Реальность миров

Глава 22. Тень гения

Марка

И всё же смертельная тьма отступает, а тот, кто мнил себя мертвецом, вынужден вернуться к жизни. К жизни, в которой он вовсе не воин, но калека.

— Хорошо, очень хорошо, господин Малер! — неотвратимо возвращает его к реальности такой знакомый голос. — Это безусловный прогресс и с каждым новым сеансом мы всё ближе к победе. Мы докажем им всем. что эта машина способна на чудо и обязательно прогуляемся во дворе ещё до осенних холодов!

Кроме слуха к нему очень быстро возвращалась память, память о себе настоящем. Наконец он смог открыть глаза и рассмотреть знакомца, который не спеша щёлкал кнопками на громоздком аппарате у стены справа. Аппарат был соединён с лежащим на кровати телом молодого мужчины. Несколько десятков проводов тянулись к его рукам, ногам, груди и голове. Как только глаза пациента открылись, постепенно ставший знакомым незнакомец, щёлкнув очередной кнопкой, погасил экран монитора на том самом аппарате. Калека быстро осмотрелся. Он находился в небольшой, светлой комнате. Из окна слева на его кровать падали вечерние блики отражавшегося в окнах соседнего здания солнца. Полный, высокий мужчина в белом халате напряжённо следил за его реакциями сквозь простые стёкла своих стильных очков.

— Доктор Вармс, можете снять эти стекляшки, я и так знаю, что вы профессионал своего дела, — попытался пошутить он.

— Ха-ха-ха! — искренне рассмеялся тот. — Мне ещё делать обход в палатах не очень то умных, но богатых пациентов. А там мои очки до сих пор производят сильное впечатление. Особенно, когда я, — взметнулся палец доктора к переносице, — с очень деловым видом поправляю их. Отдыхайте, Рос, завтра повторим всё снова. Нашим демонам уже удалось расшевелить Вас, дальше больше. Ещё так много иллюзий, которые точно поставят Вас на ноги.

— Ваши бы слова, доктор, да богу в уши, — вымученно улыбнулся он. — В этот раз действительно было здорово! Я двигался, там, в образе воина. Но вот я здесь, спокоен и неподвижен, словно мертвец.

— Главное верить, — лишь задумчиво обронил толстяк напоследок.

Доктор скрылся за дверью, а Рос привычно опустил свой взгляд вниз. На белых простынях лежало нечто, напоминавшее человеческое тело. Вернее, тело было безупречным, но, и это было главной проблемой, полностью синтетическим. Всё, что осталось от него прежнего — это голова, да и та изрядно пострадала. Мозг отказывался принимать новое тело, столь заботливо сконструированное в лаборатории. Он тосковал по себе настоящему, осознавая, что то тело уничтожено безвозвратно. В голове вновь молнией пронёсся тот последний момент, когда он ещё был цел и здоров. Всего один взрыв разделил его жизнь на «до» и «после». Доктор Вармс его последняя надежда встать с этой кровати, где он уже провёл такой долгий год между жизнью и смертью. Его спасли, но особой радости не было. У него не просто отсутствовали конечности, но вообще всё, что позволяет человеку жить. Всё это заменили протезы, механические части теперь уже его нового тела. Но ведь человек — это прежде всего его мозг. Именно здесь сосредоточена сущность каждого из нас, память и самоидентификация. Всё что оставалось сделать сейчас, это заставить себя принять это новое тело и начать двигаться.

— Я обязательно встану на ноги, пусть и механические… — твёрдо и со злостью прошептал он, устало закрывая глаза.

