Фаворит-10. Русская партия

Глава 9

Переговоры без оружия, что музыка без инструментов.

Фридрих II Прусский

Вена.

1 июля 1736 года

— Ваше Императорское Величество, я безмерно рад видеть вас в здравии, — сказал я, входя в комнату, которую выделили нам с императором Карлом VI для разговора.

Габсбурги — уроды. Причём и в прямом, и в переносном смысле. В прямом смысле — у них очень вытянутая нижняя челюсть. Я-то думал, что художники изображают такое уродство словно бы намеренно, а на самом деле у представителей этой династии всё еще неприятней для глаза, чем на картинах.

Мало того, что челюсть была неестественно вытянута, так ещё и нижняя губа, старого и покрытого морщинами императора, была уродливо толстой, в то время как верхняя губа его рта очень тонкая. И это создавало впечатление уродства.

А ещё они уроды, что снабжали оружием наших врагов, передавали деньги османам, всячески вредили нам, казалось бы, союзникам. Да все тайком, за нашими спинами. Ну, не уроды ли?

Казалось бы, и вовсе нечего мне делать у австрийцев после того, что получилось узнать об их делишках. Но любая дипломатия такова, что нужно разговаривать, даже когда очень сильно хочется дать с кулака по физиономии. Может получится выторговать такие условия, что с лихвой перекроют предательство. Хотя я до конца даже не понимаю, какая должна быть уступка со стороны австрийцев, чтобы я закрыл глаза на их пакости.

Отправляться в Вену после того, как одержал победу ещё и на реке, уничтожив при этом немалую часть турецкого флота, — это ведь далеко не одно и то же, чем направляться в столицу Священной Римской империи с тем бароном, который предлагал мне удирать из Измаила и защититься австрийской дипломатией.

Такой, нужно сказать, дырявой дипломатией. Перед военной кампанией австрийцы явно делали посылы в нашу сторону, что нам необходимо в срочном порядке заключать мирное соглашение с турками, и, мол, они, Габсбурги, в этом непременно помогут. Понятно, что боятся нашего присутствия на Балканах.

Потому очень было интересно, что же запоют австрийцы сейчас. Ведь по сути мы выиграли военную кампанию. Остаётся лишь только определиться, какие территории Османской империи окажутся русскими. Ну и готовиться к новому рывку.

На семи шестнадцативесельных галерах, несмотря на движение против течения, мы достаточно быстро поднялись по Дунаю. Безусловно, в какой-то момент нам придётся причалить к берегу и искать возможности для передвижения по земле.

Впрочем, если есть деньги, то я уверен, что найдутся и те, кто нам окажет логистические услуги. Нашлись. Кому сказать, что канцлер Российской империи ехал на крестьянском возу, так как сильно устал конно передвигаться, так будет главным анекдотом в Европе.

Конечно, я направлялся в Вену не один. Это просто невозможно, чтобы русский канцлер, а ещё генерал-аншеф, передвигался в гордом одиночестве. Моя свита должна была быть куда как представительнее, чем даже десяток сопровождающих.

Так что я взял с собой две сотни стрелков. Выбирали самых грозных, могучих, свирепых на вид. Ну и также меня сопровождали офицеры. Я лишь Саватеева оставил в Измаиле на хозяйстве. И то ему предстояло лишь только дождаться, пока фельдмаршал Ласси не подойдёт со своими войсками к Измаилу. Судя по всему, он должен был выдвинуться мне на выручку, а выручка, как оказалось, и не потребовалась…

А ещё со мной ехал башкирский старшина Алкалин, и вместе с ним десятки других башкир. Причём ведь тоже, чертяка, распознал замысел и нашёл в своём отряде таких мощнейших людей, что даже я пару раз оглядывался с удивлением.

Предвкушаю тот момент, когда австрийское общество увидит таких вот подданных русской императрицы: могучих, на вид свирепых азиатов. Нужно будет ещё продумать для башкир одежду. Такую, чтобы было понятно европейцам — башкиры очень богатые люди.

Так что я направлялся в Вену, скорее, чтобы покуражиться, показать австрийцам, что нам их помощь или союз вообще не нужен. О каком союзе может идти речь, если австрийцы, а это уже известно точно, заключали сепаратный мир с турками? Но это они не скрывали, между тем, были скрыты тайные договорённости.

Нет, мне не удалось взять какого-нибудь османского военачальника, который точно бы знал, о чём тайно договорились австрийцы и турки. Но приходили сведения, что с территории Австрии османам поставляется вооружение и деньги. Одну такую передачу удалось бойцам Семена зафиксировать, ну и устроить засаду. Деньги наши. Промышленность Российской империи получит еще миллион, но уже талеров.

