Путь Стаи (СИ)

Глава 15

Динка попятилась, поджав губы и с яростью взглянув на своего тюремщика.

— Забыл сказать «спасибо» тебе и твоим чудовищам, — беспечно продолжал он. — Теперь в моем распоряжении огромная галера с товаром, сундук золота в трюме, новые члены команды, благодарные мне за освобождение. Да еще и четверо крепких рабов, за которых на рынке в порту дадут хорошее вознаграждение. Каково? Да этот рейд озолотил меня в прямом смысле этого слова!

Динка скользнула взглядом ему за спину, прикидывая, как можно улизнуть.

— Бесполезно, — Джо с улыбкой покачал головой, проследив за ее взглядом. — Даже если ты выскочишь в эту дверь, за ней стоит мой человек. В любом случае, с корабля ты далеко не уйдешь.

Динка опустила взгляд. Хоегард сказал продержаться до их прихода. То, что Джо настроен поболтать ей только на руку. Хотя болтать с этим подонком у нее не было никакого желания, но уж лучше разговаривать, чем…

— А, кстати, что они такое? Я впервые видел, чтобы у человека, на глазах вырастали рога и клыки. Это и есть те самые демоны, про которых так любят трепаться проповедники? — поинтересовался Джо, вальяжно разваливаясь на койке. Динка понадеялась, что он тоже слишком устал, чтобы пытаться ее изнасиловать прямо сейчас.

— Мы — варрэны. Мы пришли из другого мира, — миролюбиво сообщила она, устало опускаясь на единственный в комнате стул.

— Ты тоже? — удивился Джо.

Динка оскалилась. С рогами и когтями у нее пока не ладилось, но показывать клыки она научилась, даже не раня свои губы. Она надеялась, что Джо испугается или испытает отвращение от такого зрелища.

— Отведи меня к ним в трюм, я тебе не нужна, — проговорила она вкрадчиво. — Ведь я не женщина, а самка опасного животного.

Но вместо отвращения или страха темные глаза Джо вдруг вспыхнули интересом. Он сначала привстал на койке, разглядывая Динку так, как будто впервые увидел ее, а затем гибким движением поднялся и медленным скользящим шагом двинулся к ней.

Динка соскочила со стула, попятилась и зарычала, демонстрируя свои клыки. Они у нее были не такие длинные, как у Дайма, не такие желтые, как у Тирсвада. Но она знала, что они все равно выглядят устрашающе. Если бы она могла еще выпустить когти!

Но сила плескалась внутри не подвластным управлению океаном. Если она сейчас попытается ее применить, но не совладает, то сгорит весь корабль. И они погибнут посреди бескрайнего океана, не имея возможности добраться до берега. И Хоегарда, который мог бы ее подстраховать, рядом нет. Лучше уж она не будет так рисковать. Но и давать в обиду она себя не собиралась.

«Покажи этому ублюдку, кто такая настоящая Варрэн-Лин», — сказал ей Хоегард. И она его не разочарует. В арсенале Варрэн-Лин не только огненная сила.

Она пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в стену. Джо подошел вплотную и навис над ней, нисколько не испуганный рычанием и видом клыков. От него несло потом, корабельной смолой и чем-то еще тошнотворным. Мерзкий двуличный ублюдок!

— Это все, что ты умеешь, беспомощная самочка? — ухмыльнулся он, приподнимая ее голову за подбородок и разглядывая оскал.

Динка, воспользовавшись тем, что внимание его поглощено клыками, медленно оторвала от пола левую ногу. Из опыта общения со Шторосом, она прекрасно помнила, что мужчины защищают пах неосознанно, на уровне инстинктов. Но есть же еще много других уязвимых мест! Она с силой пнула носком ботинка по голени, чуть ниже колена.

Джо взвыл и отшатнулся, хватаясь за ногу.

— Ах ты тварь! — заорал он, бросаясь на нее снова спустя долю мгновения. Но Динка, словно кошка, выскользнула из его смыкающихся рук и бросилась к двери. Однако капитан пиратов тоже был очень быстр. Он поймал ее за взвившуюся от стремительного броска косу и дернул на себя. Резкая жгучая боль опалила затылок, и Динка рухнула к его ногам.

— Джо, по-хорошему прошу — не трогай меня! Это плохо закончится, — прошипела Динка, поднимая на него глаза и глядя на него с нескрываемой ненавистью.

— Поганая дрянь! — прогремел Джо, накручивая ее косу на кулак. Ее попытка самозащиты не на шутку разозлила его. Динка с нарастающим ужасом смотрела в перекошенное яростью лицо. В его свободной руке, как по волшебству, появилась жесткая просмоленная корабельная веревка, толщиной с Динкино запястье.

— Еще будешь пытаться ударить меня? — рявкнул он, с размаху опуская хвост веревки на Динкину спину.

Боль прошлась по нервам, обнажая их, стряхивая все наносное, неважное. Не было ничего больше. Только маленькая беспомощная девочка и боль от ремня, снова и снова оплетающая ее тело.

