Путь воина: Неофит

Глава 4

Дверь распахнулась, черноусый разбойник посланник Ваньши ввалился в дом травницы вместе со свитой таких как он грозных разбойников.

— Ты одна? Где девчонка?

Арина сидела з а столом, поджав под себя правую ногу. Маленькими глотками она пила вино, делая вид, что совершенно не ожидала гостей в столь поздний час. В её больших карих глазах отражалась вся скука мира. Арина кокетливо пожала обнажённым плечом.

Черноусый нахмурился, шагнул к столу и навис над Ариной, свирепо оскалился:

— Эй, женщина, мы сюда по делу пришли! — пригрозил черноусый. — Выкладывай свои запасы, да поживее.

Арина демонстративно отставила кубок, поднялась с лавки, не спеша она подошла к очагу, подкинула хвороста в огонь.

Черноусый ухватил Арину за локоть, резко развернул к себе, прижал к груди, сминая сопротивление. Арина охнула — пальцы черноусого разбойника больно впились в белую, холёную плоть женщины.

— Какая же ты упрямая, чертовка! Эй, люди, обыщите тут всё! Эх, Арина, со мною, надо быть посговорчивее, раз уж ты вдова.

— Отпусти! — прошипела женщина, оскалив белые ровные зубки. — Или ты забыл, кто я? Будешь приставать — наведу гнилую порчу на твой стручок!

Разбойники шныряли по дому, заглядывая в каждый угол, они переворачивали лавки, открывали сундуки, перетряхивали одежду, потрошили перину и подушки, разбивали горшки, разливая масло и рассыпая крупу.

Вдруг один из людей Ваньши взвизгнул и как ужаленный выскочил из подпола, лицо у него было перепачкано каким-то белым порошком, вслед за ним вырвались клубы искристой пыли. Запахло землисто, грибами.

— Там пауки размером с кота! — заскулил разбойник.

— Идиот! Нет там никаких пауков, ты разбил горшок с мухоморовой пыльцой! — закричала Арина. — Немедленно умойся или она выжжет тебе глаза!

Черноусый оттолкнул женщину и Арина упала на колени, едва не угодив рукою в пламя очага. Разбойник обнажил меч и приставил его к горлу травницы. Велел своим людям:

— Потолок, проверьте, что у этой ведьмы на чердаке.

— Нет!

Простонала Арина, но разбойников уже было не остановить. Они кололи и рубили перекрытия, расширяя щели в потолочных досках мечами, лезли по приставной лестнице наверх, сбрасывал вниз плетённые корзины с припрятанным добром.

— А-ха-ха-ха! Глупая женщина, думала мы ничего не найдём?!

Глумливо рассмеялся черноусый, он ухватил Арину за волосы и потащил в соседнюю комнату, бросил на растерзанную перину. Арина закричала и в ответ ей закричал один из людей Ваньши. Разбойник шуровал мечом в сене на чердаке, когда его голову снёс меч Гордея. До последней минуты, по просьбе хозяйки дома, юноша, прятался в дальнем углу чердака, но, когда он услышал, как кричит колдунья не смог больше терпеть и вступил в бой.

Обезглавленное тело полетело вниз с чердака, ломая хлипкие перекладины приставленной лестницы и заливая пораженных разбойников хлещущей из перерубленной шеи кровью.

— Аааа! — Гордей в серебристом шлеме и с занесённым мечом, упал на людей Ваньши сверху, как пикирующий сокол, на замершего от страха зайца.

Меч разрубил ещё одному разбойнику грудь, брызнул новый фонтан алой крови. Другие в страхе подались назад. Черноусый бросил возиться с шипящей и царапающейся Ариной и выскочил из спальни, подтягивая спущенные ниже бёдер штаны.

— Я тебя знаю! Ты был сегодня у реки с дочкой проклятой чертовки! — выкрикнул он. — Сейчас ты у меня получишь, щенок!

— Попробуй, дядя, накажи меня. — оскалился Гордей. — Только смотри штаны не потеряй.

Черноусый заревел бросился на Гордея. Его меч был почти так же хорош и остёр, как меч Гордея, а техника боя показывала, что перед юношей закалённый в боях и стычках воин прошедший не одну компанию.

Черноусый раз-за-разом отбивал атаки Гордея, не позволяя тому передохнуть ни секунды. Гордей, которому приходилось буквально крутится по комнате, как заведённый волчок, уже получил несколько неглубоких царапин, но они только разожгли в нём жажду крови.

— Навались, ребятушки, порвём ведьминого прихвостня! — заорал черноусый разбойник.

Другие разбойники, почувствовав силу на стороне своего вожака, набросились со всех сторон на Гордея, окружили его, как окружают медведя свора собак.

