Ромашка для Горыныча

Глава 26

Самое важное для меня — это то, что Горин поверил мне. Не Олегу с его грязными фантазиями, а именно мне. И это при том, что у меня не было никаких доказательств.

Позже Егор рассказал, что ему позвонил Игнат. Именно от него он узнал о том, что произошло накануне. Игнат пересказал версию, озвученную Олегом, но Горин всё равно не поверил и примчался в общагу.

После того, как я немного успокоилась и привела себя в порядок, мы вместе с Егором отправились к коменданту, где я написала заявление на Олега.

Дальше события закрутились так быстро, что я едва успевала за ними следить. Олега забрали прямо из общежития. К тому же, институт принял решение о его отчислении.

Позже выяснилось, что несколько девушек тоже подали заявления, но по общежитию ходили слухи, что сделали это далеко не все, настолько он их запугал.

Но в итоге, ничего серьёзного для него не предвидится — насилия, как ни крути, ни над кем не произошло, а его родители наняли опытного адвоката. Судя по всему, дело закроют как мелкое хулиганство, а Олегу предъявят обвинение в дебоше, и он отделается малой кровью.

Кстати, Олег подал встречное заявление на Егора за избиение. Но что он мог противопоставить родителям Горина? Они прислали из столицы своего адвоката, а студенты из общаги, кто не побоялся мести Олега, единогласно выступили за Егора. Так что, тут Олегу не светит ничего, кроме позора.

Егор, как и обещал, переехал в общежитие. Я возмущалась, сопротивляясь до последнего. Не хотелось доставлять неудобства его бабушке. Хотя сама Анна Дмитриевна восприняла переезд Егора с пониманием.

— Таких девочек нужно беречь и охранять, — сказала она, давая благословение своему внуку на жизнь в общежитии. — Уведут, глазом моргнуть не успеешь.

Я покраснела, спрятавшись за плечом Горина, смущённая таким простым комплиментом.

— Ну-ну, милая не стоит смущаться, — довольно рассмеялась Анна Дмитриевна. — Я всего лишь сказала правду.

После всего случившегося ещё какое-то время я просыпалась по ночам и с замиранием сердца думала, как долго ещё продлится моя идиллия, и ждала момента, когда качели вновь качнутся в другую сторону. Но проходили дни, ничего плохого не происходило, и я с облегчением выдыхала.

Спустя неделю Егор уехал на соревнования, и это время стало для меня сущим адом. Не спасали ни постоянные переписки, ни звонки по видеосвязи. Поэтому, когда Горин, наконец, вернулся, мы не отлипали друг от друга до середины ночи, пока с кухни, где мы с ним оккупировали подоконник, нас не прогнала ночная дежурная.

— Налюбитесь ещё, годы-то молодые! — ворчала она, разгоняя нас по комнатам.

И я ещё полночи ворочалась, считая минуты до утра, когда смогу опять прижаться к моему самому дорогому человеку.

Своим постоянным присутствием в моей жизни, долгими разговорами обо всём, помощью даже в мелочах и бесконечной заботой Егор постепенно приучал меня не закрываться в себе, не скрывать проблемы и не пытаться решить их в одиночку.

Он говорил, что вместе справиться легче, и что мне не нужно бояться просить о помощи, когда я не в силах справиться сама.

Горин неустанно повторял это, пробивая стену моего недоверия, заставляя меня учиться доверять людям и, в первую очередь, ему.

В преддверии Нового года Егор привычно зашёл ко мне в комнату. Девчонки уехали отмечать праздник с родными. Они, конечно, предлагали мне поехать с ними, но как я могла оставить Горина? Тем более что тридцать первого декабря мы были приглашены к его бабушке.

Я безумно волновалась, потому что мне предстояло знакомство с родителями Егора, впервые за много лет решившими отметить этот праздник с Анной Дмитриевной. Но на самом деле, я думаю, они просто хотели посмотреть на девицу, окрутившую их сына.

— Не переживай, ромашка, — убеждал Горин, присев на подоконник и сложив руки на груди. — У меня нормальные родители. Ты им обязательно понравишься. К тому же, я буду рядом, и никому не дам тебя в обиду.

Я мотала головой и, нервно сжимая пальцы, наматывала круги по комнате.

— Егор, пожалуйста, давай я не пойду! Буду ждать тебя здесь. А ты отметишь Новый год с родственниками и приедешь.

— Сонь, ну что за глупости ты говоришь? Во-первых, никуда я без тебя не поеду, — возмутился Горин. — А во-вторых, я вообще боюсь оставлять тебя где-либо одну. Даже когда ты на парах, думаю, а мало ли, а вдруг… Так что, давай, не придумывай. Мы идём к бабушке вместе и отмечаем у неё Новый год!

Резко остановившись посреди комнаты, я всплеснула руками и нервно воскликнула:

— Егор, сам подумай, ну кто я, а кто ты? Куда я вообще лезу? Ты же сам знаешь, какие сплетни ходят: что я меркантильная дрянь и хитроумная стерва, которая крутила мажора ради денег. А если твои родители тоже так думают? Скажут, припёрлась сиротка на всё готовенькое!

