Саван вечности

Глава 25

Бэннон, терзавшийся мыслями о судьбе Яна, больше не замечал чудес Ильдакара. Он провел день в одиночестве, пытаясь придумать, как помочь своему другу.

В его голове медленно кружился водоворот из сожалений и приятных воспоминаний. Они с Яном собирали с капусты извивающихся зеленых гусениц, засовывали их в банку, а потом кормили обрывками капустных листьев. Через некоторое время гусеницы сбрасывали кожу и окукливались. Вскоре они превращались в обычных белых бабочек, которые порхали по полям. Губы Бэннона изогнулись в вымученной улыбке, когда он представил, как они с Яном бегают по рядам зеленой капусты и ловят новорожденных бабочек.

Иногда они с Яном использовали кочаны в качестве мячей. Скучающие мальчишки всегда находили себе развлечение — например, спускались в укрытую бухту и играли в приливных заводях…

Затем, подобно осколку стекла, его пронзило воспоминание об отчаянии на лице Яна, которого норукайские работорговцы избили и потащили к лодке, пока сам Бэннон удирал. Он не мог вообразить боль и страдания, которые выпали на долю Яна. Должно быть, бедного мальчика избивали и унижали. Бэннон вспомнил узоры шрамов на коже своего повзрослевшего друга. Сколько порезов и ушибов ему досталось? Сколько переломов, сотрясений, скрытых травм?

Бэннон неосознанно застонал. Он молил друга о прощении, но знал, что не заслуживает этого. То секундное колебание, то предательство оказалось большой ценой для его сердца.

Ян же потерял все.

Но что привело его друга сюда? Какая сложная цепь событий могла привести пленника с острова Кирия в этот легендарный древний город и заставить сражаться на боевой арене? Как? Пресвятая Мать морей, как... и почему?

«Здесь должен был быть я, — подумал Бэннон. — Я не должен был бросать его, ведь сначала они поймали меня».

Спустя столько времени он по-прежнему испытывал острую душевную боль и хотел, чтобы все было иначе: чтобы похитили только его, а Ян сбежал и жил со своей любящей семьей: матерью, отцом и маленькой сестрой Айрин.

Когда Бэннон добежал до деревни, поднял тревогу и позвал на помощь, было уже слишком поздно. Семья Яна была раздавлена потерей сына, а отец Бэннона поколотил его за трусость. Мальчик и не пытался избежать наказания, потому что знал, что на этот раз заслужил его.

Раз уж его собственная жизнь и так была полна боли из-за пьющего отца, может, он должен был пожертвовать собой и позволить другу спастись. Тогда Ян мог бы вырасти в счастливом доме, жениться на красивой девушке с острова и иногда произносить тост за пропавшего друга Бэннона.

Но Бэннон остался и еще несколько лет страдал от побоев, а потом попытался спасти бедных котят... и оставил любимую мать беззащитной перед этим жестоким человеком. И в итоге он так никого и не спас. И Яна тоже...

На вершине плато было тепло, а солнце ярко светило. Вспотевший Бэннон бродил по улицам, глубоко погруженный в свои мысли. Много позже, вернувшись в особняк, он наткнулся на Амоса, Джеда и Брока, которые маялись от безделья.

— Наш друг Бэннон выглядит хмурым, — сказал Амос, — а нам нечем заняться. Давайте развеселим его.

— И как мы это сделаем? — спросил Джед.

Брок хмыкнул.

— Отведите его к шелковым яксенам, даже если он не хочет пользоваться их услугами.

— Он может посмотреть на меня с Мелоди, — сказал Амос. — Обещаю, что на этот раз не буду заставлять ее петь.

Покраснев, Бэннон затряс головой.

— Я в порядке. Просто пойду в свою комнату.

— Нет, не пойдешь, — сказал Амос. — Оставайся с нами, развлечемся.

Бэннон собрался с силами и придал своему лицу оптимистичное выражение.

— Есть кое-что, что ты можешь сделать... — Он вздохнул и нервно пригладил длинные рыжие волосы. — Хочу попросить об одолжении.

— Об одолжении? — спросил Амос. — А ты его заработал?

Бэннон нахмурил брови.

— Меня учили, что одолжение — это то, чего ты просишь, а не зарабатываешь.

— Может, в Ильдакаре учат по-другому, — сказал Брок.

— Вчера, — начал он, — я спустился в тренировочные ямы около боевой арены.

Трое молодых людей рассмеялись.

