Раннее Средневековье

ШЕСТОЙ ВЕК: ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ

Раздел I: Ш Е С Т О Й В Е К

ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ

Для нас более привычно название Византийская, но её граждане по-прежнему считали себя римлянами (ромеями), а после того, как мутный вал дикости захлестнул соседние земли, ещё и единственными имперцами — хранителями порядка и культуры. Несмотря на широкое распространение на Востоке греческого языка, до седьмого века официальным там оставалась латынь.

В середине пятого века уже и без того тяжелое положение империи усугубили новые страшные беды — голод, чума, сильнейшее землетрясение 447 года и вторжение гуннов. Как и на Западе, на Востоке продолжалась чехарда со сменой слабых императоров, игрушек в руках варварских вождей. Но после завоевания Европы и северной Африки германскими племенами, правители и элита Константинополя получили хороший урок и сделали из него правильные выводы. Теперь при комплектовании армии они старались принимать в ее ряды больше уроженцев своих провинций, прежде всего отважных фракийцев, исавров и армян.

Падение Рима стало шокирующим ударом по сознанию не только ромеев, но и варваров. Свершилось прежде немыслимое, рухнул тысячелетний миропорядок и наступивший хаос, война всех против всех напугали и заставили сплотиться вокруг Константинополя все здоровые силы общества, включая и вождей на варварских окраинах. А имперская и христианская идеологии успешно сплавляли разноплеменных обитателей восточных провинций в единую наднациональную общность.

Столица любой империи всегда была магнитом, притягивающим наиболее энергичных и способных представителей всевозможных племен и народов. Отсутствие ксенофобии и жестких сословных рамок византийской элиты, легко включавшей в свой состав лучших из пришельцев, позволяло им делать в Константинополе головокружительную карьеру, добиваясь богатства и славы. Их сила, талант и страсть помогли возродиться и устоять восточной части римской империи.

На Халкидонском соборе 451 года приняли новый догмат веры, утвердив этим единство церкви (осудили как несторианство, так и монофизитство), кафедра Константинополя была признана главной на Востоке. (Предметом спора была природа Христа — человеческая она или божественная. Несториане утверждали, что при рождении Спаситель был человеком, а Божество соединилось с ним впоследствии. Монофизитство — противоположная крайность, природа Христа — исключительно божественна, ибо человеческая природа с ней несовместна. На соборе сошлись на том, что эти ипостаси существуют в Христе с момента непорочного зачатия нераздельно, неслитно и неизменно). Единая церковь помогла политической стабилизации державы, также как и массовая иммиграция в неё наиболее образованных и состоятельных людей из разоренных варварами западных провинций.

Вскоре миновала угроза от самых страшных врагов — гуннов, в 453 году умер Аттила, год спустя погиб при Нетаде его наследник Иллак, а в 469 году, после неудачного вторжения на Балканы, в столицу привезли отрубленную голову другого сына кагана — Денгизиха. Отряды распавшейся орды массово нанимаются на службу империи, усиливая армию своей великолепной легкой конницей. Тяжелую кавалерию набирали из федератов — в основном германцев; пехоту, игравшую вспомогательную роль — в собственных провинциях.

Используя опыт гуннского контингента ромеи постепенно формировали свою собственную кавалерию, поначалу стрелков из лука; конечно, они в своей массе не дотягивали до мастерства природных наездников, но зато превосходили учителей в организованности и дисциплине. Со временем конница становилась более тяжелой, превратившись к концу шестого века в знаменитых катафрактариев, доспешных и вооруженных, помимо лука, копьем и мечом.

Император Лев Фракиец (457–474 гг.) приведенный к власти готом (и арианином) Аспаром, всесильным тогда командующим армией, заменил германскую гвардию горцами исаврами — дикими уроженцами юга Малой Азии. Этих потомков волков-ликийцев и киликийских пиратов окончательно не могли покорить ни персы Кира, ни македонцы Пердикки, ни выжигавшие их разбойничьи логова ветераны Помпея. "Мятежный дух" исавров не удалось смирить и захватившим большую часть Малой Азии свирепым галатам, их царь Аминта погиб в походе на исаврийский Тавр.