Однако всё это было ещё одной иллюзией, иллюзией, созданной машиной. В просторной комнате стояла прозрачная капсула с человеком внутри. Солнечные блики, падающие на металлическое основание капсулы из-за полуприкрытого жалюзи окна, подсвечивали красочный логотип в виде множества шестерёнок и витиеватую надпись «Машина Клейджа». Хотя можно ли было считать человеком того, чьё тело целиком состояло из механизмов и синтетических материалов? Лишь мозг этого несчастного был настоящим. Как сказали бы адепты религиозных организаций, божественного происхождения. Кроме капсулы в комнате имелось лишь одно кресло, которое обычно было занято сменявшими друг дружку сиделками. Сейчас же в нём расположился молодой мужчина с большим, инженерным смартом в руках. Совсем недавно, на экране смарта, глазами куклы Стив Малер он лицезрел всю историю с пациентом, от начала и до конца. Как только тот закрыл глаза, и картинка иллюзорной палаты исчезла, мужчина недовольно покачал головой и в несколько касаний по экрану заставил крышку капсулы открыться. Та медленно поднялась вверх и застыла, прижавшись к стене. Странный человек внутри был больше похож на мертвеца, но всё же был в каком-то смысле жив. Вопрос сводился к возможности считать живым того, кто имел лишь частично функционировавший мозг, вот уже пятьдесят лет не имевший возможности вернуться в своё, а после и в искусственное тело. Тело меза появилось сравнительно недавно и именно на него так надеялся невысокий мужчина спортивного телосложения, который только сейчас оторвал свой взгляд от экрана.

— Ах дедушка Эван, дедушка Эван, — рассуждал вслух мужчина со смартом, — ты вновь схитрил и обманул мою машину. Даже двухуровневое погружение не сработало. Столько попыток и всё напрасно. Однако меня не остановить, ты знаешь. Если Расл Клейдж поставил себе задачу вернуть к жизни того, кто почти мёртв, то обязательно добьётся своего. Я вернусь через несколько дней с новой историей, и мы повторим попытку. Кроме того, я уже почти подготовил обновление для машины, и она станет намного хитрее. Но ты был гением, дед, хотя и непризнанным. У меня столько вопросов и лишь твой журнал. В нём так много о какой-то недоразвитой Агрии и так мало о Куполе. Однако и того, что там есть, хватило для моего прогресса. И всё же я не успокоюсь, пока не узнаю, как воссоздать это чудо!

В палату вошла одна из сиделок — немолодая уже женщина с бесконечно грустными глазами. Пациент не нуждался в ней, ведь машина полностью заботилась о его мозге и контролировала механическое тело. В случае возникновения каких бы то ни было проблем, она известит докторов и техников. Однако внук особого пациента настоял на наличии сиделки. Он верил, что присутствие человека, разговор, физический контакт, способны оказать неоценимую помощь с возвращением его деда к жизни. Женщина сразу же направилась к капсуле и, убедившись, что показатели на маленьком экране в ногах пациента в норме и погладив лежащего в ней мужчину по руке, развернулась к Раслу.

— Он всё также равнодушен ко всему, как и в первый день нашего знакомства. Полагаю, Вы закончили, господин Клейдж? — задала она ему совершенно бессмысленный и повторявшийся уже, наверное, в тысячный раз за все эти годы вопрос.

— Да, Марта, на сегодня всё! — энергично покинул он удобное кресло. — Не забывайте читать ему и доброго Вам дня!

— Обязательно, господин Клейдж, — привычно улыбнулась сиделка одними губами. — Читать, рассказывать о новостях, поправлять подушку. Всё как обычно, я помню. И Вам хорошего дня.

Проходя через длинный коридор с бесконечной чередой дверей, он здоровался в ответ с каждым, ведь даже многие родственники пациентов прекрасно знали кто он такой. А уж сотрудники госпиталя и особенно мезы старались вовсю угодить большому начальнику. Весь путь до лифта и по фойе к выходу его сопровождало «Добрый день, господин Клейдж». Известность и высокое положение не тяготили Расла, а скорее были для него привычным дополнением к достатку. Учёный, изобретатель, директор компании «Механика» Расл Клейдж был богат и потому мог позволить себе многое. Оттого он чувствовал себя абсолютно счастливым. Да и почему нет?! У него была интересная и высокооплачиваемая работа, обожаемая им коллекция автомобилей, любимая жена, здоровое, тренированное тело. Хотя нет, он был счастливым всего пару дней назад, вернее до перевернувшего всё с ног на голову утра.

Мужчина вышел на широкий бульвар и, не менее широко улыбнувшись ласковому весеннему солнцу, слился с разношёрстной толпой. Шёл он быстро, то и дело поглядывая на старые, дедовские часы. Пальто пришлось расстегнуть, так пригревало к обеду. Расл явно спешил, на ходу, в который уже раз, вспоминая тот утренний разговор с женой.

