Путь воина: Неофит

Глава 16

Маженна поднялась рано, она проспала не более трёх часов, но не чувствовала себя усталой. Умывшись и облачившись в чистую одежду, девушка покинула маленькую комнатку на Рыбной улице в Посаде, которую снимала в доме у старушки-вдовы. Запирать дверь не стала, оставила хозяйке лишь короткую записку:

" Прощайте, матушка, спасибо за приют."

Маженна поспешила по улице вниз, к реке, там, посреди старого тенистого сада, стоял полуразрушенный давним ураганом храм.

Храм Семи Старших совсем недавно снова открыл свои ворота всем желающим помолиться, но желающих было мало. Причиной тому было то, что в городе и так хватало мест, где можно было, без хлопот и со всеми удобствами, попросить богов о помощи. Среди жителей посада, храм пользовался дурною славой. Ведь каждый, от старика и до младенца, знает если храм стоит без служб, если у него нет настоятеля-волхва, то он становиться обиталищем неприкаянных душ, бесов и прочей чернобожьей братии. Теперь в храме Семи богов служил Берендей, изо дня в день, он работал над восстановлением стен, латал прорехи в крыше, расчищал сад.

Почему именитый и влиятельный волхв, который был "на короткой ноге" с самыми влиятельными людьми Артоса поднимал старый храм в одиночку, не знал никто. А когда ему задавали этот вопрос или предлагали помощь, он только загадочно улыбался и говорил, что-то мало понятное про какую-то "аскезу". Вскоре доброжелатели и прочие любители сунуть нос не в своё дело, поняли, что ничего путного от волхва не добьются и оставили его и храм Семи Старших в покое.

Увидев Маженну, Берендей оторвался от работы, он как раз починял внешнюю стену, замазывая дыру смесью из соломы и глины. Широко улыбаясь, он раскрыл своей бывшей воспитаннице объятия.

— Милая моя девочка, вот так встреча! Что привело тебя к старику Берендею?

Маженна опустила глаза долу:

— Батюшка Берендей, я решила, что хочу уйти из мира, стать инокиней.

— Ты же знаешь, Маженна, путь инокини сложный, полон он ограничений, а ты ещё так молода. Откройся мне, что приключилось?

Маженна вздохнула, она без утайки, поведала Берендею о том, что произошло с нею после того, как она встретилась с Гордеем на Вербном мосту, после его посвящения в воины.

— Эх, а ведь мне он сказал, что не потревожит тебя, пока не окончит своё обучение. Говорят сердцу не прикажешь, а сердцу Гордея и добрый совет не в прок. Но это не повод, всё вот так бросать, Маженна! В одном Гордей прав, тебе надо жить дальше. Забудь его.

— Не могу. Жить с ним в одном княжестве, ходить по улицам городов, по которым он ходит, дышать воздухом, которым он дышит и знать, что он любит меня, но жениться на другой… Не могу, отче! — горько посетовала Маженна. — Может в тишине храма, моё сердце обретёт покой?

— Ох, девочка. В священных свитках Лады и Лада говориться: "Увы, горе — твоё имя женщина!" Ты ведь провела детство в храме, Маженна, ты должна знать, что участь людей — жить разрываясь между правдой и кривдой, между печалью и радостью, между наслаждением и страданием. Всем нам, и богам и людям, уготован один конец — смерть. Одни рождаются, что бы сеять жизни, другие, что бы пожинать их. Гордей — тот, кто пожинает, а ты та, кто хочет засеять бесплодное поле его души.

— Я знаю это, отче. Все эти годы я верила, что моей любви будет достаточно, что бы заставить камни пустоши зацвести, но теперь я в отчаянье. Я не знаю, что мне делать.

Берендей погладил девушку по плечу:

— Люди приходят к нам, волхвам, только в отчаянье.

— Я решила, что раз не могу быть с ним, то стану инокиней, что бы служить богам всю жизнь. — Маженна горько расплакалась.

— Не плачь, взгляни на это горе с другой стороны. Ты не была рождена, что бы быть с Гордеем. Твое малое горе — не достаточный повод, что бы отказываться от жизни и запирать себя в келье храма, дочка.

— Ах, вы не понимаете! Вы слепы и ничего не видите, Берендей! — отвернулась от волхва девушка.

Берендея эти слова больно укололи, но он не подал виду, предложил:

— Маженна, девочка, сейчас не время обсуждать твоё будущее, побудь здесь немного, пусть твоя душа отдохнёт, а разум вновь охладится. О твоём постриге мы поговорим позже.

