Путь Стаи (СИ)

Глава 1

Динка просыпалась медленно, мучительно вытаскивая себя из кошмарного сновидения. Рядом был кто-то из варрэнов. Его руки нежно скользили по ее телу. Динка с наслаждением уткнулась в теплую мужскую грудь и догадалась, что рядом с ней Хоегард. Несколько блаженных секунд она просто нежилась в его объятиях, наслаждаясь теплом его тела, его запахом, его ласковыми руками. Мир вокруг них покачивался, словно колыбель новорожденного. Но память безжалостно возвратила ее в действительность.

— Шторос! — вскричала она, вскакивая и начиная в панике озираться.

— Я здесь, моя козочка, — Динка услышала знакомый голос еще до того, как затуманившиеся глаза позволили что-то разглядеть.

— Все порядке, Динка, — проговорил Хоегард и потянул ее обратно на себя, но Динка сбросила его руку и яростно протерла глаза. С ясного синего неба ярко светило солнце, отражаясь в реке.

Она увидела, что сидит на дне большой лодки, покачивающейся на середине реки. На корме лодки на двух парах весел спиной к ним сидели Дайм и Тирсвад, а на носу с рулевым веслом расположился Шторос. Вокруг его груди была обмотана пропитанная кровью повязка, но он совсем не выглядел умирающим и весело скалился ей своими белоснежными клыками.

— Что у тебя с раной, дай я посмотрю! — Динка рванулась к нему, но Хоегард не пустил, продолжая удерживать ее около себя.

— Динка-Динка, он живой, все хорошо, — горячо зашептал ей на ухо Хоегард.

— Еще чего! — отозвался Шторос. — Только рана закрылась. Не хватало только ее грязными руками сейчас лапать!

Он нарочно корчил из себя неуязвимого, но Динка видела и бледность его без того белой кожи, и болезненную гримасу, которую он прятал под надменной ухмылкой, и то, как он неловко придерживает рулевое весло одной рукой.

И Динка продолжала встревожено на него смотреть.

— Успокойся, Динка. Если сразу не сдох, то жить будет, — утешил ее Хоегард. — Тебе нельзя волноваться сейчас.

Динка обессиленно упала обратно в заботливо подставленные руки Хоегарда.

— Поспи, малышка, — ласково прошептал он, прижимая ее к себе. — Тебе нужен отдых.

— А Дайм, Тирсвад? — не унималась Динка, снова пытаясь приподняться, чтобы посмотреть на остальных варрэнов.

— С ними тоже все в порядке, они гребут, — проговорил Хоегард, ласково поглаживая ее по голове. — Я греб всю ночь, они недавно меня сменили на веслах.

Но они, услышав Динкин голос, уже бросили весла и перебрались к лежащим на дне лодки в изголовье.

— Динка ты как? — встревоженно спросил Тирсвад, заглядывая ей в лицо. Дайм молча наклонился над ней и коснулся губами ее лба, убеждаясь, что у нее нет жара. Динка вскинула руки за голову и нащупала одной рукой ладонь Тирсвада, а другой шею Дайма, и тревога отступила. Убедившись, что с ней все в порядке, мужчины высвободились из ее объятий и вернулись на весла, оставив Динку на попечение Хоегарда.

— Что произошло? — шепотом спросила Динка, боясь даже затронуть свои собственные воспоминания.

Хоегард рассмеялся, и Динка вскинула на него изумленный взгляд.

— Наша девочка! — проговорил он, сжимая ее в объятиях. — Сожгла всех наших врагов! Видела бы ты, какой ад там устроила!

— Кто сжег? — снова поразилась Динка.

— Наша Варрэн-Лин, конечно! — усмехнулся Хоегард. — Кому еще доступна такая разрушительная сила?

Динка тяжело вздохнула. В голове мутилось, и простые слова не складывались для нее в понятный смысл. Наверное, ей действительно следует немного отдохнуть. Теперь, убедившись, что все варрэны живы и в безопасности, она разрешила себе расслабиться. Усталость накатывала тошнотворными волнами, мешая сосредоточиться. Она прижалась всем телом к Хоегарду и прикрыла глаза, но уснуть не получалось.

Картинки одна страшнее другой кружили перед ее глазами. Умирающий Шторос, сгорающие заживо люди, черные металлические трубы, плюющиеся огнем, падающая с потолка балка… Произошедшее ночью напоминало кошмарный сон, который часто снился ей перед пробуждением. Ее не покидало ощущение, что она упускает что-то важное. То, что уже произошло и то, что она должна была помнить. Чтобы знать… кто она такая…

Замучившись отмахиваться от чудовищных видений-воспоминаний, Динка снова открыла глаза. Ее голова лежала на руке Хоегарда, и он свободной рукой легонько поглаживал ее по волосам.

— Расскажи мне, что произошло. По порядку, — снова попросила она, глядя ему в глаза.

— А нечего рассказывать, — пожал он плечами, отчего Динкина голова качнулась на его руке. — У гвардейцев оказался туз в рукаве. Они применили огнестрельное оружие, а мы оказались к этому не готовы. Расклад был совсем не в нашу пользу, и если бы не…

Динка прервала его, положив указательный палец ему на губы. Воспоминания начали выстраиваться в цепочку. Вот из темноты леса выступают темные фигуры переодетых гвардейцев, а Дайм пытается их убедить, что они не демоны, а просто путники. Вот гвардейцы бросаются на них с мечами. Вот Хоегард уходит за лодкой, и там, на мостках, его осаждают пятеро вооруженных противников, а в его руках лишь рогатка.

