Развод. Цена лжи (СИ)

Глава 26

— Слушай, у тебя есть пять минут? — Юля задумчиво посмотрела на меня. — Мне кажется, мы не так выставили свет на картине Хольца. Хочу поправить. Присоединишься?

— Конечно, — кивнула я, следуя за ней к нужной картине.

Юля взобралась на стремянку и переставила один софит, направленный на картину, потом второй. Она спрыгнула, отошла на пару шагов, оценивающе глядя на проделанную работу.

— Вот. Видишь? Появилась глубина, которой раньше не было.

Я кивнула. Так картина и правда выглядела намного выгоднее.

Из малого зала вышел Михаил. Он буквально сиял. За ним следовал Лев Анатольевич — сдержанный и сосредоточенный, сопровождаемый двумя, чьи лица так и не выражали никаких эмоций.

Нестеров кивнул нам с Юлей на прощание, проходя мимо, между колонн большого зала и исчезая в дверях галереи.

Михаил подошёл к нам, не в силах сдерживать эмоции.

— Это невероятно. Он купил, — выдохнул он. — Весь цикл «Муза». Можете представить? Не торгуясь. Больше того — он удвоил сумму. Правда, есть одно условие...

Он выдержал эффектную паузу, а потом с торжествующим видом добавил:

— Чудесно, что мы с тобой в разводе, да, Вера?

Я посмотрела на него. Полчаса назад он заботливо принёс мне кофе, не смотря на то, что нас развели — даже с нужным количеством сахара. А сейчас с трудом сдерживал ликование от того, что прибыль достанется ему одному.

— Вот она, твоя подлинная суть, — сказала я спокойно. — И какие условия у Нестерова?

Михаил развёл руками:

— Условие простое. Не все работы из цикла участвуют в вернисаже. Четыре полотна подлежат замене.

— Мы не можем переделывать всё в последний момент, — выдохнула Юля, схватившись за голову. — Экспозиция выстроена, свет рассчитан, ритм… А реклама… Мы не успеем всё перекроить!

— У нас просто нет ресурса на это, — подтвердила я, внутренне ужасаясь перспективам. — Ни технически, ни по времени.

Михаил пожал плечами — равнодушно, как будто обсуждал не выставку, в которой сам участвует, а чей-то чужой проект:

— Я могу только предложить вам другие работы.

Юля посмотрела на меня с растерянным выражением.

Михаил сделал шаг назад и добавил весело:

— Главное — выжать максимум.

— Да ты издеваешься, — выдохнула я. — Мы и так интегрировали тебя в выставку нереальнымм темпами. А теперь ты приходишь и говоришь: «Поменяйте четыре полотна».

Михаил смотрел на меня с улыбкой, в которой пряталась гордость и самодовольство. Он наслаждался ситуацией.

— Я, конечно, не могу сказать, что меня не радует такое… внезапное улучшение продаж, ещё до их начала. — продолжила я. — Но мы не успеем...

— А я думал, ты в первую очередь порадуешься, что картины не увидит широкая публика. — задумчиво произнёс он.

— Порадовалась бы. Если бы ты уже не показал их половине мира. — огрызнулась я. — И не все же полотна должны быть сняты. — Я пожала плечами. — Только четыре.

— Да , но… на них совершенно не видно прекрасного лица Музы… — Театрально вздохнул Михаил.

— Пойду, позвоню Артёму, — решила я, — и уточню, что нам делать с этой ситуацией. Потому что, возможно, всё, что мы сейчас обсуждаем, не имеет смысла. Возможно, мы вообще откажемся от нового участника…

— В смысле... от меня? — явно растерялся Михаил. В его голосе прозвучала неуверенность.

— Да, в смысле от тебя, — холодно ответила я. — Вообще такие мероприятия принято планировать, а не переиграть всё накануне открытия.

Я развернулась и пошла к выходу из зала. Позади осталась притихшая Юля и Михаил, с заметно погрустневшим лицом.

Из кабинета я набрала номер Артёма. Долгий гудок. Второй. Третий. Четвёртый . Пятый. Шестой. Я уже приготовилась услышать запись автоответчика.

— Вера, как прошло с Нестеровым?

— Михаил только что продал ему весь цикл «Муза». Все картины. Он удвоил цену и поставил условие, что четыре работы не будут участвовать в вернисаже. Их нужно снять и заменить. Михаил предлагает дать нам взамен что-то подходящее.

На другом конце повисла тишина.

— Интересный поворот… — сказал он после долго молчания. — Подожди, я перезвоню.

Он повесил трубку.

Я сидела, вперившись взглядом в экран телефона. Мне бы радоваться этой ситуации…

В дверь постучали, потом дверь приоткрылась и в проёме показалась Юля.

— Вера… — она прижалась плечом к косяку, — хотела сказать, что, если всё ещё раз придётся переделать, я просто уеду куда-нибудь в далёкую деревню, буду собирать шишки и плести обереги.

Я улыбнулась:

—Не уходи пока. Я жду, что решит начальство.

Она молча изобразила пальцами выстрел в висок, и скрылась за дверью. В помещении снова стало тихо.

Минут через десять перезвонил Артём.

— Да?

— Послушай, — он сразу перешёл к делу.— Я только что говорил с Нестеровым… Мы снимаем полотна.

Я замерла.

— Артём, ты понимаешь, что мы только что отдали в печать все макеты? Все каталоги. Все афиши. Всё сверстано, всё утверждено, всё передано. В типографии уже запущено. Мы не успеем… Это просто невозможно.

— Возможно. Отзывайте. А если в типографии уже отпечатали — заказывайте новые. Не будем спорить с Нестеровым.

— Я так понимаю, у нас нет выбора?

— У нас нет выбора.

— Понятно.

— Увидимся в галерее.

— До свидания, Артём.

На оставшихся полотнах серии меня можно было узнать с трудом. Чтож, спасибо тебе, неожиданный коллекционер. Но всё придётся переделывать ещё раз. Когда уже, казалось бы, всё было готово.

Мы только-только адаптировали концепцию под нового художника, одобрили размещение картин, утвердили каталоги. И вот — снова. Минус четыре полотна. Новые замены. Новая верстка. И всё это — накануне открытия.

Я открыла ноутбук и принялась за работу. Когда я откинулась на спинку кресла, закончив то, что необходимо было сделать уже сегодня, часы показывали без десяти девять. Я так устала, что даже не сразу заметила, как дверь тихо, без стука открылась. На пороге моего кабинета стоял Артём.