Из сада донеслись звонкие удары дерева о дерево, Берендей развернул Маженну лицом к себе:

— Смотри, я кажется нашёл тебе друга. Оба вы заблудшие, покинутые души.

В саду, отрабатывая на старом сухом дубе удары деревянным мечом, резвился мальчик лет семи-восьми. На его лице была странная рогатая маска, маска демона. Маженна шмыгнула носом, вытерла слёзы, удивилась при виде мальчишки-оборвыша. Откуда здесь этот маленький попрошайка с Вербного моста?

— Олежек! — позвал Берендей пацана. — Подойди сюда, мальчик.

— Да, наставник. — прозвучал бодрый голос, мальчишка откинул маску за спину.

— Позаботься об этой девушке, Олежек. Проведи её в комнаты и согрей чаю с ромашкой. Сейчас ей очень нужна хорошая компания.

Мальчишка лукаво улыбнулся, взглянув на заплаканную Маженну.

— Кажется, я её знаю, наставник. Она делает отличные штуки, они похожи на птичьи крылья. Может и вам крылья смастерит, тогда вам не придётся лазать вверх-вниз по старой трухлявой лестнице, а мне не придётся ловить вас, когда вы снова упадёте с крыши.

Маженна округлила глаза, но Берендей рассмеялся и взмахнул раз-другой руками, изображая полёт:

— Не знаю о чём он говорит, Маженна. Разве такой великий волхв, как я, не умеет летать без крыльев?!

Это утро было полно сюрпризов и для Софийки. Она обнаружила себя лежащей в странном, давно покинутом доме: окна пропускали мутноватый утренний свет, сквозь осколки разбитого стекла; покосившиеся ставни, словно коростой, были покрыты чешуйками облупившейся белой краски; в углах паутина, на полу сухие листья и пыль, а сама она лежит на стареньком, тощем тюфяке, набитом гречишной шелухой.

Дом был очень похож на тот, хуторской, в котором Софийка провела всё своё детство и юность. Может она умерла и попала в Царство Скорби? Но нет! Кто-то заботливо укрыл её тело богатым плащом, расшитым золотым позументом, украшенным серебряными кистями и бахромой.

Её аккуратный носик учуял давно забытый запах детских лет — запах смолотых и сваренных зёрен кофе. Такой напиток любил её давно почивший отец. Тогда Софийка решила, что это сон во сне. Она приподнялась на локтях, потёрла глаза прогоняя дрёму, зевнула.

— Вижу ты уже проснулась, лягушонок. Как спалось?

Очень красивый молодой человек, сидел, по-южному скрестив ноги, у разведённого в очаге огня. Он полировал вощенной тряпицей клинок своего меча и ласково улыбался Софийке.

Слишком удивлённая и смущенная, чтобы возмутиться, что её назвали лягушкой, Софийка сначала мотнула головою, а потом кивнула.

— Не бойся меня, я не причиню тебе вреда и не стану делать ничего, о чём ты сама не попросишь.

Парень отложил в сторону меч и тряпицу, поднялся и налил из стоящего на огне маленького бронзового чайничка в пиалу чёрный и ароматный напиток. Осторожно ступая, чтобы не расплескать драгоценную жидкость, он подошел к Софийке и протянул ей пиалу.

Сказал:

— Этой ночью я нашел тебя спящей на земле в у ворот этого брошенного дома, ты была холодна, как жабка и бледна как самовила. Ты вздрагивала и повторяла имена: Стретень и Финист. Я принёс тебя сюда, к огню, чтобы сберечь от болотной лихоманки.

Софийка кивнула и сделала крошечный глоток кофе, напиток обжог ей язык, но губы девушки всё равно тронула блаженная улыбка.

— Вижу кофе тебе не в новинку. — довольно отметил юноша. — Как ты себя чувствуешь?

— Словно заново народилась. — промурлыкала девушка, не выпуская драгоценную пиалу из рук. — Меня научил пить кофе мой отец, когда я была ещё совсем крохой.

— Значит твой отец гурман и эстет. Наверное ты из благородных? — учтиво поинтересовался юноша.

— Нет он был бандитом, лихим человеком. Он резал людей на Большаке и грабил могилы, пока его самого не упокоили подельники. А я всего лишь девушка, которая сбежала из дома. — ответила Софийка так спокойно, словно говорила, что-то банальное, как то, что вода — мокрая, а огонь — обжигает.

