Рольф в лесах

62. Чары песни

Ван вышел из своей хижины на рассвете. С холма доносились размеренные удары — там-та, там-та — и протяжные звуки:

— Что он там делает, Рольф?

— Встречает солнце.

— А что значит его песня, вы знаете?

— Да ничего особенного. Просто: «О ты, ходящий по небу, приветствую тебя!»

— А я и не знал, что у индейцев есть такие обычаи. Ну просто как в Древнем Египте жрецы Осириса встречали солнце. Его кто-нибудь научил? Я имею в виду — какой-нибудь белый.

— Нет. У индейцев так исстари водится. У них есть по песне почти на все случаи — и для восхода, и для заката, и для восхода луны, и для того, чтобы охота была хорошей. И на случай, если они больны, или едут куда-нибудь, или у них на сердце тяжело.

— Удивительно! Мне и в голову не приходило, что они настолько схожи с нами. Я привык думать, что все индейцы — тупые дикари, которые охотятся, чтобы набить брюхо, а потом спят, пока их снова не разбудит голод.

— Хм! — Рольф усмехнулся. — Значит, и вы торопитесь с суждениями, как заряженный капкан!

— А мои песни ему было бы интересно послушать, как вы думаете?

— Попробуйте. А если он их слушать не захочет, так я послушаю.

Вечером у костра Ван начал петь народные баллады. Его красивый баритон на музыкальных вечерах в Олбени приносил ему неизменный успех. Рольф наслаждался, Скукум с чувством подвывал, а Куонеб сидел неподвижно, пока певец не умолк. Он ничего не сказал, но Рольф решил, что пусть маленькая победа, но одержана, и, пытаясь закрепить её, попросил:

— Куонеб, вот твой том-том, ты не споёшь песню вабанаки?

Но он выбрал неудачную минуту, и индеец покачал головой.

— Послушайте, Ван, — заметил Рольф (Ваном он начал называть молодого адвоката по его просьбе), — Куонеб вас уважать не будет, пока вы не убьёте оленя.

— Но я же очень старался!

— Вот что: пойдём завтра вечером и попробуем ещё раз. Куонеб, какая, по-твоему, будет погода?

— Сегодня начнётся буря и кончится дня через три, — коротко ответил индеец и ушёл от костра.

— Придётся обождать, — философски сказал Рольф.

Ван удивился, но удивление его возросло ещё больше, когда час спустя небо заволокли густые тучи, налетел шквалистый ветер и хлынул дождь.

— Как он, чёрт побери, угадал?

— Об этом его спрашивать не стоит. То есть… если хотите узнать ответ. Я попробую что-нибудь выведать обиняком, а потом расскажу вам.

Ответ Рольф узнал, но с большим трудом и не за один раз.

«Вчера бурундуки изо всех сил собирали семена, а сегодня ни одного не видно».

«Вчера кричали гагары, а сегодня ни одной не слышно. И все маленькие птички попрятались».

«Вчера утренняя заря была золотой, а сегодня розовой».

«Вчера ночью луна пошла на убыль, а вокруг неё было туманное кольцо».

«Дождя не было десять дней, а сегодня третий день, как дует восточный ветер».

«Вчера вечером роса не выпала. На рассвете я увидел Острую гору, и мой том-том не поёт».

«На заре дым гнало в три разные стороны, и нос у Скукума был горячий».

Но как бы то ни было, два дня они волей-неволей отдыхали, а на третий тучи разошлись, западный ветер начал уплачивать свой долг восточному, и подтвердилась поговорка: «За три дня любую тучу досуха выжмет!»

В тот же вечер после ужина Рольф с Ваном спустили каноэ и поплыли по озеру. В миле от хижины они выбрались на берег там, где был любимый олений водопой. Почти сразу Рольф ткнул пальцем в землю. След был совершенно свежий, но Ван явно ничего не понял. Они двинулись вперёд — Рольф бесшумно, но длинные ноги Вана отказывались ступать осторожно, да и руки шуршали в рукавах. Рольф обернулся и шепнул:

— Так нельзя! Не наступайте на хворост!

Ван весь подобрался и решил, что уж теперь-то его можно только похвалить, однако Рольф еле сдерживался, начиная понимать, каково приходилось Куонебу год назад с ним самим.

— Смотрите! — прошипел Рольф. — Ноги поднимайте вот так! Не выворачивайте! Глядите, куда ступаете! Сначала пощупайте носком, нет ли тут сухого сучка, а уж потом опускайте ступню всей тяжестью. Конечно, в мокасинах ходить удобнее. Веток не задевайте! Отводите их в сторону, но так, чтобы они не зашуршали, а потом дайте им разогнуться, не отпуская. Не пытайтесь отогнуть сухую ветку, обойдите её! — И так далее, и тому подобное.

Вану и в голову не приходило, что это такая сложная наука, но теперь, когда он постиг её азы, дело у него пошло на лад.

Они вновь вышли к воде. По ту сторону узкого заливчика неподвижно стоял олень, видимо недоумевая, что за шум до него доносится. Рольф сразу его увидел и шепнул:

— Вот ваша добыча. Стреляйте!

— Но где?

— Напротив. Серо-белый!

— Не вижу.

Целых пять минут Рольф тщетно старался втолковать своему приятелю, где стоит живая статуя, пять минут олень даже не шелохнулся. Затем, почуяв опасность, одним прыжком скрылся из виду.

У Рольфа даже руки опустились. Он сел на пригорок, кипя от злости, но тут же вспомнил подходящее к случаю изречение Сая Силванна: «Ещё не значит, что человек дурак, если он в твои игры не играет!»

— Ван, у вас с собой есть книга? — спросил Рольф, поразмыслив.

— Да. Вергилий.

— Почитайте мне первую страницу.

Ван послушно начал читать, держа книгу у самого носа.

— А вы вот так попробуйте! — Рольф отобрал у него книгу и поставил её перед ним на расстоянии руки.

— Не могу! Я и страницу еле различаю. Так, белое пятно.

— А вон там гагару видите?

— Длинная тёмная полоса в воде вон там?

— Да нет. Это коряга рядом с берегом, — засмеялся Рольф. — А до гагары с полмили будет.

— Нет. Я ничего там не вижу. Только туман плавает.

— Так я и думал! И нечего вам стрелять оленей, пока не обзаведётесь очками. Соображением вы не обижены, но вот охотничьего зрения у вас нет. Посидите тут, а я погляжу, может, мне повезёт.

Рольф растворился в лесу. Через двадцать минут Ван услышал выстрел, а затем появился и Рольф, волоча тушу оленя-двухлетки. Домой они вернулись, когда ещё не совсем стемнело. Куонеб скользнул взглядом по их лицам, когда они проходили мимо, придерживая на плечах шест, к которому был привязан небольшой олень. Оба постарались придать себе непроницаемый вид. Но индейца им провести не удалось, хотя произнёс он только испепеляющее «хм!».