В 471 году Аспар с сыном были предательски убиты во дворце, попытка мести за своего вождя Остриса (героя гуннской войны) с верными людьми была отражена телохранителями-исаврами, ему удалось только вывести из дворца готскую красавицу — любовницу Аспара. Тогда же была устроена ночная бойня готов в Константинополе, за которую император Лев получил прозвище Макелла (Мясник). Волнения среди готов погасили подачками и разжиганием вражды между их правящими домами Амалов и Страбонов, победившего Теодориха Амала убедили идти покорять Италию, Острис сбежал во Фракию. Осталась только поговорка — "У мертвых нет друзей, кроме Остриса".

После смерти Льва императором стал муж его старшей дочери, исаврийский князь, поменявший своё варварское имя на Зенон (474–491 гг.). Гражданская администрация умело использовала противоречия между варварами, составлявшими тогда наиболее боеспособную часть армии. Сначала исавров против готов, а затем, после смерти Зенона, при царствовании своего ставленника Анастасия, она натравила готов на взявших слишком много власти горцев. Четыре года, с 492 по 496, длилась гражданская Исаврийская война, исавров разбили на равнине запада Анатолии, а затем последовательно брали их горные крепости в центре и на юге.

ЮСТИНИАН ВЕЛИКИЙ

Во второй четверти шестого века казалось, что былая римская империя возрождается, над африканским побережьем и древней землей Италии заплескались ромейские стяги, просторы средиземного Marum Nostrum, практически опять ставшего внутриимперским, рвали весла константинопольских дромонов, даже освободили её колыбель — Великий Рим. Этот подъем произошел во времена правления императора (василевса) Юстиниана.

Флавий Савватий Юстиниан (482 — 565 гг.) был родом из фракийской глубинки, как и его дядя Юстин, тот пешком с двумя братьями пришел в Константинополь, "неся за плечами козьи тулупы", а в котомках только сухари, прихваченные из дома. Братья нанялись на военную службу, здоровенных деревенских молодцов взяли сразу в отряд дворцовой стражи императора Льва. Военная карьера Юстина пошла в гору во время Исаврийской войны — подавлении беспорядков после смерти Зенона Исавра. В персидской войне 506 года он уже один из военачальников, отличился и в подавлении восстания Виталиана в 516 роду — разбил его в ожесточенном морском бою. За заслуги Юстина сделали патрикием (патрицием) и начальником дворцовой стражи. Когда через два года, не оставив прямых потомков, умер 80-летний Анастасий, после наступившей неразберихи сенаторы неожиданно выбрали поддержанного армией Юстина. На ипподроме его подняли на щит солдаты; в присутствии многотысячных зеленых и голубых толп галдящих болельщиков, на фоне развевающихся пурпурных стягов, Юстин надел багряницу и патриарх Иоанн возложил на его голову золотую корону-стемму, украшенную драгоценными камнями и жемчужными подвесками.

Так простой безграмотный мужик занял трон великой империи. По характеристике Прокопия Кесарийского, новый василевс "не сделал стране ничего хорошего и ничего дурного", указы он подписывал по специально сделанному трафарету. В апреле 527 года Юстин назначил своим соправителем племянника Юстиниана, а в августе этого же года помер.

Император Юстин не знал грамоты, но свою родню он вытащил из нищеты и Юстиниан получил превосходное образование. Являясь доверенным лицом и обладая феноменальной трудоспособностью, он во многом определял экономику и политику государства при своем неграмотном императоре-дяде. Был он обычной внешности — среднего роста, слегка полноватый, с округлым приятным лицом и курчавыми волосами.

