Фаворит-10. Русская партия

Глава 12

Мне кажется, что с вами можно было провальсировать целую жизнь и не соскучиться.

Оскар Уальд

Лондон.

18 декабря 1736 года.

Два внешне абсолютно разных человека сидели за одним столом и пили чай. Этот напиток купить в Англии не так-то легко, но не для мужчин. Казалось, что для них вовсе нет ничего невозможного.

Конечно, в Индии находятся английские колонии, и худо-бедная, но всё-таки есть торговля с Китаем. Но выгоднее продавать чай где угодно, только не в Англии. Так и по большей части происходит. Нарастить бы производство в Индии, но для этого нужно потеснить французов и покорить тех индусов, которые лояльны французского королю.

Потому-то напиток и становится признаком аристократизма. Так и сидящие напротив друг друга мужчины принадлежали к самой вершине элиты Великобритании. Куда уж выше, если за столом сидел первый министр, граф, Роберт Уолпол. А второй мужчина так и вовсе — король Англии Георг II.

На столе был… Русский самовар. Королю прислала в подарок этот удивительный прибор русская государыня. И ему понравился серебряный самовар, в котором, так казалось, чай получался особенно ароматным. А еще на столе было много выпечки и сладостей.

И если Первый министр с равнодушием посматривал на те избыточно сладкие, из тростникового колониального сахара, пирожные, то король поедал их с завидной регулярностью, лишь только отвлекаясь на разговор и не стесняясь своего верного министра, который служит Англии уже более двадцати пяти лет.

Может, потому-то король и страдал полнотой, а также очень неприличной болезнью, которая не позволяла ему сидеть спокойно и с комфортом. Геморрой — болезнь, которая сопровождает английского короля с юношества. И даже на характер короля болезнь повлияла. Он часто не собранный, неусидчивый.

Уолпол же, напротив, был худощав и выглядел куда как более здоровым человеком. И сладкое не любил. Отчего в обществе его считали занудой.

— Русский шоколад? — спросил Георг, разворачивая завернутую в бумагу шоколадную плитку. — Почему у нас это не научились делать? Мой кондитер говорит, что нельзя вот так шоколад превращать в камень.

Первый министр, конечно же, ожидал совершенно других вопросов и тем для разговора, но сделал вид, что охотно ответит своему монарху.

— Ваше Величество, секрет русского шоколада уже разгадан. Они придумали изготавливать какао-масло. Давят мало из бобов. Потому и удаётся шоколад держать в застывшей форме. Еще и желатин могут добавлять. Думаю, что ваши кондитеры в ближайшее время порадуют вас таким лакомством, и не нужно будет производить закупки в русских ресторанах, — сказал первый министр.

Роберт Уолпол внутренне поморщился. Разве же такие темы следует поднимать на аудиенции? А ещё в то время, когда происходит столько непонятного, и когда дикая Россия становится важнейшим игроком в Европе.

Но если не поддержать с королём тему еды, то можно сразу же вызвать негативный тон беседы.

— Что-то я только в последнее время я только и слышу, что у русских много новинок, — пробурчал король, от удовольствия чуть ли не закатывая глаза, поедая шоколад.

Монарх прожевал тёмно-коричневое лакомство, нахмурил брови.

— Может быть, стоит нашим торговцам указать, чтобы не возили в Россию сахар? Если мы научились делать то, что делают они, то я уверен, что и во Франции можно продавать такой шоколад. И нечего русским торговать, — сказал король, задумался. — А виски и этот… зеленый напиток. Это же тоже русские производят.

Первый министр кивнул.

— Сожалею, Ваше Величество, но как раз сахар, по моим данным, в России уже начали производить. И вы не поверите, Ваше Величество, но его там делают из свёклы. Единственное, что какао-бобы можно не возить в Россию. Но подобные меры могут привести к тому, что Россия ограничит импорт пеньки, критически нужной для нашего флота. Да и Голландия нас заменит, привезут русским все то, что они попросят, — не выказывая виду, но возликовав, что, наконец, разговор переходит в более деловое русло, сказал первый министр.

— Из свёклы сахар… Никогда не думал, что русские могут быть такими выдумщиками. Но самое главное, что они могут свои придумки внедрять. Вы же сами, если помните, ещё несколько лет тому назад говорили мне о том, что русские способны только перенимать уже готовое, но не создавать своё новое, — сказав это, король даже отложил недоеденный шоколад, вперил свои глаза в министра. — Что вообще происходит, Роберт? Что мы упустили?