— Ты не ранен? — прошептала она.

Варрэн покачал головой.

— Несколько несерьезных царапин, но они уже затянулись, — ответил он чуть виновато. — Я единственный, кто не пострадал в этом бою.

— Как ты отбился рогаткой от гвардейцев с мечами? — удивилась она. — Я видела, как они теснили тебя к реке.

— Иногда очень удобно, что оружие всегда с собой, — усмехнулся он и тряхнул перед Динкиным лицом кистью руки. На кончиках пальцев вместо аккуратных человеческих ногтей мгновенно выросли длинные и острые когти, загнутые вовнутрь к ладони, словно серпы. Динка взяла в ладони его руку и восхищенно рассматривала «оружие». Как она могла забыть, что они от природы вооружены?

— Что было дальше? — напомнила она, прижимая к груди его руку, когти с которой тут же исчезли. Дальнейшие события опять путались в голове, и ей нужна была путеводная нить его рассказа, чтобы разобраться в своих воспоминаниях.

— Гвардейцы начали стрелять огнем из кустов. Подстрелили Дайма, затем Штороса…

Момент, когда сгусток огня пробил грудь Штороса всплыл в памяти, как наяву. И Динка вскрикнула от страха, глаза мгновенно наполнились слезами, которых не было тогда. Слезы струйками побежали по ее щекам.

— Тш-ш-ш, все позади, — Хоегард нежно поглаживал ее по голове, обнимая и покачивая в своих руках, словно ребенка. Он закрыла глаза, гоня прочь пугающие видения. Она не хотела больше об этом думать. Хотелось забыть навсегда и больше никогда не вспоминать. Отвлечься от того, что произошло. Раствориться в его нежности.

— Поцелуй меня, — попросила Динка, не открывая глаз.

Хоегард усмехнулся и коснулся пальцем ее нижней губы.

— Тебе не больно? — спросил он, поглаживая ее губу подушечкой указательного пальца. И Динка действительно почувствовала, что под его рукой губу немного саднит.

— Что это? — она ощупала свою губу сначала языком, а затем руками, обнаружив две симметричные ранки.

— Похоже, что ты выпустила клыки, но с непривычки поранила сама себя, — предположил Хоегард показывая ей свои клыки. У него они аккуратно выглядывали из-под верхней губы и ложились своим широким основанием на нижнюю губу.

Динка оскалилась и ощупала свои зубы пальцами. Ничего особенного. Зубы как зубы. Она пожала плечами и снова взглянула на Хоегарда.

— Так ты поцелуешь меня? — произнесла она, в глубине души вздрагивая от мысли, что он откажется.

— Все, что пожелаешь, моя Варрэн-Лин, — улыбнулся Хоегард накрывая ее губы своими губами.

Его поцелуи были невероятно сладкими, и Динка буквально растворялась в своих ощущениях, забыв о своих переживаниях и невзгодах. Он долго и нежно скользил губами по ее губам, затягивая в свой рот то верхнюю губу, то нижнюю, и мягко посасывая их. Он не торопился включать в ласку язык, извлекая все оттенки удовольствия от одного лишь соприкосновения губ. Сначала он ласкал ее сверху вниз, но затем изменил наклон головы, углубляя поцелуй. Иногда он размыкал губы, давая Динке сделать жадный вдох, а затем снова сливался с ней.

Динка льнула к его телу, изнывая от неторопливости этой ласки и отчаянно желая большего. Но он продолжал мучить ее обжигающей нежностью. Динка приоткрыла рот и во время очередного прикосновения его губ толкнулась языком. Но его зубы были сомкнуты. Вход закрыт. Застонав от разочарования, она куснула его за нижнюю губу. Его тело начало беззвучно вздрагивать, и Динка с удивлением отстранилась от него, чтобы взглянуть ему в лицо. И обнаружила, что он смеется. Она обиженно надулась.

— Что еще хочет моя женщина? — отсмеявшись, прошептал Хоегард.

— Что еще? М-м-м… — Динка побарабанила пальчиками по его груди.

— Когда я спала, ты меня гладил. Вот. Продолжай, — попросила она.

— Так? — Хоегард положил широкую ладонь ей на живот и принялся круговыми движениями поглаживать его.

— М-м, — блаженно отозвалась Динка, откидываясь затылком на его плечо и прикрывая глаза. Его рука сильными движениями, чувствующимися даже сквозь ткань, гладила ее живот, спускаясь вниз. Пока она была без сознания, с нее стянули всю одежду, стесняющую движения, и она осталась в одной рубахе на голое тело. Ладонь Хоегарда скользнула вдоль паха, но между ног не проникла, а двинулась дальше по передней поверхности бедра до колена.