Я потратил некоторое время, а Карл дал мне такую возможность, чтобы прояснить ситуацию. Почему это я не пожелал разговаривать с министрами, а настаивал на высочайшей аудиенции. Почти все и рассказал. И про сепаратные переговоры, деньги османам.

— Ваше Императорское Величество, вот именно этим и вызвано моё негодование и то, что я отказываюсь встречаться с теми министрами, которые, по сути, предали русско-австрийский союз, — говорил я в спальне австрийского императора Франца Иосифа.

Царь хороший, бояре плохие? Но если императора обвинять, то и говорить будет не с кем.

Да, очень плох уже монарх Священной Римской империи. Так выглядит, что в ближайший год может и преставиться. Хотя, он ещё не окончательно лежачий, может быть, года два или три, если только врачи найдут возможность поддержать его организм, проживёт.

Но меня принимали именно в спальне. Император был, конечно же, одет, сидел и взирал на меня с недовольным взглядом. Ведь он, хотя в этом не признается никто из австрийских элит, вынужден был меня принять.

Я прибыл в Вену глубоко ночью. И даже был благодарен офицеру на посту при въезде в черту города, который промурыжил и меня, и моих людей до самого утра.

То есть меня, канцлера Российской империи, приняли за какого-то шарлатана и отъявленного преступника, который может прикрыться именем столь почтенного человека? Но это серьёзное оскорбление. Тем более, что все подорожные документы нам были выправлены сразу при въезде на территорию Священной Римской империи, на окраине которой, оказывается, можно найти весьма исполнительных чиновников. Те провели все документы очень быстро и по высшему разряду. А возле Вены офицер решил покуражиться. Не понять, что демонстрировал: то ли своё негодование, ненависть к русским, то ли что дорвался до власти…

— Вы сильно молоды. Надеюсь, слова, прозвучавшие от старика, повидавшего жизнь, вас сильно не смутят. Но, не кажется ли вам, что политика — это не то место, чтобы обижаться, — сказал Франц Иосиф.

— В этом вы правы, что обид не должно быть. Но вы не можете не согласиться с тем, что если человек обижается, то на это чаще всего имеются веские причины. Возможно, таким образом он хочет добиться того, чтобы впредь его не обманывали, не предавали. Разве не так в политике? — я поддерживал тон беседы.

Было видно, что император — человек мудрый, многоопытный. Было мне очевидным и другое, что он на самом деле всё это прекрасно понимает. Прежде всего, что Австрия очень неприглядно выглядит. Карл точно переживает. Еще гляди, так своими нервами уменьшит годы жизни.

— Что ж… Раз уж вы хотите говорить напрямую, то спрошу… — император посмотрел на меня взглядом обречённого человека. — После моей смерти возможна война. На чью сторону станет Россия?

Да уж, более откровенно спросить и нельзя было.

— На ту сторону, где России будет выгодно, — спокойно ответил я.

— Разве России выгодно быть рядом с Францией? Разве не французские офицеры участвуют сейчас в войне на стороне Османской империи? — говорил император.

Он что, всерьёз решил вывести меня на эмоцию, чтобы я негодовал от участия французов на стороне турок? Так это эмоция будет, но явно не в Шёнбрунне.

Красивая, конечно, резиденция у австрийского монарха. Но, как по мне, Петергоф не хуже. А после перестройки и добавления украшательств станет ещё лучше. И Царское Село наверняка преобразится так, что как бы с Версалем не стало спорить за первенство.

Между тем, пауза затягивалась.

— Ваше Императорское Величество, с чего вы решили, что канцлер Российской империи на аудиенции будет выдавать все планы внешней политики своего Отечества? — сказал я, будто бы отчитал императора.

Мой тон мог бы показаться вызывающим, однако я, и та страна, которую я представляю, австрийцам нужны намного больше, чем они нам, России.

— Ну всё же вы в моём государстве. Я так предполагаю, что договориться возможность есть. Иначе зачем приехали? — явно подавив в себе желание отчитать меня или вовсе прогнать, сказал император.

— Возможность договориться есть всегда и почти со всеми. Россия только лишь не торгует душой своей, национальными интересами, людьми, — сказал я.

— Да, мне сообщали о том, что вы провозгласили доктрину внешних сношений Российской империи. Честно, более чем откровенно, там изложено многое из того, что я сейчас вижу и в вашем поведении, и слышу в ваших словах, — сказав это, Карл взял новую паузу.

