Путь Стаи (СИ)

Глава 2

Динка развернулась и уставилась на него, округлив глаза от удивления. Варрэны никогда ей об этом не рассказывали, уклоняясь от темы.

Тирсвад горько усмехнулся и продолжал:

— В нашем мире есть ущелье, на дне которого полыхает синее пламя. Считается, что это пламя сжигает… Нет… Испаряет до мельчайших частиц все, что в него попадает. А нас, варрэнов, довольно трудно уничтожить. Поэтому всех, кто больше не нужен, кто провинился или кто слишком… неудобен обществу, швыряют туда.

Динка слушала, затаив дыхание.

— Возможно, в большей части ущелья действительно это пламя уничтожает… Или там есть двери не только в этот мир. Но мне отчасти повезло. Когда меня швырнули в ущелье, я сразу потерял сознание. А очнулся уже в человеческом мире.

— За что тебя туда швырнули? — прошептала Динка, замирая от осознания того, что Тирсвад уже дважды прошел через казнь. Не только в этом, чужом для себя мире, но и на родине.

— За то, что ни одна Варрэн-Лин не пожелала меня выбрать…

— Как такое может быть? — потрясенно проговорила Динка. — Может ты просто еще не встретил ту, которой бы ты понравился.

Тирсвад грустно покачал головой и продолжил рассказ.

— В нашем мире живут четыре племени варрэнов, которые отличаются внешне и ведут между собой непримиримую войну на протяжении многих поколений. Если примерно назвать по-человечески, то мое племя — племя белых варрэнов. Все мои сородичи отличаются розовой шкурой, белоснежной шерстью и алыми глазами.

Динка внимательно посмотрела на него. Сейчас, без своих серебристых волос, он ни капли не походил на это описание. Лишь в темноте, или когда он злился, его глаза приобретали цвет тлеющих углей.

— Да, так и есть, — он перехватил ее изучающий взгляд и улыбнулся. — Я родился странной масти. Длинная белая шерсть и черный подшерсток, темная кожа и черные глаза. Видимо, моя мать во время очередного сражения с черными соблазнилась одним из своих врагов. Такое бывает.

Динка с волнением вздохнула.

— Черный, это как Дайм? — догадалась она.

— Да, — кивнул Тирсвад. — У меня даже рога такой формы, как у Дайма. А у моих сородичей они другие, изогнутые вот так, кпереди острием. Черные самые злейшие враги белых. Есть еще красные и серые. Но они живут чуть подальше, и войны с ними бывают реже.

— И что было дальше? — потеребила Динка задумавшегося Тирсвада за ногу.

— Меня хотели бросить в ущелье еще новорожденным, но мать не дала. И тогда Вожак племени и… — он запнулся, подбирая подходящее слово из человеческого языка, — старейшины решили, что дадут мне вырасти и оставят мне жизнь, если хоть одна Варрэн-Лин меня выберет.

— И ни одна не выбрала? — нетерпеливо нарушила Динка вновь затянувшееся молчание.

— В нашем племени несколько сотен Варрэн-Лин, и несколько тысяч варрэнов, — проговорил он тоскливо. — Но все, кто на меня смотрел, считали меня отвратительным. Ни одна из сотен Варрэн-Лин не пожелала сохранить мне жизнь. Меня приговорили к ущелью.

— Но ты выжил, — попыталась ободрить его Динка. Тирсвад грустно улыбнулся и осторожно тронул кончиками пальцев ее щеку, словно проверяя, настоящая ли она.

— Даже странно сидеть и так запросто болтать с Варрэн-Лин, — проговорил он. — В нашем мире они все такие… неприступные. Ни за что не удостоят словом или взглядом варрэна, который не в числе выбранных ими.

— Ну я-то тебя выбрала, так что переживать не о чем. Могу болтать с тобой сколько захочешь, — засмеялась Динка.

— Скучаешь по своему дому? Хотел бы вернуться? — спросила она, заглядывая ему в глаза.

— Раньше скучал, — произнес он, а потом покачал головой. — А сейчас даже не знаю. Когда остальные парни рядом и ты с нами… Мне больше не нужен мой мир. Я уже дома.

— А за что вышвырнули остальных? — продолжала расспрашивать Динка.

— Этого я не знаю, — пожал плечами Тирсвад. — Мы встретились уже здесь и об этом никогда не говорили.

— А как выглядят варрэны у себя дома? Можешь хоть примерно описать?

— Ну-у, это сложно объяснить на человеческом языке. Что-то вроде очень больших котов с рогами. Или вроде быков с клыками и длинной шерстью.

— О-о, — только и могла выдавить Динка, пытаясь представить себе такое чудовище.

— Интересно, как бы ты выглядела дома, — вдруг улыбнулся Тирсвад. — Ты похожа на Хоегарда, может ты из серого племени?

— Так вы все из разных племен? — вдруг дошло до нее.

— Да, — кивнул он. — В чужом мире пришлось забыть вражду. Выжить здесь мы могли только поддерживая друг друга. И то… Мы были обречены. Уже на третьем месяце жизни здесь мы поняли, что нам осталось недолго. Ведь за три месяца мы не смогли найти ни единого сосуда. Сила стремительно покидала наши тела. И если бы мы не нашли тебя, то вскоре она угасла бы совсем вместе с нашими жизнями.

— Это я нашел тебя, — добавил он спустя секунду с гордостью.

— Думаешь… меня тоже вышвырнули из вашего мира? — спросила Динка дрожащим голосом.

— Не знаю, — задумался Тирсвад. — Обычно девочек не вышвыривают. Их рождается гораздо меньше и их берегут. Разве что было что-то такое, несовместимое с жизнью. Судя по тому, что ты выросла среди людей, ты попала сюда совсем маленькой. Даже свой настоящий облик не помнишь.

Динка надолго задумалась, свернувшись клубочком у его ног и закутавшись в одеяло. Все говорило о том, что она не человек. Если до этого у нее еще были поводы для сомнений, то после вчерашнего боя все было слишком очевидно даже для нее. И огненная сила у нее внутри. И клыки… Динка снова ощупала нижнюю губу и с удивлением обнаружила, что ранки зажили без следа. Каково это быть огромной, как бык, рогатой кошкой с клыками? Если они найдут дверь в свой мир в «проклятом месте», ей тоже предстоит превратиться в такое чудище? А что если она не сможет попасть в тот мир? Или попадет, но не превратится? Размышляя обо всем этом, Динка сама не заметила, как задремала. И снились ей огромные пепельно-серые звери с козлиными рогами, несущиеся куда-то бессчетной стаей по выжженной пустыне под красным беззвездным небом.

— Где Динка?

Она проснулась от рыка, безошибочно признав в нем голос Штороса. Была уже глубокая ночь, на небе низко висели тяжелые осенние тучи, а со стороны берегов по реке полз туман, отчего тускло поблескивающая поверхность воды словно дымилась. Дайм и Хоегард что-то обсуждали на корме, и лодка без ритмичных толчков гребца плавно скользила по вниз по течению реки.

— Тише ты! Здесь она, у меня, — шикнул на него Тирсвад. — Спит…

Динка сонно высунулась из своего гнездышка и нос к носу столкнулась со заглянувшим на переднюю часть лодки Шторосом.

— Иди-ка сюда, — прорычал он, и Динка не смогла понять, чего больше в его голосе злости или желания. Динка перебралась через скамью с помощью Тирсвада. Когда Шторос в таком настроении с ним лучше не спорить.