Норма была красавицей! Именно красавицей, в которую он влюбился с первого взгляда, едва узрев в одном из рекламных роликов. Длинные, прямые, ниспадающие на плечи светло-рыжие волосы, едва заметные веснушки, разбегающиеся весёлой толпой с переносицы на щёки, прямой, чуть вздёрнутый носик и слегка полные, чувственные губы. И конечно же безумно красивой формы серо-голубые глаза. Эти глаза пленили его и даже работа была позабыта позаброшена. А ведь изобретать круглые сутки напролёт было его страстью. Но вот появилась она, и до самого момента свадьбы у Расла не то что прорыва, а суть маленького шажка в экспериментах не случилось. Потом Норма приняла его предложение, они поженились и вот уже несколько лет жили вместе. Всё, что было до неё и даже то, что будет после, казалось изобретателю совершенно неинтересным. Она являлась любовью всей его жизни, и не меньше.

«А если бы она отказала или вовсе не стала бы со мной знакомиться? — промелькнуло в его светлой голове неприятное предположение. — Смог ли бы я так быстро вернуться к моим начинаниям? Почему я так сильно завишу от этой женщины?!»

Таких мыслей у него не было с самого дня их знакомства и всему виной был утренний разговор. Расл помнил его в деталях, уж так устроен был его, как сам он считал, гениальный мозг.

Он сидел в просторной и такой светлой кухне и поначалу наблюдал как она варит им обоим кофе. Было нечто таинственное в том, что её идеальное тело, грациозные движения и неповторимый запах даже по прошествии стольких лет сводили его с ума. В тарелочках уже лежало по паре бутербродов с сыром и зеленью. Завтрак могла бы приготовить и прислуга, а в случае с господином Клейджем новейший мез, произведённый компанией «Механика», но Норма терпеть не могла вмешательство чужих в их семейную жизнь. Хотя уборку она доверяла универсальному пылесосу, да и готовила весьма редко, предпочитая еду на заказ. В общем ещё одна загадка этой потрясающей женщины. Сам он не вникал в такие подробности, наслаждаясь этими совместными завтраками.

Вот уже многие дни перед этим гения мезотехники терзали мысли о возможности преобразования их семьи в полноценную. Всё, что для этого требовалось, — завести ребёнка. Однако проще подумать, чем сделать. Вначале их брака Норма, сославшись на желание продолжить карьеру модели, предложила отложить вопрос с потомством на будущее. Он также надолго позабыл о нём, но видимо время будущего уже пришло. Теперь следовало как-то ненавязчиво напомнить о ребёнке любимой женщине.

Так и не решившись заговорить, Расл включил большой экран на стене справа. Мужчина с холёной внешностью и безупречной дикцией рассказывал о нескольких происшествиях на дорогах, приготовлениях к празднованию тридцатилетия основания ОМО в соседнем Остаре, съёмках очередной части популярного фильма. Видеоряд мелькал перед глазами, но спроси его кто-нибудь после, и он не смог бы рассказать и десятой доли услышанного и увиденного. В итоге, так и не сумев сосредоточиться на утренних новостях, Расл погасил начавший раздражать экран. Все его мысли были заняты женщиной в белом халатике с такими милыми, стройными ножками. Вернее, он представлял насколько красивым будет их ребёнок. Мужчина был почему-то абсолютно уверен, что тот будет таким же красивым, как Норма и таким же умным, как он сам. Ароматный и полностью натуральный напиток наконец наполнил белоснежные чашки.

— Ешь, — бросила она ему короткое, а сама переместилась со своей тарелочкой на подоконник.

Она часто так делала, а он и перестал замечать. Пока Расл каждое утро пялился в экран на стене, Норма, с чашечкой кофе в руках, обозревала огромный город. Их квартира располагалась в одном из самых престижных небоскрёбов центра и именно она выбрала восемьдесят восьмой этаж. Он не возражал, и вообще потакал любимой женщине во всём. Изобретатель постепенно оборудовал их жилище последними новинками осмовских технологий и собственного гения. Вернее, он поселил у них в квартире свою машину. Сделал он это тайно, совершенно закономерно предположив, что Норма ни за что не согласится на такое соседство. Теперь машина была повсюду, но действовала тайно. Сам Расл часто беседовал с ней в отсутствие супруги, обращаясь к мезу по имени. Машину он назвал Лора. Разоблачение могло дорого ему обойтись, но изобретатель предпочитал риск правде. Однако к комфорту, подаренному ей различными механизмами, его жена отнеслась спокойно. К примеру встроенные в подоконники датчики реагировали на различные действия человека. Как только она подошла и сделала ставший таким привычным жест свободной рукой, затемнявшая оконное стекло дымка начала таять, пока совсем не исчезла. В кухне стало намного светлее, и машина тут же притушила электрический свет нескольких ламп.