— Боюсь, Ваше Величество, что всё… Мы упустили в отношении России практически всё, — Первый министр пожал плечами.

Он не боялся признавать ошибок. Занимая кресло первого министра Великобритании уже больше двадцати пяти лет, Роберт Уолпол прекрасно освоился в этом кресле. Он понимал, что в нынешних условиях является для короля важнейшей опорой.

— Я ценю вас, Роберт. И особенно за то, что вы тот, кто не поверил в мою смерть, и кто дождался меня. Вы не дали парламенту и моему сыну даже начать подготовку к государственному перевороту. Поэтому я не буду с вас спрашивать за то, что мы сильно прогадали с Россией. А спрошу вас о другом, мой друг… Что нам делать с Россией? Тем более в свете событий, связанных с моими русскими родственниками, — сказал Георг II.

Первый министр поморщился. Ведь только недавно он предоставлял королю не просто доклад, это была целая научная работа, которую можно было бы назвать: «Что нам делать с Россией».

— Если мы, торговые партнёры и почти союзники Российской империи, будем слишком активно строить ей козни, то найдутся те, кто пойдёт на сближение с русскими. В свете будущей войны, где нам, скорее всего, придётся вступить в бой с французами, да и с пруссаками тоже, без России ну никак не обойтись, — сказал Роберт Уолпол.

Он сам по этому поводу переживал, что нельзя урезонить Россию настолько, чтобы сделать её покорной. Скоро война. Об этом знали все стороны, которые в этой войне собираются принимать участие.

И впервые в истории, если только не считать Северную войну со Швецией, именно Россия будет определять военно-политические блоки, которые могут сложиться в европейском противостоянии.

— Но это же определённо невозможно допускать, что русские финансируют датскую программу восстановления и создания флота, — король поморщился и поёрзал на стуле.

Геморрой всё же сказывался о себе каждую минуту подобных посиделок. А грузный вес не позволял быть сильно активным. Да и хватит этой активности, как думал король.

Буквально несколько месяцев назад он прибыл в Лондон. В город, который уже ликовал от слухов, что король погиб, утонул в пучине морской, — подлый ганноверец на английском престоле. Англичане настолько ревновали своего короля ганноверовской династии, к тому самому Ганноверу, что начинали ненавидеть и подозревать в предательстве Англии.

Действительно, некоторое время сведений от короля не поступало, кроме того, что его корабль, когда он возвращался из Ганновера в Англию, попал в шторм.

Ох и покрутило тогда Его Величество, сколь плохо было ему!.. И когда шторм прекратился и нужно было бы понимать, где находится корабль и как дальше плыть, английского монарха крутило не меньше. Но в этот раз уже от понимания того, что его собственный, абсолютно нелюбимый сын всё-таки добьётся своего, объединит уже всю оппозицию вокруг своей персоны и совершит государственный переворот.

Тот случай, когда отец не просто ненавидел своего сына, а если бы государственная система в Англии была хотя бы немного иной, то, вполне возможно, король казнил бы собственного наследника. Никому об этом не говорил, но Георг II даже тайком завидовал Петру I, который, вроде бы как по слухам, убил собственного сына за участие в оппозиции.

— А что это за история, когда французы, находясь практически в состоянии войны с русскими, умудряются продавать им и свои старые корабли, и даже строят для русских новые? — спрашивал король, показывая тем самым, что первый министр далеко не единственный его источник информации.

— Ваше Величество, вот это меня и поражает больше всего. Несмотря на то, что русские провозгласили свою доктрину внешних отношений, они словно бы ею и не пользуются. Или не так… Они прикрываются ею, пугают, действуют очень изощрённо, по-византийски. Коварство их не знает границ, — сказал министр.

— Вы принялись изучать историю Восточной Римской империи?

— Нет, Ваше Величество, я принялся изучать историю русской державы. И раз уж они считают, что ведут свою государственность из империи ромеев, то почему бы мне не почитать, что же это за такая империя была, — сказал первый министр.

