Путь воина: Неофит

Глава 8

В молельной зале храма сидели друг напротив друга два человека, они спорили о судьбе Гордея. Дознаватель Ронья был хмурый, как грозовая туча, и трезвый, а волхв Берендей напротив спокойный, как скалы Синих Гор.

— Я поймал его не ради награды. — вежливо возразил волхв.

— Ты хочешь сказать, что не отдашь его мне, Берендей?

— Если вы не согласны оставить его мне — я отпущу его. Ловите тогда его сами.

— Ты со мною вздумал шутки шутить! — гневно вскричал Ронья, вытаскивая длинный заморский кинжал из позолоченных ножен.

— Хотите убить меня? — удивился Берендей. — Пожалуйста. Голову отнесите в Артосский кремль Власу Лихолету. наверняка он скажет: "Надо же, это голова Берендея, а где всё остальное?"

Берендей рассмеялся, а дознаватель побледнел, как полотно. Влас Лихолет, был человеком особенных полномочий. Его власть была равна власти Великого Князя, потому как был он господарем советником по тайным делам в Ладонежье и за его пределами.

— Мой господин — твой друг? — почему-то шепотом поинтересовался Ронья.

— Руби голову и узнаешь. — так же шепотом отвечал ему волхв. — Только руби аккуратнее.

Ронья опустился на колени положил перед собою кинжал, который так и не отведал крови волхва, и склонился.

— Приношу свои глубочайшие извинения, достопочтимый волхв.

— Извинения приняты. — кивнул Берендей. — Так как на счёт Гордея? Ты перепоручаешь его мне?

— Именно так, поступайте с ним так, как подсказывает вам ваша мудрость. Отдадите мне его голову позже.

— Ну уж нет! Похороны — мой хлеб, господарь дознаватель! Что делать волхвам если вы начнёте забирать у нас трупы?!

— Ваша правда. — вздохнул облегчённо дознаватель, он уже порядком устал от этой возни с "горным демоном".

Ронья спешил вернуться в Соловьиную крепость, где его дожидалась молодая жена и ещё более молодая зазноба.

— Вот и славно. — хлопнул в ладоши волхв. — Пойдёмте дознаватель, посмотрим достаточно ли высоко подвесили его ваши люди.

Гордей связанный по рукам и ногам, висел на высоте в два человеческих роста над землёй. Верёвка была переброшена через толстую ветку старой лиственницы, росшей во дворе храма. Одним концом она надежно опутывала тело юноши, другим крепилась к вороту под окном покоев волхва. Открыв окно, Берендей мог в любой час дня и ночи посмотреть, как там поживает его пленник.

Когда все разошлись и двор храма опустел Гордей стал звать волхва.

— Берендей! Берендей, выходи я хочу поговорить!

— Ну что ещё? — волхв неспешно вышел во двор.

— Подойди ближе. — попросил пленник.

Волхв подошел.

— Вот он я. Чего тебе? — спросил, уперев руки в бока.

В тени куста у террасы притаилась Маженна она с интересом и тревогою наблюдала за этим разговором. Сердце девушки больно сжималась, когда она видела какие мучения доставляет Гордею верёвка, но ничего не могла поделать, а только молча жалеть парня.

— Почему ты не обезглавил меня? Ты опозорил меня! И ещё зовёшь себя волхвом! Ты разве не знаешь, как следует обращаться с воинами? — раскачиваясь на ветке, укорял Берендея Гордей.

— Вы только посмотрите какой дух! Не дух, а кремень! — забавлялся волхв.

— Ты — идиот старый! Я мог бы раздавить тебя, как червяка! — бранился Гордей.

— Знаю, что мог, но не сделал этого. — соглашался волхв.

— Я сдался тебе, думая, что ты мудрый человек!

— Ну и кто из нас двоих идиот?

— Но я не сделал ничего постыдного! Я поступал, как поступают воины! Я воин!