— Ом-м-м, — выдохнула Динка, когда его кисть обхватила ее колено и пальцы начали поглаживать чувствительную область в подколенной ямке. Затем его рука двинулась опять вверх, но уже по задней поверхности бедра, обласкала и чуть сжала ягодицу, вызвав у Динки еще один сладострастный стон, а потом принялась поглаживать поясницу, ребра, лопатки, пока не добралась до задней поверхности шеи и затылка. Он приподнял свободной рукой Динкину голову, убирая из-под нее плечо и смещая нижнюю руку так, что под ее шеей и затылком оказалась ладонь. Запустил пальцы ей в волосы на затылке и слегка сжал их, вынуждая Динку откинуть голову. А второй рукой тем временем скользнул ей по шее, спускаясь ниже к ключицам, а затем и на грудь.

Динка снова застонала, чувствуя, как сквозь тонкую ткань рубашки, его рука сжимает ее грудь и нащупывает пальцами сосок. Хоегард, продолжая теребить ее сосок сквозь одежду, заглушил ее стоны новым поцелуем, более глубоким, страстным, требовательным, проникая языком ей глубоко в рот и имитируя им ритмичные толчки члена. Динка задрожав от возбуждения, обхватила бедрами его бедро и начала, постанывая, тереться об него, доводя себя почти до разрядки. Но Хоегард рукой разжав ее ноги, слегка отстранился и насмешливо глянул в ее затуманенные страстью глаза.

— Ты так стонешь, что другие подумают, будто я тут тебя беру, — шепнул он, слегка отстраняясь.

— А что? Это хорошая мысль… — промурлыкала Динка, пытаясь снова прижаться к его телу.

— Динка, мы же в лодке. Если мы с тобой начнем двигаться, то раскачаем лодку и все пятеро окажемся в воде. Раненые нам за это спасибо не скажут, — произнес он с сожалением в голосе.

Динка была вынуждена согласиться. Она и сама чувствовала, как от каждого ее движения лодка кренилась то в одну, то в другую сторону. Разочарованно она умастилась поудобнее на дне лодки под боком у Хоегарда и снова попыталась поспать.

Но уснуть, несмотря на смертельную усталость, не получалось. Стоило закрыть глаза, как снова перед внутренним взором вставали переодетые мужиками гвардейцы и накатывала горячка сражения. Как они спаслись? Ведь все было так безнадежно? Хоегард сказал, что Варрэн-Лин всех сожгла. Какая Варрэн-Лин? Откуда она взялась?

Гвардейцы в ее воображении корчились в огненном смерче, их предсмертные крики звенели в ушах. Погибло столько людей… А деревня? Она же была совсем недалеко от места сражения… А там жила добрая старушка, бабушка погибшего на лесоповале Ванютки… Она тоже погибла в огне? Динка даже имени старушки не спросила…

Динка затряслась в бессильных рыданиях, вжимаясь в грудь Хоегарда.

— Тише, тише, все прошло, — снова принялся утешать ее варрэн. Но его голос подрагивал, и грудь часто вздымалась под ее ладонью. Он волновался за нее.

— Не плачь. Скажи, чем тебе помочь? — спросил Хоегард, беспорядочно приглаживая ее перепутанные волосы.

— Я хочу тебя, — всхлипнула Динка, отнимая заплаканное лицо от его груди.

— Прямо сейчас? — растерянно пробормотал он. — Но ведь лодка может перевернуться. И остальные парни, они ранены и…

Но Динка знала, что только это сейчас поможет ей успокоиться и хоть ненадолго забыться. Ее измученной душе и издерганному тревожным напряжением телу нужен был отдых. Ей бы мог помочь бег до изнеможения без определенной цели, как помог тогда, когда варрэнов посадили в клетки. Но они были в лодке. И единственным способом выплеснуть скопившееся напряжение была близость с мужчиной.

— А если… — прошептала она умоляюще, — Мы не будем двигаться.

И Динка закинула ногу ему на талию, притягивая свое тело к нему, прижимаясь пахом к его обнаженному животу, и одновременно натягивая одеяло, укрывающее их, до самых глаз.

— Давай попробуем, — с сомнением в голосе произнес Хоегард. Он просунул руку между их телами и распустил завязки на штанах. — Только давай тихо, чтобы не привлекать внимания.

— Да, конечно, — едва слышно шепнула Динка, уже полностью поглощенная предвкушением близости.

— М-м, — Динка едва сдержалась, чтобы не застонать, когда горячая головка его члена скользнула между ее лепестков. Возбуждение возвращалось сосущей пустотой в недрах лона, увлажняя и подготавливая тело к вторжению мужского естества.

— Ты обещала не шуметь, — напомнил Хоегард, касаясь головкой члена ее влажного входа.

— Да, я помню, — выдохнула Динка, ногой подтягивая себя к нему и с наслаждением насаживаясь на его член.

Слившись в одно целое, они замерли, тяжело дыша и прислушиваясь к ощущениям. Лодка покачивалась на небольших речных волнах и легкими толчками совершала поступательное движение вперед в такт взмахам весел. Эти едва ощутимые внешние колебания остро ощущались их соединившимися телами. Динка вобрала губами складку нежной кожи на его шее, пытаясь не закричать в голос. Хоегард продолжал жадно скользить руками по ее телу, одной рукой поглаживая и периодически сжимая ее ягодицу, а другой рукой обхватывая ее грудь и спускаясь двумя пальцами к соску, чтобы нежно сжать его и снова выпустить.

— Хоегард, — чуть слышно прошептала она, совершая бедрами легкие вращательные движения. — Это просто невыносимо!

