Щит

Глава 1 Смерть

Я стараюсь смотреть на смерть объективно. Всё умирает.

Люди умирают. Так было всегда.

Деревья сгорают. Страны воюют друг с другом по причинам, которые в разы ужаснее самих войн. Мир по-своему безумен. Все мы безумны.

Люди не говорят об этом, но все мы это чувствуем. Тот факт, что безумие изображается обыденным, не делает его менее безумным. Теперь я знаю больше о том, как людьми манипулировали годами, по крайней мере, с конца Первой Мировой Войны.

Я также знаю, что ни один из нас не является таким невинным, каким притворяется.

Мы влияем друг на друга, хотим мы того или нет.

Но в этот раз все не абстрактно.

В этот раз я принимала непосредственное участие в том, на что смотрю сейчас.

***

— Держи его! — Чандрэ поймала ещё одного разведчика за шею.

Её косички взметнулись за ней как тёмный хвост, когда она впечатала в стену миниатюрную женщину тибетской наружности, сбив при этом настенные гобелены и крупицы голубой краски. Она засунула ствол пистолета в горло женщины и навела его вверх, показывая в её сознании образ своих намерений, чтобы уж точно без ошибки.

Почти в то же самое мгновение Чандрэ резко перевела взгляд ко мне.

— Держись позади! Я серьёзно, Мост!

Я тоже держала пистолет. А так и не скажешь по тому, как они все со мной обращались. У меня шесть нянек, и все они уверены, что выполняют Божью волю, защищая меня от вреда.

Лидерство оказалось вовсе не таким, каким его рисовали.

И все же я навела пистолет на другого видящего в комнате, мужчину, в то время как Мэйгар, Дорже, Бревин, Алекс и Касс подошли ко мне сзади.

Я знала, что Чандрэ вообще не хотела, чтобы я присутствовала здесь. Все они, даже Касс, предпочли бы, чтобы я осталась на самолёте. Но я не могла просто сидеть там. Может, это эгоистично, но я не могла так поступить. Я отбросила назад отросшую гриву темных волос с лица, жалея, что не завязала её кожаным шнурком, как это делала Касс.

Мои волосы на концах все ещё сохраняли винный цвет после того, как я покрасила их в Сиэтле.

Я говорила на прекси — единственном языке, который знали все видящие.

— Где это? — я навела пистолет на грудь мужчины-разведчика. «Мы знаем, что ты хранишь это для него, — произнесла я прямо в его сознании. — Ты можешь пойти с нами. Мы позаботимся, чтобы он не отомстил. Мы можем защитить тебя».

Видящий рассмеялся. Молодой парень с высокими скулами и фиалковыми глазами наверняка надевал контактные линзы, когда работал с людьми. Он плюнул в мою сторону, не утруждаясь отвечать словами на моё предложение.

Я заметила, что он был одет в камуфляжную униформу русской пехоты.

Я шагнула ближе, вытирая лицо.

— Где это? — повторила я и подняла пистолет, прицелившись прямо ему в лицо.

Мэйгар пересёк комнату позади меня. Подойдя к месту, где я стояла, он схватил видящего в поле моего зрения за воротник. Он продолжил тащить его через комнату.

— Мэйгар, подожди! — сказала я по-английски. — Не причиняй ему вреда!

Мускулистый видящий с татуировкой меча и солнца на руке вёл себя так, словно и не слышал меня.

Я раздражённо щёлкнула языком, когда он вытащил охотничий нож из ножен на бедре и показал его другому видящему перед тем, как приставить лезвие к его шее. Он прорычал видящему что-то на русском.

Я видела, как фиалковые глаза утратили всю уверенность по мере того, как он говорил.

Затем я услышала знакомое слово, и фиалковые глаза метнулись прямо ко мне перед тем, как выпучиться от страха.

— Мост? — прошептал он на прекси.

— Где это? — спросил Мэйгар на английском. «Иначе она прорежет новую дырку на твоём хорошеньком личике. И даже не вспотеет».

Я опустила пистолет, подавляя раздражение.

Видящий вновь залопотал что-то на русском. Мэйгар на мгновение прислушался, затем посмотрел на меня.

— В соседней комнате, — произнёс он по-английски с акцентом и мотнул головой в ту сторону. — Там коробка. Он говорит, что там только бумаги. Никакой органики, — он тряхнул видящего, снова спросив у него что-то по-русски.

Видящий решительно закивал, снова показывая на дверь.

— Только бумаги, — подтвердил Мэйгар.

Подавляя импульсивное желание отчитать Мэйгара, я вместо этого повернулась и пошла к двери, на которую он показал кивком головы.

Входя в маленькую спальню по ту сторону двери, я прошла мимо Касс, которая наградила меня лёгкой улыбкой, растянувшей шрам на её лице. Её изящные черты проступали и под шрамом, но мне все равно было немного больно его видеть.