За окном просыпался людской муравейник. Именно таким представлялся родной город учёному с таких-то высот. Маленькие, словно игрушечные, машинки бегали по линеечкам дорог, люди-муравьи волнами перетекали в разные стороны. Расла забавляла эта суета, ведь он считал себя равным богу.

Взяв бутерброд со сверкающей чистотой тарелочки, не глядя откусил треть и хлебнул кофе из чашки. Намеревался повторить, остановился, внимательно, словно увидел свой кофе впервые в жизни, уставился в чашку. Наконец решительно мотнул короткостриженной головой, вернул недоеденный бутерброд на тарелочку и поднялся.

— Ты такая… — осторожно приобнял он жену сзади, так, чтобы никоим образом не мешать ей завтракать. — Просто обворожительная!

Теперь они вместе смотрели на город-муравейник с высоты восемьдесят восьмого этажа их фешенебельного небоскрёба, крыша которого почти касалась облаков. Эти самые облака, словно испугавшись наступления нового дня, постепенно рассеивались, а где-то там, за высотками окраин, поднималось ласковое, весеннее солнце.

— И? — с насмешкой спросила она.

— Я всё конечно понимаю, работа, мы постоянно заняты любимым и крайне важным делом… — издалека начал Расл. — В общем, не кажется ли тебе, что нам…

— Заинтриговал, — пробубнила она с набитым ртом.

— Ты знаешь, как я люблю тебя, Норма, — никак не мог он произнести задуманное. — И… Ну…

— Что-то случилось? — заволновалась она.

— Нет, нет конечно. Просто… Нам нужен ребёнок! — наконец выпалил Расл.

— Пфф! Всего-то, — расслабилась красавица. — Давай конечно. Подбери что-нибудь у вас на производстве. Или ты уже сам его создал и…

— Да нет же, я о настоящем ребёнке! — как-то излишне грубо и резко перебил он жену. — Я устал ждать подходящего времени, и мы…

И вот как раз в этот миг, бросив непроизвольный взгляд вправо, на поверхность дверцы кухонного шкафчика, он и заметил её реакцию. Выглянувшее из-за кромки далёких высоток солнце озарило прекрасное личико красавицы Нормы и, прежде чем она погасила мимолётную эмоцию, её отразила эта самая дверца. Он не мог ошибиться, ведь долгие годы раскладывал человеческие эмоции на атомы. Он переносил, или пока лишь пытался переносить эти эмоции конструируемым им мезам. И, если бы это была обида за грубость, злость, или что-то подобное, учёный бы принял её спокойно. Однако там, исказив такое прекрасное личико красавицы, проступили презрение и ненависть. Мимолётная эмоция была такой сильной и так ошеломила Расла, что он отстранился. Молча сел за стол и продолжил свой завтрак. Едва приоткрывшаяся дверца кухонного шкафчика, чего никак не заметили ни надувшаяся Норма, ни взволнованный Расл, медленно и бесшумно закрылась.

— Это было грубо, — заговорила она лишь спустя несколько минут, загружая посудомоечную машину, приняв его молчание за обиду. — Я не против завести настоящего ребёнка, но это должно быть взвешенное, обдуманное решение. Вернёмся к этому разговору после моего возвращения.

— Извини конечно, — только сейчас начал приходить в себя Расл. — Хотя бы провести вместе такой грандиозный праздник мы можем? Я был бы не против провести с тобой пару дней в Остаре.

— Ты опять? — с лёгким раздражением отреагировала Норма. — Я ведь всё объяснила. Это работа, а после я мечтаю лишь о душе и тихой спальне. Нет, если тебе охота встретиться со мной пару раз в перерывах…

— Да нет, ты права, не буду тебе мешать, — поспешно согласился он. — У меня самого работы выше крыши. Тем более, что очередной сеанс с дедом уже скоро.

— Не забудь сообщить мне о результатах, — излишне участливо, как ему сейчас показалось, сказала она, — ведь я волнуюсь не меньше тебя.