— Дал бы ей поесть сначала, — попытался вступиться за нее Тирсвад, но Шторос проигнорировал его замечание, сгребая Динку в охапку, укладывая на дно лодки и наваливаясь сверху.

— Ты обещала, что будешь лежать со мной и никуда не уйдешь! — грозно проворчал он, скаля клыки.

«Надо же, помнит», — удивилась про себя Динка. Она-то думала, что он спит.

— Мне не спалось, и я ушла, чтобы тебя не тревожить, — спокойно ответила она, без страха глядя в зеленые глаза с вертикальными зрачками. Что с ним? Снова приступ ревности?

Шторос приподнялся над ней, уткнулся носом в разрез рубахи и, жадно втягивая запах ее тела, прошелся кончиком носа по ее коже от ямки между округлостями груди до подбородка. Динка задрожала от этой ласки, ощутив, как проснулось в теле подавленное вечером желание.

— Сношаешься со всеми, а меня обходишь стороной, — прошипел он ей в ухо, снова придавливая ее ко дну лодки.

— С чего ты взял? — попыталась отпереться Динка.

— Ты пахнешь вожделением, — судорожно выдохнул он, вздрагивая всем телом. — И другими мужчинами…

Когда Штороса накрывало этой дикой необузданной ревностью, он становился неописуемо прекрасен. Динка не могла себе этого объяснить. Насколько он пугал ее в первые дни знакомства, настолько же вызвал в ней приступы неконтролируемой нежности сейчас.

— Ты ранен, и я не тревожила тебя, — хрипло прошептала она, вглядываясь в светящиеся даже днем хищные глаза и прижимаясь к нему всем телом плотнее, хотя казалось, что это уже невозможно. Его животное вожделение обжигало, плескалось в сверкающих глазах с расширяющимися зрачками, звучало в его вибрирующем рычании, отдавалось в подрагивании напряженных мышц, колотилось в безумном ритме сердца.

— Если ты только попробуешь меня оттолкнуть, — прорычал он угрожающе, — я разорву тебя на клочки.

От этой фразы и сопровождающего ее взгляда в кровь Динки словно плеснули кипятком. Она тихо застонала, когда варрэн коленом грубо развел ее бедра, и тут же обхватила его ногами, притягивая к себе. В считанные секунды ее собственное вожделение накрыло ее с головой, глаза застлал туман, а по телу разлился огонь, вызывая сладкие судороги во всех мышцах и концентрируясь между ног в мучительном желании слиться с ним, почувствовать его, присвоить себе этого неукротимого дикого зверя.

Динка, положив руку на коротко стриженный затылок, притянула его голову к своему лицу и простонала ему в губы свое «Да!».

В этот раз он не тратил время на изощренные ласки, доводя ее до нестерпимого блаженства, а просто ворвался в ее тело, как только получил разрешение. Динка застонала, совсем потеряв голову и сгорая в ритме грубых, все ускоряющихся толчков, сотрясающих ее тело. Лодка закачалась, пришла в движение.

— Шторос! — грозно окликнул его Вожак.

Но Шторос лишь оскалился и страшно зарычал в ответ.

— Еще! Еще! — Динка извивалась под ним, пытаясь двигаться ему навстречу, чтобы усилить и без того мощные удары. Но он не давал ей шевельнуться, широко разведя ее бедра и прижимая их ко дну лодки. Динка сама зарычала, как зверь, чувствуя, что разрядка уже мучительно близко.

Но тут лодка накренилась и черпнула воды бортом. Ледяная вода плеснула на их разгоряченные тела одновременно с рычанием трех голосов остальных варрэнов.

— Шторос прекрати! — рявкнул Вожак и поднялся с лавки, намереваясь остановить беспредел.

Шторос замер и содрогнулся в экстазе, рваными глотками втягивая в себя воздух сквозь сжатые зубы.

— Тише, тише, — пришедшая в себя от холодного душа Динка нежно гладила своего застывшего любовника по шее, ощущая, как содрогается его напряженное тело в последних отголосках удовольствия, и зачарованно наблюдая, как проясняется взгляд изумрудных глаз.

Он неохотно скатился с нее и улегся на бок, тяжело дыша и наблюдая за ней полуприкрытыми глазами. Получив порцию ее внимания, Шторос из дикого опасного зверя превращался в домашнего кота, блаженно растянувшегося у ее ног. Теперь с ним можно было делать все, что угодно.

— Дай я гляну твою рану, — попросила она и, не дожидаясь разрешения, расшнуровала на его груди рубашку и отодвинула повязку. Шторос лежал прикрыв глаза и сопротивляться не пытался. Рана, в отличие от повреждений остальных варрэнов, выглядела на удивление хорошо. Динка отчетливо помнила зияющую рваную дыру в его груди сразу после ранения. Сейчас же ее ширина сузилась до размера серебряной монеты, а сквозной ход закрылся восстановившимися ребрами и мышцами. Признаков гноя или кровотечения не было, и Динка вернула повязку на место, разгладив складки на ткани.

— Удивительно, как хорошо затянулось, — пробормотала она, в последний раз проводя рукой по повязке.

— Сама залатала, а теперь удивляется, — фыркнул Шторос, сползая чуть ниже и подставляя под ее руку обнаженную верхнюю часть груди и шею.

— Мне надо искупаться, — проговорила Динка, поглаживая кончиками пальцев под его подбородком так, как он любил. — Поможешь мне спуститься в реку?

Шторос молча кивнул и, приподнявшись, налег на лодку так, что она бортом почти коснулась воды. А затем протянул в воду руку. Динка, придерживаясь за его сильное плечо, соскользнула в ледяную воду и, оттолкнувшись от борта лодки, быстро поплыла в сторону. В тех условиях, что они жили последние трое суток, даже нужду приходилось справлять во время купания, что было нелегко.

Течение в этой части реки было сильным, и приходилось все время грести, чтобы не отстать от удаляющейся лодки.

— Динка, не отплывай далеко, — послышался голос Хоегарда.

С одной стороны, было приятно, что о ней беспокоятся. Но с другой стороны, раздражало, что невозможно уединиться и даже в такой интимный момент на нее направлены взгляды.

— Динка возвращайся! — в этот раз ее окликнул Дайм, и в его голосе зазвенела тревога. Но Динка, приведя себя в порядок, уже и сама гребла к лодке, отплывшей по течению вниз. Из тумана, окутывающего ближайший к ним левый берег, вдруг показался ярко желтый огонек, который шел наперерез лодке варрэнов.

Динка усерднее заработала ногами и руками, чтобы быстрее нагнать лодку, но вдруг под водой что-то крепко ухватило ее за стопу. От неожиданности Динка ушла под воду, не успев глотнуть воздуха. Бурные потоки быстрого течения реки, тут же придавили ее сверху, не давая выбраться наружу, а нога по-прежнему была обездвижена. Динка забилась в воде, пытаясь стряхнуть с ноги помеху, но та впилась в обнаженную щиколотку только сильнее, рассекая кожу и причиняя боль. Темная вода вокруг приобрела отчетливый запах крови.

Ледяная паника захлестнула Динку. Нет! Не может быть! После всех опасностей, которые ей довелось пережить, утонуть в реке вот так…

Динка извернулась, ухватив себя за саднящую щиколотку и пытаясь руками наощупь в чернильно-черной темноте разобраться в том, что произошло. Но тут и вторая нога попала в западню. Динка погружалась все глубже под воду, не имея возможности даже дать сигнал своим мужчинам.