Динка, захлебываясь слезами, рванулась прочь, пытаясь уклониться от ударов. Но Ливей держал за косу крепко, и кожа головы полыхнула огнем. Только не кричать! Быть мягкой, быть покорной, тогда не будет так больно…

Динка зажмурилась и сжалась комочком, под градом ударов, сыпавшимся на ее тело.

Он что-то кричал о том, что она жалкая неблагодарная шлюха, что она могла бы быть с ним поласковее и тогда… Динка не улавливала смысл. Сознание тонуло в ледяном ужасе. Лишь глухие звуки ударов, лишь вкус крови на губах, лишь боль-боль-боль…

Лишь чувство обреченности, в которое она погружалась, словно в болото. Она никто. Всего лишь слабая бесполезная тряпка, годная лишь на то, чтобы об нее обтерли ноги.

К горлу подкатила тошнота. Динка уцепилась за этот порыв. Как было бы хорошо, если бы ее вырвало! Он бы оставил ее в покое, натыкал бы носом в блевотину и с отвращением оттолкнул ногой. Но пустой желудок лишь болезненно свело. Вся ее жизнь — это голод, боль, страх…

Ливей схватил ее за горло и вздернул над полом, прижимая к стене. Она зажмурилась, не желая смотреть в лицо своего мучителя. Он склонился к самому лицу и шипел что-то прямо ей в губы, обдавая щеки горячим дыханием. Пусть… пусть убьет, наконец. Пусть задушит. Уж лучше смерть, чем снова боль… Под его руками затрещала и соскользнула с тела одежда, задевая кровоточащие следы ударов и причиняя новые страдания.

Железная хватка на горле усилилась, и Динка почувствовала, что воздуха отчаянно не хватает. Но сопротивляться она не пыталась. Руки и ноги ее безвольно обвисли вдоль тела. Никто не спасет ее. Никто не придет на помощь. Потому что она никому не нужна!

— Ты, гадина, посмела отказать мне! — прорычал он, освобождая свой член и подхватывая ее второй рукой под бедро, чтобы обеспечить себе доступ к ее телу. — И вот теперь ты моя! И нам никто не помешает еще очень долго. Ты еще пожалеешь, что не легла под меня по своей воле!

За дверью послышался шум и какая-то возня. Джо среагировал мгновенно, отпустив ее ногу и выхватив кинжал. Дверь с грохотом слетела с петель, и на пороге показался Дайм.

— Еще шаг, и я ее прирежу! — выкрикнул Джо, приставляя кинжал к Динкиному горлу. Динка подняла помутневший взгляд и уставилась на огромную фигуру, загородившую узкий проход.

— Дайм! — пискнула она, ощутив прикосновение лезвия к своей коже. Сознание рывками возвращалось к ней. Дайм здесь! Он пришел спасти ее. Это ее мужчина, и он защитит ее!

Дайм резко пригнулся, над его головой просвистел метательный нож и вонзился Джо прямо под подбородком. Нож выскользнул из его ослабевшей руки, на лету поцарапав Динке грудь. Джо разжал свою хватку на ее шее, потянулся обеими руками к своему горлу и начал оседать на пол. Динка оторопело смотрела то в его закатывающиеся глаза, то на струйку крови, бегущую от кинжала вниз по его темной коже. У черного Джо кровь была такая же красная, как и всех остальных…

— Динка! — Дайм был уже рядом и подхватил ее обессиленно оседающее на пол тело, попутно отпихнув ногой умирающего Джо.

— Дайм… — Динка заплакала, спрятав лицо на его теплой родной груди. Лимит ее сил был исчерпан. Больше всего хотелось уснуть в его нежных сильных руках, и спать целую вечность. Но, кое-что еще… Разрастающаяся боль в груди не давала окончательно потерять сознание. Что-то еще важное… Жизненно важное!

— Дайм, что со Шторосом? — Динка отстранилась от варрэна и с тревогой взглянула ему в лицо.

Дайм помрачнел, но успокаивающе кивнул.

— Он жив, с ним Хоегард. Но тебе лучше поспешить. Тирсвад проводит тебя, а мне нужно найти оставшихся предателей. Сколько их было в команде Джо?

— Всего шестеро вместе с ним, — прокричала Динка, высвобождаясь из его объятий и бросаясь к двери. Там Шторос и Хоегард, им нужна помощь!

— Постой, — в дверях ее перехватил Тирсвад, удержав за плечо. Сзади, в два шага покрыв разделяющее их расстояние, подошел Дайм и набросил ей на плечи покрывало с кровати. Динка обернулась покрывалом, как плащом, и бегом бросилась на палубу. Тирсвад поспешил следом.

На палубе царила растерянность. Матросы сбились в кучку у носа корабля и до хрипоты о чем-то спорили. За последние пару часов власть на корабле сменилась столько раз, что они уже не понимали, кому же следует подчиняться. Но Динку это сейчас не волновало, она бежала к трюму, не чуя под собой ног.

Тяжелая крышка была откинута, и Динка, в спешке запнувшись о край покрывала, скатилась по железным ступенькам, пересчитав их локтями и коленями и местами ободрав кожу.

— Динка! — сзади послышался встревоженный голос Тирсвада, но Динка не обернулась.