Арина выскочила из спальни, её рубаха была порвана на груди, широкая юбка измята, прическа растрепалась, но всё это мало волновало женщину. Гордей нуждался в помощи, немедленно. Женщина бросилась к очагу, схватила котелок с кипятком (как всегда, горячая вода в хозяйстве травницы незаменимый атрибут ремесла), не думая о том, что может обжечься, Арина выплеснула кипяток на спины окруживших Гордея разбойников. Люди взвыли от боли бросились в рассыпную, обожжённые участки неприкрытой одеждой кожи моментально покраснели и вздулись пузырями. Многие предпочли бросить своего вожака и ринулись прочь из негостеприимного дома, другие свалились на пол скуля от боли.

Воспользовавшись суматохой, Гордей успел нанести сокрушающий удар по руке черноусого. Меч прошёл через дублёную кожу, холст рубахи, кожу, мышцы, кость и отсёк правое предплечье нападавшего. Лишившись меча и рабочей руки, черноусый отступил, свалился с помоста навзничь и пополз к открытой двери.

Он шипел как змея, плюясь пенистой слюной и громкими проклятиями, но Гордея уже было не остановить. Его сознание затянуло кумачовой пеленою ярость. Спрыгнув с помоста, юноша размахнулся и всадил клинок в грудь черноусого посланника господаря Ваньши. Черноусый оскалил зубы, единожды дёрнулся и затих навечно.

Гордей обернулся, Арина стояла посреди разорённой комнаты, руки её были прижаты к полуобнаженной груди, на губах застыла мука, но в глазах плескалось торжество. Одними губами она вымолвила "Гордей" и начала опускаться на пол. Силы покинули колдунью.

Вытащив меч из мертвеца, Гордей поспешил к Арине. Прикрикнул на остававшихся в доме разбойников.

— Поднимайтесь, лиходеи, пора вам убираться. На сегодня вы свою дань получили сполна и не забудьте забрать эту падаль! — Гордей кивнул на труп черноусого и безголового.

— Передайте господарю Ваньше, что этот хутор принадлежит Арине-травнице. Она больше никому ничего не должна.

Напуганным разбойникам не пришлось повторять дважды, хромая и охая, они подхватили мертвецов и потащили на улицу. Вскоре топот копыт их лошадей стих.

Занималась на востоке над Синими Горами бледная зоря.

Арина ласково прильнула к груди тяжело дышащего Гордея.

— Я никуда тебя не отпущу. Милый, с тобою я снова почувствовала себя женщиной. Видно боги добры ко мне, раз прислали мне такого сильного и смелого как ты.

Разорванная рубаха соскользнула с плеча Арины на талию, её жаркие губы впились в сухие губы Гордея. Арина потянула на себя пояс его штанов.

— А как же вся эта кровь и бардак, который устроили разбойники. — попробовал возразить Гордей. — Если твоя дочь увидит это она испугается.

— Оставь, забудь. Успеется. — жарко шептала Арина. — Я приказала Любомиру ждать до восхода, прежде чем возвращаться.

Женщина подтянула юбку, обнажая крепкие бёдра и выдернула из волос последнюю скреплявшую их шпильку. Волосы чёрным водопадом обрушились на спину.

— А теперь замолчи и возьми меня. — приказала колдунья.

Гордей не стал спорить.

Когда взошло солнце Арина, поднялась, что бы найти среди разорённой кухни целебную мазь. Она ловко обработала порезы на теле Гордея. Ни в пылу боя, ни в пылу страсти они не помешали юноше показать свою доблесть.

Гордей уже поднялся, начал одеваться, когда Арина прильнула к нему, обняла его колени, запрокинула голову и призналась:

— Я хочу что бы ты был моим мужем, Гордей. Ты сильный и нежный, думаю, что мы могли бы любить друг-друга. — она прижалась щекой к его бедру.

— Останься со мной!

Гордей мягко высвободился из её объятий, подхватил свой меч и направился к двери, но женщина не сдавалась:

— Постой! Куда ты пойдёшь?

Гордей не ответил, он даже не обернулся, когда выходил за дверь.

— Глупый мальчишка! Я могла дать тебе всё чего хочет мужчина! — крикнула ему в след Арина и выдохнула, досадуя на себя. — Проклятье!

Выйдя со двора Гордей уже не мог себя сдерживать — он припустил бегом через поле, мимо рощи, мимо поваленного дерева, к реке. Он даже не заметил, как его окликнул возвращавшийся вместе с Огоньком и Софийкой, Любомир.

Обуреваемый крепкими чувствами юноша с разбегу вошёл в ледяную воду, начал колотить её, пытаясь выпустить гнев и стыд.