— Признаться, мой друг, для меня также стало открытием, что русские умеют быть такими гибкими. Ведь действительно, они провозгласили Францию чуть ли не своим врагом, намекая на то, что если французский король не пойдёт хоть на какие-то уступки, то Россия может вплоть до начала открытых боевых действий давить на Францию. И сделано это было тонко, через намёки и знаки… — Георг отложил откушенное пирожное и пристально посмотрел на своего первого министра. — Кто этот русский канцлер? Как столь молодой человек умудряется быть везде и сделать столько для России? Может, стоит спросить нашу святую англиканскую церковь, не появился ли в мире антихрист, что ведёт Россию на войну с христианским миром?

Очень удачное видение проблемы России. Министр оценил. А ведь действительно, если станет уже слишком плохо и Англии будет абсолютно невыгодна внешняя политика Российской империи, то можно объявлять канцлера этой страны дьяволом.

Впрочем, в голову Роберта Уолпола тут же пришла мысль, что далеко не факт, что дело лишь в некоем выскочке Норове. Тем более, что если в России уже задаётся серьёзный вектор преобразований и развития промышленности, о чём только недавно читал доклад первый министр, то скоро будет неважно, какой канцлер управляет этим государством. Любой будет видеть улучшение ситуации и будет продолжать проводить реформы.

— И всё равно, Роберт, мы должны присутствовать в Балтике. По крайней мере, обязаны иметь стабильный проход через Датские проливы. И мне уже становится безразличным, как на это отреагирует Россия, — прожёвывая пирожное с шоколадным муссом, сказал король.

— Ваше Величество, этого делать нельзя. Нам придётся отложить вопрос включения Дании в английскую сферу влияния для того, чтобы выбить её из лап русского медведя. Но это следует делать лишь только после очередной Великой войны. По крайней мере, в европейской политике Россия достаточно сдержанна, если, конечно же, не считать того, что в ближайшее время Швецию ждёт катастрофический разгром от русских. А если мы будем ещё брать в расчёт гибкость русских, которые ведут себя словно голландцы времён испанской войны, то с ними и вовсе будет сложно совладать. Они же легко заключают договоры с нашими врагами, — выдавал расклады первый министр.

Сравнение поступков русских с тем, как вели себя голландцы во время Нидерландской буржуазной революции и войны за независимость с Испанией, произвело впечатление на английского короля. Ведь он эту историю знает куда как лучше, чем древнеримскую.

Тогда голландцы умудрялись одновременно сражаться в море и на земле с испанцами, но при этом производили большое количество оружия, пеньки, парусов, даже строили корабли, которые продавали испанцам. И это стало ярким показателем того, что есть такая свободная торговля и что прибыль порой дороже даже государственности. Не для всех, а только для тех, кто активно служит Золотому Тельцу.

И для английского короля было страшно подумать, что если Россия с её огромными ресурсами, особенно в свете последних побед в противостоянии с Османской империей, а также при росте населения и земель России… Вот если к таким ресурсам присовокупить ещё и какие-то технические новшества, которые, по слухам, в России всё чаще и чаще появляются, — Россия станет прямым наиболее злостным конкурентом для Англии.

— А что с этими русскими колониями? Не повредят ли они нашему присутствию в Америке? — явно уже тяготясь разговором и всеми болезненными ощущениями, которые испытывает, всё же спросил король и о другой наболевшей теме.

— Нам удалось досконально узнать, что русские подошли практически вплотную к испанским колониям в Новой Испании. На севере же они заняли множество земель, по крайней мере, они требуют признать почти всё западное побережье русским. У нас там устойчивых интересов нет. Но если Россия будет развивать эти территории, она сможет очень плотно встать в северной части Тихого океана. И тогда под серьёзным вопросом окажутся наши перспективы торговых отношений с Китаем и Японией, — выдал новую базу первый министр.

Король покивал головой. Он был теперь уверен, что Роберт Уолпол держит ухо востро и никак не допустит катастрофы для Англии.

А между тем Первый министр ожидал поступления новых сведений из России. Когда последние корабли, которые прибывали в Петербург для торговых отношений, вернулись в Англию с немалым количеством шерстяной, весьма добротной нити.

Всё бы ничего, но раньше Россия немало шерсти закупала в Голландии и в Англии. А теперь неожиданно наступил момент, когда русские продали практически целый корабль подобных нитей уже Англии.