Под пальцами рук, лихорадочно ощупывающими ноги, скользила прочная волосяная леска, из которой рыбаки плетут сети на крупную рыбу. Вот, наверное, удивятся наутро, обнаружив, кто попался в речную ловушку… Пальцы онемели в ледяной воде и не слушались, перед глазами вспыхивали красные круги, и легкие жгло все отчетливее. Динка в последний раз рванулась, огонь внутри нее всколыхнулся, выплескиваясь наружу, но темная холодная вода поглотила огненную силу без следа…

Внезапно вода вокруг нее изменила течение и закружилась водоворотом, стремительно нагреваясь. Ее хрупкое замерзшее тело прижало к чему-то большому и теплому. Сильные горячие руки заскользили по ее бедрам, голени, лодыжкам.

«Вот оно как бывает», — обреченно подумала Динка, балансируя между явью и грезами: «Оказывается не вся жизнь проносится перед глазами, а только самые приятные моменты».

Приятные ощущения и не думали прекращаться. Горячие мужские руки и тела окружали ее, защищая от ледяной воды.

«Хотя бы умирать не так страшно», — мелькнула последняя мысль, и Динка, смирившись с неизбежным, готовилась сделать последний в своей жизни смертельный вдох.

Но умереть ей не дали.

Жесткие пальцы грубо сдавили ей нос, а к губам прижались другие губы, и в приоткрывшийся от изумления рот с силой вдохнули живительный воздух. Сделав вдох, Динка распахнула глаза и забилась в горячих объятиях, но сильные руки сдавили ее так, что она не могла пошевелиться. Внизу, по ногам теперь скользили не только пальцы, но и холодное острое лезвие. И путы, сковавшие лодыжки, стали ослабевать.

Едва ее ноги стали свободны, ее подхватили и понесли на поверхность, передавая с рук на руки, чтобы поднять быстрее. Когда голова вынырнула из воды, Динка закашлялась, захлебываясь воздухом. Как только она смогла открыть слезящиеся глаза, то увидела вокруг себя встревоженные лица всех четырех варрэнов. Дайм прижимал ее к себе, удерживая на поверхности. Остальные плавали вокруг.

— Ты меня слышишь? Дышать можешь? Плыть можешь? — Дайм озабоченно заглядывал ей в лицо. Динка не могла вымолвить ни слова, так как челюсть намертво свело от холода. Поэтому просто кивнула головой, отвечая сразу на все три вопроса и обвила руками его шею, прижимаясь у нему и утыкаясь лицом ему за ухо. Они пришли за ней. Все четверо. В горле встал колючий комок и тело запоздало начала бить крупная дрожь. Она только что чуть не умерла, и, если бы не ее мужчины, болтаться бы ей сейчас под водой.

— К тому берегу, — отрывисто скомандовал Вожак, прижимая Динку к себе, словно маленького ребенка, и неловко разворачиваясь, чтобы плыть и при этом держать ее голову над водой.

— Почему не к этому? — заупрямился Шторос. — Левый ближе, и мы собирались высадится на нем.

— Да, действительно, — поддержал его Хоегард. — Судя по карте, «проклятое место» должно быть на левом берегу. И Динка узнала в деревне, что оно на этом берегу.

— К правому берегу! Подчиняйтесь! — рыкнул Дайм, не вдаваясь в подробности, и сам поплыл в нужном направлении. Тирсвад растеряно переводил взгляд с Дайма на Штороса и обратно. Шторос и Хоегард продолжали плавать на месте, озадаченно переглядываясь. Дайм с повисшей на нем Динкой плыл медленно и неуклюже.

— Какого черта? — крикнул ему вдогонку Шторос.

— Наверное, это из-за того, что чужая лодка отчалила как раз от левого берега. Там либо поселение рыбаков, либо опять засада, — предположил Хоегард, отправляясь вслед за Даймом и быстро его нагоняя.

— А где наша лодка? — шепотом спросила Динка на ухо Дайму, стуча зубами.

— Уплыла, — лаконично ответил Вожак. И у Динки на глаза навернулись слезы. Они опять потеряли все, что имели. Пусть в лодке не было каких-то особых ценностей, но одежда, одеяла, котелок… Все это унесло быстрой рекой. Если бы она, Динка, так глупо не попалась в сети…

— Долго мы еще будем, как зайцы, всего бояться и прятаться по кустам? — Шторос нагнал их, перегородил путь и злобно стукнул кулаком по воде.

Вожак развернулся к нему и испытующе посмотрел ему в глаза.

— Пока мы тут ругаемся, Динка-то у нас совсем околеет, — подплыл Хоегард и положил свою ладонь Динке между лопаток. Динка почувствовала, как от его руки по телу расползается блаженное тепло.

— Ничего с ней не будет, — ледяным тоном отозвался Шторос. — выйдем на берег и пустим по кругу. Пока всех удовлетворит, как раз согреется.

Динка аж задохнулась от такого цинизма. И она еще переживала за жизнь этого мерзавца!

— Тебе мало досталось в прошлый раз от гвардейцев? — зарычал Дайм на выпад Штороса, продолжая сверлить его взглядом.

— Теперь я буду осторожнее, — оскалился Шторос. — Но и прятаться всю оставшуюся жизнь я не намерен!

— Тихо! — вдруг невпопад гаркнул Вожак. И все притихли, погрузившись в воду так, что наружу виднелись только глаза и носы. Динка тоже отстранилась от Дайма, позволяя ему спрятаться. Из тумана послышался плеск весел.

Чужая лодка, появилась внезапно неподалеку от них, словно соткалась из тумана и темноты. На ее носу был установлен шест, на котором висел фонарь. Сидевшие в лодке мужчины тоже ругались.

— Я говорю, был кто-то в этой лодке. Как пить дать сиганул в воду, — горячо доказывал один.

— Да и пусть катится к Ариману в Тартар, — отозвался другой. — Туман, как молоко, где его теперь искать?

Варрэны затаили дыхание. Лодка проплывала совсем близко, но скрывшихся в воде по самые макушки беглых преступников люди в лодке не замечали. Лодка шла как раз по направлению к левому берегу. А за ней на привязи волочилась большая лодка варрэнов.

Едва они отплыли, мужчины выжидательно повернулись к Вожаку.

— Не похожи на гвардейцев, — быстро проговорил Тирсвад.

— Это рыбаки, вышли проверять сети, в которых запуталась Динка, — вторил ему Хоегард.

— Надо отбить нашу лодку, — Шторос приплясывал на месте от нетерпения.

— Подплываем тихо, срезаем лодку и уводим ее к правому берегу. Рыбаков не трогать, — приказал Дайм. — Я поплыву с Динкой к правому берегу, там встретимся.

В этот раз спорить было некогда — в таком тумане можно было потерять и рыбаков и лодку из виду. Трое варрэнов бесшумно исчезли под водой и поплыли вдогонку за уходящими лодками в обратном направлении.

За это время Динка немного пришла в себя и, высвободившись из объятий Вожака, поплыла сама. Так плыть получалось быстрее, хоть Дайму и приходилось подстраиваться под Динкину скорость.

Ближе к берегу туман стал гуще, и было непонятно, что ждет их на берегу — заросшая осокой топь или непреодолимая круча.

Внезапно Вожак ушел под воду с головой. Динка, взвизгнув, нырнула было за ним. В голове мгновенно пронеслась ужасная мысль, что он тоже попался в сети. Но у Динки не было с собой ножа, чтобы помочь ему освободиться.

