Русь Заповедная

ДВА БРАТА

О Двух Братьях-Близнецах говорит одна из Юрьевских легенд, которые рассказывали «старые люди».

Были Два Брата-Близнеца, один на другого похожи, как капля воды похожа на другую. Сама Мать не могла их различить, и только характером они были разные. Один раз Царь проезжал теми местами, увидел Братьев и пожелал их взять к себе в солдаты. Что было делать! Снарядила их Мать, благословил Отец, и поехали они. Ехали-ехали, вот один из них, старший, потому что первым родился, и говорит младшему: «Видел, как наша Мать убивалась? Не бойся, не пропадём!» Ехали они, ехали, и говорит другой Брат старшему: «Видел, как Отец наш отвернулся, чтоб не видели, как плачет? Небось не пропадём!» Остановился тут Старший и сказал: «Вот что: поедем до самой Столицы, а перед Дворцом ты повернёшь назад, один я приеду, а коли Царь спросит, где ты, я скажу, что Конь захромал, и вернусь тебя искать. А ты тогда поезжай сам. Когда Царь спросит, где я, скажи, что ты меня встретил в пути, да что мой Конь захромал. Поедешь меня искать, а тут я приеду. Царь меня пошлёт за тобой, а тебя за мной, так мы и будем искать друг друга». Сказано — сделано. Приезжают до самой Столицы. Старший Брат едет к Дворцу, является перед очи Царя: «А где же Брат твой?» — спрашивает тот. — «А у него Конь захромал, Царское твоё величество!» — «Ну, так поезжай за ним!» Повернулся Старший Брат, поехал, находит Младшего, сели они на бережку Криницы. Вынули из сумки материнские пирожки, достали флягу, наполнили Водой и стали закусывать. После полегли, поспали, а когда вечереть стало, сел на Коня Младший, поехал к Дворцу. «Ну а где же твой Старший Брат?» — спросил Царь. — «А у него Конь захромал, Царское твоё величество!» «Ну, поезжай искать Брата!» Поехал Младший Брат, доезжает до Криницы, видит, спит Брат. Разбудил он его, тот поехал. Утром возвращается и говорит: «Дуже Царь серчает, послал за тобой!» Поехал тогда Старший, а Царь и спрашивает: «Что же вы, смеётесь надо мной?» — «Не серчай, Царь-Батюшка, а вели правду сказать. Немила нам служба у тебя! Коли бы война, так мы оба будем впереди других, а так жить да службу нести скучно. Нам бы землю пахать, а чего у тебя тут делать? Вина пить не умеем, а едим хлеб с луком, разносолами не нуждаемся». Рассмеялся Царь и сказал: «Ну и востёр ты на язык! Поезжай за Братом, пускай он тоже что-либо скажет!» Вернулся тот к Кринице, поехал на его место другой Брат. Утром был у Царя. «Ну, скажи мне и ты, почему служить не хочешь у меня?» — «А что ж служить, Царское твоё величество! Службу нести в мирное время ни к чему. Нам бы землю пахать, а не служить. Да и девчата у тебя больно хлибкие! У нас девка как возьмёт вилы, так что тебе добрый мужик!» — «Ну, поезжай назад, посылай другого!» Приехал Брат до Криницы, а вечером другой к Царю явился, да так и ездят всё время!

В этой сказке, если её так можно назвать, всё содержание мифа об Асвинах с поправкой на климат, ибо если вечер в Индии или Персии приходит быстро и быстро же проходит, то на русской земле вечер длится довольно долго. Там Левины скачут, а здесь они едут, не спеша. Смысл один и тот же. Левины отличны от Диоскуров, ибо там, то есть в Греции, вечер тоже является быстро, хоть и не так быстро, как в тропиках. Там он тянется несколько мгновений, достаточных для того, чтоб Небесный Всадник проскакал галопом по Небосводу.