Трюм представлял собой большое влажное помещение с низкими потолками, тускло освещенное единственной масляной лампой, болтающейся под потолком недалеко от ступеней, и дневным светом, пробивавшемся в прорези в бортах для весел. После яркого дневного света палубы полумрак трюма казался кромешной темнотой. Вдоль бортов рядами стояли длинные лавки с узким проходом между ними.

— Они там! — спрыгнувший следом за ней Тирсвад накинул ей на плечи упавшее покрывало и указал в проход между лавками. Растерявшаяся было Динка бросилась бежать по проходу.

В конце трюма в самом темном углу где-то под кормой стояла железная клетка размерами три на три Динкиных шага. Как они там помещались вчетвером оставалось загадкой. Сейчас дверца клетки была распахнута, а на полу, вытянувшись во весь рост, лежал Шторос и не подавал признаков жизни. Даже грудь не поднималась в такт дыханию. Рядом на коленях сидел Хоегард, положив руку Шторосу на левую половину груди над сердцем. Он тоже выглядел неважно, и сил в его теле оставались считанные капли. Резерв его был пуст.

Динка с разбегу обрушилась на них, оседлав живот Штороса и обвив руками шею Хоегарда, притянула обоих к себе. Шторос судорожно вздохнул и его грудная клетка начала часто вздыматься. Динка положила руку ему на грудь рядом с рукой Хоегарда и облегченно прикрыла глаза.

— Динка, как ты вовремя! — выдохнул Хоегард, расслабляясь и зарываясь носом в ее шею.

— Спасибо, что помог ему продержаться, — проговорила она, ощущая, как вокруг них троих заклубился поток силы.

Хоегард усмехнулся. Его резерв стремительно наполнялся. Динка слегка отстранилась от него и погладила его по щеке, заглядывая в теплые серые глаза. С ее рук ровным потоком без всяких усилий с ее стороны лилась сила в тела ее любимых мужчин. То, что ей не удалось проделать с Джо, получалось рядом с Хоегардом и Шторосом легко и непринужденно. Динка, повинуясь внезапному порыву, потянулась к Хоегарду и коснулась губами его губ. Он так жадно ответил на ее поцелуй, словно припал к прохладному источнику после многочасовой жажды.

— Я люблю тебя, — проговорил Хоегард, отстраняясь от ее губ и серьезно глядя ей в глаза. А затем саркастически добавил: — И не могу позволить, чтобы этот идиот огорчил тебя своей смертью.

Динка замерла, услышав признание и пропустив мимо ушей вторую часть. Он любит ее! Счастье горячей волной затопило все ее существо. Милый, заботливый, нежный Хоегард! Ее близкий, дорогой мужчина! Он любит ее и…

— От идиота слышу! — вдруг подал голос Шторос, не открывая глаз. Динка и Хоегард счастливо переглянувшись, посмотрели на его бледное лицо с подрагивающими темно-каштановыми ресницами. — Я бы на твоем месте с радостью уничтожил конкурента, — добавил он, и лицо его озарилось хищной ухмылкой.

— Видимо, я и впрямь идиот, раз спасал такое неблагодарное отродье, — фыркнул Хоегард, отстранившись от Динки и разминая затекшие конечности.

— Я тоже тебя люблю, мой недальновидный друг, — с насмешкой проговорил Шторос. Несмотря на то, что сила в нем не задерживалась, жизнь стремительно возвращалась в его тело. Резерв Хоегарда наполнился, и Динка все свое внимание сосредоточила на лежащем под ней рыжем варрэне.

Она обхватила ладонями его лицо и вглядывалась в родные черты. С тех пор, как он рискнул ради нее жизнью, он все время ходил по краю. Это было так мучительно, но она ничего не могла с этим сделать. Даже свое обещание всегда быть с ним рядом она не сдержала.

Шторос медленно приоткрыл глаза и посмотрел на Динку из-под ресниц. Динка замерла под его изумрудным взором. Он коротко взглянул ей в глаза и заскользил взглядом вниз по губам, шее, ее телу. Динка вдруг остро почувствовала, что она обнажена. Даже покрывало, заботливо наброшенное ей на плечи Тирсвадом, соскользнуло и валялось где-то у нее за спиной. А Шторос жадно пожирал глазами ее тело, лаская взглядом напрягшиеся соски, впалый живот и пушистый бугорок лобка, прижавшийся к его животу.

— Я хочу тебя, — хрипло проговорил он, поднимая руку и накрывая ладонью ее грудь. Динка прерывисто вздохнула и выгнулась, прижимаясь грудью к его руке. Она смотрела ему в глаза и видела его голодный взгляд, блуждающий по ее телу. Завороженная этим зрелищем, млеющая от его прикосновений, она чувствовала себя на своем месте. Там, где и должна быть. С ней рядом снова был ее Шторос. Большой дикий кот, мурлыкающий от ее прикосновений. Она провела большими пальцами рук по его скулам, огладила щеки, коснулась пересохших губ. Он приоткрыл рот и жарко задышал. Вторая рука его легла ей на поясницу, скользнула вверх между лопаток и властно потянула ее к его груди.

