Рубль-пять

Глава 33

Два долгих и непростых года провела Натка в сплошной беспрецедентной борьбе за свою ногу. Параллельно работала, когда не была на больничном, старалась не отстать от своих коллег в магазине на основной работе. Работала и вечерами – дома за швейной машинкой. За это время она привыкла не обращать внимания на боль, ставшую ее постоянной спутницей, но так как доктор говорил, что боль – это хорошо, значит все идет как надо, Натка терпела.

Алешка стал первоклассником, и удивлял маму своим серьезным отношением к учебе. Мальчик как-то резко повзрослел после того, как Натке пришлось часто уезжать на лечение и оставлять его на няню. И еще очень выручали Лена и Володя, которые помогли когда-то Натке перебраться сюда из Семеновки и купить этот дом.

Хорошо, что побыть няней согласилась Катеринина мама, Ирина Михеевна, иначе Натка бы просто извелась вся, оставляя сына на постороннего человека.

Баба Ира, как представилась Алешке эта невысокая, полненькая женщина в белой косынке в мелкий синий цветочек, сразу же завоевала доверие и любовь ребенка.

– Наточка, ни о чем не волнуйся, поезжай спокойно и лечись, мы без тебя со всем справимся, – говорила она, повязав синий передник и провожая Натку до двери. – Правда, Алексей?

– Правда! Мамочка, ты не беспокойся, мы с бабой Ирой и уроки делаем, и зарядку утром! А вечером у нас прогулка до речки! – Алешка обнимал маму перед поездкой и уверенно кивал, подтверждая слова няни.

– Ох, Ирина Михеевна, что бы я без вас делала! – Натка благодарно смотрела на женщину, ее мягкое, доброе выражение лица и ямочки на пухлых щеках. – Никакого лечения не было бы, если бы вы не согласились жить у нас это время, пока я уезжаю!

– Ну что ты, Наточка, мне самой неловко, что я за свою помощь деньги беру, – смущенно отвечала Ирина Михеевна. – Люди должны помогать друг другу, как же иначе…

Деньги за помощь она брала небольшие, Натка несколько раз пыталась дать большую сумму, но Ирина Михеевна категорически отказывалась. Натка-то прекрасно понимала, что для няни эта своего рода подработка была очень важна – младшая дочь Ирины Михеевны, сестра Катерины, которая жила с семьей в Любляново, полгода назад пострадала от пожара и теперь всей семьей они строили новый дом. Потому и говорила Натке Ирина Михеевна:

– Наточка, это ведь не я вам с Алешей, а вы мнепомогаете! В Семеновке няня не нужна никому, а я всю жизнь воспитателем в саду проработала… и сейчас бы в сад пошла, хоть нянечкой, но уж силы не те – двадцать пять ребятишек в группе мне не осилить! А сынок у тебя – золотой мальчишка, ответственный, послушный! Сам знает, что и когда делать нужно, такой умница!

Так, при помощи добрых людей, и отмучилась Натка – операция на ногу была сделана, болезненная и долгая реабилитация почти пройдена, два года, мучительных и в то же время полных надежды, остались позади. Позади ходьба с костылями, после – с палочкой, долгие занятия и специальные упражнения. Теперь же она ходила, еще чуть прихрамывая, но все же ощущения были совершенно другие… Много раз за весь период лечения Натка думала, мучаясь от нестерпимой боли, что стоит оставить это все, даже тайком жалела, что вообще начала все это… ведь жила же раньше как-то, и если подумать, то неплохо жила…

Но теперь, когда все было позади, оставалось только регулярное наблюдение и редкие визиты в город, Натка гордилась собой и была благодарна всем, кто поддержал ее, наставил и помог. И теперь в ее жизни намечались только счастливые времена.

Катя и Игорь, верные своему намерению переехать вслед за Наткой из Семеновки в Советский, не отказались от задуманного. Приезжая в гости к подруге, Катерина рассказывала Натке семеновские новости и делилась планами:

– Вот сейчас Светланке поможем, они уже заканчивают дом, считай, что отстроились, и сами начнем дом подыскивать себе. Я бы хотела здесь, на Березовой, от тебя неподалеку! Уж очень место удобное и красивое! Свекровь сказала, что даст нам в долг, если не хватит от продажи нашего дома, так что, думаю, будущим летом переедем! Анютка в школу, думаю, в один бы класс с твоим Алешей, было бы здорово! А младший в садик. Игорю, кстати, место предлагают неплохое, на комбинате. Там зимой сотрудник на пенсию уходит, вот его туда зовут. Все складывается так, что надо переезжать!

– Ой, Катя, как бы я хотела, чтобы вы сюда переехали! – искренне радовалась Натка за подругу. – Тем более, если на одной улице бы жили! Как бы так сложилось, чтобы дом продавали здесь, была бы удача!

– Ну, хоть помечтаем, вдруг да сложится! – Катерина, не унывающая ни перед чем, запила чаем зефирку и крикнула младшему сыну: – Василий! Отпусти сестру, немедленно, а то отцу расскажу!

Василек, который часто становился «Василием», когда шкодничал, выпустил из руки сестрину косичку и отошел, надувшись, в другой угол комнаты.

На дворе кружился листопад, снова была Натка в предвкушении зимы, снова ждала, когда насквозь промокшую землю укутает зимнее покрывало, а деревья нарядятся в белоснежную бахрому.

В тот день у нее был выходной, проводив сына в школу, Натка стояла во дворе, опершись на черенок дворовой метлы, которой сметала в кучу облетевшие с растущей за забором березы листья. Серое небо предвещало дождь, что Натку не радовало – прооперированная нога чутко реагировала на изменения погоды… Вздрогнула она от того, что за спиной стукнула калитка, которую она позабыла запереть, что случалось крайне редко – от этой своей привычки она и не собиралась избавляться, чувствуя себя спокойно за высоким крепким забором и воротами.

– Наташа, здравствуй! – голос был смутно знаком, Натка даже не поверила, что слышит его, голос из прошлого.

Обернувшись, Натка удивленно воззрилась на стоявшую у забора женщину, в которой она узнала изрядно постаревшую Елизавету Александровну – свою бывшую свекровь.

Цепким взглядом, который ничуть не изменился за прошедшее время, обвела Елизавета двор, и добротный, недавно выкрашенный в синий цвет дом, и саму Натку в простеганной жилетке, подбитой кроличьим мехом.