— Адесса может с тобой покувыркаться, но это еще нужно заслужить, Бэннон. Ты должен продемонстрировать свое мастерство в бою, чтобы кто-то из Морасит воспринял тебя всерьез.

— Н-нет, дело не в этом, — забормотал он, подбирая слова. — Пресвятая Мать морей... — Он потряс головой. — Мне нужна твоя помощь, чтобы освободить моего друга Яна. Чемпиона. У тебя есть деньги и связи. Распорядители арены послушают тебя.

— Чемпиона? — переспросил Брок. — Сомнительно.

Амос, казалось, задумался.

— Возможно, мы сможем это уладить. Только дай нам время. Поговорим об этом позже.

Бэннон не мог понять, серьезно говорит юноша или просто шутит. Может, они обманывают его, но другого пути нет.

— Позже? Через сколько? Если бы вы просто пошли со мной, чтобы увидеть его...

— Завтра, — сказал Амос. — Сегодня и так слишком много дел.

— Ты вроде как сказал, что вам нечем заняться.

— Промежность Владетеля, мы еще не показали тебе реку и обрыв — одно из самых удивительных мест Ильдакара. Тебе стоит это увидеть, и лучше всего, если мы будем твоими проводниками. Мы можем рассказать много интересного.

Джед прислонился к мраморной колонне, а Амос поднялся и стал приплясывать на мелком белом гравии. Брок поправил пятнистый плащ, расправил плечи и крутанул руками, словно разминался перед боем.

— С вершины утеса можно смотреть на лодки и грузовые суда, которые плывут вверх по течению, — сказал Амос и вскинул бровь, глядя на Бэннона. — Там даже ты можешь почувствовать себя лордом.

— Никогда не хотел быть лордом, — произнес Бэннон. — В глубине души я просто капустный фермер и искатель приключений. Я хотел увидеть мир. — Он похлопал по навершию Крепыша. — А Яна забрали…

Амос и его товарищи явно не желали об этом слушать. Они широкими шагами двинулись по улице, и Бэннон последовал за ними, спускаясь с вершины плато по извилистой главной городской артерии. Дорога вела их к склону, обращенному к реке.

Они миновали бакалейщика, тянувшего вверх тележку с лаймами, лимонами и гроздьями черного винограда. Плотники с закинутыми на плечо инструментами шли к своим рабочим местам — Ильдакар постоянно чистили, ремонтировали и достраивали. Им попалась прогуливающаяся одаренная дворянка в длинном платье из розового шелка, рядом с которой шел раб, ведущий на поводке рыжую полосатую кошку, весьма упитанную. Они проходили мимо фонтанов, где рабочие и рабы умывались, черпали воду и несли кувшины в свои дома. Вода уходила по узким каналам, выложенным плиткой, а под улицами проходили снабжавшие город водой акведуки.

Когда Амос привел их к крутому берегу реки Киллрейвен, Бэннон глянул вниз, и его желудок сжался. Отвесный утес был из комковатого и пористого песчаника. Какой-нибудь ловкий отчаянный скалолаз мог бы взобраться по этой опасной стене, но малейшая ошибка вела к смерти.

Амос, стоявший рядом с Бэнноном, указал на обрыв:

— Видишь, на что способны волшебники Ильдакара? Город располагался прямо на берегу реки Киллрейвен, которая пересекала великую долину и равнину, но доступность со стороны реки делала нас слишком заманчивой и легкой мишенью.

— Мы никогда не были слабы, — сказал Джед.

Амос нахмурился из-за того, что его перебили.

— Мы были достаточно уязвимы, чтобы привлекать захватчиков, как труп привлекает личинок. — Он широко расставил руки. — Поэтому наши волшебники потянули пласт земли, оторвали эту сторону равнины и подняли ее, создав высокий отвесный берег. Они оставили внизу охраняемый порт, к которому могут причалить речные суда и большие корабли, которые приплывают из далекой бухты, где река Киллрейвен впадает в море.

Бэннон увидел далеко внизу сложную сеть доков и пирсов, выступающих из песчаника на уровне реки. Там были небольшие лодки, грязные суда тралового лова, рыбаки, сборщики раковин и тростника.

— Как груз попадает из порта в город? — спросил Бэннон. Он посмотрел на две плоские баржи, привезшие бочки из поселений выше по течению.

— Присмотрись, — сказал Амос.

Бэннон наклонился и увидел высеченные в стене ступеньки, ведущих головокружительными зигзагами от одного уровня к другому. Он вспомнил, как взбирался по стене каньона к огромным библиотекам Твердыни, но здесь лестницы выглядели куда коварнее.