В 525 году Юстиниан возглавил флот в маленькой победоносной "войне за веру" против богатого иудейского княжества на территории сегодняшнего Йемена. Его правитель казнил нескольких византийских купцов и перекрыл торговлю с Аксумом, жег церкви и заставлял эфиопов принимать иудаизм (в ответ на притеснения и поджог синагоги в Константинополе). Флот с экспедиционным корпусом ромеи прислали в качестве "интернациональной помощи" единоверцам Аксума. Экспедиция оказалась не только победной, но ещё и очень выгодной, была захвачена богатая добыча, византийцы прибрали к рукам торговлю с Эфиопией, население княжества насильно покрестили. В этом же году (в возрасте 43 лет) Юстиниан женился на Феодоре, красивой женщине более чем сомнительного происхождения и занятий. Её мать, жена смотрителя цирка, овдовев и оставшись без средств существования, приспособила трех дочерей к древнейшей профессии. "Феодора не была ни флейтисткой, ни арфисткой, она даже не научилась пляске, но лишь продавала свою юную красоту, служа своему ремеслу всеми частями тела… Участвуя в представлениях мимов была необыкновенно изящна и остроумна, из-за этого все приходили от неё в восторг. У этой женщины не было ни капли стыда, совокупляясь с десятками мужчин, она никогда не испытывала пресыщения своей похоти. Была она не только самой бесстыдной, но и самой изобретательной на бесстыдства" (Прокопий Кесарийский).

Будучи содержанкой архонта Тира, после того, как тот её прогнал, Феодора сначала через Александрию, а затем пройдя по всему Востоку, "вернулась в Византий, где в неё безумно влюбился Юстиниан". Но он не мог взять замуж Феодору, пока была жива жена Юстина, сменившая во дворце своё жуткое имя Луприниана на Евфимию. Эта простая крестьянка варварского происхождения "была чужда всякой испорченности".

После её смерти Юстиниан добился от василевса Юстина, "глубокого старика, ослабевшего умом", отмены закона, запрещавшему человеку сенаторского звания брать в жены блудницу. Феодора обладала сильным характером и была очень властолюбива и злопамятна; упрочив свое положение, она содержала во дворце даже свою собственную тюрьму, в которой оказывались многие знатные люди. Консула Вузу держали в ней два года и четыре месяца без света и общения, один раз в день бросая, как собаке, хлеб. Когда его выпустили — полуслепого, "страдающего всеми телесными и душевными недугами", все смотрели на него, как воскресшего из мертвых.

Одной из первых задач, поставленной новым императором, была ревизия и систематизация старых законов и актов римского права. Больше года комиссия юриста Трибониана выполняла гигантскую работу, в 529 году вышел новый сборник права, состоявший из двенадцати книг, названный кодексом Юстиниана. Этот свод законов оказал большое влияние на всю средневековую европейскую юриспруденцию, будучи самым авторитетным источником вплоть до кодекса Наполеона.

Юстиниан также обессмертил своё имя, приказав построить на месте сгоревшего во время восстания Ника новый Софийский собор, больше тысячи лет он оставался крупнейшим и красивейшим храмом христианского мира. Василевс собственноручно заложил первый камень в его фундамент и ежедневно посещал стройку. Пять лет над возведением святыни ежедневно трудилось до десяти тысяч рабочих, строительство обошлось в три годовых бюджета империи, но оно того стоило. Храм Святой Софии являл собой символ величия и незыблемости империи и церкви. Глядя на это устремленное в небеса пятидесяти пяти метровое чудо, возведенное из сияющего мрамора и украшенное искусными руками лучших мастеров и драгоценными камнями и материалами, свет веры обрели многие язычники, в том числе и посланники русского князя Владимира.

В своей откровенной "Тайной истории" Прокопий Кесарийский не пожалел черных красок, описывая своего современника-императора и его супругу. "Был он двуличен, опасен; являясь превосходным актером, когда надо скрывал свои мысли, умел проливать слезы, искусственно их вызывая. Старался показать себя доступным, и милостивым ко всем, кто к нему обращался. Доступ был открыт для любого, никогда не гневался он на тех, кто обращался не так, как подобает. Иной мог подумать, исходя из этих привычек, что у него нрав овцы… Он почти не испытывал потребности во сне и никогда не ел и не пил досыта, зачастую по двое суток оставаясь без пищи, особенно накануне Пасхи. В христианской вере он был тверд, но в своем стремлении объединить всех в единой вере он бессмысленным образом предавал гибели все человечество, совершая это под видом благочестия… Был очень падок на льстивые речи… Он постоянно лгал, даже скрепив соглашения грамотой и самыми страшными клятвами… Неверный друг, неумолимый враг, страстно жаждущий убийства и грабежа, большой любитель нововведений и переворотов, легко податливый на зло, скорый на замысел и исполнение дурного".