Царь здесь, вероятно, олицетворение Солнца, а Криница Источник Живы, и этой Живой Водой и Хлебом питаются Братья-Близнецы-Богатыри, ибо если Царь их потребовал к себе на службу, то это потому, что они были статны и ловки, из которых можно было вышколить хороших солдат. Но Братья говорят, что они предпочитают Землю пахать! В этом выражении — смысл крестьянского существования. Они любят Землю, предпочитая её скудные дары городским «разносолам». Оторванные от Земли Царским приказом, Братья предпочитают Царской гнев службе. В этих словах видна забота земледельца, чтоб его оставили заниматься своим единственно любимым делом, которое он ставит выше блеска службы при Царе. Конечно, в этих Близнецах можно узнать Двух Братьев Гоголя. Близнецы вообще ещё во времена Зодиака, то есть когда в Вавилоне зародилась Астрология, считались Знаком Изобилия, связанным с Плодородием. Таковы они и здесь, ибо предпочитают «Землю пахать», тем самым показывая, что хотят служить ей, а не Царю. Идея «служения Земле» ясно выражена ещё в Княжеский Период Киевской Руси, и лозунг «За родную Землю!» всегда пробуждал в сердцах русских людей желание её защищать. В те древние времена не говорилось «за Князя!», но «за Землю!» И с этим лозунгом Святослав Хоробрый собирал Киевскую Русь, разбивая хазар, волжских булгар и далее византийцев на Балканах. Только позже возник лозунг: «За Веру, Царя и Отечество!» Вера стала на первое место после того, как христианство окончательно победило язычество, а Царь сделался народной надеждой. Настало это время, когда Цари стали бить татаро-монголов. С этого момента «триада»: «Вера, Царь и Отечество» стала действительно русским лозунгом. В нашей сказке Братья всё время ездят так, что когда один предстаёт перед Царём, другого нет. В этом есть тоже намёк на русскую легкомысленность в защите своей Земли. Одни идут, а других нет. Однако «служба скучна», и защищать Землю Братья согласны, «если будет война!» Так и все говорили. Когда же вспыхнула Первая великая война, русский характер её не выдержал, а решение «лечь костьми за Родную Землю» превратилось в «тоску по Родной Земле», и вся революция наша вышла из страха: «там уже Землю делят!»

Разыскивать соответствия в других мифах разных народов, конечно, можно, однако, спрашивается, какая между ними связь? Так, некоторые индейцы в районе реки Ориноко, нравы которых описаны в книге «Экспедиция на Ориноко и Амазонку» (Алэн Геербрант. Париж, Галлимар, 1952), из племени Пиаров, совершают свои концерты-Богослужения приблизительно по типу ведическому: у них есть площадка, вокруг которой дома, в них хранятся священные маски и музыкальные инструменты, но этого ещё недостаточно, чтоб проводить аналогию между ведизмом и религиозным лицедейством Пиаров. Если же налицо некая внешняя аналогия, то это ни в какой мере не связано с ведизмом и его идеями. Можно говорить о каком-то «общем источнике» религии у людей. Такую гипотезу мы высказали раньше в книге «Славянское язычество и ведизм», но утверждать что-либо о «связи» между ними нельзя. Это тоже не значит, что надо эти изыскания оставить как лишние! Однако надо их вести, приближая одну религию к другой, в то же время не стремясь их произвести во что бы то ни стало одну от другой. Общее, конечно, в образовании религий есть, ибо есть общее между людьми. Это общее возникло ещё в неолитическую эпоху, когда основанием жизни людей служила охота. Тогда вся религия сводилась к тому, чтобы «причаровать» добычу — оленей, коз, антилоп — к определённому месту, где охотились люди данного Клана. Жрец одевал на себя шкуру животного, его рога, одним словом, «маску» и пускался в шаманский танец, изображая приближение животного к охотнику и саму охоту. Этой примитивной магией он рассчитывал внушить охотникам, что добыча будет. Дальше этого магическое содержание изменилось под влиянием перехода людей к скотоводчеству. Тут религиозный танец имел уже иное значение: предлагалась Божеству Жертва, то есть та же добыча. С переходом к земледелию и к оседлой жизни религия ещё более усложнилась, ибо Бога надо было просить дать урожай, погоду, мир, здоровье, приплод скота, детей и т.д. Ведийцы, благодарящие Бога и славящие его, являются счастливым исключением, ибо их религия идёт не из необходимости, а от избытка их религиозного сознания. Это нам и позволило утверждать, что ведизм есть поздняя форма некой другой, предыдущей религии, основой которой было Единобожие. Мы высказали гипотезу падения цивилизации вследствие каких-то неизвестных нам, но катастрофических причин. С падением цивилизации ведийцев предыдущего периода с высокой формой таковой пала и религия, вылившись в некую форму псевдо-Многобожия при сохранении принципа Единого Существа, «которого мудрые называют многими именами».

Но производить, скажем, культ каких-либо семитов от ведизма мы не собирались, так как собирались доказать, что «семиты — это индусы», как говорит Александр Кур в статье «Новое в нашей истории» («Жар-Птица», декабрь, 1952 г.).