Развод. Цена лжи (СИ)

Глава 32

В дни перед выставкой Михаил почти не появлялся. А вот Артём постоянно был рядом. И что-то тонкое, волшебное, вновь начало пульсировать между нами.

Утром дня открытия галерея гудела как улей. Ассистенты сновали от зала к залу, в последний раз проверяли свет, раскладывали приглашения. А вечером залы наполнились мягким светом, музыкой и гостями. Люди в вечерних нарядах стекались в фойе, где их ждало шампанское в высоких бокалах и канапе.

Я стояла чуть в стороне, у стены, только что закончив разговор с очередным журналистом. Музыка мягко наполняла пространство галереи, переплетаясь с приглушенными голосами гостей. Она звучала, как продолжение самой выставки, сопровождая посетителей от одной картины к другой, задавая неторопливый ритм их движениям. Я видела, как люди задерживаются у полотен, внимательно разглядывая каждую деталь.

Ко мне подошли Кира и Дмитрий, оба с бокалами шампанского.

— Вера, поздравляю! Выставка имеет просто огромный успех, — Кира не скрывала восторга. — Я в полном восхищении. Всё так… — она обвела взглядом зал, подбирая слово, — идеально!

— Рада, что тебе понравилось, — ответила я.

Кира хотела что-то добавить, но её отвлёк Дмитрий. Он что-то шепнул ей на ухо, и она недовольно надула губки. Артём подошёл к нам:

— Кира, Дмитрий, дадите нам пару минут? Нам нужно обсудить кое-что по работе.

Кира ещё больше надула губы:

— Работа на вечеринке. Это безнадёжно.

Дмитрий увлёк Киру в толпу, из которой почти сразу вынырнул Нестеров и неспеша направился к нам.

— Вера, — произнёс он. — Поздравляю. Идеальное мероприятие.

— Спасибо, — я улыбнулась ему. — Рада, что вы нашли время прийти.

— Хотел бы поговорить с вами. Но не здесь — здесь слишком шумно. Я пришлю за вами машину завтра, скажем, после пяти. Это удобно?

— Да, удобно — я недоуменно посмотрела на Артёма. — Завтра подойдёт.

— Хочу обсудить то, о чём мы с тобой говорили. — сообщил Нестеров Артёму.

— Отлично, — ответил Артём. — У меня днём встреча. — Он перевёл взгляд на меня. — Но я заберу тебя после, если ты не против.

Нестеров улыбнулся, немного наклоняясь к Артёму:

— Не боишься, что я уведу красавицу у тебя из-под носа?

— Нет, но пытаться не советую — ответил он спокойно и легко приобнял меня за талию. Нестеров добродушно рассмеялся. Краем глаза я уловила оживление в толпе. Там остановился Михаил. С показной манерностью, в руке бокал, в глазах самодовольство. Он наслаждался вечером.

— Ну вот, — сказал он, подойдя, — похоже, выставкой остались довольны все. — он задержал взгляд на мне. — Даже Вера, благодаря Льву Анатольевичу, его покровительству и любви к закрытым коллекциям.

— А вы и заработали, и...— начал Нестеров, но замолчал, медленно повернул голову, взглянул на Михаила, улыбнулся и продолжил: — Вы кажетесь излишне довольным собой, Михаил.

— Талант и гений, — отозвался тот, — обязывают.

— Возможно, — сказал Нестеров мягко. — Только вот каждый, кто стоит рядом с вами сейчас… — он обвёл нас взглядом, — …пострадал. А вы — как сыр в масле. Не находите это несправедливым?

Михаил посмотрел сначала на меня, потом на Артёма, а потом удивлённо уставился на Нестерова:

— Не знаю, как пострадали от меня вы. Если только излишне потратились. А в остальном… Что-то не заметил, чтобы мне что-то за это было.

Повисла короткая пауза, после которой Нестеров произнёс ровным голосом:

— Не переживайте. Очень скоро вы получите счёт за свои поступки.

Журналистка из ArtPersona нетерпеливо позвала Михаила — высокая, быстрая, с острым лицом и диктофоном в руке.

— Не забудьте включить в счёт проценты, — бросил он, отступая назад.

Нестеров долго смотрел ему вслед.

— Святая наивность, — тихо произнёс он. — Верить, что можно вечно пакостить — и ничего. Хотя… — он усмехнулся, коротко, без радости. — То, что он делает — не пакости. Это игры с человеческими жизнями.

К нашему небольшому треугольнику подошёл официант — высокий, худощавый и грациозный. На серебряном подносе остались всего два фужера с шампанским. Капли медленно стекали по тонкому запотевшему стеклу. Я потянулась за ближним бокалом, но он, не говоря ни слова, мягко развернул поднос, подставляя мне дальний. Трюк был исполнен виртуозно и я, улыбнувшись, подхватила фужер. Отдав второй бокал Нестерову, официант растворился в толпе, а рядом с нами возник молодой человек с микрофоном. Пресс-карта висела у него на шее, лицо было сосредоточенным и напряжённым.

— Простите, можно буквально пару слов? — спросил он вежливо. — Для вечернего обзора. Вы — Вера Лебедева, куратор выставки?

— Да, всё верно, — ответила я.

— Хотел бы поздравить, — продолжил журналист. — Выставка производит впечатление. Разрешите задать пару вопросов?

Я сделала глоток шампанского, отходя на пару шагов, чтобы поговорить с ним. Спустя несколько минут я вернулась к беседующим Артёму и Нестерову.

Я следила за залом, изредка делая глоток шампанского и совершенно потеряла нить разговора Артёма и Льва Анатольевича. После очередного глотка я почувствовала, как тёплая волна родилась где-то глубоко под кожей. Она медленно прокатилась по телу, разливаясь под рёбрами, между лопатками, расползаясь в животе и выше. Я машинально сделала ещё один глоток шампанского — и не почувствовала вкуса, только пузырьки, щекочущие нёбо.

Внутри становилось странно… хорошо. Все шумы вечеринки будто бы отдалились, голоса стали тихими, как шелест. Всё казалось слегка расплывчатым. Я моргнула. Потом ещё раз.

Моё тело стало слишком чувствительным — к звукам, к прикосновениям ткани, к запаху мужчин рядом. Бокал в руке стал тяжёлым и горячим, впиваясь в ладонь. По телу пробежала дрожь — томительная, тягучая, неуместная. Дышать стало труднее. Сердце ускорилось. Мои мысли заторопились, захлебнулись, спутались. Это не опьянение от шампанского.

Я почувствовала укол паники. Что я ела? Я ничего не ела. Пила — только шампанское... Фужер около часа назад. Фужер в моей руке... Этот изящный официант...

Я обернулась, ища глазами в толпе знакомый профиль. Мне нужно было увидеть его и точно убедиться.

Я заметила его почти сразу. Михаил стоял у стойки, в окружении нескольких женщин, и что-то им рассказывал. Как будто почувствовав мой взгляд, он медленно повернулся и наши глаза встретились.

Михаил улыбнулся. Медленно, лениво, его бокал взмыл вверх в беззвучном тосте и он одними губами произнёс: "Удачи".