Про Феодору Прокопий рассказывал, "что помимо других грехов, она была замарана и многими детоубийствами", провоцируя выкидыши. Но был у неё и сын Иоанн, отец забрал его младенцем и увез в Аравию, когда же он умер, подросток приехал в Константинополь и явился к матери в Палатий. Дворцовые евнухи, в надежде на щедрую награду, сразу же доложили об этом Феодоре. Она же, испугавшись, как бы это известие не дошло до императора, повелела привести мальчика к ней; больше его никто не видел, судьба ребенка не стала ясной и после смерти императрицы.

ВЕЛИЗАРИЙ

Лучший полководец Юстиниана, Флавий Велизарий родился в начале шестого века в провинции Мезия (ныне Болгария). На мозаике равеннской базилики Сан-Витале он стоит по правую руку от императора, судя по этому прижизненному изображению, родом был, скорее всего, из фракийцев. После фантастической карьеры их земляка Юстина, многие честолюбивые юноши придунайских провинций устремились по его следам в столицу.

Велизарий также начал карьеру в дворцовой гвардии — кузнице кадров империи, наиболее способных гвардейцев направляли офицерами в полевые армии. Так и Велизарий отличился во время войны с Персией в 529 году, возглавляя отряд, совершивший успешный рейд вглубь Иранской Армении. Молодой офицер был замечен императором Юстинианом и назначен командующим армией в новой войне с Сасанидским Ираном (530 — 532 гг.). К столь высокому назначению 24 летнего красавца, скорее всего, была причастна его жена Антонина, лучшая подруга и помощница в тайных делах императрицы Феодоры. Прежде чем стать женой Велизария, "она уже была матерью многих детей". Как и василиса, происхождения самого низкого — дочь возничего и блудницы, Антонина, как и Феодора поднималась со дна, но, благодаря способностям и покровительству императрицы, обладала большим влиянием при дворе. С этой кампании Велизария постоянно сопровождает и секретарь — будущий знаменитый историк Прокопий Кесарийский.

Многочисленные персидские войны шестого века имели свою предысторию. В начале пятого века в Константинополе правил Аркадий, сын Феодосия Великого, окончательно разделившего империю на западную и восточные части. Этот август Востока, слабый правитель и больной человек, опасаясь за судьбу своего малолетнего сына Феодосия (401 года рождения), объявил в завещании его опекуном "известного своим великодушием" персидского шаха Йезигерда (399 — 421 гг.). После скорой смерти Аркадия (408 год), шах, вместо того, чтобы напасть на слабых соседей, "проявил добродетель, достойную удивления и вечной памяти". Все время своего правления он хранил с римлянами нерушимый мир и "угрожал войной всякому, кто попытается устроить против Феодосия заговор".

Ухудшение же отношений с Персией началось из-за несоблюдения договора с сыном Йезигерда — легендарным шахом Ирана Варахраном (Бахрамом) V (421 — 438 гг.). Его благородный отец, сохранивший преемственность чужой династии, не сумел передать трон своим детям. Вельможи убили его старшего сына Шапура и возвели на престол представителя боковой линии Сасанидов Хосрова. Бахрам вернул власть, свергнув узурпатора, но не стал того убивать. По легенде, он предложил Хосрову взять корону сасанидских царей, положенную на трон между двумя львами. Хосров отказался, а Бахрам спокойно прошел мимо хищников и надел её. (В "Шахнаме" Фирдоуси он убивает львов палицей).

По этому договору Византия обязалась вносить плату за охрану Кавказских ворот (Дарьяльского ущелья) от вторжения диких племен, а также отказывалась возводить там свои укрепления. В первом веке н. э. это ущелье бурного Терека, находящееся на территории иранской Иберии (Грузии) было перегорожено высокой стеной с железными воротами. Из-за тогдашней слабости персов Византия решила не соблюдать соглашения.

