Саван вечности

Глава 58

Разбив высокое окно, Никки вывалилась во тьму и начала стремительно падать. Холодные когти ночного воздуха вцепились в ее избитое тело. Капли крови из ран разлетелись в воздухе, поднявшись подобно красным звездам среди незнакомых созвездий. Она летела вниз, обхваченная своим черным платьем. Мимо пронеслись каменные стены башни властителей, потом голые скалы плато. Сверкающие огни, крыши и извилистые улицы нижней части города становились все ближе.

Она ощущала себя птицей, черной вороной со сломанными крыльями, которая падает навстречу смерти. Но Никки не умела летать, потому что не была птицей. Она колдунья. Она — Госпожа Смерть. И хотя Адесса ранила ее, а властительница Тора нанесла решающий удар, вышвырнув в окно, Никки еще не была уничтожена, не была побеждена.

Она падала… но могла спастись. Никки умела контролировать ветер и использовать свой дар, чтобы управлять воздухом, создавая из него плотный барьер. Сейчас, несмотря на болезненно мечущиеся мысли, она быстро вдохнула, ощутив во рту металлический привкус крови, и создала спасительную воздушную подушку, объединив потоки ветра под собой, чтобы замедлить падение.

Крыши приближались к ней со скоростью выпущенной стрелы. У Никки оставалось всего несколько секунд.

Она уплотнила воздух, заставив его обхватить себя, но чувствовала, что ее тело продолжает стремительно падать. Черепичные крыши и лабиринты улиц приближались слишком быстро. Никки распростерла руки, пытаясь контролировать падение. Легкий толчок ветра швырнул ее вбок, и она задела водосток трехэтажного здания всего в двадцати футах от земли.

Никки вскрикнула, черпая всю мощь магии, которой обладала. Она отказывалась падать, отказывалась умирать. Гнев придал ей сил, но у нее не было четкого контроля, в котором она так нуждалась. Воздушные потоки, словно в отместку, подхватили ее и швырнули в стену здания, пока она падала в пустоту темного переулка.

Последний порыв ветра развернул ее спиной вниз, она замедлилась — и рухнула на скользкие усыпанные мусором булыжники темной улицы за дубильней и товарным складом.

Она ударилась головой о твердую землю, сдавшись на милость полуобморочного состояния. Но Никки все же не позволила себе скользнуть в блаженную тьму. Она часто скрывалась в благословенном забытье, чтобы уберечь себя. Много раз Джегань избивал ее до потери сознания, когда насиловал, и это короткое бегство в забвение иногда было единственным способом бросить ему вызов. Она совершенно не сопротивлялась побоям, чтобы лишить его удовольствия слышать ее крики боли.

Теперь Никки не нужно было бежать от боли. Она не могла укрыться от боли, которая была частью ее. Если она чувствует боль, значит, жива. Никки долго лежала с закрытыми глазами, вдыхая зловоние дубильных химикатов, выброшенных обрезков шкур яксена, ошметков мяса и жира, соскобленных с кожи и сваленных в помойную кучу, в которой дрались между собой крысы. Она слышала, как грызуны возятся в стекающей в канаву жиже, вороша мусор в переулке, где никто не мог их видеть.

Оставаясь неподвижной, Никки мысленно прощупывала свое тело, чувствуя вкус крови во рту и засохшую корку в носу. Голова пульсировала из-за проломленного черепа или сотрясения мозга. Мускулы были измучены жестоким поединком, а потом падением, и Никки знала, что ее бледная кожа будет сплошь покрыта синяками. Вдыхая и выдыхая, она поняла, что несколько ребер сломаны.

Достаточно сильный волшебник смог бы исцелить ее, но вокруг не было никого кроме крыс. Она могла бы сама исцелиться при помощи дара, как только наберется сил… но это будет еще не скоро. Никки сомневалась, что кто-нибудь из волшебников Ильдакара хоть пальцем пошевелит, чтобы помочь ей, даже если некоторые из них втайне были возмущены суровыми методами властительницы. Они не признаются в этом после того, как Никки потерпела неудачу.

По крайней мере, ее не превратили в камень, как непокорную колдунью Лани. Значит, она еще сможет сражаться. Сейчас она должна все вытерпеть и выжить.

Никки открыла глаза. Игнорируя боль, она заставила себя пошевелиться, медленно и осторожно встать на ноги, восстанавливая дыхание. Она посмотрела наверх между зданиями по обеим сторонам переулка — дубильней и складом. Зловещий шип башни властителей напоминал часового на краю плато и казался невероятно далеким. Она не могла поверить, что выжила при падении с такой высоты.

Посмотрев на стены склада, Никки вдруг заметила проблески света и неровные отражения в трещинах между кирпичами. Осколки зеркала. Кусочки зеркального стекла с острыми краями оставили как знак.

Зерцалоликий! Повстанцы.

Держась за стену, Никки с трудом пошла вперед. Тени в переулке были неглубокими и успокаивающими. Она прислонилась к прохладному камню стены склада, отдыхая и восстанавливая дыхание. Она знала, что ей нужно двигаться дальше, но она была в городе совсем одна, и идти было некуда.

К счастью, в столь позднее время улицы были пустынны. Она хотела побыть одна и решить, что делать дальше. Каждый шаг высасывал последние крохи энергии. Она израсходовала слишком много сил во время схватки с Морасит и защищаясь от магии властительницы, а затем пытаясь замедлить падение. Теперь у нее не осталось ничего и никого. Натан был без сознания и мог никогда не прийти в себя. Она не знала, где Бэннон. Мрра держали в клетке. Никки осталась одна.

Перед глазами все плыло, а мысли слишком громко стучали в голове, поэтому она не сразу заметила крадущиеся фигуры. Никки вздрогнула и отступила, зная, что не может позволить стражникам увидеть ее. Но это был не верховный капитан Стюарт или его вооруженная городская стража. Это были повстанцы.