— Ну хорошо, — согласился волхв разворачиваясь, что бы уйти обратно к себе в покои. — Воин, так воин. С таким настроением ты ещё долго провисишь.

— Берендей вернись! Берендей — ты мерзавец! — бесился Гордей и это бешенство было только на половину его, в нём клокотал от злости дух павшего воина, пришедшего в его тело из иного мира.

Маженна бросилась к Берендею:

— Дядюшка, пожалейте его, он ведь всего лишь человек! — взмолилась девушка.

Но Берендей был непреклонен, никогда прежде Маженна не видела своего воспитателя таким.

— Не твоё дело. — сухо отрезал волхв.

— Моё! Я помогала его ловить! — девушка ухватила волхва за полу одежды, но тот выдернул её из девичьих ладоней.

— Нет! Я настаиваю, что буду делать по своему. — отрезал Берендей и хлопнул дверью перед носом Маженны.

Маженна опустила голову поплелась к лиственнице, она плакала.

— Не могу поверить. — всхлипывала она. — Он ведь всегда был таким добрым. Это невероятно! Если бы я только была сильной!

Девушка подняла голову, по её щекам струились слёзы:

— Гордей!

Но юноша не отвечал, его голова поникла, глаза были закрыты.

Маженна бросилась на землю, рыдая, ноги совсем не держали её.

Утром следующего дня на двор храма вбежала ватага малышни и ребят постарше, у каждого сорванца была палка или камень. Ребятня примчалась еще раз поглазеть на "горного демона". Теперь в деревне о Гордее говорили только так (не без усилий Ивеки, конечно) и не важно, что Берендей объявил на собрании, что Гордей никакой не демон, а самый обычный человек.

— Похоже он сдох! — выкрикнул один из мальчишек.

Курносая девчонка запустила в Гордея камень и промазала.

— Нет, ещё живой! — оспорил другой мальчишка. — Возле мёртвого бы туча мух вилась.

— Скоро обделается и будут ему мухи. — засмеялась курносая.

Все дружно начали швырять вверх камни и подпрыгивать размахивая палками, что бы стукнуть подвешенного по пяткам. Каждому сорванцу хотелось добраться до беспомощного Гордея.

— Эй! Ребятня! А ну кыш отсюда! — прикрикнул на деревенских детей вышедший из своих покоев волхв.

Он внимательно присмотрелся к Гордею, потом одобрительно кивнул и вернулся в покои.

Тем временем Ивека пыталась убедить Маженну, что её положение в доме матери Любомира никак не поменялось:

— Жив мой сыночек или нет, ты всё равно моя невестка. — напирала Ивека.

— Матушка Ивека, вы хотите моей смерти?! — закрыла лицо рукам Маженна.

— Дура! Говорю же, оставь свой храм и живи у меня.

— Это будет хуже смерти.

— Но почему?

— Дом без любви — это всё равно, что погребение заживо. — прошептала девушка.

— Молчать! Как смеешь ты так говорить? Неблагодарная девчонка! Что ты понимаешь в жизни? Ты еще совсем ребёнок!

Ивека грубо распекала Маженну, а та кусала губы, что бы сдержать слёзы. Маженна не могла признаться Ивеке в том, что Любомир в тайне от всех женился на другой, что он предал их обеих.

К вечеру поднялся сильный холодный ветер, он унёс летнее тепло и нагнал сизые тучи.

— Берендей, дядюшка! — Маженна вновь стучалась в дверь волхва.

— Что случилось? Почему ты стоишь на ветру? Зайди немедленно в храм или простудишься. — всполошился Берендей.

Маженна упала на колени, обняла ноги волхва.

— Сжальтесь над Гордеем, снимите его! Он ведь замёрзнет насмерть!

Волхв нахмурился поднял девушку с колен, покачал головою:

— Это не возможно.

Вдруг небеса сотряслись от грома и полил обильный холодный дождь.