Как мог он, которого не сломила смерть на поле боя, который без сомнений и страха сражался с почти дюжиной разбойников, покориться какой-то женщине?! Её ласковые руки, блестящие глаза, чувственный рот, мягкие бёдра, раскрывшееся ему тёплое и влажное лоно, сломили его, лишили решимости, подчинили своей воле! Гордей зарычал от бессилия. Её слова о возможной любви, о возможной тихой и счастливой жизни на миг околдовали его разум, населили его мечтой о тихом счастье супружества. С нею он мог получить всё то, чего у него не было от рождения. В три года Гордей потерял мать, моровое поветрие унесло эту тихую женщину в обитель богини смерти, под светлое крыло Алькоры. Гордей потерял мать, а его отец Овсей жену и разум. Овсея сломила любовь к женщине и брага. Гордей не хотел повторять бесславную судьбу отца. Воинская слава? Почёт? Доблесть? Не уж-то он готов променять всё это на миску горячей каши и тёплую перину?! У Арины почти получилось его убедить. Почти…

— Нет! Я не отступлюсь! — прокричал Гордей в яркий лик дневного светила. — Клянусь, ни одна женщина не сможет сбить меня с выбранного пути!

После ухода Гордея, Арина не стала медлить. Придирчиво осмотрев устроенный разбойниками Ваньши погром, она вздохнула и стала собираться в дорогу. Оставаться на хуторе больше было не безопасно, да и Софийка подрастает не по дням, а по часам. Арина должна заняться поисками достойного мужа для дочери. Поездку в столицу больше не было повода откладывать.

Женщина вынесла два плетёных короба во двор, в них был уложен нехитрый женский скарб, который не успели испортить разбойники. Как же хорошо, что она успела припрятать всё самое ценное в тайнике. Никто не хранит золото и секреты лучше мертвецов. Арина улыбнулась. По пути в Артос они с дочерью заглянут на Тихую Могилу и заберут золото. В столице оно им пригодиться, что бы купить дом и жить первое время нив чем себе не отказывая.

— Мамочка, мы куда-то уезжаем? — встревоженно спросила Софийка.

Арина отвлеклась от хлопотных сборов.

— Да, дорогая, мы должны выступить до полудня. Разбойники могут скоро вернуться. — женщина обняла дочь.

— Но мы же подождём Гордея? — встревоженно спросил Любомир.

— Он не вернётся. — отрезала Арина.

— Почему?

Арина спустила рукав свежей рубахи, обнажив плечо и грудь, она показала синяки оставленные черноусым, но вслух произнесла:

— Он взял меня силой, после того как напал на посланника Ваньши. Он убил его без всяких сожалений. Гордей просто дикарь! Сделал со мною всё что хотел, а потом просто убежал. — пожаловалась Арина.

На лицах Софийки и Любомира застыло удивление, они не могли поверить своим ушам и глазам.

Арина подошла к Любомиру, положила ладони на его грудь, заглянула в глаза:

— Любомир, вы такой милый и любезный, не то что этот дикий кабан. Помогите нам пожалуйста!

Любомир залился краской: с одной стороны ему были приятны лестные речи Арины, с другой стороны — Любомиру было стыдно за поступок друга.

— Да, но что я могу сделать? — нерешительно промямлил Любомир.

Софийка отвернулась, прикрыла рот рукой, она не могла слышать того о чём просит юношу мать. Девушка потянула за удила Огонька к стоящей у крыльца повозке. Разбойники бросили её тут, впопыхах удирая от безумного Гордея. На пыльной земле виднелись следы крови.

Отвернувшись к повозке, Софийка горько и беззвучно заплакала. Правда ли то, что о нём говорит матушка?! Софийка не могла и не хотела верить в услышанное.

Арина тем временем увещевала Любомира:

— Поедемте в столицу с нами. Дорога туда долгая, а времена не простые. Разбойники за каждым поворотом. Да ещё этот безумец, Гордей совсем рядом бродит. Под вашей защитой, мне и Софийке будет спокойнее. На первое время, в Артосе, нас приютят родственники отца. А потом мы сможем купить дом на золото, которое я успела припасти.

Любомир отвел глаза в сторону:

— Возможно вы правы, Арина. Я многим обязан вам и вашей дочери. Вы приютили меня, дали стол и кров, лечили мою рану. Теперь, когда Гордей поступил с вами так подло, у вас больше не на кого рассчитывать кроме меня. Я согласен. Поедем в Артос.

Арина просияла.

— Я знала, что на вас можно положиться, Любомир. Отправимся немедля.