Он постукивал пальцами о подлокотник кресла, старался смотреть на меня пронзительным и волевым взглядом. Но было видно, что старику это делать не так-то и легко. Старость, болезни, усталость от жизни — всё это в нём читалось.

А еще, не имея наследника по мужской линии, Карл сделал все, чтобы наследовали его дочери. Но именно это, подписанные им, так называемые, «санкции» и станут поводом к общей европейской войне.

— Что хочет Россия для того, чтобы наш союз сохранился? — явно нехотя, но откровенно и напрямую спросил меня император.

Вот такой диалог мне уже больше нравится. Можно высказать и претензии, и прощупать линии, определить ту красную черту, за которую не стоит переступать.

— В общем, Императорское Величество, нам нужно, договориться о Балканах. И такой разговор должен состояться, но, конечно же, после того, как вы официально заверите Российскую империю, что больше не будете посылать серебро и золото Блистательной Порте для того, чтобы турки воевали против русских и убивали моих соотечественников, — сказал я и принялся изучать реакцию императора.

— Вы что, всерьёз считаете, что Австрия признается в том, что помогает своим извечным врагам туркам? С чего вы взяли, что это так и есть? — стараясь говорить грозно и уверенно, повышая тон разговора, высказался Карл.

— Ваше Императорское Величество, я ещё не потратил ни одного серебряного рубля русской чеканки или какой-либо другой страны. Я за свой постой и за постой своих людей расплачиваюсь исключительно серебром австрийским. И таких талеров у меня хватает. Знаете, я взял их у турок.

И еще один пинок австрийцам. Мне и моим людям не обеспечили должного приема. Ну и я, конечно, куражился, отказывался от приглашений. Пока не пригласили в императорский дворец.

— Это не «взял», это называется мародёрство, — всё-таки не выдержал старик и съязвил, нарушая правила игры.

Ведь пока мы говорили об очень сложных вопросах, но при этом сдержанно, словно бы речь шла о погоде.

— Ваше Императорское Величество, а нет ли у вас определения для того, чтобы обозначить подлое предательство? Когда заключаются тайные соглашения с врагами союзников, и когда этих врагов снабжают вооружением и деньгами. И в моём распоряжении есть тот офицер, который знает точно, что произошло под Белградом. Ваши войска не бежали трусливо, они отступили согласно приказу. Отступили, чтобы оставить горы вооружения. Тех ружей и того пороха, которые сейчас используют турки против моего Отечества. Поэтому я настаивал бы, в силу уважения к вам и к родовому престолу Габсбургов… — я позволил себе жёстко посмотреть на монарха. — Что может предложить Австрия? Как вы видите проблему Балкан?

Мне кажется, что своими переговорами непосредственно с императором я все же уменьшил ему срок жизни. Больше трёх часов мы вели переговоры, после пообедали и ещё разговаривали часа четыре. Для старика, который уже готовится к отбытию на тот свет, подобная работа просто немыслима.

Конечно, все эти вопросы нужно было бы решать с министром иностранных дел или другим австрийским чиновником. Но я наотрез отказался будь с кем разговаривать. Мало того, русское посольство приостанавливает свою деятельность на территории Священной Римской империи.

И делал я это преднамеренно. Именно Россия сейчас ускоряет события, и война в Европе может состояться лет на пять раньше. Российская империя уже кажется несокрушимым исполином. Вот только мы, так может показаться, завязли в войне с Османской империей. У нас ещё не решён вопрос о Швеции, и обязательно будет активизация и на том направлении.

По сути, именно сейчас самый что ни на есть шанс для Пруссии и Франции напасть на Священную Римскую империю. Все просто ждут, когда умрёт Карл. Но, во-первых, он может умереть и раньше, во-вторых, мы будем подталкивать Европу к войне.

России война выгодна именно сейчас. Пока не расквартированы войска, когда налажены поставки в армию. Мы сейчас получаем колоссальный опыт и с этими солдатами и офицерами можем действительно горы свернуть. И у нас уже огромная армия. Нам не нужно тратить средства для того, чтобы собирать по всем уголкам Российской империи рекрутов.

А еще скоро новые пули появятся в европейских армиях относительно массово. И мы лишимся своего преимущества. Так что нужно ускорять события, иначе получим совсем иную войну, более сложную для нас. До изобретения унитарного патрона пока далеко. По моим подсчетам нужно еще год, не меньше. Так что только к следующей войне мы получим еще одно преимущество, но не скоро.