— Умоляю! — причитала Маженна. — Я сделаю всё что угодно. Не будьте так жестоки!

— Это простая справедливость и я не намерен обсуждать своё решение. — хлопнул дверью Берендей.

— У вас нет сердца! — выкрикнула Маженна. — Это вы — демон! Демон!

Берендей прислонился спиной к закрытой двери, его лицо искривила гримаса страдания. Он не мог поступить иначе и не мог объяснить Маженне почему должен сделать то, что делает. Тяжело вздохнув он поплёлся к столу. Тут были тяжелые фолианты вед, раскрытые посередине, истлевшие по краям папирусы, но главное здесь была книга, которую в кругах волхвов позвали " Семь советов мертвецу". Это была книга ритуальной магии древней и страшной, магии иного мира, находящегося за пределами власти Старших Богов.

Страница на которую изливала жидкий свет одинокая свеча носила заголовок:

"Как помочь человеку, коли его тело и разум одержал не упокоенный дух и не лишить обоих жизни".

Ещё в лесу, наблюдая за Гордеем у костра, Берендей понял, что с мальчиком не всё ладно. Берендей мог помочь юноше и тому, что жило внутри него, но только в том случае если Гордей сам этого захочет. Если он сможет отказаться от испепеляющей его разум и всё к чему он прикасается ярости, тогда у мальчика появится шанс на спасение.

К трём часам ночи дождь за окном прекратился, из-за туч на умытое небо вышла полная Луна. Её жемчужное сияние проникло сквозь тонкие планки ставней на окнах. Берендей открыл дверь и замер на крыльце, прислушался: вокруг было так тихо, что его собственное сердце стучало громко, как боевой барабан. Наступил тот особый час, который знающие люди используют для волшбы. Берендей приблизился к лиственнице, посмотрел вверх, позвал:

— Гордей! Гордей!

Ответа не было, но волхв слышал, как глубоко и размеренно дышит его пленник. Воздух был свеж и прохладен, собираясь с силами, Берендей вдохнул поглубже и позвал ещё раз:

— Безымянный дух в теле Гордея ответь мне!

Голова Гордея дёрнулась и бледные губы отчётливо произнесли:

— Чего тебе, дрянь?

— О, вижу язык у тебя ещё цел. Может и выживешь. — с облегчением подметил волхв.

— Заткнись! Давай, руби мне голову!

— Это опасно. — протянул Берендей. — Я вижу, что смерть не сломила тебя уже дважды, твоя ярость питается отчаяньем потерянной души. С такой волей к жизни, боюсь, даже отрубленная, твоя голова оживёт и начнёт меня преследовать.

Дух в теле юноши ничего на это не ответил и волхв подошел к большому камню под деревом, уселся и продолжил.

— Посмотри, какие сегодня прекрасные Луна и Месяц. Красота услаждает душу, даже такую потерянную как ты.

Сверху раздался злобный рык, тело Гордея дёргалось в путах, пытаясь высвободиться.

— Эй-эй, не сходи с ума, безымянный, ты и так уже причинил много бед мальчику, чьё тело ты занял.

— Зараза, да ты насмехаешься на до мною, волхв! Пусть я больше не помню своего имени, пусть ничего не помню, кроме жизни этого мальчишки, но я обещаю, что постараюсь свалиться на твою лысую голову и раздавить её, как перезрелую тыкву!

— Спокойнее! Ты очень сильный дух. — довольно кивнул соглашаясь Берендей. — Теперь не важно кем ты был прежде, твои усилия тщетны. Тебе давно пора уже признать, что пути назад у тебя нет, но есть иной путь, который, в милости своей, тебе даровали боги.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты мог бы использовать свою силу на благо людей. Боги и люди удивились бы. Да что там! Сама вселенная!

Волхв заметил, что тело Гордея прекратило извиваться, дыхание юноши вновь выровнялось и волхв понял ему удалось заинтересовать безымянного духа.