— Шторос! — зарычал Хоегард, настороженный и готовый броситься между ними. Но Шторос и сам вдруг подобрался, сосредоточенно ощупывая Динкину спину. Динка сжалась от его прикосновений и до боли зажмурила глаза. На ресницах выступили слезы.

— Что это? — рявкнул Шторос, пытаясь подняться, но соскальзывая по влажному полу и падая обратно на спину. Хоегард тоже встревожился и, схватив Динку за плечи развернул спиной к тусклому кружку света от лампы под потолком.

— Джо! — взревел Шторос, которому не без труда удалось подняться на четвереньки. — Я убью его!

— Он бил тебя? — потрясенно прошептал Хоегард, скользя кончиками пальцев по вспухшим и саднящим полосам на ее обнаженной спине. — И почему ты голая? Он… — его красивое лицо тоже перекосилось от ярости.

У Динки комок встал в горле, и, сжавшись под направленными на нее взглядами, она не могла вымолвить ни слова.

— Он мертв, — Тирсвад, все это время топтавшийся неподалеку, быстро приблизился и, заключив Динку в нежные объятия, обвел разъяренных товарищей взглядом. — Пока мы выбирались из клетки он избил и раздел ее, но мы с Даймом пришли когда… Он не успел.

— Я не смогла… — всхлипнула она, прижимаясь к груди Тирсвада. — Я не смогла защитить себя. Простите меня. Я такая бесполезная и слабая…

— Не говори так, — прошептал Хоегард, накрывая ладонями ее израненную спину. — Чувствуешь мои руки? Направляй в них силу, я принимаю…

Динка под его чутким руководством приоткрыла заслонку и сила потекла с ее спины в его ладони. От этого горячего потока следы от ударов веревкой стремительно заживали, и боль уходила.

— Рассказывай все по порядку, — хмуро потребовал Шторос, снова растягиваясь на полу рядом с ними.

— Я хотела сопротивляться. Думала, что я сильная и могу справиться, — начала Динка. — Я ударила его ногой под коленом и вырвалась.

— Хорошо! — похвалил Шторос, устало прикрывая глаза. — Дальше что было?

Хоегард переместил ладони по ее спине, направляя ее и обучая лечить саму себя.

— А потом он схватил меня за косу и замахнулся веревкой, — прошептала испуганно Динка.

— И? — Шторос приоткрыл один глаз и испытующе посмотрел ей в лицо.

— Что-то произошло со мной. У меня в голове все помутилось. Словно это и не Джо вовсе, словно я опять дома, и Ливей… — Динка сглотнула не в силах продолжать. Горло свело спазмом.

— И ведь с тобой это не в первый раз, — проницательно заметил Шторос, открывая и второй глаз и прищуриваясь. — Когда я пообещал тебя выпороть, то тебя будто подменили в один миг. Тогда было то же самое?

— То же самое… — эхом повторила Динка, жадно хватая ртом воздух и ощущая нарастающее удушье.

— Отстань от нее! — зарычал Тирсвад, прижимая Динку к себе и отворачиваясь от Штороса, чтобы закрыть ее своим телом от его пронзительного взгляда. — Чего ты добиваешься?

Хоегард, уже давно закончив с Динкиной спиной, задумчиво смотрел на Штороса. А Динку била крупная дрожь, и она пряталась от страшных призраков прошлого в заботливых руках Тирсвада.

— А ведь и с тобой такое бывает, — произнес Хоегард, не сводя пристального взгляда с лица друга. — Расскажи нам, что на тебя находит, когда ты…

— Прошлое идет за нами по-пятам. Мы не в силах избавиться от него, — довольно резко оборвал его Шторос.

— Значит ли это, что когда-нибудь прошлое возьмет над тобой верх, и мы пожалеем, что доверяли тебе? — Хоегард напрягся, пристально глядя на Штороса и улавливая малейшие изменения на его лице.

— Я контролирую себя, — буркнул Шторос, отводя глаза. — И Динка тоже научится когда-нибудь с этим жить…

Но его слова Хоегарда не успокоили, и он продолжал сверлить Штороса взглядом.

— Не смей прикасаться к Динке. Слышишь? — тихо, но очень страшно, проговорил Хоегард. — Иначе тогда уже я за себя не отвечаю! Я убью тебя не задумываясь, если ты тронешь ее хоть пальцем!

— Отвали, — голос Штороса прозвучал не агрессивно, а как-то устало. Краска отхлынула с его лица, и он снова был бледен, как покойник. — Я все помню, и башкой я не повредился.

Динка выскользнула из объятий Тирсвада и встревоженно склонилась над Шторосом. После того, как вспышка ярости прошла, он снова выглядел неважно.

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросила Динка, прикладывая руку к его груди и ощущая ладонью неровное сердцебиение. Тирсвад встал и отошел в сторону на лавку гребца. Хоегард, чуть помедлив и бросив последний настороженный взгляд на Штороса и Динку, отошел вслед за ним. Они о чем-то тихо разговаривали, не сводя глаз с обнимающейся на полу парочки. Но Динка прямо сейчас не видела ничего вокруг себя, поглощенная Шторосом и его состоянием.