Он погрузился неглубоко, и Динка, обхватив его руками за шею, попыталась вытолкнуть его к поверхности. Несмотря на то, что в воде его большое тело было почти невесомым, поднять его оказалось трудно. Пальцы скользили по влажной коже, и Динка пожалела, что недавно варрэны обрезали свои шикарные длинные волосы. Дайм забарахтался, и вынырнул сам, жадно глотнул воздуха и снова ушел под воду. Динка беспомощно плавала вокруг, не понимая, что происходит и чем ему помочь. Под водой он скрючивался в комок, словно птенец в гнезде. А затем снова делал рывок к поверхности, чтобы вдохнуть.

— Что? — в панике крикнула Динка, в очередной раз пытаясь удержать его у поверхности, но ее сил не хватало.

— Судорога, — прохрипел он и снова ушел под воду.

Судорога, судорога… Динка лихорадочно соображала, чем можно помочь. Плыть в таком состоянии он не мог, хорошо хоть хватало сил всплывать на поверхность. Она нырнула вслед за ним, скользя руками по его телу. Руки двигались, а вот одна нога застыла палкой, не сгибалась и тянула на дно. Дайм снова рванулся к поверхности. Динка нащупала в маленьком потайном кармашке на груди своей рубахи клубочек ниток.

«— Сколько раз тебе повторять, что опрятная женщина всегда должна носить с собой нитки и иголку. На всякий случайный случай. Ясно тебе?» — словно наяву прозвучал в голове голос Агнесс.

Динка дрожащими пальцами выдернула иголку из клубка. Только не упустить! Набрав полную грудь воздуха, Динка нырнула под воду. Нащупав его ногу в темноте, Динка от души всадила в нее иголку до самого ушка. Дайм дернулся, но нога вдруг обмякла и задвигалась. Выдернув иголку, Динка вынырнула, встревоженно глядя на Вожака, который отфыркивался и жадно глотал воздух.

Иголка с ниткой вернулись в кармашек на свое законное место. Какое счастье, что Динка, когда меняла рубаху, догадалась забрать их с собой! Так и таскала их на всякий случайный случай.

— Спасибо, — прохрипел Дайм, обнимая ее в воде и прижимаясь лбом к ее лбу. Динка смущенно потупила глаза.

— Поплыли, надо выбираться на берег, — Дайм потянул ее за собой, и Динка, едва шевеля руками и ногами от усталости и пережитого страха, поплыла вслед за ним.

Берег оказался крутым с небольшой песчаной отмелью у основания кручи. Несостоявшиеся утопленники выбрались на твердую землю и обессиленно рухнули на песок.

— Где остальные? Как мы их искать будем? — с тревогой спросила Динка, стуча зубами и прижимаясь к его теплому боку.

— Сами найдут, — отозвался Дайм, сгребая ее в охапку и укрывая своим телом от ледяного ветра.

— Как они… — начала Динка, но вдруг сверху, с кручи, послышался шорох, и на них посыпались комья глины.

— Тут они, — услышала она голос Штороса.

— Живы? — встревоженно отозвался Хоегард.

Тирсвад молча скатывался по более пологому склону вниз, цепляясь руками за торчащие из земли корни. Вскоре варрэны окружили их. С Динки бесцеремонно стянули мокрую рубаху и завернули ее в теплое одеяло. Вожак, тоже раздевшись, взял ее на руки и, прижав к себе, согревал в своих объятиях. Остальные сновали вокруг, сооружая из оставшихся одеял и штанов подобие веревки, чтобы поднять Динку наверх. Сами то они лазили по отвесной круче, как коты, цепляясь за корни и глину отросшими звериными когтями.

Вскоре все пятеро оказались наверху, в густом сосновом бору, росшем на крутом речном берегу. Из разговоров Динка поняла, что лодку мужчины привязали выше по течению там, где берег был более пологий. А пожитки взяли с собой и отправились на поиски ее и Вожака. Вот только как они так быстро нашли их, она так и не поняла.

Углубившись в лес и найдя там подходящую поляну, варрэны принялись разжигать костер и готовить еду. Динку Дайм всю дорогу нес на руках, и сейчас уселся спиной к дереву, не выпуская ее из объятий и прижимая к груди, словно она была дорогим сокровищем. Динка не сопротивлялась. Она так устала, что сил идти самостоятельно все равно не было. Как только Вожак устроился на земле, она задремала в его сильных руках, согреваясь от жара его тела.

Когда она проснулась, солнце стояло высоко над деревьями, мужчины уже поели и сгрудились вокруг них с Даймом, обсуждая дальнейшие планы.

Динка, едва открыв глаза, устроилась поудобнее на коленях у Дайма, закутанная в одеяло. У нее в руках тут же образовалась ложка и котелок с остатками каши и мяса. И она с жадностью накинулась на еду, краем уха прислушиваясь к разговору варрэнов.

— Первый вопрос на сегодня, — начал Вожак. — по поводу питания. Еда, которую принесли Динка и Тирсвад закончилась, и надо думать о том, что нам есть завтра. Есть три варианта: вернуться к рыбному рациону, задержаться в лесу и поохотиться, снова попытаться выйти к людям и раздобыть еду у них. Кто что думает?

При словах «рыбный рацион» все дружно сморщились, отметая первый вариант на корню.

— Я за охоту, — высказался Шторос. — Мяса нормального давно не ели.

— К людям идти слишком опасно, — поддержал его Хоегард. — Я тоже не против дичи.

Тирсвад и Динка, переглянувшись, молчали. Их последняя вылазка к людям навлекла на варрэнов опасность.

— Значит решено, — подытожил Вожак. — Задержимся тут на сутки. Как только стемнеет, поохотимся и пожарим в дорогу мясо, а по утру снова отчалим.

Возражений не последовало.

— Второй вопрос о наших дальнейших планах, — продолжал он в полной тишине, нарушаемой лишь отдаленным плеском речных волн, да шелестом хвои. Динка облизала ложку и отложила пустой котелок.

— Хоегард вспоминай точнее, где на карте обозначено «проклятое место». Даже если мы переправимся на противоположный берег… По этим лесам и болотам можно блуждать месяцами и ничего не найти.

— Если бы у меня были хоть какие-то ориентиры, — раздраженно отозвался Хоегард. — На карте были обозначены города, деревни, сама река. Я понятия не имею, где мы сейчас находимся. Если еще и люди постарались уничтожить это место, как Динке рассказали в деревне, то нам и вовсе его не найти. Так и эдак выходит, что надо идти к людям и собирать информацию заново.

— А как вы искали эту дверь в «проклятых местах» раньше? — вставила Динка. Но ее вопрос проигнорировали, оставив без ответа. И она поняла, что искать приходилось иголку в стоге сена. И, если бы у них был какой-то эффективный способ найти дверь в свой мир, то они бы уже давно вернулись домой.

— Динка предлагает достичь по реке моря и там наняться в охранники к торговому каравану, путешествующему по воде. Уплывем подальше отсюда. Туда, где про нас никто не знает. И начнем поиски заново. Что думаете об этом предложении? — озвучив условия задачи, Вожак замолчал, давая высказаться каждому члену команды.

Некоторое время все молчали, обдумывая предложение. Первым высказался Тирсвад.

— Я поддерживаю Варрэн-Лин, — проговорил он твердо, а затем, взглянув на Динку добавил уже тише: — Я за Динкой пойду в огонь и в воду, что бы она не решила.

— Я думаю, что в этом есть рациональное зерно, — проговорил задумчиво Хоегард. — Динка живет здесь всю свою жизнь и знает повадки людей гораздо лучше нас. Если она считает, что нас примут в охранники и будут за это платить, то это был бы оптимальный вариант, чтобы заниматься тем, что мы хорошо умеем, иметь деньги и избежать преследования со стороны человеческих властей. А порталы… Наверняка, они не только в этой местности… Ну или можно вернуться сюда позже, когда про нас забудут. В силе мы сейчас недостатка не испытываем, так что можем и отложить поиски дороги в наш мир на некоторое время.