— Человек должен познать страх и бояться богов. Кичась своею силой — ты забыл о мудрости и добродетели. Ты думал, что можешь победить весь мир и, посмотри, где ты оказался. Даже твои односельчане, эти невежественные люди поняли, что ты выбрал путь погибели. Знаешь, как они прозвали тебя? "Горный демон", злобный дух, нелюдь!

Волхв поглядел на пленника, тот шумно сопел, но не смел перечить волхву.

— Мудрость, в сочетании с добродетелями, создает человека! — поднял указательный палец вверх Берендей. — Понял?

Берендей поднялся с камня, направился обратно в храм. Посоветовал напоследок:

— Подумай об этом до утра. А утром я тебя обезглавлю.

— Подожди, Берендей! Кажется я понял. Я и правда человек!

Волхв обернулся, а Гордей взмолился:

— Не дай мне сдохнуть, как собаке! Спаси меня! Я хочу жить!

Волхв молча ожидал.

— Помоги мне, Берендей! — в голосе Гордея сквозило истинное отчаянье.

— Хорошо сказано. — согласился волхв. — Теперь твоя жизнь — это настоящая битва с самим собою. Я помогу тебе изменить судьбу, но, будь уверен, ещё одного счастливого случая не представиться. Готовься к смерти. Помолись богам, пока есть время.

Сказав это Берендей ушел. Гордей опустил голову, из глаз его к носу покатились две горячие слезинки, он прошептал:

" Боги, я не умею молиться, не знаю священных текстов, никогда не приносил вам жертвы. Я даже не знаю есть ли вы или нет вас, но если вы есть, не дайте мне погибнуть! Я был дураком, что не ценил ваш дар жизни. Я ошибался! Прежде я думал умереть, сражаясь каждый день, как в последний раз — вот путь достойный героя, но я оказался слишком слаб. Я так устал! А теперь мне страшно и я очень хочу жить!"

И вдруг Гордей почувствовал, как слабнет верёвка, через миг он уже висел на пол метра ниже. Кто-то, стараясь не шуметь, настойчиво возился с неподатливым воротом. Гордей почувствовал ледяную волну страха, пронёсшуюся от макушки до пяток. Что если это кто-то из деревенских решил тайком расправиться с ним, не дожидаясь пока на рассвете это сделает волхв? Юноша завертел головой, пытаясь рассмотреть, кто пришел освободить его. Он услышал пыхтение и тоненький вздох, колесо ворота поддавалась тяжело, верёвка шла вниз рывками.

— Маженна? — тихо позвал Гордей.

Да, это была она. Всю ночь девушка не смыкала глаз. Она думала о Гордее. В соседней комнате громко храпела Ивека, в сенях посапывал Рысь, за стеною скреблись мыши. Маженна тихонько поднялась с кровати, стараясь не наступать на скрипучие половицы, она пробралась на кухню, зажгла тоненькую лучинку, света от которой едва хватало даже зорким девичьим глазам. Пара вареных яиц, немного сухарей, сушеные сливы — всё это Маженна завернула в платок, а тот спрятала на груди, под одеждой. Бросила взгляд на стол, там среди ложек и плошек лежал маленький острый ножик, которым сегодня она чистила овощи для супа, прихватила с собою — будет чем перерезать путы Гордея.

Тихонько она приоткрыла ставень кухонного окна, окно выходило в сад. Маженна выглянула наружу, дождь уже утих, деревня крепко спала, а по небу плыли серебряная плошка полной Луны и тоненький серп Месяца. Девушка взобралась на широкий подоконник, свесила босые пятки наружу и соскользнула в высокую влажную траву под окном. Маженна бегом направилась к храму, её маленькое сердечко то замирало, ко колотилось, как бешенное, но оно, как никогда, было полно решимости.