Она аккуратно улеглась на него сверху и, прижимаясь ухом к его груди, слушала биение его сердца. Страх, боль, беспомощность — все осталось позади. Надо просто напитать его тело силой, чтобы он снова был здоров. И тогда все будет в порядке. Но самый простой и приятный способ им по прежнему недоступен. Если бы только она могла слиться с ним, ощутить его в себе, двигаться в унисон, наслаждаясь каждым мигом… Динка умышленно вызывала в памяти будоражащие воспоминания, как тогда в каюте, когда после спасения от змея они только обнаружили дефект в резерве Штороса.

Шторос, как будто уловил ее мысли. Его грудь стала часто вздыматься, его пальцы зарылись в Динкины взлохмаченные волосы, а вторая ладонь легла ей между лопаток.

— Как только мы окажемся с тобой одни, моя козочка, — едва слышно зашептал он, прижимая ее к себе, — и этих ублюдков не будет поблизости…

Динка задрожала от возбуждения, слыша обещание в его голосе. Больше всего на свете она сейчас хотела стереть из памяти последние двое суток. Быть с ним. Отдаться его желаниям. Они вдвоем заворачивались в кокон их общей интимной фантазии, забывая о жестоком мире снаружи.

— Я привяжу тебя к кровати и неделю из нее не выпущу, — продолжал вкрадчивым шепотом Шторос. — Я буду целовать тебя всю, буду пить сок твоего желания, буду слушать твои стоны. Я буду брать тебя каждый раз, как захочу, и тем способом, которым захочу.

Динка тихо заурчала и, сжав его торс бедрами, похотливо терлась промежностью о его живот. А Шторос продолжал шептать ей на ухо пошлости о том, что он с ней сделает, как только завладеет ее телом в безраздельное пользование. Сила мощным потоком окутывала их тела.

Но вдруг Шторос оборвал свои мечты на полуслове и насторожился. Динка приподнялась с его груди и с недоумением посмотрела ему в лицо. Он мгновенно сморгнул вожделение, и его взгляд прояснился.

— Что-то не так, — послышался голос Хоегарда, вскочившего с лавки, на которой они до этого сидели с Тирсвадом.

Шторос аккуратно ссадил Динку со своего живота и тоже поднялся на ноги. Динка, еще не до конца вернувшаяся в реальность, переводила растерянный взгляд с одного родного лица на другое.

— Поднимайся! Пошли, — скомандовал Шторос, бережно, но крепко хватая ее за плечо и вздергивая на ноги.

Хоегард укутал Динку покрывалом и приобнял ее за плечи. Шторос, задумчиво поглядев на них, заметно расслабился.

— А где Дайм?

— Он наверху, взял на себя командование судном, — ответил Тирсвад.

— Тогда почему мы встали?

Шторос встревоженно переглянулся с Хоегардом и, кивнув ему, двинулся к выходу из трюма.

Динка неохотно поплелась за ними.

Только на палубе она поняла, что именно их так взволновало. Корабль стоял неподвижно. Настолько неподвижно, что становилось жутко.

Даже у причала корабль все время покачивался в набегающих на берег волнах. А сейчас качки не было вовсе, словно они стояли на ровной земле. Паруса безвольно обвисли, а море под ними было гладкое, будто зеркало. Без малейших признаков ряби.

Все оставшиеся в живых обитатели судна, включая Дайма, столпились у правого борта. И варрэны двинулись туда же, увлекая за собой Динку.

Динка встала рядом с Даймом, покосившись на него и убедившись, что он сейчас слишком занят, чтобы обращать на нее внимание. Дайм, возвышаясь над всеми остальными членами команды, внимательно разглядывал в капитанскую подзорную трубу открывавшееся с правого борта зрелище. А посмотреть было на что!

Динка, приоткрыв от удивления рот, смотрела на землю, неподалеку от которой остановился их корабль. Остров изгибался полукольцом, образуя лагуну, защищенную от морских ветров и течений. Сияющая голубизной в свете тропического солнца вода лагуны переходила в белоснежный песчаный пляж, окруженный буйной экзотической растительностью. Здесь были деревья со стройными голыми стволами, заканчивающимися пучком широких изрезанных листьев на верхушке. Один такой огромный лист мог служить одеялом для трех, а то и четырех человек. Вместо привычного Динке подлеска из кустов дикой малины, бузины и боярышника, на втором уровне тропического леса высились гигантские папоротники, высотой с Динкин рост. Самый нижний ярус покрывал сплошной зеленый ковер не то мха, не то какой-то очень густой травы.

— Много зелени означает, что на острове должен быть источник пресной воды, — подал голос освобожденный из рабства бывший капитан. — Возможно, даже есть какая-нибудь живность, на которую можно поохотится. Мы могли бы здесь остановиться, пополнить запасы и дождаться, когда пройдет штиль и поднимется ветер.

Штиль. Динка запомнила новое слово. Значит вот как называется это неподвижное безмолвие. А она-то думала, что на море всегда дует ветер.

— Что-то мне здесь не нравится, — покачал головой Дайм. — На, посмотри сам, — он протянул трубу капитану, а сам обернулся к своим и окинул варрэнов по-очереди внимательным взглядом, задержавшись на Шторосе, а затем на Динке.

