Рубль-пять

Глава 21

Приехав в Озерки, она первым делом отправилась на работу к мужу. Справившись на проходной, она получила ответ, что Андрей Анатольевич Жерехов с обеда в отгуле и на работе появится только завтра утром. Женщина на проходной с любопытством оглядела с ног до головы незнакомую симпатичную женщину, справляющуюся о Жерехове.

Натка тяжело вздохнула: как бы ни тяжко было, но придется идти в дом родителей мужа, разговаривать не только с ним самим, но и с его матерью, и с бабушкой. Хотя, может быть, это все и к лучшему – сколько это все может продолжаться! Она спокойно и без скандала все скажет сама – что им сложно так жить, что Андрей устает на работе, и если матери его нужна какая-то помощь по хозяйству, то может быть, стоит привлечь к этому и старшего сына тоже, чтобы они делили эти все заботы пополам.

А если уж не сложится разговор, что ж, Натка к этому готова и отнюдь не ждет теплого приема для себя. Подойдя к знакомой калитке, Натка судорожно выдохнула, поправила кофточку и вошла во двор. Серафима Федоровна сидела на небольшой скамеечке под старой яблоней возле палисадника. Обернувшись на стук калитки, она подслеповато прищурилась на гостью, а признав Натку, недовольно проскрипела:

– А, явилась, колченогая! Так и думала, что явишься, не оставишь его в покое, пиявка!

– И вы здравствуйте, Серафима Федоровна, – не обращая внимания на грубость, ответила с улыбкой Натка, не ругаться же со старухой…

– Чего надо? Нет Андрея дома, на работе он! Езжай восвояси!

– Елизавета Александровна дома?

Натка не стала дожидаться ответа и прошла на крылечко. Бабка Сима поднялась со скамейки, и что-то недовольно бурча, отправилась вслед на Наткой. Дома никого не оказалось, Натка несколько раз окликнула хозяев, а после снова вышла во двор. Невозмутимо обогнув ругавшую наглую гостью бабку Серафиму, Натка уселась на ту самую скамью, где только что сидела старуха.

Натка окинула взглядом двор. Крыша дома сверкала новым кровельным железом, в глубине двора свежими бревнышками поблескивала новая, явно срубленная недавно баня с высоким чердаком-мансардой.

– Ты чего тут расселась? – бабка Серафима стояла над гостьей, уперев одну руку в бок, а другой опираясь на клюку.

– Не ваше дело, я не к вам, – ответила спокойно Натка. – Вот, присаживайтесь рядышком, поболтаем о погоде хоть, что ли.

– Прочь пошла, шавка дворовая! Таких, как ты, в приличный дом пускать нельзя! Наслышаны мы, что ты там вытворяешь, пока муж твой на работе! Мужиков привечаешь, прикрываясь, что пиджаки да брюки шьешь! Скажи спасибо, что Андрюшка наш выродка твоего не бросает, ездит, помогает, за сына принял!

– Ну и хорошо, что наслышаны! Не придется вам все в подробностях рассказывать! – Натка пожала плечами. – Кстати, я про вас тоже наслышана… Или вы думаете, что люди про вас, про вашу семью ничего не говорят? Так говорят, еще как!

– А что про нас говорить?! – взвилась Серафима. – Мы-то – приличная семья, имя у нас доброе! Сплетники только и болтают!

– Ну не знаю уж я, сплетники – не сплетники, а говорят разное…

– И что же говорят такое? Врешь ты. – Бабка вдруг уселась рядом с Наткой, зло и вопросительно глянув на нее, явно ожидая, что та расскажет, что же болтают люди.

– Ну что, что… многое. Например, что вы Анатолия Владимировича, Царствие ему Небесное, работой уморили, не жалели. И что теперь Андрея точно так же, как коня рабочего в хозяйство свое запрягли! И что куда вам столько – непонятно, значит, спекулируете, продаете где-то… Да много болтают, только мне и слушать недосуг, у меня сын, работа, дом…

– Да мы, да ты… – Серафима хватала ртом воздух, возмущенная услышанным. – Да у людей совести нет, такое говорить! У нас семья большая, всем помощь нужна, вот и помогаем детям – кому порося, кому гусочку, молочка ребятишкам! Что продавать-то, самим не остается!

– А, ну да, семья у вас большая, все дети плохо живут, бедно, кроме нас с Андреем раз больше никто помочь вам не может. Все только мы и помогаем. Значит – мы богаче других ваших детей живем, это хорошо! Буду знать теперь!

Натка не знала откуда это все в ней взялось, а только вдруг будто покойная бабушка Дарья наставляла, что теперь стоит говорить этой недоброй старухе.

– Вот ты какая, оказывается, – негромко прошипела бабка Серафима, – тихоня-тихоня, глазки ангельские, ножку поджала и идет – жалоба глядеть! И ведь не подумаешь, что ты такая…

– Да, такая, такая, – ответила Натка и посмотрела на часы, время шло к вечеру, скоро пора ехать домой.

Наконец калитка отворилась и во двор вошла Елизавета Александровна. Увидев на скамейке рядом со свекровью Натку, она чуть не выронила из рук сумку.

– Здравствуйте, Елизавета Александровна! Я приехала узнать, все ли у вас в порядке. А то Андрея мы с сыном дома видим все реже, и выглядит он усталым… его здоровья жалко – разрывается между работой и двумя домами.

– Это ты правильно подметила, дорогая сношенька, – Елизавета поставила сумку на скамью и с ехидцей глянула на Наталью. – Что у тебя он редко появляется! Так потому ты и приковыляла сюда? А не пришло тебе на ум, что не нужна ты ему стала?! С самого начала ты ему была не пара, уж не знаю, чем его завлекла, ведьма! Видать, бабка твоя покойная ворожила, не иначе! По-другому он бы на тебя и не глянул!

Наталья спокойно смотрела на свекровь, ни один мускул на лице ее не дрогнул, таким же невозмутимым тоном ответила:

– Ворожила, конечно, а как же! И я бы вам не советовала ее имя нехорошими словами поминать – как бы и вам привет с того света от бабушки моей не прилетел! За своими словами следите, вам же во благо!

Елизавета как-то испуганно охнула и чуть было не шарахнулась назад от этой хромоногой женщины, с тайной усмешкой в синих глазах, внимательно смотрящей на нее.

– Я вас хочу спросить – сколько вам нужно еще денег, чтобы поправить дела по хозяйству? Которое, кстати сказать, стараниями моего мужа выглядит превосходно! Сколько вам нужно для того, чтобы вы хоть иногда давали ему отдохнуть и пожить своей жизнью? У вас вообще-то еще и старший сын есть, что же, младшего вам не жалко, пусть пашет, пока может?!

Елизавета открыла было рот, чтобы заорать во весь голос, прогнать эту наглую хромоножку со своего двора, но в этот момент калитка отворилась, удивленный Андрей смотрел на стоявших возле скамейки мать, бабушку и… Наталью!