Варрэн хрипло рассмеялся. На его шее остался заметный багровый след.

— Ты сама это придумала, — по его довольному голосу Динка поняла, что он получает от происходящего невероятное удовольствие.

— Ну скажи мне, что еще можно сделать. Ты ведь наверняка знаешь… — Динка откровенно терлась об него всем телом, чувствуя, что и этого для нее мучительно мало.

— Я слышал, что некоторые Варрэн-Лин могут, не двигаясь, доставить удовольствие себе и своему мужчине, сладко сжимая его внутри себя, — поделился Хоегард.

— Слышал или… — ревниво пробормотала Динка, прерываясь на судорожный вдох. Говорить было сложно, словно все слова разом покинули ее голову, а язык стал тяжелым и неповоротливым. Сладкая вибрация возбуждения судорогой прокатывалась по телу, то отступая, то возвращаясь.

— Хочешь попробовать? — Хоегард снова зарывшись рукой ей в волосы запрокинул ей голову и заглянул в глаза. Динка прикрыла глаза и разомкнула губы. Он снова прильнул к ее рту поцелуем и скользнул языком ей в рот. Динка обхватила его язык своим ртом и, услышав его тихий стон, жадно принялась сосать его.

— Да, вот так, только внизу. Сможешь? — шепнул он, отрываясь от ее губ.

Динка зажмурилась и сосредоточилась внизу, на ощущении его члена, наполняющего ее. И попыталась обхватить его плотнее, сжать его своим телом, ощутить его жар каждой клеточкой внутри себя. И задрожала от нестерпимого удовольствия.

— О-ох, — сорвался с губ Хоегарда довольно громкий стон.

Динка едва сдержалась, чтобы не повторить его. И снова напряглась, сжимая его внутри себя.

— Да, Динка, — прошипел он, словно от боли. Но она уже не нуждалась в его одобрении. Наслаждение, выплескивающееся через край, было лучшим стимулом продолжать делать то, что она делала. Как же сладко ощущать его внутри, сжимать его все крепче, ощущая упругую горячую плоть каждой клеточкой своего тела. Он сжимала и расслабляла мышцы, чувствуя, как с каждым сокращением приближается к своей точке невозврата.

— Сейчас, Динка! — сквозь пелену наслаждения услышала она его тихий напряженный шепот и, сжимая его внутри себя, вспыхнула в обжигающем экстазе. Он все-таки двинулся внутри нее серией коротких неглубоких толчков, усиливая ее наслаждение, и замер, жадно хватая воздух.

Динка расслабилась, выпуская его из себя, и обессиленно растеклась по дну лодки.

— Ты просто невероятная, моя Варрэн-Лин, — выдохнул Хоегард, притягивая ее к своей груди и зарываясь носом в волосы. Но Динка не ответила

Его ласки сделали свое дело: пугающие мысли улетучились, а мышцы расслабились. Вновь навалилась тяжелая усталость, и Динка не стала ей сопротивляться, смыкая глаза и уплывая в страну сновидений.

Когда она открыла глаза, первое, что она увидела перед собой, было лицо спящего Штороса. И это зрелище было настолько умилительным, что Динка застыла, разглядывая рыжую щетину на щеках, каштановые брови и длинные темно-коричневые ресницы на фоне белоснежной кожи на высоких скулах. Округлые чувственные губы были слегка приоткрыты, и Динка с трудом подавила желание коснуться их своими губами. Во сне его красивое лицо выглядело безмятежным, словно он, наконец-то, был по-настоящему счастлив. Как же сильно Динка хотела сделать его счастливым. Не только его. Но почему-то особенно его.

Осторожно, стараясь не потревожить спящего варрэна, Динка приподнялась и огляделась. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Их лодка по-прежнему скользила по центру реки. На носу сидел Тирсвад и, услышав Динкину возню, он оглянулся и окинул ее непроницаемым взглядом. За головой Штороса сидел Вожак, опираясь на скамью гребца и устало прикрыв глаза. Хоегард сидел спиной к ней на второй скамье с веслами в руках и мощными движениями грёб, посылая лодку вперед.

Динка бросила еще один нежный взгляд на Штороса, подоткнула ему одеяло и отползла от него к Вожаку.

— Динка, — Дайм открыл глаза и улыбнулся, когда она устроилась на коленях между его бедер. — Кушать хочешь?

Динка кивнула. Он неловко развернулся и левой рукой достал из-под скамьи котелок. Сжал его в ладонях, подогревая и слегка встряхивая, а затем протянул Динке.

— Я потеряла твою ложку, — грустно проговорила она, глядя на густую мясную кашу, исходящую паром. Дайм достал из кармана простую грубую ложку без узора, ополоснул ее за бортом и протянул ей. Динка жадно принялась за еду, поглядывая на варрэна. Он выглядел неважно. Кожа его была бледная, на лбу блестели капельки пота, веки устало закрывались. Наевшись, она вернула котелок туда, откуда достал его варрэн. Сполоснула ложку, вложила ее обратно в карман Дайма и взяла его большую руку в свои ладони. Рука была холодная и влажная.

— Дайм, что с тобой? — с тревогой спросила Динка, вглядываясь в его лицо.

— Эта рана, — поморщился Вожак. — Никак не заживает и тянет из меня силу без остановки.

