до потери сознания, — говорит Киллиан с ухмылкой.

Щеки Феликса краснеют, и он немного ерзает рядом с Киллианом.

Джейс бросает мне многозначительную улыбку.

Мы догадались об этом много лет назад, но никогда не удосуживались сказать Киллиану. Мы знали, что он будет слишком упрям, чтобы слушать, и решили, что лучше всего просто дать им самим во всем разобраться.

Возможно, они знали друг друга с детства и были сводными братьями последние пять лет, но большую часть этого времени они вели себя как придурки по отношению друг к другу и ссорились из-за глупостей, потому что это было проще, чем признать, что они нравятся друг другу, и что вся эта вражда на самом деле была просто химией.

Потребовалось несколько покушений на жизнь Феликса и несколько месяцев, которые мы провели, пытаясь раскрыть заговор с целью убийства, чтобы мы могли поймать его потенциальных убийц, чтобы они наконец увидели то, что всегда было между ними.

— Ты думаешь, он тот, о ком нам стоит беспокоиться? — спрашивает меня Киллиан, возвращая разговор к нашей проблеме с хакером. — Что тебе подсказывает интуиция?

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Не думаю, что он злой человек, и мне кажется, что во многом он просто глупый ребенок, который слишком умен для своего же блага. — Я бросаю брату многозначительный взгляд.

Джейс улыбается.

— Звучит знакомо.

— Но в то же время, — продолжаю я, — Он непредсказуем. Я не буду знать наверняка, пока не понаблюдаю за ним и не увижу, что он скрывает.

— Так что, по-моему, план остается прежним. Джейс будет продолжать копать, а ты будешь следить за ним и посмотришь, что сможешь найти, — говорит Киллиан. — Когда мы узнаем больше, сможем решить, что делать дальше.

— Да, — говорит Джейс, а я киваю.

— Нам, наверное, пора ложиться спать, — небрежно говорит Феликс. — Уже поздно, а у меня утром рано занятия.

— Да, наверное, стоит, — говорит Киллиан, его тон гораздо менее непринужденный, чем у Феликса.

Я хихикаю.

— Занятия рано утром, да?

— Они просто хотят вернуться в свою комнату, чтобы потрахаться, — говорит мне Джейс.

— О да, — соглашаюсь я. — И они действительно думают, что обманывают нас, притворяясь, что у них утром занятия.

— Правда? — говорит Джейс. — Они как будто забывают, что мы знаем их расписание, а, насколько я помню, десять утра — это не совсем раннее утро.

— Наверное, если они всю ночь трахаются, — размышляю я. — Но это больше похоже на проблему с управлением временем, а не на проблему с тем, что занятия слишком ранние.

— Похоже, им нужен планировщик или что-то в этом роде, чтобы они могли расписать все свои сексуальные утехи, не забросив при этом другие обязанности. — Джейс улыбается мне. — Книга для секса, если хочешь.

— Нет, — упрекает нас Феликс. — Никаких книжек для секса, и я дам вам обоим по голени, если кто-то из вас даже подумает написать это в ежедневнике и отдать его мне.

— Мы просто пытаемся помочь. — Выражение лица Джейса — чистая невинность.

— Ладно. — Я драматично вздыхаю. — Никаких книг о сексе, — говорю я, когда Киллиан и Феликс встают с дивана. — Но не вините нас, когда поймете, что пренебрегли всеми своими реальными обязанностями, потому что не можете следить за временем, когда занимаетесь любовью.

— Что? — спрашивает Феликс со смехом.

— Занимаетесь горизонтальным танго, если хочешь, — говорит Джейс.

— Или танцуете без штанов, — добавляю я.

— Может, они больше любят поездки в Паундтаун? — размышляет Джейс.

— Я не могу представить их в роли тех, кто занимается сексом, — говорю я брату.

— Нет, я тоже, — серьезно отвечает Джейс.

— О боже, — бормочет Феликс, но его улыбка говорит нам, что ему нравится это подшучивание.

— Ха-ха-ха, — Киллиан притворяется, что смеется, и показывает нам средний палец. — Вы такие смешные.

— Мы знаем, — говорим мы в унисон.

— Хорошего вечера, — кричу я, когда они направляются к нашей двери.

— Не дайте клопам укусить, — говорит Джейс с непристойной улыбкой. — Среди прочего, — добавляет он и постукивает по шее.

Феликс прикрывает ладонью засосы и следы укусов, которые ему постоянно оставляет Киллиан.

Киллиан только улыбается и обнимает Феликса за плечо.

— Ничего не обещаю.

Щеки Феликса краснеют, но он улыбается, когда Киллиан выводит его из нашей комнаты.