Нарушение договора привело к войне 502 — 506 годов, прервавший период долгого мира на протяжении царства трех императоров (Маркиана, Льва и Зенона).

Ударную силу иранской армии составляла конница — тяжелая аристократическая и легкая стрелков из лука. Правда, в своем труде "Война с персами" Прокопий более высоко оценивает лучников-федератов восточно-римской армии. "Лук они поднимают до лба, а тетиву натягивают до правого уха, отчего стрела пускается с такой мощью, что всегда поражает того, в кого попадет, и ни щит, ни панцирь не может отвратить её стремительного удара… Они идут в сражение, одетые в панцирь, с поножами до колен, с правой стороны колчан со стрелами, с левой свешивается меч. Есть и копья, а за плечами, на ремне короткий, без рукоятки, щит. Они прекрасные наездники и могут без труда на полном скаку пускать стрелы в обе стороны"… "Стрелы персов летели чаще, поскольку все они стрелки, но луки у них мягкие и тетивы не туго натянуты, поэтому попадая в броню, шлем или щит они не могут причинить вреда. Римляне пускают стрелы медленнее, но луки их крепкие и туго натянуты, а люди более сильные".

О персидской пехоте Прокопий был невысокого мнения — "ибо вся их пехота — не что иное, как толпа несчастных крестьян, которые идут с войском, чтобы подкапывать стены, прислуживать воинам и снимать доспехи с убитых. Свои огромные щиты они выставляют, чтобы обороняться от стрел и копий".

Перед сражением часто проходили поединки, Прокопий описывает, как "вовсе не воин, а учитель гимнастики Андрей", человек исключительной силы, принял вызов и победил персов в двух единоборствах.

В битве под Дарой в Армении (531 год), Велизарий командовал двадцати пяти тысячной армией. Ожидая подхода более многочисленных врагов, он решил действовать от обороны. Перед крепостью вырыли подковообразный ров, защитивший пехоту. Персидская армия, с союзными арабами насчитывающая сорок тысяч человек, вскоре подошла с юга. Увидев возведенные укрепления, иранцы остановились в нерешительности, на второй день к ним присоединилось десятитысячное подкрепление и в середине третьего дня (когда у ромеев был обед) персы решились атаковать. После продолжительного обстрела из луков, первая линия иранцев ударила по левому флангу позиции Велизария. Не выдержав, ромеи начали отступление, но тут персидский фланг и тыл был атакован отрядом гуннов и тяжелой германской кавалерией из подготовленной заранее засады. Потеряв несколько тысяч человек, иранцы в беспорядке отступили к главным силам, ромеи их не преследовали. Командующий персидской армией перегруппировал своё построение, усилив левый фланг переводом туда большинства воинов второй линии и "бессмертных" ударной гвардии.

Велизарий также сместил всех конных лучников на правый угол своей позиции. Римская пехота правого фланга снова не вынесла мощного удара персов и обратилась в бегство. Тогда конница, расположенная на углу обороны, разрезала контратакой наступающие порядки персов, отступающая ромейская пехота остановилась и повернула назад. Большая часть иранцев оказалась в окружении, отряд "бессмертных" кинулся на выручку, но был отражен конными лучниками с большими потерями. Всего на этом этапе боя персы потеряли около пяти тысячи человек. Римская конница и пехота кинулась преследовать разбитого противника, но Велизарий приказал им остановиться, опасаясь контратаки всё ещё более многочисленных врагов.

За неудачу под Дарой раздосадованный царь Кавад лишил своего миррана (полководца) наголовного украшения из золота и жемчуга — "знак высочайшего достоинства после царского" (все равно, что сорвал погоны).

Прокопий описывает и старинный персидский обычай — "Перед походом воины проходят мимо царя, сидящего на престоле и каждый укладывает в корзины по наконечнику стрелы, там они хранятся запечатанные царским оттиском, после похода потери определяют подсчитывая остатки стрел".