Шторос молчал. Вожак посмотрел на него и взгляды их встретились. Долго они смотрели друг другу в глаза, словно безмолвно общаясь, а затем Шторос перевел задумчивый взгляд на Динку.

— Когда мы были вчетвером, — начал он очень серьезно, — мы могли жить как стая диких зверей. Рыскать по лесу, нападать на людей, спать на земле. И нам было нормально, — он остановился и обвел взглядом своих товарищей. — Однако сейчас с нами Варрэн-Лин, и нам пришло время понять, что наша жизнь должна измениться.

Динка, по нашим меркам, очень юная, практически ребенок. Если бы дело происходило в нашем мире, то она бы еще грелась под брюхом своей матери минимум два шегарда, не думая ни о каком выборе. Но здесь ей пришлось делать выбор, да еще и выбрать сразу четверых, не имея ни времени, ни возможности нормально повзрослеть и окрепнуть.

Варрэны притихли, слушая Штороса и поглядывая на Динку.

— Поэтому, если мы хотим, чтобы она чувствовала себя хорошо, наша задача позаботиться о ее комфорте и безопасности. Женские потребности сильно отличаются от наших собственных, хоть Динка их пока не очень-то осознает, — Шторос говорил тихо и очень убедительно. Остальные варрэны слушали его, затаив дыхание. А Динка смотрела на него с возрастающим изумлением. Такого Штороса она видела впервые.

— Первая и базовая потребность Варрэн-Лин — в стабильности. Чтобы чувствовать себя счастливой, женщина должна точно знать, что с ней будет завтра. Этим мы пока похвастаться не можем. И, возможно, желание Динки наняться в охранники продиктовано именно этой потребностью. Поэтому я считаю просто необходимо пойти ей навстречу. Или обеспечить стабильность для нее другим способом, — он замолчал, ожидая реакции, но все озадаченно молчали.

— Но это только начало. Помимо стабильности для Варрэн-Лин имеет большое значение чувство безопасности, физический комфорт и некое спокойное место, где она сможет вить гнездо для потомства. В нашем мире обычно Варрэн-Лин обеспечивает эти потребности себе самостоятельно. Ну а здесь… Я думаю, что это наша задача создать для Динки подходящие условия. Так что решение наняться охранниками торгового каравана можно рассматривать лишь как временное. Как возможность убраться подальше от угрозы и найти более подходящее место для того, чтобы обосноваться, на случай, если дверь в наш мир мы так и не найдем, — продолжал он, заметив, что никто не горит желанием вставить свое мнение. За все время, что они были здесь, впервые кто-то из них рискнул предположить, что обратной дороги домой нет, и им придется приспосабливаться к жизни здесь. В этом мире.

Динка смотрела на него округлившимися глазами. О чем он вообще? Гнездо для потомства? Словно почувствовав ее взгляд, Шторос посмотрел на нее и, ухмыльнувшись своей привычной циничной улыбкой, подмигнул ей. Динка смущенно отвела глаза. Потомство… А ведь он прав. Если она такая же, как и они, она может понести. Вот только от кого из них?

В воцарившейся тишине слово взял Вожак.

— Я был против этой затеи, — проговорил он осторожно. — Мне показалось, что это слишком опасно связываться с людьми. Да еще и на условиях, когда мы должны служить людям. Однако, я вижу, что большинство так не считают. Возможно, я вижу проблему там, где ее нет. Как только мы достигнем моря, мы попытаемся реализовать эту идею. Но пока мы не отказываемся от своих поисков портала. Если есть хоть малейший шанс попасть домой, мы его используем. Как бы там не было, дома будет лучше нам всем, и Динке тоже.

Совет закончился и мужчины занялись своими делами. Шторос ушел к костру. Хоегард и Тирсвад вытянулись на земле. Тирсвад, завернувшись в одеяло с головой, отвернулся к лесу. А Хоегард лежал, закинув одну руку за голову и глядя в пасмурное небо, по которому стремительно неслись рваные серые облака.

— Согрелась? — спросил Дайм, чуть крепче сжимая ее в объятиях.

Динка кивнула и неохотно выскользнула из его больших теплых рук.

Вожак встал и с наслаждением потянулся. Динка куталась в одеяло и с удовольствием смотрела, как бугрятся под кожей его мышцы, как искрящаяся на утреннем солнце капелька пота стекает по его широкой груди. И думала о странном устройстве мира, в котором она вдруг оказалась заброшенной в чужой мир Варрэн-Лин. А потом чудом встретила сородичей, четверых прекрасных мужчин, которые готовы о ней заботиться. И, возможно, все испытания были пройдены не зря. Ведь принадлежать четверым варрэнам — это та жизнь, которую она для себя выбрала. И нисколько об этом выборе не пожалела.

К вечеру Тирсвад, Шторос и Хоегард, похватав свое немудреное оружие, словно тени растворились между стволами деревьев. А Динка и Вожак остались заготавливать дрова и поддерживать костер. Дайм топором рубил тонкие молодые сосенки и, обтесывая ветки, разделял ствол на аккуратные полешки. Динка складывала из этих полешек основу для будущего костра.

— О чем задумалась? — спросил Дайм, закончив заготовку дров и усаживаясь рядом с рассеянно глядящей в костер Динкой.

Динка доверчиво прильнула к его плечу. Хотелось поделиться переживаниями, которые ее тревожили. Вот только она не могла понять уместно ли о таком говорить с мужчиной. Но женщины, с которой можно было бы посоветоваться, рядом не было. Динка глубоко и жалобно вздохнула.

— Ты можешь рассказать мне о чем угодно, — словно прочитав ее мысли, проговорил Дайм. — Возможно, я не смогу тебе посоветовать, но если ты расскажешь, то тебе станет легче. Что тебя тревожит?

— Знаешь, у женщин каждый месяц бывает… — Динка осеклась, чувствуя, как щеки начинают гореть. Странно было смущаться после того, что между ними было. Но Динка ничего не могла с собой поделать. В ее деревне эта тема была стыдной и запретной, даже между собой женщины обсуждали это редко таинственным шепотом. А мужчина и вовсе не должен был догадываться об особенностях женского организма. Динка прекрасно помнила, как однажды Агнесс отхлестала ее вожжами за то, что она не уследила и допустила появиться на юбке красному пятнышку.

— Крови, — спокойно закончил за нее Дайм.

— Да, — выдохнула с облегчением Динка, украдкой заглядывая ему в лицо. Кажется, он не злится и не испытывает отвращения на нее за то, что подняла эту тему. — Я не помню, когда они были. Кажется еще дома, до того, как вы меня нашли.

Дайм кивнул, продолжая смотреть на огонь, и Динка набралась смелости продолжить:

— Прошло уже гораздо больше месяца. Возможно ли такое, что я… понесла?

Дайм повернулся и внимательно посмотрел на нее.

— Мы не можем исключить такую вероятность, — спокойно проговорил он. — Когда Варрэн-Лин выбирает варрэна на срок дольше месяца, то у них неизбежно появляется потомство.

Динка смотрела на Дайма и ее распахнутые глаза наполнялись слезами. Вероятность того, что она станет матерью пугала ее до смерти. И было еще кое-что…

— Да, но… Я даже не знаю от кого из вас может быть зачат ребенок, — всхлипнула она, утирая рукавом побежавшие по щекам слезы.