— Дай я взгляну, — Динка привстала, опираясь на его колени, чтобы не упасть, и принялась распутывать окровавленную повязку, попутно заметив, что на повязки пустили красивую кружевную сорочку.

— Когда все у нас наладится, — хрипло проговорил Дайм, заметив выражение, промелькнувшее на ее лице, — Я куплю тебе самые красивые сорочки и платья. Буду одевать тебя так, что даже принцесса позавидует тебе.

Динка смущенно улыбнулась, сейчас это не имело никакого смысла.

Рана выглядела ужасно. Снаружи была серая омертвевшая ткань, отекшая и вывернутая наизнанку, внутри все распухло, забилось кровавыми и желто-зелеными гнойными сгустками. Динке никогда не доводилось видеть такие раны. Тот раз, когда она перевязала руку Тирсваду был не в счет. Не нужно особого ума, чтобы обтереть вокруг раны влажной тканью и обмотать плечо бинтами. Но здесь… Динка сглотнула, превозмогая приступ тошноты. С этой раной что-то было не так. И если не разобраться, что с ней, Дайму грозит горячка, которая если и не убьет его, то заставит надолго слечь.

Осматривая рану и ощупывая мышцы вокруг нее, Динка перебирала весь свой жизненный опыт, пытаясь вспомнить видела ли она хоть что-то похожее. Из всего, что ей доводилось видеть, рана напоминала нарывающий чирей.

— Надо выпустить гной, и тогда станет легче, — наконец, решилась она действовать. — Дай-ка нож, — потребовала она, протягивая руку.

Дайм вытащил из-за пояса короткий кинжал.

— Потерпишь? — спросила она, трогая кончиком ножа край раны.

Дайм сжал зубы и кивнул. Динка осторожно погрузила нож в глубину раны, отодвигая кончиком сгустки крови и гноя. Нож уткнулся во что-то твердое. Динка легонько надавила, но из груди Дайма вырвался глухой вибрирующий рык. Динка убрала нож и ощупала кости вокруг раны. Кажется, все кости были целы. Но что тогда твердое там внутри?

— Там что-то застряло и надо это вынимать, — проговорила она с сожалением. Как это сделать, если он вон от одного прикосновения рычит от боли.

— А давай я его веслом по голове приложу, он вырубится, а ты достанешь, — весело предложил Хоегард со своего места.

— Я сам тебе сейчас чем-нибудь приложу, — рыкнул Вожак.

— А усыпить как-нибудь можно с помощью силы? — спросила Динка.

Вожак покачал головой.

— Вытаскивай так. Не надо усыплять, — произнес он. — Я потерплю.

Динка со вздохом снова поднесла нож к ране, ощупывая твердое тело внутри раны и стараясь не обращать внимание на тихое ворчание Дайма. Наконец, она нащупала край, за который нож провалился в глубину раны. Дайм вздрогнул, но не издал ни звука. Динка углубила нож, а затем подковырнула инородный предмет в глубине раны. Из раны выскользнул деформированный металлический шарик, размером с перепелиное яичко. А следом за ним хлынула вязкая струя серо-зеленого гноя. Дайм откинул голову и часто задышал, по щекам его побежали слезы. Но, к своей чести, он вытерпел экзекуцию молча.

— Теперь все, — выдохнула Динка, промывая рану чистым концом повязки, смачивая его в речной воде. — Теперь должно затянуться.

Она порылась в мешке у своих ног, нашла белоснежные кружевные панталоны и без сожаления разорвала их, наложив на грудь и плечо Вожака новую повязку. Дайм поймал ее затылок здоровой рукой и притянул ее голову к себе, уткнувшись лбом в ее лоб.

— Какие у нас дальше планы? — спросила Динка, глядя в его золотистые глаза. Вожак вздохнул и отпустил ее.

— Скоро мы прибудем к предполагаемому «проклятому месту», — проговорил он. — Если там действительно ничего нет, как сказали тебе в деревне, то будем спускаться вниз по течению. Вдоль реки так или иначе должен встретиться город, где есть церковь, служители и святая книга. Там Хоегард сможет выяснить, где еще нам искать проход домой.

— А что будет, когда вы найдете его, этот проход? — с замиранием сердца спросила Динка.

Вожак удивленно посмотрел на нее, словно ее вопрос застал его врасплох.

— Вернемся в свой мир, конечно, — пояснил он все-таки то, что по его мнению не нуждалось в пояснениях.

— А я… Что будет со мной? — прошептала Динка, с тревогой вглядываясь в его желтые глаза.

— Мы вернемся в свой мир, — повторил Дайм, не понимая, о чем она тревожится. — Тебе там понравится. Наверняка ты все вспомнишь, как только там окажешься. Ведь это и твой мир тоже.

Дайм улыбнулся, видя с каким облегчением выдохнула Динка.

— А куда приводит река, если все время плыть по течению? На край света? — спросила Динка, успокоившись относительно своей судьбы и с любопытством оглянувшись по сторонам. Дайм неопределенно пожал плечами.

— Если все время плыть вниз по течению, то река впадает в море, — ответил вместо него Хоегард, продолжая ритмично наклоняться вперед и откидываться назад.

— В море… — протянула Динка. — Всегда мечтала побывать в море.

— А что ты знаешь о море? — снова послышался голос Хоегарда из-за спины Дайма.