— Ну не настолько уж и лихим, — возразил юноша. — Одно доброе дело он всё же сделал — привил тебе вкус к хорошим напиткам.

Странный юноша ничуть не удивился, сказанному Софийкой и снова принялся полировать меч.

Искра беседы потухла, так и не разгоревшись.

Софийка поёрзала на тюфяке, откинула укрывавший колени плащ, отставила опустевшую пиалу. Юноша даже не обернулся, что бы взглянуть на неё. Софийка вдруг почувствовала робость и неловкость, словно не было всех уроков обольщения, что ей преподавала мать, словно не она последний год развлекала благородного господаря.

— Ну… я пойду? — осторожно спросила девушка.

— Иди, я не держу. — был ответ.

Софийка поднялась, обхватила себя за плечи, без тёплого плаща она моментально почувствовала гуляющие по дому сквозняки.

— На улице сегодня холодно. — словно прочитал её мысли красавчик. — Не спеши, подойди к огню, согрейся.

Девушка повиновалась.

Присела рядом с парнем на корточки, протянула ладошки к весёлым язычкам пламени.

Вдруг парень быстро развернул её лицо к себе, усмехнулся:

— Ты красива. — сказал он, со знанием дела.

Софийка хотела залепить ему оплеуху, но вдруг очутилась в его объятиях.

— Ты такой же, как и другие, делаешь вид, что добренький, а потом…

Парень рассмеялся разомкнул руки:

— Я пошутил, ты так много говоришь о Финисте, что это немного меня разозлило, вот я и решил разыграть тебя.

Софийка подскочила, отошла на пару шагов и запальчиво воскликнула:

— Да вы все мизинца его не стоите! Финист особенный и он будет моим мужем!

— Кто? Финист? — перебил её красавчик. — Насколько мне известно, он всем сердцем влюблён в другую девушку.

— Это не правда! — топнула ножкой Софийка.

— Спроси его сама, если не веришь мне. — пожал плечами юноша.

— Но я не знаю где он!

— Я знаю.

— Тогда скажи мне это. — Софийка бросилась к парню встряхнула его за плечи. — Отвечай, где Финист!

Парень вывернулся и вот она уже снова в его объятиях, видит как пылают, любуясь её красотой его чуть раскосые зелёные глаза.

Софийка запрокинула голову, подставила губы под жаркий поцелуй и томно прошептала:

— Скажи мне и я буду покорна, как овечка.

К удивлению девушки поцелуя не последовала, а парень вдруг произнёс строго:

— Это ещё, что такое?

Красавчик оттолкнул Софийку, та, от неожиданности упала на пол, приподнялась на руках, бросив укоризненный взгляд через плечо. Сказала потухшим голосом:

— Я всё равно обесчещена, мог бы не стараться вести со мною себя, как благородный. Я же вижу по твоей яркой одежде скомороха, что ты, как и я из низкого сословия.

— Я уже проиграл. — очень грустно ответил парень. — Пойми, дело не в тебе, просто я не хочу быть заменой Финисту.

— Тогда скажи мне где он?

— Зачем? Он всё равно не жениться на тебе.

— Пускай, но я должна сказать Финисту, что люблю его. — упрямо настаивала Софийка.

— Ты начинаешь мне нравиться, лягушонок. Твоё упорство очаровательно. Финист — счастливчик. Жаль он не узнает этого.

— Почему? — Софийка уселась скрестив ноги и поправила растрепавшиеся волосы.

— Потому, что его скоро убьют. На него охотятся люди Стретеня Тура, из Школы Желторогого Тура.

— Стретеня Тура, говоришь? — губы девушки тронула недобрая улыбка. — Они не смогут его убить!

Парень поднялся, вложил меч в ножны и прикрепил его к своему бронзовому поясу.

— Я тоже на это надеюсь. — сказал, он так, что Софийка поняла — слова исходят из его сердца. — Финист должен прославиться. Что бы я мог осуществить свою цель, а она высока.

За окном послышались людские голоса. Какая-то женщина высоким и тонким голосом позвала: "Софийка! Софийка!"

Девушка вздрогнула, вцепилась в широкие полы одежды красавчика и одними губами прошептала:

— Умоляю, там моя мать и её полюбовник, не выдавай меня им!

Парень погладил Софийку по голову и приложил палец к губам, призывая девушку не бояться.

Шагнув к двери он резко её распахнул, за дверью стоял давешний грубиян с моста.

— О, какие люди и без охраны?! — весело поприветствовал названных гостей красавчик.