Горин хмыкнул, подошёл и крепко прижал меня к себе.

— Ну, во-первых, я и сам не собираюсь сидеть у отца на всём готовеньком, — спокойно объяснил он, целуя меня в висок. — Как только получу диплом, сразу выйду на работу и буду обеспечивать семью. Так что ни я, ни ты никому на шею не сядем.

— Семью? — я отстранилась и широко распахнутыми глазами посмотрела на своего любимого парня.

Егор сунул руку в карман и достал оттуда изящное колечко, изготовленное в похожем с браслетом стиле.

— Хотел, конечно, сделать это немного позже — в присутствии семьи и под бой курантов, — со вздохом сказал он, надевая кольцо мне на палец. — Но с таким настроением, боюсь, мы будем встречать Новый год в этой комнате. Хотя мне всё равно, где его встречать, лишь бы с тобой…

Эмоции захлестнули меня, я не знала, как реагировать, поэтому только обняла Горина за шею и, уткнувшись ему в плечо, тихо вздохнула.

— Замуж-то за меня пойдёшь? — усмехнулся он, лёгкими движениями оглаживая мою талию.

— Я подумаю, — пробормотала в его плечо, и тут же ощутила крепкие пальцы на своих рёбрах.

Горин защекотал меня, и я рассмеялась, не в силах выдержать подобное издевательство над своим организмом.

— Егор! Егор, хватит! Перестань, пожалуйста! — пищала я, задыхаясь от смеха. — Ну, щекотно же!

— Не перестану, пока не согласишься, — угрожающе прорычал он.

— Ладно! Ладно! — сдалась я, и пытка щекоткой тут же прекратилась, сменившись крепкими объятиями. — Пойду за тебя замуж, только перестань! Шантажист!

Тяжело дыша, я откинула за спину выбившиеся из косы локоны, подняла глаза на Горина и, как обычно, залипла.

Мне кажется, сколько бы ни прошло времени, я никогда не устану любоваться его пронзительным, пристальным взглядом. Для кого-то он выглядит тяжёлым и угрожающим, но только я знаю, какие черти пляшут в душе этого невозможного парня, какие желания разгораются внутри, и какие чувства переполняют его сердце, когда он так смотрит на меня.

Горин уже не раз доказал — что бы ни случилось, я могу ему верить, могу положиться на него, могу закрыть глаза и упасть в пропасть, а он меня обязательно подхватит. И в такие минуты я люблю его ещё сильнее, ещё глубже, ещё безумнее…

Я смотрела в его грозовые глаза и тонула, ощущала его горячие ладони на своей коже и таяла. Его взгляд становился всё темнее, и я знала, что это значит. И смотрела на него точно так же.

Егор поцеловал меня, но мне уже давно было мало одних только поцелуев. Я запустила руки под его белоснежный мажорский свитер и потянула его вверх, а Горин расстегнул мою олимпийку.

И вот уже страсть полностью поглотила нас.

Руки Горина скользили по моей обнажённой коже, заставляя меня тяжело дышать и выгибаться, принимая его ласку и отвечая ему тем же. Моё тело пронзали горячее искры желания, вызывая жажду, которую мог утолить только он.

Кровать тихо заскрипела под весом наших тел. Я обхватила ногами узкие крепкие бёдра, сильнее прижимая Егора к себе, и поймала его губы.

— Люблю тебя, моя маленькая, — прошептал он, разрывая поцелуй.

— И я тебя, — тихо ответила, проводя пальцами по мягким коротким волосам на затылке и едва слышно охнула, принимая его в себя.

Его плавные неспешные движения постепенно ускорялись, и я подавалась навстречу, ловя знакомые, желанные ощущения.

Тёплые волны наслаждения накатывали одна за другой, с каждым разом становясь всё сильней и ярче.

Не в силах сдержаться, я вонзила ногти в гладкие рельефные плечи Горина, хрипло застонала и выгнулась под напором лавины, которая захлестнула меня, стирая все мысли и сомнения, оставив лишь одно — желание быть с ним, быть его, навсегда.

А потом мы лежали, счастливые и опустошённые. Горин мягко гладил меня по волосам, целовал в висок и нашёптывал милые нежные глупости.

Знакомство с родителями прошло более-менее спокойно. Конечно, они не приняли меня с распростёртыми объятиями, но и не смотрели, как на наглую назойливую муху. И на том спасибо!

Зато Анна Дмитриевна была искренне рада видеть меня. Весь вечер она улыбалась, глядя на нас с Егором.

— Желаю вам оставаться такими же счастливыми всегда, — с улыбкой сказала она, провожая нас.

На новогодние каникулы родители подарили Егору поездку на какие-то жаркие океанские острова.

Естественно, он отказался ехать без меня, сдал путёвку и на высвободившиеся деньги купил две путёвки на лыжную турбазу.