Вожак сидел, откинувшись на лавку, запрокинув голову и прикрыв глаза. Ему по-прежнему было нехорошо. Надо бы уложить его поспать, но Шторос, после того, как ушла Динка, привольно раскинулся на дне лодки, сбросив одеяло. Он тоже был тяжело ранен и его будить не хотелось.

— К нам в деревню примерно раз в полгода приезжал торговец. Он привозил специи, заморские сладости и красивые ткани на продажу. А когда торги были окончены, он оставался ночевать в какой-нибудь избе и до утра рассказывал о своих путешествиях, — Динка прислонилась к ноге Вожака и прикрыла глаза, погружаясь в приятные воспоминания. — Он рассказывал про море. Оно синее-пресинее в ясную погоду. А во время шторма по нему ходят волны величиной с дом. И оно становится чернильно-черное.

— Хоегард, а ты был на море? — спросила она с любопытством.

— Нет, не довелось. Мы здесь только по суше перемещались. Даже по реке вот впервые двигаемся, — отозвался он. — Что еще рассказывал торговец?

— Он рассказывал, то они плывут по морю на большой лодке, которая размером словно пять изб вместе. И называется эта лодка корабль. У корабля в середине столб, а на нем толстая ткань. В нее дует морской ветер, и корабль летит по волнам, как птица. На корабле много товаров и много людей — торговцев и моряков. Корабль привозит товары из дальних стран, чтобы продать у нас. Но на море, словно коршуны, кружат корабли морских разбойников — пиратов. И нет спасения простым торговцам, если на корабль напали пираты. Они жестоки и безжалостны: убивают торговцев и моряков, забирают товар. Торговцы перед тем, как отправиться в путь нанимают себе отряд охранников, чтобы… — вдруг Динка осеклась и посмотрела на Дайма.

— Дайм, а что если… мы не найдем «проклятое место» или оно окажется разрушенным, — она задумчиво вглядывалась в его уставшее бледное лицо.

Вожак, услышав свое имя, приоткрыл один глаз и посмотрел на нее.

— У нас слаженная команда, мы сильны и свирепы. Мы можем предложить торговцам защиту от пиратов за хорошую плату. Как считаешь? — Динка даже присела на корточки, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить на ноги. — Уплывем отсюда подальше, чтобы гвардейцы нас не достали. Наверняка, в заморских краях тоже есть «проклятые места», если даже здесь их было несколько.

— Бесполезно, — Дайм покачал головой и снова прикрыл глаза. — Люди слишком боятся нас, чтобы нанимать.

— Именно поэтому они наймут нас! Потому что таких опасных мужчин лучше иметь на своей стороне, чем встретить среди разбойников. Ты так не думаешь? — Динка потеребила его за расслабленно свисающую руку. Но Дайм, не открывая глаз, снова покачал головой.

— Хоегард, а ты что думаешь? — решила она привлечь на свою сторону ближайшего варрэна. В том, что Хоегард ее поддержит, она не сомневалась.

— Я думаю, то наша девочка не только красавица, но еще и исключительно умна, — отвесил комплимент Хоегард вместо того, чтобы принять чью-либо сторону.

Динка обиженно на него надулась, но он не видел ее гримасы, так как сидел к ним спиной.

— В прошлый раз ваша с Хоегардом идея закончилось в клетках, — напомнил Вожак, не открывая глаз.

— Это не идея виновата, — упрямилась Динка. — А просто нас уже к тому моменту обложили, как охотники диких зверей. Нас с Хоегардом в деревне никто не заподозрил, и мы смогли узнать все, что было нужно. Если бы гвардия не наткнулась на вас в лесу, мы бы на следующий день уже были в болотах.

— Ладно, Динка, ладно, — Вожак положил тяжелую руку ей на плечо. — Не кипятись. Что-нибудь придумаем.

— Тебе нужно поспать, — вздохнула Динка. — Пошли, ляжешь на дно лодки. Я подвину Штороса.

Она подползла к спящему Шторосу и села на него верхом, стараясь не задеть рану. Он отреагировал на ее прикосновение даже во сне. Его ноги подобрались, согнувшись в коленях, руки скользнули по ее бедрам и сжались на талии. Он повернулся на бок, прижимая Динку к борту лодки.

— Ш-ш-ш, — прошептала Динка ему в губы, видя, что его ресницы дрожат, и глаза приоткрываются. — Спи еще, спи…

— Не уходи, побудь со мной, — прошептал он, сжимая ее в объятиях и снова погружаясь в сон.

— Я с тобой. Спи спокойно, — Динка не удержалась и коснулась губами его мягких во сне губ.

Убедившись, что Дайм удобно устроился на освободившемся месте и дождавшись, когда Шторос ослабит свою хватку, Динка выскользнула из его объятий. Она спала очень долго и теперь, несмотря на спускающуюся ночь, спать совсем не хотелось. Динка приползла на нос, где одиноко сидел у рулевого весла Тирсвад. Она перебралась через скамью, залезла в небольшое углубление на носу лодки и устроилась в его ногах. Тирсвад окинул ее хмурым взглядом, но ничего не сказал.

— Привет, — улыбнулась ему Динка.

— Не ходи передо мной в таком виде, — прорычал вдруг он и отвернулся.