— Мы договорились насчёт Балкан? — спрашивал у меня австрийский император, когда мы уже решили, что через полчаса нужно обязательно заканчивать переговоры.

— Да, об этом мы с вами договорились. И я просил бы вас явить свою волю вашим военачальникам, чтобы они уже начали работать в этом направлении, — сказал я.

— Но решение этого вопроса не является залогом сохранения союзных отношений, — было видно, что практически из последних сил, но император решил всё-таки настаивать на том, чтобы я сегодня признал сохранение союза.

Ведь в процессе наших весьма ожесточённых бесед я скорее намекал на то, что этому союзу не суждено остаться. И сейчас даже особо и не знал, нужен ли нам такой союз.

— Ваше Императорское Величество, по нашим сведениям, около двух с половиной миллионов серебром и золотом отошли османам. Российская империя не отказалась бы от такой же суммы. Мы не против, чтобы вы выплатили, пускай тоже тайно, схожую сумму России. Согласитесь, это будет справедливо, и тогда можно несколько иначе посмотреть на ваши договорённости с турками и на то, чем всё-таки вы нам помогаете. Ведь не может быть союза, когда Россия помогает своим союзникам, а союзники только лишь благосклонно принимают помощь, сами не стремясь оставаться верными друзьями, — говорил я, но этот вопрос Карл уже был не в состоянии решать.

Император предлагал мне остаться в его дворце. Я не отказался. Солдат и офицеров расположили рядом — в казармах и в трактирах. Ну а мне почему бы и не поспать в комфорте? Когда еще в императорских дворцах спать буду? Ну если только не в постели с русской государыней. Но эту практику пора забывать.

Да и спокойно здесь. Не думаю, что могут отравить или ещё каким-то образом навредить. Соседние комнаты были заняты Кашиным и его десятком. А это такие волкодавы, что и охрану целого дворца положить могут. А я, если что, и помогу в этом. Вот будет потеха!

Так что я пришёл в то крыло большого дворца в Шёнбрунне, где мне выделили комнаты. Стал самостоятельно раздеваться, хотя мне предоставили слуг.

Стук в дверь. Несмотря на то, что я всё-таки чувствовал себя, скорее, в безопасности, отреагировал быстро и взял в руки револьвер.

— Войдите! — сказал я, проворачивая ключ в замочной скважине, отворяя дверь.

— Ебипетская сила! — я аж всплеснул руками. — Ну заходите, сударыня!

Австрийцы решили организовать мне медовую ловушку. Ха! Как же очевидно, предсказуемо. На пороге стояла красотка и стреляла глазками. Декольте такое глубокое, что и утонуть можно.

— Вина? — спросил я сразу же, как дама вошла.

— Если только немного, сударь, — елейным голоском сказала красотка.

Как же это интересно! И не настолько уж наивно, на самом деле, действуют австрийцы. Я — молодой здоровый мужчина, который наверняка очень давно не имел близости с женщиной. Тут ещё укладываются и достаточно фривольные принципы галантного века.

Ведь в Австрии пока ещё нет императрицы Марии Терезии, которая будет бороться за семейные ценности. Впрочем, проиграет даже в собственной семье, так как её муж Франц будет гулять налево и направо, при этом, конечно, не забывая жёнушку. Потому у них и родится, я даже не помню сколько детей, но явно больше десяти.

— Итак, милое создание. Не пора ли вам домой? А то Господь Бог будет пересчитывать ангелов и одного не досчитается, — куражился я, когда мы выпили и поговорили на отрешенные темы.

— Сударь, я волею случая оказалась здесь и прознала о том, сколь героический человек расположился в левом крыле этого скучного дворца. Понимаю, это нескромно и вызывающе… знаете ли, настолько одолела скука, что нету мочи…

Она говорила, а я участливо кивал головой. Хмурил брови, всем своим видом пытаясь убедить, насколько же я всё-таки ей сочувствую, как же я её понимаю.

— А я, знаете, сударыня, считаю, что женщина также может сделать первый шаг в любых отношениях с мужчиной. Почему бы этот шаг не сделать вам? — сказал я и провёл своими пальцами по запястью молодой женщины.

Мне даже показалось, что она откровенно вздрогнула и растерялась. А потом милое создание наклонилось в мою сторону, закрыла глаза и выставила губки.

Я приложил палец к её губам.

— Ну же, не так быстро, милочка, — сказал я томным голосом ей на ушко. — Вы знаете, как меня зовут, я же вашего имени ещё даже не знаю.

Проглотив подступивший к горлу ком, недоумённо посмотрев на меня, барышня представилась.