Тайком проникнув в храмовый сад, Маженна притаилась в кустах. Берендей как раз поучал Гордея и разговор их был очень странным. Так ничего и не поняв, кроме того, что Гордея казнят на рассвете, Маженна дождалась пока волхв уйдёт к себе и, выждав несколько долгих минут, принялась за дело. Нужно было спешить.

Жесткая пенька резала ладони, но Маженна тянула изо всех сил, упираясь пятками, завалившись на спину, сцепив зубы, преодолевая сопротивление механизма и жгучую боль в руках, она наконец смогла ослабить петлю и тело Гордея рухнуло на землю.

Гордей охнул, падение было жёстким. Маженна бросив верёвку, подползла к нему. Волосы цвета пшеницы растрепались, её платье и лицо были перепачканы грязью и соком травы, ладони кровоточили, но ей было все равно, как она сейчас выглядит.

— Маженна почему ты это делаешь? — удивился Гордей.

— Не спрашивай, бежим скорее или нас убьют. — горячо зашептала девушка.

Поднявшись, они, опираясь друг на друга, поспешили покинуть храм.

Идти было не легко, мокрая трава и жидкая грязь под ногами скользили, несколько раз они падали, но поднимались, Луна и Месяц над их головами плыли на запад, разгоняя ночную тьму. Не зная усталости, не думая о том, что оставили позади и что ждёт их Гордей и Маженна шли всё дальше и дальше. Когда деревня и река остались далеко позади, а восток озолотился первыми солнечными лучами, беглецы были уже очень далеко от Белых Лип.

Теперь они могли остановиться и немного перевести дух:

— Маженна! — воскликнул Гордей. — Я поверить не могу! Это не сон? Я всё ещё жив?

— Это правда, Гордей. Мы оба свободны! — кивнула девушка, она раскинулась на влажной траве тяжело дыша и наблюдая, как над их головами в перламутрово-розовых небесах парят ранние пташки.

— Эх! — Гордей присел возле Маженны. — Знаешь, я голоден, как зверь.

Маженна приподнялась на локтях.

— У меня есть немного еды, я спрятала её под платьем, за пазухой, когда покидала дом старосты. — она смущенно отвела глаза. — Но я не могу её достать из-за ран. Прости.

Маженна протянула руки, показывая Гордею, как сильно жёсткая верёвка, с которой она боролась, повредила кожу на её руках. Гордей вздрогнул, наверное Маженне сейчас очень больно.

— Прости меня. Наверное тебе очень больно?

— Это ничего. Руки заживут. — мотнула головой Маженна. — Сейчас нам обоим надо подкрепиться. Мы проделали долгий путь. Не мог бы ты… Достань пожалуйста еду сам.

— Конечно! Но… — Гордей смутился, подумав о том, что ему предстоит сделать, что бы достать свёрток с едой.

— Да ничего. — успокоила его девушка. — Я потерплю.

Гордей кивнул, он достал свёрток и разорвал платок, в котором Маженна хранила еду на две части и перевязал её руки.

— Когда я смотрела на то, как ты весишь связанный, то тоже поняла, что опутана невидимой верёвкой. — призналась девушка. — Но я не могла перерезать её сама.

Маженна чувствовала, как с каждым высказанным словом у неё исчезает чувство тяжелого кома в горле.

— Гордей, я не могу вернуться в деревню. Возьми меня с собою!

— Но ведь ты ненавидишь меня!

— Раньше ненавидела, но не теперь.

— Но ведь я…

— Пожалуйста! — взмолилась девушка. — Что мне делать если ты откажешь? Я одна! Я совсем одна в этом мире.

Маженна опустила голову, последнее время она так часто плакала, что слёз уже не осталось, только горечь.

— Я тоже. — тихо произнёс Гордей.

— Тогда ты должен знать, что я чувствую.

Гордей покачал головой.

— Но я не смогу сделать тебя счастливой. Я приношу только страдания.

— Гордей, мы оба одиноки, а страдания — это вся моя жизнь. Но если мы будем друг-у-друга, возможно нам больше не придётся страдать.