Конечно, английское правительство уже в скором времени введёт пошлины на такие товары. Но, зная современных русских, они могут в ответ ввести пошлины уже на английскую шерсть или еще на что-то. А это огромная статья доходов для Англии, те деньги, на которые в России покупается пенька и лес.

Король этого не видит, но Первый министр уже отчётливо понимает, что Россию как-то вдруг выпустили из виду. И теперь приходится крайне пристально смотреть за её развитием.

— Вы должны послать в Россию опытного дипломата. И пусть он будет чрезвычайным и полномочным послом, — сказал король, поморщился. — Да уходите вы уже, не видите, что сидеть мочи нет. Боли усиливаются.

Первый министр поклонился и поспешил прочь.

Петербург.

1 января 1737 года.

Новый год. Для меня, человека из будущего, который ещё многое не забыл, хотя и стирается постепенно из памяти часть прошлой жизни, этот праздник всё равно остаётся ожидаемым. Но здесь, в этом мире, несмотря на то, что когда-то Пётр Великий приказал всем быть пьяными во время Нового года, праздник продолжает отмечаться, но не с таким размахом и не является столь ожидаемым, как, к примеру, Рождество.

Нет, я не собирался воевать с Православной церковью и забирать у Рождества его праздник. Тем более, что Новый год в этом времени после Рождества. И Рождественский пост закончился. Почему бы не погулять? И я для себя, немного и для императорского двора, хотел сделать что-нибудь такое. Чтобы празднование запомнилось.

И сейчас я, на большом новогоднем приёме у Елизаветы Петровны. Вот, смотрю на украшательство, глаз радуется. Возле дворца были установлены несколько больших ёлок, на которые не только надели различные игрушки, в основном деревянные, но ярко выкрашенные, а также здесь были и светящиеся шары.

Нет, к сожалению, электричество мы ещё пока не используем. Хотя в этом направлении плотно начал работать молодой профессор Виноградов. Причём настолько плотно, что даже пришлось вызывать медиков — Шульца и Фишера, чтобы не дали увлечённому учёному умереть от удара разрядом тока.

Но он создал катушку. Продвинулся в изучении электричества настолько, что опередил своё время уже лет так на пятьдесят точно.

Однако шары горели не из-за этого. Шары были наполнены фосфором и какими-то другими элементами, вроде бы магний туда добавляли. И теперь они, пускай и бледновато, но всё-таки в темноте отчётливо светились, создавая флер волшебства праздника.

И в газете писалось о таком «чуде», но только, как об одном из достижений русской науки. Популяризация образования и науки идет полным ходом, чтобы лет так через пять можно было принимать законы об обязательном академическом образовании или сдаче экзаменов при приеме на любую должность и при повышении.

Сегодня на приёме моя жена поражала всех. Всех, кроме лишь престолоблюстительницы. Я проявил дальновидность и согласовал наряд своей супруги с Елизаветой Петровной.

Лиза может быть холодной в государственных делах, может простить какие-то оплошности в управлении государством. Она отступить во многих моментов, убоится. Но эта женщина становилась яростной и непоколебимой, если дело касалось её красоты.

Никто на приёме не может быть в более красивом и дорогом платье, чем русская государыня. Никто не смеет сказать, что его жена прекраснее Елизаветы Петровны. И если какой-то элемент наряда Елизавете не нравился, то приходить в нём категорически запрещалось. Было дело, Лиза отхлестала Лопухину за ослушание воли государыни.

— Я чувствую себя неловко в этом наряде. На меня все смотрят, будто я нагая, — шептала мне на ухо Юля.

— Если бы они увидели тебя обнаженной, то они бы тут же расстались со своими жёнами. Ведь они все бледные курицы по сравнению с тобой, лебедкой. А мне пришлось бы вызывать на дуэль каждого из здесь присутствующих, — одарил я комплиментом свою жену.

Юля улыбнулась.

Она была в лёгком белом платье, без корсетов, хотя под низом и было две юбки, чтобы не дай бог ничего не просветилось. Необычайно искусная вышивка, замысловатые золотые узоры на белоснежном платье, жемчуг по вороту — это Елизавета не знает, что это платье Юли стоит, может быть, раза в полтора дороже того, которое на себя сегодня надела государыня.

Насилу оторвавшись от многих разговоров, извинившись перед значимыми для России людьми, мы с супругой отошли чуть в сторонку. Нет, не собирались отсиживаться в углу.