Там мы провели неделю, но гор практически не видели. Я не умела кататься на лыжах, и в те редкие моменты, когда мы всё-таки выбирались из номера, а точнее — из кровати, то просто гуляли по заснеженным склонам и любовались природой.

Вернувшись после каникул, Горин отказался принимать помощь родителей сверх положенного, продал свою навороченную тачку, купил автомобиль попроще и снял небольшую однокомнатную квартиру, в которую мы и переехали.

А через месяц я узнала, чем мне аукнулась та поездка в горы.

Схватившись за края раковины, я стояла в ванной и не могла оторвать взгляд от теста. Две полоски. В голове всё перемешалось, а перед глазами всплыл образ мамы.

Как она отреагировала, когда узнала о своей беременности? Была ли растеряна, подавлена или, наоборот, безмерно счастлива? Мне не дано узнать ответ на этот вопрос.

Но я знала одно: мама никогда не жалела о том, что подарила мне жизнь.

И пусть у неё не было никого, кто поддержал бы её в трудном решении, у меня всё будет иначе. Ведь рядом со мной есть человек, который любит, поддерживает и помогает мне, которому я доверяю больше всех на свете, больше, чем себе.

В дверь постучали.

— Малыш, ты собираешься выходить из туалета или просидишь там до начала сессии? — послышался насмешливый голос Егора.

Я отвела взгляд от теста и рассеянно посмотрела на дверь.

— Яяя… сейчас, — растерянно произнесла и, зажав тест в ладони, вышла, чтобы встретиться взглядом с любимыми серыми глазами.

Горин поймал меня в объятья и прижался губами к шее.

— Мы уже опаздываем, — прошептал, нежно зацеловывая шею и потихоньку смещаясь вниз.

— Егор… Мне нужно тебе сказать… — я подняла руку и раскрыла ладонь. — …Вот.

Он перевёл взгляд на мою руку, удивлённо приподнял брови, а затем посмотрел мне в глаза и неожиданно широко и открыто улыбнулся.

— Ромашка, ты чудо, — прошептал он, а я выдохнула, чувствуя, как отпускает напряжение.

Всё-таки немного волновалась. А зря!

Несмотря ни на что, нельзя сомневаться в любимых. Потому что без веры нет любви.

И не важно, какие ещё испытания будут ждать впереди, я знаю, что бы ни случилось, я буду не одна.

Моя неродная, но горячо любимая, добрая и мудрая бабушка Наташа всё-таки была права: я обязательно буду счастливой. Я уже счастлива!

Одиннадцать лет спустя

— Родная, собирайся скорей! Мы уже опаздываем! — послышалось за дверью.

— Пааап! Пааапааа! Егор опять спрятал мой портфель!

— Маришка, хватит ныть! Егор, отдай сестре всё, что взял!

— Я тозе хосю в ськолу, — захныкал четырёхлетний обормот.

Я тихо вздохнула и вышла из ванной.

— Егорушка, если ты сейчас же не оставишь в покое сестру, то мы не возьмём тебя на линейку! — пригрозила, присаживаясь на корточки и поправляя дочери сползшие гольфы.

— Сонь, ну вот что ты делаешь… — раздался за спиной тёплый голос мужа.

Он подошёл и протянул руку, помогая мне подняться.

Немного неуклюже встала и тут же попала в нежные объятия. Облокотившись на крепкую спину, молча проследила за сынишкой, с довольным видом обувающим новенькие белоснежные кроссовки и хмыкнула:

— Кажется, кое-кто у нас растёт мажором.

Егор мягко погладил мой большой живот.

— Будешь обзываться, я тебя покусаю, — шепнул он, нежно прикасаясь губами к виску.

— Я не обзываюсь, а констатирую факт, — тихо рассмеялась.

— У нас есть ещё минут десять, пока детей будут отвлекать бабушка с дедушкой. Может, мы успеем?.. — тихо мурлыкнул муж в шею, вызвав россыпь горячих мурашек.

— Егооор… — выдохнула, закрывая глаза. — Нам ещё за Анной Дмитриевной заезжать.

— Родители, хватит влюбляться! — воскликнула Марина, пробегая мимо нас с вновь обретённым портфелем. — Первое сентября — вообще-то мой праздник! И если я на него опоздаю…

Мы рассмеялись, наблюдая за выбегающими на улицу детьми. На мгновенье я прижалась к крепкой, надёжной груди, вдыхая такой родной — терпкий, с лёгкой кислинкой, — запах.

— Ромашка, я очень сильно тебя люблю… — едва слышно шепнул Егор.

— И я тебя, мой Горыныч…

Вся наша жизнь — качели, и, однажды зависнув на взлёте, мои остановились и замерли на отметке "счастье".

Верьте своим любимым, думайте о них, заботьтесь, берегите их, потому что то, что мы несём в этот мир, что отдаём, то и получаем в ответ сторицей!..

Конец.

Больше книг на сайте — Knigoed.net