— А что не так? — Динка оглядела себя и обнаружила, что она все еще бесстыдно щеголяет в тонкой короткой рубашке, разрезанной на груди. Она выглянула из-за плеча Тирсвада, но ее остальная одежда потерялась где-то в ворохе одеял, среди которых спали два раненых варрэна.

— Боюсь, что мне сейчас не достать остальную одежду, — вздохнула она, опустилась на колени между ног Тирсвада и посмотрела на него снизу вверх. — Из-за этого мне нельзя с тобой посидеть?

Странно, что она совсем не чувствовала холода, несмотря на то, что воздух уже отчетливо пах приближающейся зимой. То ли оттого, что она переходила из одних жарких объятий в другие, то ли оттого, то где-то внутри нее пробудился ее собственный огонь. Собственный огонь… Мысль обожгла сознание, словно язычок пламени. Воспоминания, от которых она упрямо уклонялась, роились вокруг нее, словно растревоженные пчелы. Они жалили в самое сердце и причиняли боль. Собственный огонь, свернувшийся внутри ласковым рыжим котенком. В мгновение ока способный превратиться в разрушительное пламя, неподвластную ей стихию. Стихию, вырвавшуюся из нее и убившую ее родителей… Нет! Нет-нет-нет! Она не будет больше об этом думать!

Динка завозилась в ногах Тирсвада, гоня прочь воспоминания и машинально поправляя рубашку, чтобы хоть немного прикрыться, но замерла, ощутив прямо рядом со своим носом неприятный запах.

— Что тут у тебя? — насторожилась она, потянувшись носом к его ноге.

— Ничего, — Тирсвад попытался отодвинуться от нее. Но было уже поздно. Динка обхватила руками его голень и, наморщив лоб, рассматривала колено, покрытое коркой запекшейся крови.

— Ну-ка снимай штаны, — потребовала она, раздвигая пальцами порванные края одежды вокруг раны и пытаясь разглядеть ее подробнее.

— Еще чего! — возмутился было Тирсвад, но наткнувшись на тяжелый Динкин взгляд, опустил глаза и завозился с завязками на поясе.

Динка снизу вверх смотрела, как он, насупившись, неловко ерзает на скамье, стягивая штаны и исподлобья поглядывая на нее. Ей вдруг стало смешно. Такой большой и грозный, а стесняется, словно маленький ребенок. Но она благоразумно оставила свои мысли при себе, еще решительнее сдвинув брови, чтобы он не счел, что она колеблется, и не передумал. Динка смотрела на его застывшее лицо и думала о том, какое же это невероятное ощущение, иметь такую власть над мужчинами, которые ей нравятся.

Рана на его колене определенно требовала внимания. Снимая штаны, варрэн потревожил распухшую поврежденную ногу, и по голени заструилась мутно-бордовая сукровица с неприятным запахом. Тирсвад попытался прикрыть рану рукой, но Динка отвязала от своего плеча лоскуток ткани, оставшийся после перевязки Вожака, смочила его в речной воде и, оттолкнув руку варрэна, принялась нежно обмывать кожу вокруг раны, удаляя прилипшую грязь и отслаивающуюся гнойно-кровяную корку.

Тирсвад завороженно наблюдал за движением ее рук. Динка подняла лицо и посмотрела на его растерянную физиономию.

— Ты про руль не забыл? — напомнила она, с улыбкой наблюдая, как он спохватился и выровнял лодку, успевшую отклониться от нужного курса. В заботе о своих мужчинах, ей удавалось убежать от своих воспоминаний, но Динка понимала, что это ненадолго. Рано или поздно нарыв в ее душе вскроется, и тогда… Динка была не уверена в том, что сохранит после этого рассудок.

— Почему она до сих пор не затянулась? — спросила она озадаченно разглядывая очищенную рану. Огнестрельные раны выглядели гораздо хуже, чем рубленные или резанные. Динка невесело усмехнулась сама себе. В такой компании за короткий промежуток времени пришлось научиться разбираться в ранах. Хорошо хоть, на варрэнах они заживали быстрее, чем на людях.

— Ты была в отключке, потом спала, — неохотно ответил Тирсвад. — Сила кончилась, и опять нечем было залечить.

— Теперь-то заживет? — неуверенно спросила она, отрывая полу от своей и без того короткой рубашки и обматывая ей очищенную и посвежевшую рану. Вспомнилось ощущение струящейся сквозь пальцы силы и светящегося огонька в груди Штороса. Динка прикрыла глаза и попробовала повторить то же самое с коленом Тирсвада. Но увы, сейчас, как бы она ни старалась, опять никакой силы внутри себя она не чувствовала. Или чувствовала? А как же огонь, свернувшийся в груди? Динка мысленно потянулась к воображаемому котенку, но тут же отпрянула, обжегшись.

— Да, — улыбнулся вдруг Тирсвад. — Теперь все в порядке.

Динка задумчиво посмотрела на слегка подрагивающий напряженный член у самого ее лица, затем на порозовевшую физиономию вмиг смутившегося варрэна. Способ спрятаться от навязчивых мыслей приходил в голову один и тот же. Протянув руку, она нежно провела ладонью по члену от основания до головки и обратно.

Тирсвад шумно выдохнул, снова устремляя на Динку горящий взгляд.

— Только тихо, — предупредила Динка. — Мы не будем будить спящих.