Весь день и всю ночь провёл Гордей на берегу реки. Он встретил новый день проснувшись под старой ивой в обнимку с мечом. Первая его мысль была о Любомире. Хочет он того или нет, Гордей должен вернуться за другом. Нет пользы в том, что бы оставаться на хуторе дольше. Загостились — пора и честь знать. Решено. Сегодня же они отправятся в путь. Он посадит Любомира на спину Огонька, что бы тот не утруждал раненную ногу, он отвезёт его обратно домой, в Белые Липы, где Любомира ждёт счастливое будущее с Маженной.

Хутор встретил Гордея молчанием: он не нашел друга в доме, где они провели почти всё лето, в доме Арины и Софийки тоже было темно. В очаге не горел огонь, угли уже почти остыли, пустой котелок для воды сиротливо лежал в углу. Подсыхающие лужи крови и неприбранный, пустой дом сказали Гордею больше, чем он хотел бы услышать.

Может они, опасаясь мести Ваньши, направились в убежище? Но нет, Любомир бы не стал уходить не оставив другу знак.

Знак, и правда, был. Уходя, Любомир оставил в доме колдуньи костяной гребень, подарок Маженны на их с Любомиром помолвку, с которым прежде никогда не расставался. И вдруг осознание случившегося накрыло Гордея, как морская волна. Внутренний голос поселившийся у него в голове после битвы у Высоких Бродов, прошептал горькие слова правды.

Колдунья говорила, что собирается в столицу, она не вернётся сюда после того, как он расправился с разбойниками. Никто сюда не вернётся! Его бросили, отреклись как от паршивого пса!

— Ты идиот, Любомир! Как ты мог! А как же Маженна, как же твоя мать?!

Звенящая тишина была ответом Гордею.

Охваченный злостью на неверность друга Гордей выбежал во двор, заглянул в конюшню, но там тоже было темно и пусто. Предатель Любомир увёл его Огонька с собою.

Что же делать? Куда ему теперь идти? Покинув осиротевший хутор, Гордей шёл через луг, сшибая головки маков и топча васильки. Ему нужно вернуться в Белые Липы, нужно рассказать Маженне, что её "милый Любомир" больше не вернётся к ней. Гордей не сомневался, что на его друге опробовала свои женские чары хитрая Арина.

Гордей шёл и размышлял в слух:

"Путь в Артос не близкий. Эх, Любомир, ты сделал большую глупость позволив уговорить себя в одиночку сопровождать двух женщин и золото. А что если на пути вам встретятся разбойники? Сможешь ли ты отбиться, защитить Софийку? Это девушка тронула моё сердце. Если бы боги позволили мне выбрать себе младшую сестру, я выбрал бы её, Софийку. Она такая хрупкая и открытая, жаль, что мать и столица испортят её!"

Юноша и не подозревал насколько он был близок к истине.

Когда Любомир и женщины почти добрались до переправы на Артос на них, внезапно напали "камышовые крысы". Их было много, но у большинства в руках были лишь палки, да камни. "Камышовые крысы" — отребье и сброд, грабящий одиноких и слабых путников.

— Может отдадим им золото? — тихо спросил травницу Любомир. — Их много.

"Крыс" было около дюжины, но многие из них были истощены, их тела были покрыты грязью, язвами и коростой. Эти люди, даже разбойниками по сути не были. Падальщики — они не могли представлять угрозы для настоящего воина.

— Нет. — отрезала Арина. — Вы обещали защитить нас, Любомир. Смелее, уверена половина из них броситься удирать, стоит вам только сделать страшное лицо и обнажить свой меч.

Волчицей она первой кинулась на оборванцев, всадив острый кинжал в горло одному и подрезав коленную жилу другому. Любомир расправился ещё с тремя, а остальные "крысы", как и обещала Арина, попросту сбежали.

— Любомир, спасибо! Спасибо вам, вы такой храбрец! — бросилась колдунья на грудь юноше, стоило только последнему оборванцу скрыться в камышах.

Любомир с жалостью и отвращением посмотрел на только что зарубленного им тощего мальчишку: кости проступали через грязную покрытую коростой кожу, рот окровавленный и наполовину лишенный зубов, один из остекленевших глаз его противника, затянуло бельмо катаракты; потом на свой окровавленный меч, ему захотелось взвыть. В этом бою не было равенства, как в этом убийстве оборванца не было чести. Любомиру стало тошно и он с силой вогнал клинок меча речной песок возле остывающего тела. Нет, он не Гордей, ему не нужна слава великого воина, он не желает резать и колоть живую плоть.

Обняв Арину за плечи, Любомир повернулся к мертвецу спиной и зашагал к повозке, на которой сидела, обняв себя за плечи Софийка.

— Давайте поспешим к переправе, не хочу, что бы ночь застала нас в пути. — хмуро произнёс Любомир, беря под уздцы Огонька.