Пока мы росли вместе, она всегда казалась мне моделью с её странной смесью внешности тайки, эфиопки, шотландки и чего там ещё она унаследовала от обоих родителей.

Теперь она сжимала пистолет, со своими поразительными черными и кровавыми на концах волосами походя на модель из журнала про оружие и боеприпасы. Футболка, облегающая её грудь, изображала одну из её любимых героинь комиксов, а слова ниже гласили «Девочке-Космос не нужны причины».

В отличие от моего сводного брата Джона Касс приняла жизнь с видящими так, как я бы не сумела вообразить себе ещё год назад, когда мы были лучшими подругами в Сан-Франциско.

Конечно, месяцы пыток от рук психопата-видящего могут произвести такой эффект.

Почему-то она никогда не винила меня. Хотелось бы мне сказать то же самое про себя.

Коснувшись её плеча на ходу, я вошла в спальню. Хлопающая тряпка прикрывала единственное разбитое окно.

Териан, вышеупомянутый психопат-видящий, производил зачистку с тех пор, как сумел прийти к власти в человеческом мире.

Благодаря мне, самый сумасшедший, самый умный и самый кровожадный видящий, с которым я сталкивалась, теперь стал президентом Соединённых Штатов. Он нашёл способ разделить своё сознание на части, чтобы распределить себя между многочисленными физическими телами, и умудрился поместить одно из этих тел в Белый Дом — все потому, что я убила предыдущего президента, генетически эволюционировавшего человека, который по случайности оказался главой Шулеров, международной сети видящих.

Видите, какая я молодец.

Я подошла к деревянному ящику. Он лежал на кровати со сломанными пружинами, которые просели почти до самого пола. Вся комната воняла сыростью, кошачьей мочой и гнилым деревом.

— Подожди!

Я повернулась. Чандрэ уставилась на меня своими темно-красными глазами.

— Не трогай его, Мост! D’ gaos! Ты как ребёнок, который бродит весь покрытый кровью в парке с дикими животными.

Я попятилась от ящика, а Касс засмеялась над сравнением, которое выдала Чандрэ.

— Я просканировала его, — сказала я, немного обидевшись. — Никаких бомб, Чандрэ. Никаких ловушек в Барьере. Я только собиралась заглянуть внутрь.

— Ну так не заглядывай. Ты, может, не дорожишь своей жизнью, а мне моя жизнь дорога. Твой муж убьёт меня — буквально — если узнает, что мы вообще пустили тебя сюда.

— Нет, — произнесла я, предостерегая. — Даже не вздумай снова упоминать Ревика.

— Он вообще знает, что ты здесь? — спросила она, прищурившись.

— Нет, — я взглянула на Касс, затем наградила более выразительным взглядом Мэйгара. — …И я не вижу абсолютно никаких причин, зачем ему нужно об этом знать.

Улыбнувшись, Мэйгар закинул ружье за плечо, выходя обратно в главную комнату. Он послал мне воздушный поцелуй со своих толстых пальцев.

— Можешь сколько угодно врать своему мужу, Мост, — сказал он, подмигивая. — Я не возражаю.

Я проводила его взглядом, прикусив язык.

— Что ж, в таком случае, — сказала Чандрэ, заставляя меня повернуться к ней. Она скрестила мускулистые руки на груди и вскинула бровь. — Раз уж Дигойз единственный, кому ты позволяешь отдавать тебе приказы, я думаю, что в его отсутствие эта честь должна достаться кому-то другому. Я решила, а почему бы не мне?

Касс у дверей вновь рассмеялась, наградив меня извиняющейся улыбкой, когда я взглянула на неё. Потянувшись внутрь своего жилета, Чандрэ вытащила маленькое оливково-зелёное устройство, похожее на камень размером с кулак. Она положила его на ящик, где оно быстро начало вибрировать. Из гладкой поверхности показались щупальца, заставив меня вздрогнуть.

Я все ещё не привыкла к видам и изобилию органических машин. Согласно Мировому Суду, они должны быть нелегальными, но видящие во многом на них полагались, особенно в военных операциях.

Испытывая одновременно восхищение и отвращение, я наблюдала, как ножки аккуратно ощупывают бока деревянной коробки перед тем, как скользнуть в щели контейнера и в бумаги, запихнутые внутрь.

— И ничего я не позволяю ему командовать мной, — пробурчала я.

— Ну, ты хотя бы притворяешься, что слушаешь его.

Чандрэ подмигнула Касс, когда та вновь засмеялась.

Коснувшись наушника, чтобы прочитать какой-то сигнал от органики, она выпрямилась и прищуренным взглядом уставилась на насекомообразное существо, карабкающееся по ящику. Мы втроём наблюдали, как его бледные щупальца перебирают слои бумаги.