— Как тут можно подняться, неся при этом груз?

— Мы ведь не хотим, чтобы от реки до города было легко добраться, — резко сказал Амос. — В этом весь смысл, не так ли? Смотри, как рабы делают свою работу.

Рядом с одним из деревянных доков рыбак загружал корзины со свежим уловом на дощатую платформу, от которой поднимались канаты, протянутые через систему рычагов, шкивов и противовесов. Другой торговец доставил камни, добытые в каменоломне на другом берегу реки. Когда они загрузили товары на платформу, рабочие на среднем уровне отвесного обрыва повернули большие соединенные между собой колеса, натянув канаты, и платформы поползли вверх.

— Люди пусть поднимаются по лестнице, — пояснил Амос, — а вот товар запросто можно поднять.

— Запросто, пока у нас хватает рабов, — сказал Джед, и Бэннон задумался, почему они не могут сделать это при помощи своей могущественной магии.

Река текла далеко под обрывом, пенясь зелеными и белыми завитками.

— Волшебники древности даже изменили течение, подведя Киллрейвен ближе, а затем направили ее на юг, сделав землю за крутым берегом большим непроходимым болотом. Топи представляют собой лабиринт с кривыми деревьями и ямами грязи. — Губы Амоса изогнулись в язвительной улыбке. — И наши повелители плоти превратили некоторых местных зверей в ужасных монстров, змей и крупных ящеров, и теперь болото кишит ими. Никто не может там пройти.

— Но генерал Утрос явился из-за гор и пошел по равнине, — сказал Бэннон. — Они бы разрушили ваши стены, проломили ворота и захватили город.

Джед и Брок обеспокоенно переглянулись. Амос только фыркнул:

— Вот поэтому нам пришлось превратить их всех в камень. Утрос потерпел неудачу, власть императора Кергана рухнула… а Ильдакар все стоит, такой же могущественный, как и прежде.

На краю обрыва, в нескольких улицах от них, стояла высокая узкая башня со смотровыми окнами наверху. Бэннон заметил внутри башни двух человек, которые смотрели в сторону реки, махали руками и что-то кричали. Дозорные сменили знамена, развевающиеся на вершине башни: флаг с изображением символа города — солнца и молнии — сменился синим треугольным полотнищем, захлопавшим на ветру. Когда другие ильдакарцы заметили изменения и услышали крики, они подхватили клич.

— Что такое? — спросил Бэннон. — Они что-нибудь увидели?

Амос, Джед и Брок смотрели на реку вниз по течению.

— Смотрите! Корабли идут довольно быстро.

Бэннон заметил два больших низких судна, идущие против течения. У каждого был туго натянутый темно-синий квадратный парус. Его кровь застыла.

— Должно быть, они потратили много крови, чтобы вызвать такой ветер, — критически высказался Амос. — Надо поспешить к докам.

— Они увидели Ильдакар и поняли, что саван опущен, — сказал Джед. — Хотят поторговать, пока не поздно.

Два корабля быстро приближались. Хотя они шли против течения, их словно вела непреклонная магия. У Бэннона скрутило желудок, пока он рассматривал широкие балки и низкие полированные корпуса; он знал, что на носу каждого корабля будет чудовищный резной морской змей.

— Эти норукайские корабли, — прошептал юноша. — Они собираются напасть на Ильдакар? — Бэннон надеялся увидеть, как они будут уничтожены магическим штормом, который обрушат на них волшебники. Юноша сжал в потной ладони рукоять меча. Он сразится с ними, если потребуется.

— Конечно нет, дурень! — усмехнулся Амос. — Норукайцы — наши лучшие торговые партнеры. Держу пари, эти два корабля доставили сотню, а то и две, пленников.

— Нам нужна свежая кровь, — сказал Брок. — Завтра на рынке рабов будет оживленно.

— Рабы? — воскликнул Бэннон. — Они налетчики! Норукайцы захватывают в деревнях невинных людей.

Таких, как Ян.

— Они привозят рабов, которых мы покупаем, — сказал Амос, кинув на него странный взгляд. — Мы должны восполнить их численность. Из-за Зерцалоликого рабы убегают. Но кто знает, сколько магии крови потребуется, чтобы снова поднять саван?

Бэннон думал о муках, которые пережил его друг, о его шрамах и боли. Зрение юноши затуманила черная пелена гнева.

Он не разделял воодушевления ильдакарцев, которые приветствовали корабли налетчиков, пришвартовавшиеся к отвесному берегу под городом.