Динка смутилась от его пристального взгляда и плотнее закуталась в свой плед, борясь с желанием спрятаться за спину стоящего рядом Тирсвада. Когда первая радость от встречи прошла, она вдруг ощутила себя в его обществе неловко. Словно они были недавно знакомы. Дайм видимо о чем-то догадался по выражению ее лица, и в его глазах мелькнуло недоумение. Но тут его отвлек капитан, обещавший доставить их до суши.

— Ты имеешь ввиду кости на пляже?

— Да, мне показалось, что по форме и размерам они напоминают человеческие, — отозвался Дайм, отвлекаясь от Динки и снова беря в руки подзорную трубу. — К тому же, у нас все еще есть весла, на которых мы можем миновать участок штиля.

— На островах в этой широте обитают существа, сходные по форме и размерам с людьми. Их называют обезьяны. Это вполне могут быть кости обезьян. Если это так, то на острове живут хищники, и, наверняка, травоядные животные для их пропитания.

— Как бы нам самим не сделаться пропитанием для местных хищников, — не сдавался осторожный Дайм.

— После всех событий, случившихся на корабле, у нас осталось не так много воды и припасов, — упорствовал капитан. — У нас хватит только-только до ближайшего порта. А если этот штиль затянется или мы попадем в шторм, то можем остаться на голодном пайке.

Матросы растеряно переводили взгляд с капитана на Вожака и обратно. Положение двух предводителей, захвативших власть на корабле и так было шатким, а размолвка между ними еще больше усугубила бы положение. Варрэны напряглись, готовые в любой момент выступить за своего Вожака, но он обдумывал аргументы, не делая им знака.

Споры и размышления прервал странный звук, донесшийся с острова. Не то крик птицы, не то вой хищника, не то женский стон. Все, как по команде, обернулись к земле, пытаясь высмотреть источник звука. Динка напрягла глаза, делая себе звериное зрение. Но в густых зеленых зарослях ничего разглядеть не удавалось.

Звук повторился. В этот раз он был протяжнее и нежнее, чем вначале. Словно кто-то выводил высокую затейливую мелодию. И команда матросов и варрэны заинтересованно наклонились с борта, пытаясь разглядеть происходящее на острове.

Над островом поплыла красивая чарующая песня на незнакомом языке, исполняемая женским голосом. Люди на палубе корабля застыли, слушая столь неожиданные в этом месте звуки, хорошо доносящиеся до корабля в отсутствие ветра.

— Здесь живут люди, они зовут нас, — проговорил потрясенно капитан. И Динка удивилась выражению его лица. Суровая бородатая физиономия вдруг озарилась детским восторгом и предвкушением чуда.

Песня набирала силу и звучала все громче, к одному женскому голосу присоединились еще несколько голосов. Пели действительно красиво, нежная мелодия песни так и лилась в воздухе. Динка заслушалась, немного завидуя такому умению. Сама она не пела после того, как еще в детстве отец сказал, что ей медведь на ухо наступил.

— Идем на берег, готовьте шлюпку, — распорядился Дайм своим обычным голосом. И вроде бы его решение выглядело логичным. Ведь, если на острове живут люди и их женщины так беспечно поют, то опасности от хищников или других тварей ожидать не стоит. Но Динку опять насторожило теперь уже его лицо. Лицо закаленного воина с вечно сдвинутыми бровями и поджатыми в тонкую линию губами разгладилось, приняло спокойное, умиротворенное выражение. Таким Динка его видела лишь иногда. Когда он был занят своим любимым делом, вырезая что-то из дерева, или когда лежал расслабленный после интимной близости. А тут…

— Дайм, — Динка осторожно потянула его за рукав. Но он даже не взглянул на нее. Его взор был невидящим и устремлен куда-то вглубь себя.

— Мы садимся в шлюпку и плывем туда, — проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и, высвободив свой рукав из Динкиных рук, зашагал к шлюпкам. Остальные варрэны и матросы потянулись за ним.

— Шторос, — Динка попыталась перехватить рыжего. Но он также, устремив невидящий взгляд перед собой, отодвинул ее в сторону, словно она была неодушевленной преградой. Динка осталась стоять, растерянно глядя ему вслед. Тут впору было упасть на палубу и разрыдаться. Шторос, который всего несколько минут назад обнимал ее и шептал ей на ухо соблазнительные пошлости словно не видел ее. Мимо прошел Тирсвад и даже не попытался прикоснуться к ней, обнять ее и что-то сказать.

Странные песнопения становились все громче и пронзительнее. Теперь они уже не казались прекрасными, от них звенело в ушах, и в висках нарастала тупая ноющая боль.

— Я приказываю стоять! — рявкнула Динка преграждая путь Хоеграду, последнему проходящему мимо нее варрэну. Но он скользнул по ней равнодушным взглядом и, обойдя, словно мачту, двинулся дальше. Вот тут Динка по-настоящему испугалась. Это был не ее Хоегард. Пустые невидящие глаза, чужое выражение на лице, игнорирование прямого приказа. Она бросилась вперед и заметалась перед мужчинами. Но между варрэнами и матросами вдруг возникло подозрительное единогласие. Они все хотели сойти на берег и уже спустили первую шлюпку. На жалкие попытки Динки остановить их никто не обращал внимания. Да и что может сделать маленькая худенькая девушка против двух десятков крупных, закаленных морем и сражениями, мужчин.