— Баронесса Катарина Елизавета Мария Анна фон Шпигель, — сказала дамочка.

Она всё ещё пребывала в недоумении. Наверняка по ее опыту при подобном общении то легкомысленное платье, в котором она пришла, уже должно быть задрано кверху.

— Непременно ещё вина! — сказал я.

Налили. Выпили. Поцеловались. Вновь повторили процедуру, но уже без поцелуя. А дамочка вся прямо горела. Я уж не знаю, от чего больше: либо от того, что необходимо было выполнить чей-то приказ по моему соблазнению, либо от того, что я ей действительно приглянулся.

Глупышка. Меня царицами соблазняли! И даже в тех отношениях я всё равно доминировал. Куда ей, этой мнимой баронессе, на самом деле, я почти в этом уверен, своего рода элитной эскортнице.

Чего хотели добиться? Да понятно же! Все видят во мне фаворита Елизаветы Петровны. И тут такой вот апломб… Измена, которая обязательно станет достоянием общественности. Русская государыня в гневе, я перестаю быть канцлером, австрийцы победили в дипломатии. Для нынешнего времени комбинация просто отличная.

А она красива. С пышными формами, хотя толстой её точно назвать нельзя. Всё в рамках нынешней моды. Так что уверен, что у мужиков слюновыделение начинается сразу же, как эта дамочка появляется в комнате.

Выпили… Выпили… Я уже умудрялся тайком наливать себе воды, но дамочке неизменно подливал горячительных напитков.

— А вот это шампанское будет просто великолепным. Вы не можете его не попробовать, иначе я обижусь, — говорил я.

Дама выпила. А потом я вышел.

— Платонов, — обратился я к фурьеру, который дежурил и находился в соседней комнате. — Эту ночь я буду спать здесь, а ты будешь спать в моих покоях. Насиловать дамочку запрещаю. Но коли у вас срастётся чего, то лучше бы это произошло. И тогда дамочку раздеть догола и в таком виде спать. Если кто ворвётся в комнату, тех не бить, а смеяться им в лица.

Будут они ещё меня ловить на медовую ловушку! Интересно, подобная интрижка должна была иметь воздействие лишь только на моё душевное спокойствие или бы меня начали шантажировать?

Если бы у меня появилась влюблённость, то явно было бы не до дипломатии. Да и дамочка могла бы что-нибудь нашептать мне на ухо из того, что будет выгодно австрийскому престолу. Но главное — Лиза узнала бы. И это говорит о том, что австрийцы не особо и в курсе того, какое мое положение при дворе.

Недаром говорят: «Интриги Венского двора», впрочем, то же самое говорят и о Мадриде. Хотя, разве же это противоречит тому, что в обеих столицах европейских держав подло интригуют?

Как бы хотелось посмотреть на лица тех, кто утром придет меня изобличать, а дамочка будет довольная молодым парнем, русским солдатом.

Уезжать нужно в срочном порядке из Вены. Вот ещё завтра немного поговорим и обсудим разделение сфер влияния на Балканах, вступление Австрии в войну против Османской империи… и всё, уезжаю. Причём, к сожалению, не получится домой.

От австрийцев стало известно, что польский король Август III в рамках союза с Россией посылает свои войска на войну с Османской империей. Войск тех сравнительно, конечно, мало, но не это главное.

Почему-то польский король настаивает на том, чтобы эти силы были включены в мой корпус. А учитывая тот факт, что Подобайлов должен относительно скоро, может быть недели через две, прибыть к Хаджибею с ещё одним корпусом в тридцать две тысячи солдат и офицеров…

Такая внушительная армия, что соберется под моим началом, конечно, должна воевать. Но если хотят поляки, чтобы я ими командовал, то хрен им. Будут они ещё определять, кому быть командиром.

Я хотел передать командование фельдмаршалу Ласси. Быть при нём, но всё-таки основное командование надо, чтобы было у этого военачальника. В некоторой степени он, как я успел убедиться, достаточно опытный и решительный офицер, затёрт личностью Миниха и, получается, что и моей.

России очень нужны опытные и грамотные фельдмаршалы. Нам ещё европейцев удивлять и побеждать. Вот пусть и Ласси гремит не только взятием Азова, но и другими подвигами.

Скоро я позавидовал Потапову. Как же стонала дамочка!

От авторов:

Погибший в Афгане полковник ГРУ после смерти оказался в теле тринадцатилетнего попрошайки из Парижского Двора Чудес — кварталов, заселённых нищими, бродягами, публичными женщинами, монахами-расстригами и поэтами в 1600 году. https://author.today/work/519976