— Я обязательно сделаю Феликсу книгу для секса, — говорит Джейс, когда мы остаемся одни. — Как думаешь, он действительно будет пинать нас по голеням?

— Вероятно.

— Почему у тебя такое лицо?

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я. — Мое лицо — это твое лицо.

— Тогда почему у меня такое лицо? — спрашивает он.

— Какое?

— Как будто кто-то засунул тебе в задницу огромную палку, но ты слишком напряжен, чтобы получать от этого удовольствие.

— Ничего такого.

Он выплевывает жвачку в воздух и ловит ее ртом.

— Лжец. — Он опускает взгляд, чтобы встретиться с моим. — Твое паучье чутье срабатывает.

Я киваю.

— Это из-за парня? Потому что мое сходит с ума с тех пор, как мы узнали, что он тот, кого мы искали.

Я снова киваю.

— В том, что происходит, есть что-то большее, чем просто его роль в том, что случилось с Феликсом.

— Да. — Он прижимает жвачку к клочку бумаги на столе. — Я тоже чувствую это. С этим парнем что-то не так.

— Я пойду прогуляюсь.

Я резко встаю.

— Ты имеешь в виду, что пойдешь проверить нашего друга-хакера и разведаешь обстановку в Бундокс? — говорит он с понимающей улыбкой.

Я не удосуживаюсь ответить, беру с кровати легкую черную куртку и надеваю ее. Джейс смотрит на меня с той же проклятой улыбкой на лице, пока я собираю свое снаряжение и набиваю карманы различными инструментами, которые могут пригодиться.

— Не жди меня, — говорю я ему.

— Я никогда не жду. — Он поворачивается к компьютеру и щелкает мышкой, чтобы включить его. — Не попадайся.

— Я никогда не попадаюсь.

Не говоря ни слова, я выскальзываю из нашей комнаты.

Бун-Хаус — это, безусловно, самое скучное здание на территории кампуса. Даже хозяйственные постройки выглядят более интересно.

Один из наиболее интересных аспектов Сильверкреста — это отсутствие единого дизайна или эстетики на территории кампуса. Здания и объекты инфраструктуры построены в разных архитектурных стилях, отражающих вкусы людей, которые пожертвовали деньги на их строительство. Некоторые из главных зданий кампуса напоминают старинные замки с каменными фасадами и башнями, а другие больше похожи на выставки современного искусства с множеством зеркал и интересными формами. Есть также прибрежные особняки, которые выглядят так, будто их вырвали из начала 1900-х годов и перенесли в центр кампуса, а некоторые похожи на крепости, в то время как другие выглядят более утилитарными.

Гамильтон-Хаус, общежитие, в котором я живу, имеет старинную готическую викторианскую атмосферу со всеми современными удобствами, но при этом выглядит как дача Брэма Стокера. Другие общежития не менее уникальны, и каждое из них имеет свой особый вид и атмосферу, соответствующие традициям людей, которые их основали.

Бун-Хаус — это невысокое кирпичное здание с маленьким внутренним двориком, практически лишенное индивидуальности, которое спрятано в заднем углу кампуса и окружено лесом с двух сторон.

Кроме того, в нем ограниченная охрана, и в отличие от большинства общежитий, планы здания не являются секретными и их можно найти в системе школы, если знать, где искать.

Благодаря моим исследованиям я знаю, что Майлз живет на третьем этаже рядом с задней лестницей. Комната напротив него занята, но соседняя пустует.

В отличие от Гамильтон-Хаус, все комнаты в Бун-Хаус одноместные, и на каждом этаже есть четыре общие ванные комнаты. Поскольку общежитие на самом деле представляет собой дуплекс с отдельными удобствами, входами и охраной для каждой стороны, оно также является единственным смешанным общежитием на территории кампуса. Женщины живут на одной стороне, а мужчины — на другой. Есть также множество пустующих комнат, поскольку каждый год в Сильверкрест приглашают лишь несколько студентов первого поколения, а у них невероятно высокий уровень отсева по сравнению со студентами второго поколения.

Вероятно, это связано с тем, что первое поколение легко могут исключить за незначительное нарушение, а наследников почти невозможно исключить, если только они не совершат что-то особенно отвратительное, что невозможно оправдать. Или не разозлят не тех людей.

Система несправедлива, но реальный мир тоже несправедлив, и особенно наш мир.

Когда я обхожу здание, чтобы осмотреть территорию, уже почти полночь. Большинство окон темные, а наружное освещение тоже выключено.

Безопасность здания оставляет желать лучшего: есть только журнал регистрации, в котором отслеживаются ID-карты всех входящих и выходящих, простая система камер видеонаблюдения и функция блокировки, которая может быть активирована в случае чрезвычайной ситуации на территории кампуса. В остальном здание совершенно незащищено.