На дворе столпились холопы, ими командовал Сверчок, так что, формально, охрана у него была. Голова мужчины была повязана платком, он явно стеснялся являть миру новую причёску.

Рука парня легла на рукоять меча, глаза были холодны, взгляд внимателен.

— Ты пришёл, что бы я ещё что-нибудь подправил в твоей внешности? — продолжал насмехаться над Сверчком молодой воин. — Могу подбрить тебе усы, если хочешь.

— Я хочу женщину, которую ты прячешь в своём доме! — насупившись потребовал Сверчок.

— Надо же ты так и не научился хорошим манерам. — покачал головою парень. — Спозаранку приходить в дом к другому человеку и чего-то требовать — как же это не вежливо!

— Кто сказал, что у тебя есть дом, бродяга? — Сверчок обернулся к окружившим его холопам и те покорно подхватили его смех.

— А кто сказал, что у меня есть твоя женщина, баран? — засмеялся в ответ красавчик.

Сверчок набычился, скомандовал слугам:

— А ну, налетай на него ребята! Отрежем этому щенку его острый язык!

Холуи двинулись на парня потрясая палками, рогатинами и острыми ножами. Юноша, нахмурил брови и грозно прикрикнул на нападавших:

— Стойте! У меня есть кое-что поострее моего языка!

Медленно, чтобы видел каждый из собравшихся во дворе мужчин, красавчик обнажил меч. Меч засиял словно жидкая ртуть.

— Этот меч, ещё вчера затачивал для меня сам Боромир Коваль. Он очень-очень острый.

— Ты лжешь! Коваль давно умер. — возразил кто-то из толпы.

— Не веришь, тогда посмотри на это!

Что бы доказать свои слова парень выдернул длинный волос из своей причёски и легко взмахнул мечом. Волос упал к его ногам разрубленный пополам.

— Оооо! — выдохнули мужчины и отступили опуская своё оружие, никто из них не хотел испытать остроту этого клинка на собственной шкуре.

— Сверчок! — позвала красиво одетая женщина, что остановилась у покосившихся ворот. — Оставь их.

Она посмотрела, через разделявший их поросший бурьяном двор, прямо в зелёные глаза парню и громко обратилась к скрывавшейся в доме девушке:

— Софийка! Мы со Сверчком сейчас уйдём, ты просто знай я совсем не сержусь на тебя, за то что ты сбежала из дома. Возвращайся, когда посчитаешь нужным, дочка!

Уходя со двора, Сверчок обернулся и процедил:

— Запомни, Приян Жилка, ты взял сегодня то, что принадлежит моему господарю, Стретеню Туру. Будь уверен, я доложу ему о твоем поступке.

Парень спустился с крыльца:

— Если твой господарь захочет со мною встретиться, то я готов обнажить свой меч в час пополудни, на пустыре у переправы.

— Да будет так. — кивнул Сверчок и двор опустел.

Когда Приян повернулся, что бы вернуться в дом, на крыльце его ждала Софийка.

— Это было очень смело с твоей стороны бросить вызов Стретеню. — она едва заметно улыбнулась и едва слышно добавила. — Из-за меня.

Приян отмахнулся.

— Дело не в тебе, лягушонок. Просто мне осточертело, постоянно натыкаться на тупых баранов из школы этого величайшего барана Стретеня. Пора им преподать урок хороших манер, а то сытая столичная жизнь совсем их развратила.

Софийка прыснула со смеху, услышав, как тонко подначил Приян высокопарное звание Тура, обозвав его простым бараном.

— Вообще-то, тур — это бык. — поправила она Прияна.

— Да знаю я… Но что-то не похожи выпестыши Школы, на благородных быков, уж скорее на глупых баранов.

— И не смей меня больше называть лягушонком! — шутливо сердясь прикрикнула Софийка.

— Может тогда царевной? — прищурившись спросил Приян, он тоже был в добром расположении духа.

— Чего? — переспросила Софийка.

— Мать не рассказывала тебе сказку о царевне-лягушке? — удивился юноша.

Софийка мотнула головой:

— Нет. Мы с юга, там таких сказок нет, там есть про джинов и пери и про гулей. — стала перечислять девушка загибая на ладонь пальчики и вдруг спохватилась — А ты сам откуда родом будешь?

— С Запада. — неопределённо ответил Приян. — Пойдём, лучше, в дом и расскажу тебе эту сказку, лягушонок.

Прежде чем закрыть дверь, Приян взглянул на затянутое тучами небо:

— Надеюсь к полудню станет теплее. — он зябко повёл плечами.