Расстались они вчера как обычно, объятия и поцелуи, но для Расла будто всё изменилось в то утро. Словно кто-то щёлкнул тумблером, и сказка кончилась.

«А может я просто себя накручиваю? — думал он, спускаясь в подземелье марконской подземки. — Ну разозлилась она на меня из-за ребёнка, да и я хорош, вспылил на пустом месте. Что я там мог увидеть в отражении? Я ведь чувствую, что она меня любит и ни о каком любовнике не может быть и речи. Но даже если так, то почему она со мной? Денег у неё порой побольше моего, а значит эта причина отпадает. Престижа ей и самой с такой популярностью хватает, да и побольше моего, полагаю. Неужели она так не хочет рожать? Почему? Скорее всего какая-то психологическая травма, ведь она, насколько я знаю, физически здорова. Чёрт, я даже сейчас пытаюсь обмануть самого себя! Она ненавидит меня, непонятно за что! А что, если просто уйдёт? Нет, я обязан знать правду и этот детектив мне в этом поможет.»

Его любимый, ещё довоенного образца «Атом» заглох этим утром, совсем немного не дотянув до госпиталя. Экран на панели сообщил: «Отказ двигателя. Требуется срочный ремонт». Бросив машину ремонтникам своей компании, он добрался до первого дела своего выходного дня пешком. Добраться пешком до второго дела не представлялось возможным и теперь у него несколько опций: такси, прокатное или служебное авто, автобус, метро. И изобретатель выбрал подземку.

Бросив в автомат монету, целеустремлённо шагнул в гостеприимно распахнувшуюся дверь. Богач уже очень давно не пользовался общественным транспортом, и даже прокатным авто, ставшим столь популярным в последние годы. Служебные машины крайне редко помогали ему в сложных ситуациях, а в остальном этот человек, возомнивший себя богом, предпочитал одну из своих коллекционных машин. Сейчас он спустился на платформу по широкой лестнице и словно на машине времени вернулся в невесёлое прошлое своего детства. Знакомая станция совсем не изменилась, разве что ещё больше постарела. Между двумя часами пик на перроне было достаточно спокойно. Всего несколько десятков горожан ожидали очередной состав с обоих сторон платформы.

Расл, непроизвольно и беспечно зевнул, вдохнув порцию далёких воспоминаний. Запах тут же превратился во вкус, или скорее привкус. Ошеломляющий, тошнотворный букет из потных спин и подмышек, сдобренных дешёвой парфюмерией, просроченных перекусов в дороге, спёртого воздуха плохо работающего кондиционера и печальных мыслей многих тысяч несчастливых людей. Этот въевшийся в стены, пол и высокий потолок запах не могли перебить даже моющие средства, которыми время от времени обрабатывали станцию. Расл уже пожалел о своём выборе, но был слишком упрям, чтобы вернуться к другим вариантам. Для него, прожившего так долго в комфорте и роскоши богатого человека, поездка в метро была настоящим вызовом. Этот вызов был принят, после чего даже слегка закружившаяся голова и накатившая слабость не стали поводом для беспокойства.

«Это конечно не ад, но близко, — постарался привычным сарказмом взбодрить себя учёный. — Интересно, в вагоне всё станет гораздо хуже или совсем…»

— Добрый день, незнакомец! — заставил его обратить на себя внимание мез-рекламщик. — Какой прекрасный день, не правда ли? Самое время попробовать новое печенье «Оли»! «Оли» — это вкуснейшее лакомство этого города!