— Что тебя так расстраивает? — мягко спросил Дайм, обнимая и притягивая ее ближе к себе.

Динка не могла объяснить, что именно ее тревожило. Но страх потерять их снова холодной змеей зашевелился в животе.

— Если… если у меня родится, например, рыжий ребенок… Что ты будешь делать в этом случае? — прошептала она, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Совершенно очевидно было то, что обычный человеческий мужчина не потерпит, если женщина родит ребенка непохожего на него.

Но Дайм вдруг мечтательно улыбнулся и сжал ее в объятиях.

— В нашем мире варрэны живут племенами. И в одном племени все более менее одинаковой масти, — начал он рассказывать размеренным убаюкивающим голосом.

Динка кивнула. Тирсвад рассказывал, что есть белые, черные, красные и серые варрэны.

— Поэтому, когда Варрэн-Лин приносит потомство, никто не может вполне определенно сказать от кого она понесла. Так как все выбранные ею мужчины так или иначе похожи друг на друга. Исключения случаются, но редко. Поэтому все потенциальные отцы одинаково заботятся обо всех детях своей Варрэн-Лин, особенно если это девочки.

Динка прерывисто вздохнула. В их случае все было сложнее. Все четверо мало того, что были совершенно разные, так еще и относились к враждующим племенам, заключив лишь временное перемирие в связи с попаданием в чужой недружелюбный к ним мир.

— В нашем случае все непросто, — словно отвечая на ее мысли задумчиво проговорил Дайм. — Наверное, это будет нелегко признать, что твоя Варрэн-Лин родила от другого…

— Но я думаю, что и в нашем случае мы сможем это принять, и все произойдет точно также, по установленному порядку, — пожал плечами Дайм, опровергая все мысли, которые крутились в Динкиной голове до этого. — Даже несмотря на то, что дети будут… разные.

Динка внимательно всматривалась в выражение его лица. Он наверняка лицемерит, пытаясь ее успокоить. Как может мужчина заботиться о чужом ребенке и не переживать из-за этого?

Заметив ее встревоженный взгляд, Дайм снова улыбнулся.

— Конечно, счастливее всех будет тот, на кого похожим родится ребенок. Но, поверь, отношение остальных к тебе не измениться. Разве что будут более жадно добиваться твоей близости, чтобы в следующий раз уж повезло больше, — усмехнулся он.

Динка все еще недоверчиво смотрела в его желтые глаза, в которых плясали отблески костра.

— Тебе не из-за чего переживать, — снова успокаивающе проговорил он. — Никому из нас не придет в голову оставить тебя, если ты сама не прогонишь. А если ты понесешь ребенка — это в любом случае будет радостью для нас всех. Так как ты — самое дорогое, что есть у нас четверых в этом мире, а твой ребенок — часть тебя.

Динка недоверчиво вздохнула. Это было странно, очень странно. В том обществе, где она воспитывалась, женщина, которая затяжелела не будучи замужем, считалась падшей женщиной. Ее называли потаскухой, ей плевали вслед. Никому из мужчин и в голову не пришло бы сознаться в том, что это его ребенок. Никому из деревни не пришло бы в голову сказать мужчине, чтобы взял на себя заботу о молодой матери, даже если вся деревня знала, кто наведывался к девушке ночами. Так и влачила жалкое существование бедная женщина с младенцем на руках, порицаемая всеми, даже собственными родителями.

Да и не припомнила она такого, чтобы ребенка называли «радостью». Чаще это было «горюшко», «лишний рот», «наказание»… Ничего радостного в вероятной беременности Динка не видела, только позор и наказание за собственное распутство. Но Дайм видел ситуацию как-то иначе и по-своему пытался ее успокоить.

— Скажи, а дома тебя выбирала Варрэн-Лин? — спросила Динка, волнуясь.

— Выбирали иногда, — уклончиво ответил он.

— И как это жить с настоящей Варрэн-Лин? — она хотела спросить не совсем это, но не знала как объяснить. Динке интересно было знать чего не хватает ей, чтобы стать настоящей Варрэн-Лин для своих мужчин.

— Здесь я вряд ли смогу тебе что-то рассказать, — покачал головой Дайм. — Меня выбирали неоднократно, но обычно это длилось одну-две ночи, максимум неделю. Лучше спроси об этом у Штороса.

— А Шторос, похоже, кое-что знает о повадках Варрэн-Лин, — усмехнулась Динка, пряча горечь. Неожиданно грудь обожгла боль от осознания того, скольких женщин Шторос любил до того, как появился в ее, Динкиной, жизни.

— Да. Кажется, у него была постоянная Варрэн-Лин и даже потомство от нее, — не замечая того, как резко помрачнела Динка, продолжал Вожак.

— И почему тогда он здесь, а не с ней? — проговорила Динка, сглотнув колючий ком, вставший в горле.

— Он говорил, что она его прогнала, — задумчиво проговорил Дайм.

— За распутную жизнь или неконтролируемую ревность? — невесело пошутила Динка.

Дайм укоризненно посмотрел на нее и покачал головой.

— Ты ошибаешься. Шторос не был таким. Ни один варрэн, которого выбрала на длительный срок Варрэн-Лин, не будет так себя вести. Там что-то произошло. Нехорошее. И поэтому он оказался здесь, — Дайм тяжело вздохнул и отвел глаза. — Я рассказал тебе больше, чем следовало. Спроси лучше у него сама.

— А почему здесь оказался ты? — спросила Динка пользуясь тем, что разговор зашел на такие откровенные темы.

Но Дайм молчал, как-то тяжело сгорбившись и глядя в огонь. Они сидели на одеяле у костра тесно прижавшись друг у другу. Над головой было темное, усыпанное звездами осеннее небо. Холодная ночная мгла окружала маленький островок света вокруг костра. И казалось, что сейчас они двое одни на всем белом свете. Динка нежно погладила Дайма по руке.

— Я не готов сейчас тебе об этом рассказать, — сказал он хрипло. — Может в другой раз.

Динка тут же пожалела о том, что спросила. Она не хотела его обидеть, ей просто важно было знать о своих мужчинах как можно больше. Но теперь она понимала, что для каждого из них обстоятельства перемещения в этот мир — это тяжелое воспоминание, лишившее всего: родины, друзей, любимых. Динка развернулась и обвила руками могучую шею Дайма. Он повернулся к ней и с удивлением посмотрел на нее. А Динка воспользовавшись его замешательством, уселась верхом на его бедра и с лукавой улыбкой потянулась к его губам.

Она знала, чем можно загладить возникшее напряжение между ними от ее неудачного вопроса.

— Я точно никого из вас никогда не прогоню, — прошептала она, касаясь губами его губ.

— Варрэны живут дольше, чем люди. Мы еще надоедим тебе, — усмехнулся он. Но Динка уже дорвалась до его губ, жадно целуя его и прижимаясь к нему всем телом.

— Где у тебя твоя рана? — пробормотала она, стаскивая с его широкой мускулистой груди рубаху и касаясь губами ямки между ключицами.

— Зажила уже, — прошептал он, зарываясь ладонью в ее волосы на затылке и поглаживая ее вздрагивающую спину второй рукой.

Динка льнула к нему, приникнув грудью к его горячей обнаженной груди, сжимая его бедра своими коленями и подставляя шею для его поцелуев. Пусть в ней заведется непонятно чей ребенок, но здесь и сейчас быть с ним было самим смыслом ее жизни. А об остальном она подумает завтра.