Решив снять персидскую осаду города Габалы, Велизарий с восьмитысячным войском выступил из Дары, к нему присоединились гунны Суники, отличившиеся в предыдущей битве. Ромеи опоздали, персы, построив осадные машины, разбили стены Габалы, взяли город и устроили резню. Захватив огромную добычу и пленных, они повернули назад, встав лагерем возле Каллиника. Подошедшие войска Велизария окружили их стоянку, накануне Пасхи (19 апреля 531 года) он решил атаковать врагов. Христианские воины соблюдали пост и были ослаблены, притворным отступлением персы расстроили их ряды, а затем провели контратаку. Сначала персидского натиска не выдержали сарацины (арабы) на левом фланге, после их бегства, дрогнули и были перебиты неопытные пехотинцы исавры. Конница Велизария смогла отойти и прикрыв фланги оставшейся пехоты, выстоять в тяжелом дневном бою. Ночью, остатки прижатой к Евфрату армии удалось переправить сначала на остров, а затем на другой берег с помощью подошедших судов, некоторые воины переплыли поток самостоятельно, но многие утонули. Федераты-гунны потеряли восемьсот человек, включая своего вождя.

На следующий год с Ираном был установлен "вечный мир".(Прокопий Кесарийский по этому поводу высказался красиво: "Не заключать мирные договора… значит воевать без конца. А война, не имеющая конца, превращает человеческий облик в звериный".). Римляне освободили захваченные города и выплатили сто десять кентариев золота (один кентарий (сто либр) равен 32,7 кг), а персы вернули им укрепления в Лазике (Колхиде).

После поражения при Каллинике Велизария сместили и отозвали в Константинополь. В это время (532 год) в столице империи бушевало восстание Ника (Побеждай). Этот мятеж беспокойного плебса был не первым, но самым сильным, основательно поколебавшим власть. Начался он из-за смертного приговора нескольким виновным в беспорядках болельщикам. Две их ипподромные партии — голубых венетов и зеленых прасинов, часто устраивавших между собой кровавые разборки, неожиданно объединившись, фанаты напали на тюрьму и освободили заключенных. Мятеж начался внезапно, но недовольство грабительской политикой властей копилось давно. Стихия неповиновения быстро набрала масштаб и кровавым хаосом выплеснулась на константинопольские улицы и площади, город захлестнули грабежи и поджоги. Их жертвами стали многие дома богатых горожан, сгорели знаменитые бани Зевкиппа, часть царского дворца, даже старый храм святой Софии. Первоначальные требования восставших сместить главных воров — эпарха двора Иоанна Капподокийского и советника вазилевса Трибониана, после выполнения сменились более радикальными — отставки правящего императора. Они даже короновали на ипподроме (золотой цепью за неимением стеммы) нового василевса Ипатия, племянника прежнего императора Анастасия.

Столичный гарнизон не мог справиться с мятежниками, многие его подразделения, заняв выжидательную позицию, соблюдали нейтралитет, на сторону самозванца стали переходить отдельные сенаторы. При дворе началась паника, василевсу Юстиниану советовали спасаться бегством по морю. И тут императрица Феодора, рожденная в жалкой каморке смотрителя цирка Акакия, произнесла свою знаменитую речь, воодушевив всех присутствующих: "Бегство, даже если оно принесет спасение, недостойно. Тому, кто появился на свет, нельзя не умереть, но тому, кто однажды царствовал, быть беглецом невыносимо. Царский пурпур — прекрасный саван!"

Императору оказали военную поддержку находящиеся в Константинополе Велизарий, вождь герулов Мунд (по совместительству еще и стратиг Иллирии) и евнух Нарзес, что удивительно, также командовавший воинами. Совместно им удалось собрать более чем три тысячи отборных бойцов.

Велизарий со своими щитоносцами напал на столпившихся на стадионе людей через центральный вход, а Мунд с головорезами герулами — со стороны дворцового выезда. Столичному плебсу устроили кровавую бойню — свыше тридцати тысяч человек были перебиты, племянники Анастасия Ипатий и Помпей захвачены в плен. Несмотря на их уверения, что на ипподром они пришли без злого умысла, а чернь силой заставила их принять власть, на следующий день несостоявшихся правителей зарезали, бросив тела в пролив. Базилевс вновь назначил Велизария командующим Востока, но воевать направил на запад — в Ливию, отбирать африканское побережье у вандалов.