Путинократия. Человек власти и его система

ДЕМОКРАТИЯ А-ЛЯ КГБ ЛУЧШИЙ УЧЕНИК АНДРОПОВА

Многие поверили в шутку. Дело было 18 декабря 1999 года — вДень чекиста, как называют сотрудников службы безопасности в России. За тринадцать дней до того как приступить к управлению страной, Владимир Путин, в должности еще премьер-министра, выступает с речью в центральном управлении службы безопасности. Снятый материал — крупнозернистый и слегка размытый, как будто сделан скрытой камерой. «Разрешите доложить! Откомандированный вами в правительство сотрудник ФСБ успешно выполнил задание», — сообщает Путин своим коллегам по секретной службе, намекая на распространенные слухи о том, что ФСБ уже давно планировала тихий захват власти в Кремле. Агенты горячо аплодируют, тогда как многие в стране смеются.

Несколько лет спустя смех затих. То, что произошло после этого доклада, доказывает: слова Путина не были шуткой, страна «молниеносно попала под контроль спецслужб»[40] — об этом свидетельствует знающий всю подноготную КГБ Сергей Чесноков[41]. Уже никто не считает случайностью, что Путин в декабре 1999 года приказал снова прикрепить на бывшей штаб-квартире КГБ на Лубянской площади в Москве, теперешнем главном офисе ФСБ, памятную табличку Юрию Андропову[42]: прикрепленный в 1984 г. портрет был снят после августовского путча 1991-го.

Как и Путин, Андропов в 1982 году из кресла главы службы госбезопасности перешел на должность с самыми широкими полномочиями в стране. Так же, как Путин пережил воссоединение Германии, Андропов в свое время стал свидетелем другого переломного момента, сильно повлиявшего на него, — будучи послом в Венгрии, он видел народное восстание 1956 г.[43] Из страха перед мятежниками он вынужден был спрятаться в подвале посольства Советского Союза в Будапеште. Это чувство беспомощности, страх перед возможностью революции снизу, а также познание на собственном опыте, что советская система не так стабильна, как ему хотелось бы в это верить, запечатлелись в сознании Андропова на всю жизнь. Генеральный секретарь с бледным лицом и взглядом, пронизывающим, как рентгеновские лучи, спустя 15 лет работы на высших должностях в КГБ пришел к власти, будучи до мозга костей сотрудником секретной службы, — равно как и Путин, который нарабатывал профессиональный опыт в Комитете государственной безопасности, пока в 1990-е не перешел в политику.

Правозащитники и эксперты в вопросах России при упоминании имени Андропова прежде всего вспоминают вооруженные конфликты в Восточной Европе и подавление инакомыслящих. Контроль во время правления Андропова зашел так далеко, что в будние дни проводились проверки посетителей кинотеатров — не прогуливают ли они работу. За то, что он якобы стоял за расстрелом сотен диссидентов в Венгрии в 1956 г., Андропов получил прозвище Будапештский Мясник. Но в глазах многих граждан Советского Союза Андропов, напротив, символизирует эпоху, в которой, по крайней мере, была предпринята попытка обеспечить порядок и дисциплину в стране. Сотрудники госбезопасности в то время считались элитой общества. Они выделялись хорошим образованием, культурой общения и отсутствием тяги к современным порокам вроде распутства и алкоголизма. Андропов обнаружил ошибки большевистской системы, но он не мог сопротивляться лжеучению, гласящему, что в кризисе виновата не сама система, а лишь неправильное перераспределение благ.

В некотором смысле Путин завершает то, что начал тяжело больной Андропов в 1980-х, но не успел осуществить по причине безвременной смерти, пробыв в должности всего 15 месяцев. Путин не ностальгирует по Советскому Союзу, не собираясь воссоздавать его, равно как и социалистический строй. Напротив. Даже если слова президента частично и выдают его убеждения (поскольку, как было принято в КГБ, слова должны скорее вуалировать, чем раскрывать истинное положение вещей и намерения говорящего), его действия все же наталкивают на вывод о том, что глава государства считает Советский Союз и прежде всего социалистическую плановую экономику неэффективными. Таким образом, он абсолютно искренен, когда уверяет, что пути назад к СССР нет[44].

Это звучит отрицанием, но на самом деле скорее является чем-то противоположным: идя по следам Андропова, Путин, судя по всему, глубоко убежден в том, что не избыток, а как раз недостаток полномочий органов власти привел к падению системы. Вместо того чтобы сокращать аппарат, он его укрепляет. Вместо того чтобы способствовать политической конкуренции и плюрализму, он фактически делает ставку на однопартийность — сегодня вместо КПСС «Единая Россия». Он борется с инакомыслящими, строит политику на репрессиях вместо аргументов, на игре в демократию вместо истинного народовластия. Как и при генеральных секретарях КПСС, снова существует узкий круг посвященных, который тайно принимает решения, ни перед кем не отчитываясь, не вовлекая никакие политические и общественные группы в процесс управления. Критика президента воспринимается как оскорбление Его Величества.

Следствием политического скрещивания с СССР и КГБ стал страх в области принятия ответственности в критических ситуациях. Этот страх принимает гротескные черты — как в случае с Московским бюро журнала «Фокус», когда ночью на 17-м этаже прорвало трубу и вода постепенно затапливала этаж за этажом, а представитель госохраны не осмеливался без разрешения начальства открыть дверь склада, за которой находится запирающий вентиль.

В Кремле не любят отвечать за принятые решения. Так, Путин в апогее газовой войны с Украиной вдруг приглашает представителей обеих сторон в свою загородную резиденцию и отчитывает их перед включенными камерами, как школьников. «Он вел себя как генерал, который отдал своим солдатам приказ идти в атаку, а когда они неожиданно столкнулись с сопротивлением, стал делать вид, будто ничего не знал, и отчитал их за то, что они пустились бежать», — возмущается государственный служащий, пожелавший остаться неизвестным. Даже если нет никакого кризиса, президент прячется за правительство, которое мало что может сказать, но которое, однако, должно за все отвечать.

«За возвращение в практику управления страной старых большевистских методов руководитель Кремля был приговорен к поражению», — писал ныне покойный историк Дмитрий Волкогонов о ситуации с Андроповым в 1983 году[45]. Однако его вывод актуален и в настоящее время. «Основы ленинизма», учение, которое, согласно Волкогонову, привело Советский Союз к падению, почти на сто процентов совпадает с основами политики Путина: ложь, стремление делать из всего тайну, контроль над информацией и манипуляция общественным и личным сознанием. Путин в XXI веке использует в качестве фундамента для своей власти кирпичи, оставшиеся после обрушения Советского Союза: всемогущий государственный аппарат, всеобъемлющий контроль, службу госбезопасности, цензуру и потемкинские деревни, монополизированную экономику, амбиции великой державы и военную силу. В угоду всему названному полностью игнорируются гражданские права, соблюдение права народа участвовать в принятии политических решений и социальная ответственность власти.

На Западе возвращение к традициям и методам КГБ в России настолько непонятно, что не вызывает отклика. А президент России ежегодно 20 декабря посещает главное управление ФСБ. В июне 2007 года президент Эстонии Тоомас Ильвес возмутился: «В день моего визита к президенту ФРГ Келеру тот подумал, что я ненормальный, когда я спросил его, может ли он себе представить посещение им ведомства по охране Конституции в день основания гестапо. Он посмотрел на меня так, словно подумал: что за идиот приехал ко мне из Эстонии? Я сказал: «А Путин так поступает каждый год». Он ответил: «Не может быть!» А я: «И все же это правда». «Да, он так делает» — тут же подтвердил его советник по вопросам России»[46].