— Дайм! Пожалуйста! — пыталась воззвать к разуму Вожака Динка. — Там опасно! Прикажи всем остановиться! Я приказываю тебе остаться на корабле!

Бесполезно… Дайм отмахнулся от нее, будто от назойливой мухи, помогая раскручивать канат и спускать на воду вторую шлюпку. А ведь сам говорил когда-то, что мужчина, выбранный Варрэн-Лин, подчинится ее прямому приказу. Что она опять делает не так? Динка почти никогда не отдавала варрэнам прямых приказов. Но именно сейчас она пыталась снова и снова. Она всем своим существом ощущала опасность, исходящую от пронзительного пения, от которого мутилось в голове и по телу проходила физически ощутимая дрожь.

— Шторос! Ты не можешь уйти без меня! Ты погибнешь. Я остаюсь, и ты должен остаться на корабле, — закричала Динка, бросаясь на грудь рыжему и изо всех сил пытаясь сдержать его от попытки спрыгнуть в лодку, уже качающуюся на волнах.

Но он неожиданно подхватил ее на руки и все-таки спрыгнул вниз. От приземления двух тел шлюпка ощутимо качнулась и просела, но Шторос уверенно поймал равновесие, не выпуская Динку из рук. Тогда она решилась на последнее средство, чтобы привести его в чувства. Динка выпустила звериные зубы и, обвив руками шею Штороса, уверенно всадила клыки ему в мышцы между шеей и плечом. В то самое место, в которое сам Шторос любил кусать своих жертв, а однажды укусил и Динку.

Его реакция была не совсем такой, какую ожидала Динка. Он тяжелым ударом по затылку вынудил ее разжать зубы, а затем, оскалившись и зарычав, отвесил ей оплеуху такой силы, что в голове у Динки зазвенело. Едва она расцепила ослабевшие руки, он отшвырнул ее от себя так, что она чудом не вылетела со шлюпки и больно приложилась к скамье гребца. А Шторос выхватил из-за пояса кинжал и двинулся на нее.

Динка всхлипнула, потрясенно глядя на Штороса и держась за ушибленную спину. Это был не он! Он бы никогда не ударил ее! Ни один из варрэнов за все время их общения ни разу не поднял на Динку руку. Но это был он! Такой, каким она впервые увидела его — жестокий и безжалостный убийца. Рога обрамляли его рыжую голову, длинные белоснежные клыки вытянулись до самого подбородка, а в глазах, горящих нестерпимым потусторонним светом, Динка увидела свою смерть. Она вновь ощутила себя беспомощной слабой девчонкой, которая оказалась на пути кровожадных демонов. Нет! Не-е-ет! Она не хотела умирать! Не сейчас… Глаза застилали слезы, а страшное чудовище из кошмаров, для которого убить человека все равно, что прирезать домашнюю свинью, неотвратимо надвигалось на нее.

Их дальнейшие разборки прервали остальные варрэны, спрыгивающие в шлюпку один за другим. Динка обнаружила, что давно уже не дышит, когда между ней и Шторосом возникла широкая спина Дайма, загородив ее от разъяренного зверя. Потеряв ее из виду, Шторос то ли забыл про нее, то ли отвлекся, усаживаясь на весла и приготовившись грести. Зато к Динке вернулись силы. А вместе с ними пришла и ярость! Ублюдок! Как он посмел ударить ее! После всего, что она для него сделала, он ее ударил?

Ни за что она больше не позволит себя безнаказанно бить! В кровь плеснуло огненное неистовство, и Динку, словно пружиной, подбросило со дна шлюпки.

— Как ты посмел! — зарычала она в ярости, огибая Дайма и кидаясь с кулаками на Штороса, усаживающегося на место гребца. Но ее перехватил стоявший между ними Вожак.

— Отпусти меня, немедленно! — перекинулась она на Дайма и, вложив в ладони немного силы, оттолкнула его от себя. Дайм отлетел к корме и тяжело рухнул на дно лодки. Шлюпка опасно качнулась, зачерпнув морской воды бортом. Остальные варрэны, в том числе и Шторос, не обратили на падение Дайма никакого внимания. Они смотрели сквозь Динку и Дайма невидящим взором. Все их внимание было устремлено на берег.

Первая шлюпка с матросами и капитаном уже отчалила от корабля и уверенными движениями весел плыла в сторону белоснежного пляжа, усеянного человеческими костями.

Варрэны вообще не смотрели на Динку, словно не видели ее. Дайм поднялся и уселся на скамью гребца, подав знак остальным. Мужчины слаженно налегли на весла. А она почувствовала, что теряет контроль над своей силой, и сейчас лодка полыхнет. Сила плескалась под кожей огненным океаном.

— Мы возвращаемся на корабль! Прямо сейчас! — проорала она, переводя взгляд с одного дорогого ей лица на другое. Но в их глазах она не видела и искорки понимания.