Один поспешил вперед и хрипло сказал:

— Это колдунья. Зерцалоликий захочет ее увидеть.

Ее колени тряслись, но она попыталась призвать свою гордость и решимость. Никки шагнула навстречу мятежникам, но тут же согнулась и прислонилась к стене. Люди в капюшонах подбежали и подхватили ее.

— Властительница… это она сделала. — Она вдохнула, и в ее легкие и бок будто вонзились острые клинки. — Мне нужно убить ее. — Их лица тонули в тени, и у Никки почти не было причин доверять им, но повстанцы стали ее единственной надеждой.

Она почувствовала поддерживающие ее руки.

— Пойдем с нами, колдунья. Мы отведем тебя туда, где ты будешь в безопасности.

Именно это ей и нужно было услышать. Никки сдалась успокаивающему черному забвению.

* * *

Никки очнулась во влажном, пропахшем сыростью месте. Она услышала плавное течение воды, ласковое, как шепот любовника. Моргнув голубыми глазами, Никки попыталась сфокусировать зрение. Она увидела узкие каменные проходы, освещенные створчатыми фонарями. Туннель был гладким и темным, будто гигантский сказочный червь прорыл себе путь сквозь песчаник. В центре туннеля тек поток воды в прямом как стрела подземном канале. Акведуки! Каменные дорожки в четыре фута шириной по обеим сторонам потока уходили в темноту.

Она лежала на деревянной низкой койке, застеленной несколькими слоями одеял. Ее импровизированная кровать стояла прямо на каменной дорожке у воды. Никки повернулась, приготовившись к взрыву боли от синяков и сломанных костей, но ощутила лишь ноющую ломоту от исцеления. Похоже, она больше не была на грани смерти.

— Кто-то исцелил меня, — пробормотала она, удивившись этому. Над ней потрудился одаренный. — Где я? — Ее голос был сухим и хриплым, в горле пересохло, несмотря на влажный воздух.

Никки подняла голову и увидела людей в коричневых балахонах. Они откинули капюшоны, не боясь показаться ей. Мужчины и женщины смотрели на нее, бледные и напуганные, но решительные. Она приподнялась, чем вызвала переполох среди повстанцев. Один убежал в туннель за помощью, но двое вышли вперед, чтобы помочь ей.

— Осторожнее, колдунья.

Пожилая женщина протянула неглубокую чашу с водой, и Никки принялась жадно пить. Вода была чистой, прохладной и восхитительной на вкус. Она осушила чашу и захотела еще воды, но ей отказали:

— Больше нельзя, иначе стошнит. Не надо торопиться.

Затем женщина дала ей ломоть мягкого хлеба, и Никки откусила кусочек.

— Я сама испекла его и украла у своего хозяина. Хлеб придаст сил, а для выздоровления они понадобятся.

— Мне уже гораздо лучше. — Жуя восхитительный хлеб, она заставила себя сесть, коснувшись ногами прохладного камня дорожки. — Достаточно, чтобы обдумать следующий шаг.

Черное платье было аккуратно сложено рядом. Она закуталась в одеяла в поисках тепла, пытаясь компенсировать пронзивший ее холодный гнев. Никки обратила внимание на окружающую обстановку. Воздух был чистым и влажным, не пахло ни стоками, ни кислым смрадом переулка за дубильней.

— Тора… Адесса. — К ней вернулись острые воспоминания.

— Тише, не нужно из-за них беспокоиться. Я Мельба. Пока поправляйся, сразишься с ними позже. — Губы старухи изогнулись в мрачной улыбке. — Мы все готовы сразиться с ними.

— Где мы? Кто эти люди?

— Ты уже знаешь ответ на оба этих вопроса, колдунья, — послышался мужской голос.

Когда Никки обернулась, боль пронзила ее спину, но она посмотрела на появившегося человека в серой одежде с капюшоном и гладким серебристым овалом, закрывавшим лицо. Зеркальная маска приглушала его голос, но слова мужчины имели определенную силу.

— Ты бросила вызов злу в башне властителей. Увы, ты потерпела поражение… но выжила. Мы поможем тебе вновь стать сильной. — Зерцалоликий сделал паузу. — Так мы все сможем стать сильнее и навсегда изменить Ильдакар.

— Да. — Никки почувствовала странный проблеск уверенности. — Давайте найдем способ уничтожить их. Как долго… я здесь лежала?

Зерцалоликий подошел к ее постели:

— Ты была без сознания больше суток. Хорошо, что мои последователи нашли тебя вскоре после падения и опередили городскую стражу. — Он мягко рассмеялся. — Тот факт, что они не смогли найти твое тело, заставил их запаниковать.

— Мы слышали о поединке, — добавила Мельба, предлагая Никки еще один кусочек хлеба. — Это было храбро и достойно восхищения.

— У меня ничего не вышло, — сказала Никки.

— Тем не менее, ты встряхнула их, — заявил Зерцалоликий. — Как и мы, когда выпустили боевых зверей, чтобы посеять хаос в городе.

Мятежники подошли послушать ее слова и встали возле Мельбы. По сияющим глазам и нетерпеливым лицам Никки видела, что дала им надежду… Но она сомневалась, что сама заслуживает эту надежду.

— Мы должны продолжать наносить ущерб, пока не сокрушим старый порядок, — продолжил Зерцалоликий. — Черное общество Ильдакара должно быть перестроено. Совет правил слишком долго без всяких перемен, а народ страдал. Этому должен прийти конец.

Таинственные повстанцы собрались вокруг и забормотали, соглашаясь.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, — пообещала Никки.

Зерцалоликий кивнул, будто меньшего и не ждал.