Легко остаться незамеченным, поскольку рядом с общежитием находится лес, и как только я заканчиваю обход и убеждаюсь, что нет никаких сюрпризов и ничего важного не пропало из планов, которые Джейс достал для меня, я направляюсь в задний угол здания.

У Майлза занавески почти полностью задернуты, но прямоугольник света, пробивающийся между панелями, говорит мне, что он еще не спит.

Держась в тени, я быстро забираюсь на одно из больших деревьев напротив его окна и устраиваюсь на толстой ветке, прислонившись спиной к стволу.

Я не могу хорошо видеть комнату, потому что шторы закрывают большую часть окна, но прямо в поле моего зрения находится стол, роскошный компьютер, который может соперничать с компьютером моего брата, и сам герой дня, растянувшийся в удобном кресле и яростно печатающий на клавиатуре.

Я также вижу примерно половину его кровати, тумбочку и угол комода.

В комнате темно, за исключением нескольких гирлянд, светящихся мягким голубым светом. По обе стороны от его стола стоят световые столбы, на которых все цвета спектра поочередно появляются и исчезают, так что кажется, будто свет движется по столбам волнами.

Как и у моего брата, клавиатура Майлза имеет подсветку, но в то время, как Джейс предпочитает красный свет, у Майлза он радужный, а три огромных экрана перед ним позволяют легко видеть, что он делает.

На одном экране запущена игра, в которой его персонаж блуждает по фантастическому ландшафту. Игра мне знакома, но я не могу сразу вспомнить, что это за игра. Центральный экран мне очень знаком, благодаря тому что я живу с братом. Строки кода и команды мигают и сменяют друг друга на экране, пока Майлз работает над чем-то, хотя я нахожусь слишком далеко, чтобы что-то разглядеть. На последнем экране идет эпизод старого комедийного шоу с субтитрами. Если он похож на моего брата, то Майлз, вероятно, просто использует его как фоновый шум, пока работает.

Наблюдая за ним, я пытаюсь представить, как выглядит остальная часть его комнаты, основываясь на планах, которые я изучил. Помимо кровати, стола, тумбочки и комода, в комнате должны быть книжный шкаф, комод, гардеробная, а также диван и журнальный столик, которые не видны с этой стороны комнаты.

Возможно, он переставил мебель, но что-то подсказывает мне, что он не из тех, кто заботится о планировке комнаты, энергетическом поле или чем-то еще, что люди используют как повод, чтобы переставлять вещи без реальной цели или причины.

Я наблюдаю, как Майлз откидывается на спинку стула и достает телефон из кармана худи. Он несколько раз нажимает на экран и ногами поворачивает стул в медленном круге, и я могу видеть его лицо, когда он улыбается своему телефону.

Я запомнил его фотографию на удостоверении личности и просматривал его редкие посты в социальных сетях, но не помню, чтобы когда-либо видел его на территории кампуса. Это означает, что либо мы раньше не пересекались, либо он в жизни такой же скромный, как и на фотографиях.

Увидев его сейчас, я понимаю, что верно второе.

Майлз — идеальный «серый человек», который может скрываться на виду. Все в нем, от его мышиного каштанового цвета волос до детских черт лица и неприметной внешности, позволяет ему слиться с фоном. Из его досье я знаю, что он ростом 180 см и весит около 73 кг, что делает его еще одним среднестатистическим парнем с каштановыми волосами. Ничто в нем не выделяется из толпы, если он специально не привлекает к себе внимание.

Майлз смеется над чем-то на экране своего телефона, и я поражен тем, как молодо он выглядит. Отчасти это из-за его детского лица и ангельских черт, а его слишком большое худи с капюшоном и спортивные штаны определенно не помогают, но в этот момент он выглядит как невинный ребенок, хотя до его девятнадцатилетия осталось всего несколько месяцев.

Трудно поверить, что он помогал кому-то убить Феликса, но он это сделал, и это делает его опасным, независимо от его детского лица.

Игнорируя остальное снаряжение, которое я упаковал в свое худи, я достаю маленькую цифровую камеру с невероятно мощным объективом и делаю несколько снимков комнаты и Майлза, чтобы позже к ним вернуться. Когда я получаю то, что мне нужно, я убираю камеру и устраиваюсь на ветке.

Мне нужно выяснить его привычки и распорядок дня, в том числе время, когда он ложится спать, поэтому я не буду сдвигаться с места, пока это не произойдет. Хорошо, что я сова и не нуждаюсь в большом количестве сна, потому что что-то подсказывает мне, что Майлз тоже ночной человек, и нас обоих ждет долгая ночь.