— Оно может обезвредить то, что может находиться внутри? — спросила я.

— Давай будем надеяться на это, Мост, — сказала Чандрэ. — Я не хочу выковыривать кусочки тебя из своих волос, с твоими-то человеческими рефлексами.

Я закатила глаза, крепче скрещивая руки на груди. Очевидно, ей вовсе не казалось странным оскорблять мои навыки видящей, называя меня человеком. Даже при Касс, которая вообще-то была человеком и стояла прямо рядом с нами.

Псевдо-организм издал тихий сигнал прямо перед тем, как его змеевидные ножки убрались в тельце размером в кулак, которое сделалось гладким и как будто безжизненным.

— Все чисто, — объявила Чандрэ.

— Хватай его, — сказала я Мэйгару, который появился на пороге и заглянул через моё плечо. — Поставь с остальными. И проверь стены эхолокатором. Может обнаружиться что-нибудь ещё.

Я смотрела, как Касс следует за Мэйгаром, и видящие вокруг меня рассеялись, делая так, как я сказала.

Никто больше не спорил, когда я говорила им сделать что-то. Даже Мэйгар и Чандрэ подчинялись прямым приказам, если я настаивала, хотя и могли бурчать все это время. Я не уверена, нервировало это меня или успокаивало.

В конце концов, я же «Мост».

Мне пришлось привыкнуть ко многим вещам.

Больше половины мира людей и мира видящих верило, что я — реинкарнация мифологического существа, чьё присутствие на Земле предвещало конец света. Но мне не нравилось думать об этом.

У меня появилось новое имя. Состоялась даже целая церемония.

Мне пришлось надеть синюю мантию. После этого я стала «Дигойз Элиани», по крайней мере, на бумаге.

Имя заставляло меня нервничать. Видящие ставили фамилию наперёд имени, как и многие азиатские народности. Наверное, логично было взять фамилию Ревика, хотя бы временно, но все равно это казалось довольно странным. В конце концов, один-единственный раз, когда мы с Ревиком действительно обсуждали наш брак — это когда он попросил меня о разводе.

Поскольку у видящих не существовало особенной традиции, по которой женщины брали бы фамилии мужей, я попыталась не придавать этому значения. Но это непросто.

Элиани — уже не такая большая проблема. Я попросила Вэша дать мне имя, которое я по-прежнему могла сокращать до Элли. Вариант «Элиани» был ничуть не хуже остальных.

В любом случае, я не могла оставаться Элисон Мэй Тейлор — по многим причинам.

Не последней из них стало то, что Элли Тейлор разыскивали за предположительные террористические акты примерно в двадцати странах. Опять-таки, я сомневалась, что мы хоть кого-то одурачили, пока Териан жив.

У меня все ещё не было клановой татуировки.

Очевидно, это несло за собой более серьёзные последствия в плане семейных обязательств и все такое, так что Вэш дал мне разрешение повременить. Вне зависимости от того, что Ревик думал о нашем «браке» в эти дни, у меня определённо сложилось впечатление, что он не очень-то любил свою приёмную семью. Я не хотела использовать их в качестве запасного варианта там, где не смогу потом что-то изменить — по крайней мере, пока не поговорю с Ревиком.

Все кланы подали петиции на включение меня в их родословную, когда Совет Семёрки официально идентифицировал меня как Моста, так что у меня имелись варианты.

А ещё это означало, что кого бы я ни выбрала, кто-то разозлится.

Когда я сказала об этом Вэшу, он улыбнулся и сказал:

— Добро пожаловать в лидерство.

Он не ошибался. И все же, разве обязательно ему так демонстративно радоваться тому факту, что это больше не его головная боль?

В самом Сиртауне моя новая личность оказалась совершенно бесполезной.

Все, кроме Касс и Джона, называли меня «Мост».

Мне пришлось иметь дело с религиозными людьми и видящими, которые приезжали в Сиртаун, чтобы отдать дань уважения — некоторые ехали аж из Южной Америки. Буквально три недели назад в городе происходил фестиваль, где меня просили благословить детей, и многие религиозные личности окрестили своих дочек «Элисон».

Я также благословила как минимум одного «Ревика», что невольно показалось мне милым.

Я практически уверена, что как минимум несколько людей снимали меня на видео в тот день, на сцене, хотя формально любое записывающее устройство запрещено в пределах лагеря.

Моё лицо все ещё время от времени показывалось в новостях — моё настоящее лицо, не аватар — а значит, я все ещё классифицировалась как террорист и враг Мирового Суда.

Так что я не знаю, кого они дурачили.

В любом случае, мне меньше всего нужно, чтобы ещё больше людей доставали меня по поводу Ревика.