Рассказы о пережитом

НАЗНАЧЕННЫЙ ЗАЩИТНИК

Шестеро из нас не смогли нанять адвоката — не было денег. В таком случае по закону полагался защитник, назначенный судом. «Какой адвокат, — горько шутили мы, — такая и защита — судебная»! Мы сочувствовали товарищам, поскольку обвинения против них были сфабрикованы от начала до конца.

После обвинительной речи и допроса нескольких свидетелей наступила очередь адвокатов. Во время их выступления назначенный защитник так и не появился. «Да он и не придет, ему и дела до нас нет!» — думали мы. Запыхавшийся от спешки, он появился в последний момент. Вид у него был по меньшей мере странный: глаза его сонно мигали, ремень на кителе с капитанскими погонами постоянно сползал с пухленького брюшка, толстые как сардельки пальцы казались неловкими. Мы переглянулись — неужели именно этот соня будет защищать наших товарищей? Уж лучше бы он сидел дома. А то вместо защиты он такое выкинет, что ребят надолго упрячут в кутузку.

Адвокаты закончили выступать. Дело бы за назначенным защитником, но он не спешил. Спросил, кто его подзащитные, и своими «сардельками» пожал каждому из нас руку, держась, впрочем, подчеркнуто официально. Затем подтянул сползавший с брюха ремень и обратился к суду:

— Господа судьи, в обвинительном акте моих подзащитных говорится, что они устраивали нелегальные собрания в фотоателье, принадлежащем Стойлу Борисову. Должен сказать, что по дороге в суд я посетил упомянутое фотоателье и хочу обратить ваше внимание на один факт. Но поскольку моих показаний будет недостаточно, я бы хотел, чтобы они были подтверждены кем-нибудь из свидетелей.

Сонными глазами он окинул зал.

— Кому из присутствующих здесь приходилось бывать в фотоателье Стоила?

Какой-то плешивый мужчина нерешительно пробормотал:

— Мне, мы соседи.

Адвокат нацелил на него свой толстый палец:

— Будьте добры осведомить уважаемый суд о размерах упомянутого фотоателье.

— О каких там размерах! — пренебрежительно махнул рукой плешивый. — Три на четыре метра, дыра, одним словом.

Назначенный защитник повернулся в сторону суда:

— Господа судьи, в обвинительном акте сказано: «В фотоателье устраивались собрания, на которых присутствовали 25–30 человек…» Только что вы выслушали свидетеля. В этой, как он удачно выразился, «дыре» вряд ли могли собраться вместе даже шестеро обвиняемых.

Публика зашумела. Прокурор нахмурился. Председатель, тоже хмурясь, предупредил:

— Прошу соблюдать тишину! В противном случае я прикажу очистить зал.

Все с тем же сонным выражением защитник продолжил:

— Господа судьи, в обвинительном акте говорится: «На нелегальных собраниях сочинялись и зачитывались листовки, призывающие к свержению государственного строя…»

Он снова повернулся к залу.

— Фотограф среди вас есть?

После довольно продолжительной паузы в последних рядах поднялся русоволосый мужчина с необыкновенно длинной шеей и пышными усами:

— Я фотограф.

— Попрошу вас осведомить уважаемый суд: может ли в фотоателье, где приходится проявлять снимки, гореть обыкновенная лампочка?

— Нет, фотографии будут испорчены.

— Тогда какое же там освещение?

— Почти полная темнота.

— Благодарю вас, достаточно, — сказал защитник и повернулся в сторону судей. — Господа судьи, очевидно, что при освещении, которое используется в фотоателье, читать, а тем более сочинять листовки попросту невозможно!

И прокурор, и судьи с трудом сдерживали свой гнев. На их лицах было написано: «Болван, нашел время для добросовестного исполнения своих служебных обязанностей».

А «болван», в очередной раз поправив сползающий с брюха ремень, сунул «сардельки» каждому из подзащитных для пожатия, сонно улыбнулся и быстро покинул зал. Может, его назначили адвокатом еще в одном суде.

Суд оправдал всех шестерых.