Динка встала в полный рост перед ним, позволяя ему стягивать с себя одежду и покрывать ее тело поцелуями. Дайм поставил ее обнаженную ногу себе на бедро и, глядя на нее снизу вверх потемневшими глазами, прижался губами к ее колену. Динка вспомнила их совместное купание в горячей ванной на кухне постоялого двора. Его шершавые ладони, скользящие по ее спине, нежные прикосновения к намыленной коже, свой страх и его бережные ненавязчивые ласки. Динка положила ладони на коротко остриженную голову и глубоко вздохнула. Как же ей не хватает этих густых тяжелых прядей, скользящих между пальцами.

— Это всего-лишь грива, она отрастет, — хрипло прошептал он, покрывая нежными поцелуями кожу на внутренней поверхности ее бедра.

— Покажи рога, — прошептала она. Там, под водой, от страха за его жизнь она даже не вспомнила, что они есть. Хотя ухватиться за них и приподнять его над поверхностью воды было бы проще.

Рога появились на его голове, словно из ниоткуда. Как они это делают? Только что не было, и уже обвивают голову тяжелые костяные отростки. Динка провела рукой по их шершавой поверхности. Ни за что бы не подумала, что такая странная часть тела будет казаться ей привлекательной. Но Дайма рога удивительно украшали, делая его внешность еще более внушительной и грозной.

Она погладила ладонями его широкие плечи, с переливающимися под пальцами тяжами мышц. И, не в силах больше сдерживаться, соскользнула ногой с его бедра, обвивая обеими ногами его талию и прижимаясь к его груди и животу. Дайм подхватил ее под ягодицы, направляя и помогая опуститься на его член. И Динка вздрагивала в его объятиях, чувствуя себя маленькой и беззащитной перед его мощью, принимая его в себя и утопая в неземном ощущении единения. Дайм крепко, но аккуратно, сжимал ее бедра ладонями, приподнимая и опуская обратно на себя, а Динка шумно вздыхая, когда он, растягивая до предела, наполнял ее, смотрела в его затуманенные страстью медовые глаза и ощущала себя настолько счастливой, что даже сама не могла поверить, что это происходит с ней.

Когда начали возвращаться охотники, Динка с Даймом лежали в обнимку, завернувшись в одно одеяло. Динка отчаянно хотела спать, но ей хотелось дождаться остальных, поэтому она таращилась в костер, размышляя о другом мире, в котором ей скоро предстоит жить.

Хоегард принес на плече двух связанных за лапы тетеревов и насыпанные в полу рубахи десяток крупных боровиков. Тирсвад тащил на плечах целого олененка с остекленевшими глазами. Дайм неохотно покинул Динкины объятия, чтобы помочь им освежевать и разделать дичь.

— Там еще олениха лежит, пойду вырежу самые лакомые кусочки, — самодовольно проговорил Тирсвад, вроде бы обращаясь к Дайму и Хоегарду, но поглядывая на Динку.

— А где Шторос? — Динка приподнялась над лесным ложем из колючих веток вслед за Вожаком.

— Он ушел в другую сторону, — недовольно буркнул Тирсвад, сбрасывая свою ношу на землю.

— Может пойти поискать его? — Динка нашла свои штаны и рубаху и поспешно оделась.

— Сам придет, — отрезал Дайм.

Но с рассветом Шторос не пришел. Динка не находила себе места в сотый раз обходя стоянку и выглядывая в просветы между деревьями.

Тетеревов запекли целиком, олененка освежевали и его мясо, порезанное на тонкие полоски, коптилось над костром. Пора было уже садится в лодку и плыть дальше.

Шторос явился неожиданно совсем не с той стороны, куда уходил. Он был запыхавшийся и взъерошенный. Глаза возбужденно сверкали.

— Шторос! — Динка бросилась к нему, но он, не обращая на нее внимания, ломанулся прямо сквозь кусты к сидящему у костра Вожаку и с разбегу рухнул на колени.

— Там… Сила! Там сосуд или портал! — выдохнул он. Трое варрэнов в изумлении вскочили на ноги.

Сборы были быстрыми. Большую часть пожитков оставили в припрятанной в камышах лодке — в другом мире это все не понадобится. Взяли с собой только оружие и налегке выдвинулись вслед за Шторосом.

Рыжий бежал рысью, словно взявшая след гончая собака, периодически останавливаясь и втягивая носом воздух. Динка тоже попыталась принюхаться, но никаких особенных запахов в воздухе не ощущала. Пахло сосновой смолой, прелыми листьями, прихваченными ночными заморозками, сухой хвоей. Солнце стояло уже высоко, но совсем не грело. Воздух был холодный, и с каждым выдохом изо рта вырывалось облачко пара. Но холода Динка не чувствовала. Наоборот, разогретое бегом тело покрылось испариной, и влажная рубашка неприятно липла к спине.

Бежать наравне с длинноногими варрэнами было нелегко, но Динка, несмотря на покалывание в левом боку, старалась не отставать. Она понимала, как это для них сейчас важно. И не хотела их задерживать на пути к цели, к которой они шли уже много месяцев. Если тот портал, который по словам старушки из прибрежной деревни был разрушен, остался на том берегу, то высадится здесь и найти тут другую дверь было невероятной удачей. Она видела какой надеждой вспыхнули глаза мужчин, когда Шторос рассказал о своем открытии. Сам он портал не видел, лишь учуял его издалека и бросился сообщить о находке остальным.

Хотя, это мог оказаться не портал, а «сосуд». Или… Динка вздрогнула и сбилась на шаг от посетившей ее мысли. Ведь ее тоже варрэны вначале приняли за сосуд. От нее тоже пахло силой, и этот запах привлек их внимание. Что будет, если они, вместо портала или сосуда, найдут еще одну такую же девушку?

— Устала? — рядом оказался Хоегард и замедлил шаг, подстраиваясь под Динку.

— Нет… Все в порядке, — запнувшись, проговорила Динка. И попыталась снова ускорить бег. Но последняя мысль не давала покоя, и ноги замедляли шаг сами собой. Если здесь им встретится еще одна Варрэн-Лин. Они присоединят ее к своей стае? Как Динка будет уживаться с еще одной девушкой? И… Динка вдруг с болезненной ясностью поняла, что она не хочет делиться своими мужчинами ни с кем, пусть соперница хоть трижды Варрэн-Лин.

Шторос с разбегу вылетел из леса на открытое пространство и остановился. Остальные догнали его и встали вокруг. Динка выглянула, протиснувшись между стоящими бок о бок Хоегардом и Тирсвадом. Перед ними была широкая полоса сгоревшего леса. Был ли лесной пожар случайностью, или люди и здесь побывали до них?

Шторос двинулся вперед, перебираясь через поваленные обгоревшие стволы. Как он еще что-то чуял оставалось загадкой. В носу свербило от запаха гари.

Но варрэны приободрились, и шли очень целеустремленно. Уже не поглядывая на Штороса. Видимо, силу уже чуяли все, кроме Динки. Динка плелась позади, заставляя себя переставлять ноги, чтобы не отстать. Интересно, почему почти все способности варрэнов у нее отсутствуют? Ладно огонь… Но не могла же она подавить в себе обоняние и ночное зрение? Рядом с ними она чувствовала себя ущербной.

Шторос остановился около груды камней и озадаченно смотрел на нее. Остальные окружили его. Хоегард опустился на одно колено и взял в руки камень, вглядываясь в него, поворачивая и так и эдак. Динка стояла чуть поодаль, не решаясь задавать вопросы. Сама она по-прежнему ничего не чуяла и в горе камней не видела ничего особенного.