Напротив, русский канцлер и его супруга, чета Норовых, собрались эпатировать публику. До этого нам пришлось танцевать перед Елизаветой Петровной.

Я почти постоянно внушал Лизе идею, что, конечно же, французская культура, как и голландская, — это хорошо, и это должно в определённой степени присутствовать и в России. Но нам необходимо выработать что-то своё, то, что будет называться русским танцем. И не камаринская, барыня. И это должно быть. Вот только европейцам не понять широту души народных русских танцев. Нужно что-то другое.

И в данном случае даже не столь важно, что этот танец могут посчитать развратным. Важнее то, что Россия будет задавать тон в том числе и в моде, и в культуре.

Это очень важно даже для того, чтобы выстраивать внешнюю политику. Сложно оценить влияние культуры и то, насколько легче будет нам осуществлять шпионскую деятельность в тех странах, что особо интересны для России. Если русская культура будет привлекать европейцев, то тогда и многие люди будут либо откровенно шпионить для нас, либо более охотно разговаривать с русскими резидентами. Мы завоюем сердца европейских женщин, а через них головы мужчин.

— Господа и дамы! — провозглашал императорский камердинер. — Новый танец — вальс. Такого не было. Изобретение русское, его сиятельства графа Александра Лукича Норова.

— Боюсь… — сообщила супруга, крепко сжала моё запястье, но решительно сделала шаг в сторону центра приёмного зала.

Когда мы встали и обнялись, зал ахнул. Это же немыслимо! Вот изменять мужьям и женам, бегать по койкам любовников — это нормально. А встать в почти что в безобидную танцевальную позицию, даже если со своей супругой, — вот это, конечно же, пошло.

Ничего. Будем менять подобные традиции и отношения. Для того сейчас готовится к выпуску ежемесячник «Семейные ценности». Там будем рассказывать подробно о примерах достойных семейных отношений как из прошлого, так и из настоящего. Будем разбирать вопросы воспитания детей и многое другое.

Моя супруга станет главным редактором этого журнала. Так что в России продолжается ещё и эмансипация. Женщина — главный редактор журнала! Не сказать, что настолько это шокирует, но уж точно непривычно для России.

И мы закружились в танце. Два месяца репетировали, учитывая то, что супруга моя и без того отлично танцевала. Два месяца мы, собрав некоторых наиболее дорогих учителей танца в столице Российской империи, учили и их основам вальсирования.

Но если бы не было той музыки, которая несомненно сейчас обволакивает, очаровывает всех людей, то, возможно, танец и показался бы пошлым и чуждым. Однако звучащий здесь и сейчас вальс из советского кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь» был волшебной музыкой, которая с первых нот пробивала все заслоны и проникала и в сердце, и в душу людей.

Я и в будущем восхищался этим произведением, периодически включая его на любых проигрывателях. А в это время, где в России чаще звучат грубые произведения, те же марши, чуждые русскому слуху, ну пусть Вивальди еще, такая плавучая и нежная музыка не оставляет никого равнодушным.

Наконец-таки удалось выписать из Милана достойный оркестр. Теми музыкантами, которые были раньше в России, поднять такое произведение было бы практически невозможным.

Мы кружились в вальсе, смотрели друг другу в глаза, и словно бы, как и в жизни, вокруг мелькали лица, но мы не замечали никого. Ведь есть наш маленький мирок, в котором мы кружимся, который только наш.

Лёгкое платье Юлианы развевалось с ускорением наших круговых вращений. Она, несомненно, со стороны должна была казаться ангелом.

И я уверен: о том, что в России появился новый танец, уже скоро узнают при дворах других монархий. А русское произведение, названное мной «Полёт души», будут стараться скопировать все музыканты Европы.

Ну а я, кроме того, что поэт, уже почти писатель, так как сразу после Нового года выйдет в свет книга про трёх мушкетёров, становлюсь ещё и композитором.

Впрочем, я предпочёл бы снискать наибольшую славу на ниве реформирования России и как тот, кто увеличил мощь страны в разы.

Новый год… Новые возможности. Не упустить бы начинания.

От авторов:

Что сложнее: ловить преступников или учить подростков? Это и предстоит выяснить герою.

Новинка в жанре ОБРАТНЫЙ ПОПАДАНЕЦ: https://author.today/reader/520364