Динка поняла, что ей не удается перекричать вибрирующие в воздухе звуки колдовской песни, укравшей у нее преданных ей мужчин. Ей оставалось только сразиться с источником звука и уничтожить его, либо погибнуть самой.

Динка сжала кулаки и в ярости завизжала не в силах больше выносить это. Огонь потек по ее телу, водопадом скатываясь на дно лодки. Лодка не загорелась только потому, что на дне плескалась вода. Но и вода стала очень быстро нагреваться, обжигая босые ступни. Пламя ласкало ее, обещая забвение, и Динка потеряла связность мыслей, погружаясь в огненный транс.

Первым опомнился Хоеград. Но вместо того, чтобы обнять Динку и помочь ей справиться с вышедшей из-под контроля стихией, как он неоднократно уже делал, он просто обхватил ее поперек туловища и вышвырнул за борт.

После этого варрэны вчетвером налегли на весла, и лодка начала быстро двигаться по направлению к острову.

Едва вынырнув из прохладной соленой воды, Динка взвыла, увидев удаляющуюся от нее лодку. Огненная стихия свернулась внутри клубком. Злость и обида придали ей сил, и она принялась грести, что есть мочи. Но догнать шлюпку, которая уверенно скользила по воде, повинуясь слаженным взмахам четырех пар весел, было непросто. На глаза Динке навернулись злые слезы, но, не замечая их, она продолжала плыть за лодкой.

Она уже поняла, что повлиять на поведение мужчин ей не удастся. В ее силах, разве что, попытаться защитить их от неизвестной опасности. А если не получится, то и погибнуть вместе с ними.

Первая шлюпка с пятнадцатью матросами достигла мелководья, и они начали выбираться из нее прямо в воду. А навстречу им, раздвигая густые заросли выходили странные существа. Это были чудовища с прекрасными женским лицами и соблазнительными обнаженными женскими телами. Вот только вместо волос на головах воинственно торчали жесткие черные перья, вместо рук вокруг туловища были сложены гигантские крылья, а по мягкому песку они ступали безобразными чешуйчатыми четырехпалыми лапами с острыми когтями на каждом пальце. Существа пели, выводя голосами замысловатую мелодию, повинуясь которой мужчины, словно послушные псы, шли вперед.

Динка догнала лодку и уцепилась за борт, во все глаза глядя на происходящее на белом песке залива. К счастью, варрэны снова не обращали на нее внимания и спихнуть обратно в воду не пытались.

Существа бросились на матросов все одновременно. Расправив крылья, девушки-птицы с безобразным карканьем взмыли в воздух и обрушились когтистыми лапами сверху на кучку стоящих перед ними людей. Пение прервалось, и на берегу завязалась потасовка. Хищные полуптицы, размахивающие своими огромными крыльями, загородили весь обзор, и Динке только по звукам оставалось догадываться, что происходит с матросами. Послышались истошные крики людей, и из сгустка мельтешащих крыльев начали вылетать женщины-птицы, каждая из которых несла в когтистых ногах окровавленный кусок человеческого мяса.

Раздумывать было некогда. Пока пение прекратилось, Динке нужно было привести в чувство варрэнов, которые, оставаясь зачарованными, продолжали грести к берегу. Она, не обращая больше внимания на кровавую расправу на берегу, налегла всей своей тяжестью на борт лодки и попыталась ее перевернуть. Лодка накренилась, но устояла. Вес четверых крупных мужчин удерживал ее в равновесии, а поступательное движение вперед затрудняло Динкину затею.

Тогда она решила действовать иначе и, вцепившись руками в борт лодки, закинула на его край сначала одну ногу, а затем, потянувшись, перенесла на нее тяжесть тела и вкатилась внутрь лодки. Динка решила с помощью своей силы вышвырнуть их из лодки, как недавно она швырнула Дайма. Уж на это-то ей сил хватит, а холодное купание должно пойти им на пользу и прояснить мозги.

Динка вскочила на ноги в лодке и, перепрыгнув через ближайшую лавку, оказалась в окружении гребущих варрэнов. А затем, закрыв глаза и сосредоточившись на своих барьерах, она разом сняла всю защиту, выплескивая силу как тогда, внутри змея.

Сгореть им посреди моря не грозит, а дальше будь, что будет. Деревянная лодка в одно мгновение вспыхнула и обратилась в пепел, и Динка уже второй раз за последние мгновения с головой окунулась в холодную воду, смывшую огонь. Она забарахталась, пробиваясь к свету и воздуху, как вдруг ее тело пронзила невыносимая боль.

Едва она вынырнула, острые, словно ножи, когти, впились ей в плечи и верхнюю половину груди и выдернули из воды, как чайка выхватывает из моря трепещущую рыбку. Ее ноги болтались в воздухе, но не находили опоры.

Динка пронзительно закричала, но от ее крика когти только сильнее вонзились в ее тело. Невыносимая боль жаром расходилась от плеч и ключиц вниз. От этого ощущения она не соображала, что происходит вокруг, не чувствовала больше ни воды, ни огня. Лишь режущие тело кинжалы и воздух, обжигающий легкие криком.