Но Шторос и Тирсвад, обнюхав камни со всех сторон, разочарованно отпрянули. Надежда, вспыхнувшая было в их глазах, потухла. Дайм с Хоегардом склонились над несколькими камнями, выбранными из общей кучи. Хоегард прикладывал их друг к другу то одним боком, то другим, а Вожак молча наблюдал за его действиями. Динка подошла поближе и тоже присела на корточки рядом с Хоегардом, пытаясь понять, что он делает.

Хоегард поднял голову и с интересом посмотрел на Динку.

— Динка, смотри, — сказал он, поднося к ней камень. — Ты это видишь?

Динка покачала головой, с недоумением глядя на обычный серый с белыми вкраплениями булыжник.

— Посмотри внимательно, вот здесь, — не унимался Хоегард, как будто от того, увидит ли Динка то, что он хотел ей показать, что-то изменится. Он провел пальцем по боку камня черту, и… вдруг Динка увидела. Камень прорезала ярко-оранжевая светящаяся линия. Динка зачарованно обвела ее пальцем, а затем посмотрела на остальные камни. Они тоже были исчерчены светящимися линиями.

— Видишь! — торжествующе воскликнул Хоегард.

— Что это? — удивленно спросила Динка, подбирая другой камень и разглядывая линии на нем.

— Это остатки от разрушенного портала, — погрустнев, пояснил Хоегард.

— Разрушенного? — Динка вскинула голову и посмотрела ему в глаза.

— Да, увы… Мы опоздали, — вздохнул Хоегард. — Когда этот кусок скалы был целым, на нем был особый рисунок силы, сквозь который мы могли бы пройти домой. Но сейчас скала разбита, а рисунок разорван.

— Может быть еще можно как-то его собрать? — Динка попробовала приложить линии силы на разных камнях друг к другу, как это ранее пытался сделать Хоегард.

— Может быть можно, а может и нет, — тоскливо отозвался Хоегард. Динка посмотрела на гору камней и на светящиеся силой крошечные осколки под ногами и поняла, что эта работа может затянуться на годы, если не на десятилетия. И нет никакой гарантии, что собранный портал заработает так, как надо.

— Ладно, возвращаемся к лодке, — скомандовал Вожак, и варрэны, неохотно выпустив светящиеся камни из рук, начали подниматься с земли.

Обратная дорога прошла в гробовом молчании. Вспыхнувшая было в сердцах надежда сменилась горьким разочарованием.

— Может быть портал по ту сторону реки уцелел? — попыталась Динка приободрить понуро шагавшего справа от нее Хоегарда, но тот ответил ей лишь грустным взглядом.

От берега они отчалили уже на закате. Дайм сел на весла, Хоегард ушел на нос. А Динка, сбросив с себя стесняющую одежду и сапоги, оставшись опять в одной рубашке, вытянулась на дне лодки между притихшими Тирсвадом и Шторосом. Втроем лежать было тесно и неудобно, но сказывались тревоги прошедших дней и бессонные ночи, и она, пригревшись, уснула очень быстро.

Динке снилось что-то невыразимо приятное. Удовольствие жаркими волнами прокатывалось по ее телу, не концентрируясь нигде конкретно. Она словно плавала в теплом сладком молоке, ощущая, как стонет от наслаждения каждая клеточка ее тела. Окружающая ее жидкость покачивала ее тело, словно на волнах, и с каждой минутой становилась все более вязкой, не давая пошевелить руками и ногами. Постепенно струйки жидкости, скользящие вдоль ее тела и ласкающие его, стали более плотными, ощутимыми и сконцентрировались в самых чувствительных местах: между разведенных ног и на сосках.

Динка застонала от нарастающего наслаждения, попыталась увернуться от настойчиво ласкающих ее волн, каким-то непостижимым образом превратившихся в мужские губы и языки, скользящие по ее самому сокровенному, но руки и ноги не слушались, зажатые в мягкие теплые, но прочные кандалы. Динка с криком проснулась от сотрясающего ее тело оргазма. Растеряно оглядевшись спросонья, она обнаружила лежащего слева от себя Тирсвада. Лицо его было донельзя довольным, а его тонкие губы припухли и лоснились. Тирсвад увидев, что она заметила его, поднырнул ей под левую руку и уткнулся лицом ей в бок, щекоча подмышку отросшей на голове белой щеточкой волос.

Повернув голову, она увидела прямо над собой Штороса, который сидел у ее головы и склонился к ее лицу. Некоторое время Динка смотрела на его перевернутое лицо, а затем он наклонился ниже и прильнул губами к ее губам для поцелуя. Перевернутый поцелуй дарил удивительные ощущения, и Динка, все еще находясь в плену своего сладкого сна, с жаром принимала горячий язык Штороса, скользящий своей шершавой поверхностью по ее языку.

— Шторос, — прошептала она, когда варрэн прервал поцелуй и отстранился от ее губ.

— М? — отозвался он, глядя на нее. И оттого, что его верхнее веко оказалось внизу, а нижнее вверху, он казался совершенно неземным созданием.

— Когда мы заработаем денег, ты купишь мне нижнее белье? — попросила вдруг Динка.

Шторос расхохотался.

— Зачем оно тебе? Лишний раз снимать-одевать… К чему такая морока?

— А затем, — Динка нахмурилась, обхватила его лицо ладонями и подтянула к своему лицу, — Что мне надоело ходить голой, и надоело, что вы на меня кидаетесь, словно голодные звери.

— Ты выбрала четверых молодых мужчин и наивно полагаешь, что нижнее белье спасет тебя от посягательств на твое тело? — насмешливо проговорил он.

— Я просила не трогать меня без разрешения. Но ты, видимо, не понимаешь простые просьбы, — прошипела Динка, глядя в бесстыжие изумрудные глаза.

— Динка, не злись на него. Это я виноват, — проворчал слева Тирсвад. Но Динка не обернулась на него.

— С тобой, милый, мы поговорим позже. А сейчас я разговариваю со Шторосом, — промурлыкала она, продолжая сверлить рыжего уничтожающим взглядом.

— Я искуплю свою вину, — смеясь, ответил Шторос. — Чего ты хочешь прямо сейчас?

— А ты сделаешь? — заинтересовалась Динка.

— Конечно, все, что в моих силах, — улыбнулся Шторос, продемонстрировав белоснежные клыки.

— Расскажи мне о своей жизни в твоем мире, о своих женщинах и о том, почему ты оказался здесь, — выдала Динка на одном дыхании. Лицо Штороса окаменело, смешинки исчезли из зеленых глаз и веки сощурились в узкую щелку.

— Что, ревность замучила? — холодно процедил он, высвобождая лицо из ее ладоней и отстраняясь. Хоегард на носу лодки тихо фыркнул.

— Замучила, — кивнула Динка, поднимаясь в сидячее положение и не отводя глаз от его лица.

— Мне пора на весла, — Шторос отвел взгляд и попытался ускользнуть. Но Динка цепко ухватила его за запястье.

— Ты обещал сделать все, что я попрошу, — прошептала она умоляюще.

— Ты пожалеешь, — проговорил он, смерив ее холодным взглядом. — Эта история не для твоих ушей.

— Я хочу знать о тебе все, — упрямо настаивала Динка, сжимая в своих ладошках его широкое запястье.

— Ладно, — сдался он, опускаясь обратно и опираясь спиной на спину сидящего на руле Хоегарда. — Только прежде у меня тоже есть одно желание, которое ты пообещаешь мне исполнить. Вне зависимости от того, что узнаешь сейчас.

— Идет, — охотно согласилась Динка. — Чего ты хочешь?