Учитывая, что они находились под землёй и никак не могли насладиться прекрасным днём, фраза меза заставила мрачноватого мужчину в дорогом пальто улыбнуться. Обычный на вид парень в аляповатом, красно-белом костюме с множеством набитых товаром карманов и такой же весёлой шляпе с радужным логотипом «Оли». И, если бы не безжизненные зелёные глаза, чуть угловатые движения и бесконечная улыбка, мез мог бы даже вызвать симпатию. Существовало всего несколько вариантов, в том числе и парочка таких же неестественных девушек в платьях кричащих цветов. Такие модели в своё время заполонили все ходовые места города. Их давно перестали замечать, а иногда и посылали куда подальше. А уж если бы не камеры слежения, установленные в таких местах, то их и вовсе бы ломали, или по крайней мере придумали бы как поиздеваться. Камеры являлись постоянными свидетелями мелких правонарушений, за которые горожан не уставали наказывать, а уж совершить настоящее преступление никому точно не хотелось. Вернее никому не хотелось совершать такую желанную глупость при свидетелях. Порча корпоративной собственности было тяжелейшим преступлением и даже детям не отвертеться было от строгого наказания. Изготовлялись эти мезы, впрочем, как и все остальные, несколькими постоянно конкурирующими между собой корпорациями. Данная модель, как сразу же определил профессионал мезотехники, принадлежала корпорации «Арес». Только они использовали такую кривую мимику и угловатые жесты. Корпорация специализировалась на незатейливых мезах типа уборщиков и охранников, а потому не заморачивалась по поводу привлекательности своих изделий. Совсем иначе выглядели мезы-рекламщики корпорации «Настоящая жизнь». Они начинали, и продолжили, разработками в сфере развлечений. Потому все их модели так походили на проституток, что также не способствовало симпатии к ним горожан. «Вега», которая сравнительно недавно выкупила компанию «Механика», пыталась держаться золотой середины. И это конечно же стало возможным лишь с помощью гениального учёного Расла Клейджа.

— А у Вас есть мятные? — с недоброй ухмылкой решил протестировать изделие конкурентов изобретатель. — Я их просто обожаю!

— Такого вкуса нет в ассортименте, но я передам Ваши пожелания производителю, — с вечной улыбкой выдал мез. — А сейчас попробуйте новинку — ванильные печеньки «Оли»! Уверяю Вас, не пожалеете. Этот пакет абсолютно бесплатный. Вот!

Рекламщик извлёк из кармана маленький пакетик, который никак нельзя было назвать пакетом. Там лежало пару малюсеньких, кругленьких, похожих на монетки, красных печенек. Он протянул их Раслу и уронил в протянутую мужчиной ладонь. Тот тут же стал изучать лакомство, словно получил не обычное печенье, а образец инопланетных технологий.

— Ух ты, какие красивые! — сыграл восхищение гений мезотехники. — Я не могу принять такой подарок бесплатно. Я заплачу.

— Печенье абсолютно бесплатно, — собрался было уходить мез.

— Нет, нет, я настаиваю, — с широченной улыбкой остановил его Расл. — Полагаю мелочи в моём кармане хватит. Это всё, что у меня есть, к сожалению. В следующий раз я Вам дам больше, гораздо больше.

— Печенье бесплатное, — повторил красно-белый рекламщик, явно пытаясь найти выход из нестандартной ситуации.

Его часто доставали, особенно дети, прибегавшие за печеньем по многу раз. Или взрослые, которые норовили запустить руку в один из его карманов, чтобы полакомиться без спроса. Хотя и те, и другие часто менялись местами. Это было против правил, но алгоритм действий в таких ситуациях был чётким. Всем хотелось побольше бесплатного печенья, а мез старался раздать его как можно большему числу потенциальных клиентов. Никто за много лет не предлагал ему плату, да ещё так настойчиво. Он стоял и не мог найти приемлемого решения. Процессор явно начинал тормозить и даже «милая» улыбка рекламщика казалось потускнела. Увлёкшийся экспериментом учёный уже позабыл и о тошнотворном запахе подземки, и о своих переживаниях по поводу жены, а тем более о камерах.

— Понимаю, что бесплатное, но я заплачу, — целенаправленно добивал машину Расл. — Вот, возьмите.

— Печенье бесплатное, — застыл памятником не особо умным конструкторам из «Ареса» механический бедолага. — Это абсолютно бесплатно.

Его мучитель, с глазами полными абсолютного превосходства, триумфально ссыпал горсть мелочи в один из многочисленных карманов меза. Тот продолжал бормотать ставшие уже невнятными дежурные фразы, но совершенно не двигался. Этот момент следовало запечатлеть и на зло конкурентам выложить в сеть. Но, привычно сунув руку во внутренний карман пальто, он не обнаружил там своего смарта. Только сейчас вспомнил зачем оставил его в клинике и снова, уже с лёгкой досадой, улыбнулся. Похлопал растерянного меза по плечу и побежал в гостеприимно распахнутые двери как раз подъехавшего поезда. Проходивший мимо мез-уборщик равнодушно смёл в большой совок обронённый Раслом пакетик с красным печеньем.