Тирсвад кивнул.

— И про руль не забывай, — усмехнулась Динка, понимая, что это требование уже за гранью возможного.

Потянулась к члену губами, коснувшись головки легким поцелуем. А затем сразу погрузила его член на всю глубину своего рта. Она это делала второй раз. И оба раза это не казалось ей чем-то страшным. Хотя, если бы ей раньше сказали, что она будет такое делать… Да что там! Когда Шторос в первый раз поднес свой член к ее губам, она пришла в неописуемый ужас. Что же с ней произошло за последний месяц? Вывод напрашивался один — она тоже стала животным, одним из них.

И теперь такой вид взаимодействия доставлял ей настолько же интенсивное удовольствие, насколько раньше казался отвратительным. В тот раз со Шторосом, она, захваченная своими ощущениями от действий Хоегарда, почти ничего не запомнила, кроме пряного вкуса на языке и обжигающей струи в горле. Сейчас ее никто не отвлекал, и Динка предавалась своему занятию с полной самоотдачей. Сначала она попробовала взять его в рот как можно глубже, ощущая как он скользит по ее языку, лаская его чувствительную поверхность. Но поперхнулась и слегка отпрянула. После этого она уже осторожнее охватила губами только до середины, помогая себе рукой. Сжимая у себя во рту горячую пульсирующую плоть, она жадно посасывала его, чувствуя, как от губ и языка по всему телу разливается волна жара.

Тирсвад сдавлено заворчал, и его бедра напряглись. Динка, заметив это, выпустила член изо рта и посмотрела на варрэна. Он, вцепившись руками в скамейку и запрокинув голову, часто дышал открытым ртом, стараясь не издавать звуков. От этого зрелища Динка ощутила, как внизу живота томительно заныло. Она снова хотела близости! Несмотря на все, что произошло. Несмотря на то, что вчера они едва не погибли.

Удивительно, как эти мужчины на нее действовали. Она лишь взяла в рот возбужденный член Тирсвада, услышала его тихое сладострастное рычание, увидела его, едва сдерживающегося, чтобы не застонать от удовольствия, и снова изнывала от желания.

Динка смотрела на него и больше всего на свете ей хотелось сесть верхом на его бедра, опуститься так, чтобы его член глубоко вонзился в ее тело и двигаться-двигаться-двигаться, держась руками за его широкие смуглые плечи и сжимая бедрами его бедра. Увидев, что варрэн отдышался и немного расслабился, она снова обхватила рукой его член и начала медленно водить вверх и вниз, стягивая тонкую кожицу, которая словно капюшон покрывала розовую влажную головку, и возвращая ее на место. Она чувствовала, как пульсирует, истекает соком и сжимается ее лоно от желания принять его в себя, и продолжала ласкать его руками.

Тирсвад издавал тот низкий вибрирующий звук, который Шторос назвал мурлыканьем, и сжимал бедра каждый раз, когда она оттягивала кожицу, обнажая чувствительную головку. Динка наклонилась к члену и, когда головка очередной раз оказалась обнажена, накрыла ее своими губами. Изо рта Тирсвада все-таки вырвался страдальческий стон. Динка принялась облизывать головку языком, словно это был петушок из жженого сахара.

— Остановись! Хватит! — прорычал Тирсвад, хватая ее за волосы и отстраняя от своего члена.

— Все хорошо. Я хочу… — прошептала Динка, стряхивая с головы его руку и глубоко погружая член себе в рот.

Горячая терпкая на вкус семенная жидкость наполнила ее рот. Динка сглотнула. Но член продолжал пульсировать, выбрасывая семя второй, третий, четвертый раз. Динка снова сглотнула и бережно облизала нежную скользкую головку, а затем выпустила ее изо рта. Вновь смочила лоскут ткани и обмыла его член от его собственной жидкости и своей слюны. Динка с удовольствием смотрела на его умиротворенное лицо с еще закрытыми глазами. Однако собственное страстное влечение никуда не делось. Она глубоко вздохнула, подавляя в себе порыв вновь попытаться возбудить варрэна и продолжить. Все равно здесь, в лодке, в одном шаге от остальных это будет неудобно и неловко.

Динка устроилась поудобнее, обняв его голень и закутавшись в одеяло вместе с его босыми ногами, и принялась рассматривать ночное звездное небо.

— В тот раз у тебя действительно было впервые? — спросила она притихшего варрэна.

— Угу, — промычал он.

— И как тебе? Я оправдала твои ожидания? — почему-то ей важно было знать, что ему понравилось.

— Более чем, — отозвался он, и Динка услышала усмешку в его голосе.

— А там, в вашем мире, почему у тебя никого не было? — осторожно спросила она. Не могло же быть, чтобы он ждал свою единственную и встретился с ней, с Динкой.

— Никто не выбрал, — отозвался он, и в его голосе вдруг прорезалась такая горечь, что у Динки заколотилось сердце. Не может же быть, чтобы совсем никому он не приглянулся. Может он просто не встретил там ту, у которой бы внутри все трепетало бы от взгляда на него, как это сейчас ощущает Динка.

— А зачем вы пришли в наш мир? — снова спросила она.

— Мы не пришли, — отозвался он угрюмо. — Нас сюда вышвырнули. Как мусор. Отбросы общества.